Судьба дворянки

После переезда из родительского дома в дом мужа Лена забрала с собой дорогие ее сердцу вещи, которых было немного: какие-то памятные тетради с записями, книги, которые ей дарили на память, и вещи из своего потайного ящика. Больше для того, чтобы эти вещи не были случайно обнаружены родителями, а не с каким-то тайным умыслом, Лена взяла с собой уже опустевшую шкатулку, в которой раньше лежали деньги, и те самые серьги, найденные когда-то. Оставлять свои сокровенные тайны, пусть даже не представляющие ни для кого интереса, без присмотра Лена не хотела. В новом доме девушка положила серьги в шкатулку и оставила ее на полке. От своего мужа Лена не делала тайн да и кому были бы интересны эти вещи? Если родители могли поинтересоваться у Лены, где и зачем она купила эту шкатулку, то для Георгия она была бы одной из вещей, которые супруга привезла из дома. Наверное впервые за все эти годы, с тех пор как Лена нашла сережки, девушка решила их примерить. Они не представляли особого интереса для Лены, ведь у девушки были не одни свои серьги, кроме того, Лена боялась того, что родители увидят находку и спросят у нее, откуда взялась не самая дешевая вещь. Внимательно рассматривая серьги при свете дня, Лена обнаружила, что они довольно красивой формы. Изящные плавные линии переплетались друг с другом и девушка поняла, что раз хозяина серег найти невозможно, то именно она будет их носить. Девушка почистила серьги, снова покрутилась перед зеркалом и решила, что останется в таком виде до прихода своего мужа. Иваныч, придя домой, практически сразу разглядел новые серьги своей супруги и замер в изумлении. — Леночка… — растерянно спросил он, — А откуда у тебя эти серьги? — В сугробе давным-давно нашла, — ответила Лена, — Красивые? — Как странно получилось, — сказал Иваныч, — Давным-давно мне предложили купить довольно красивые серьги. Одна из медсестер продавала подарки своего довольно богатого поклонника, который воспользовался ей и бросил. Бедняжка не захотела оставлять в своем доме ничего, что напоминало о нем, а на вырученные деньги планировала поехать на море и залечить там душевные раны. Я немного подумал и купил эти серьги — красивые, пригодились бы когда-нибудь. Решил, что своей будущей жене подарю. Сбегал домой за деньгами, купил, а потом… Вот не помню наверняка, что произошло. Четко запомнил, как положил их в карман пиджака. Не менее четко помню, что дома не обнаружил их в кармане. Проверил карман — вдруг там дырка? Нет, дырки не было. Поэтому понять, куда они девались, я так и не смог. Наверное, вытряс случайно по дороге, иного объяснения придумать не могу. Мужчина какое-то время помолчал и сказал: — А серьги все равно тебя нашли, пусть и столь странным образом. Поносить обновку на работу девушке удалось не очень долго. Уже к декабрю Лена поняла, что беременна. Девушка сразу же рассказала об этом своему супругу и, будто вскользь, спросила Иваныча: — Юра, что бы ты мне посоветовал, работать или увольняться? — Это должна решить ты, — честно ответил Иваныч. Лене не хотелось увольняться с работы, но и оставаться там надолго уже не было возможности. Все чаще и чаще в голове Лены появлялись мысли о том, что ей нужно увольняться и заниматься более нужными делами: готовить дом к появлению малыша. И именно поэтому в начале февраля Лена приняла решение уволиться.

Прошло двадцать лет.

В 1903 году Лена была успешной женщиной сорока лет с двумя выросшими детьми. И сын Африкан, названный так родителями из-за темных волос и глаз, двадцати лет от роду, и дочь Таня, семнадцати лет, уже создали свои семьи. Третий ребенок, который мог бы уже быть шестнадцати лет от роду, так и не родился — случился выкидыш, который родители довольно тяжело переживали. Больше забеременнеть у Лены не получалось да и желания снова рискнуть практически не было. В отличие от матери Таня ограничилась гимназией и, практически сразу после ее окончания, удачно вышла замуж. Африкан тоже удачно женился и они нередко навещали мать с визитами. Георгий Иванович не успел дожить до этого момента. Мужчина лет через восемь после свадьбы заразился скарлатиной и, несмотря на старания врачей, умер. Третий раз выходить замуж Лена не решилась, ведь больше ни к одному из мужчин она не чувствовала ни любви, как к Петру, ни нежности, как к Георгию Ивановичу, ни даже страсти, как к Вадиму. Лена снова устроилась на работу в больницу и это давало ей деньги на то, чтобы на достойном уровне содержать своих детей. Отношения с детьми у Лены были необычайно полярные: дети не делали тайн от матери и практически всем делились с ней, в ответ слыша либо поддержку, которой девушке так не хватало в свое время, либо добрый совет, как можно исправить ситуацию, однако, о себе Лена практически не распространялась и единственное, что знали уже взрослые дети о своей матери, было то, что у нее все хорошо. Каково же было удивление что Африкана, что Тани, когда уже, спустя годы, они узнали от своих бабушки с дедушкой, а больше от Валентины, которая тоже вышла замуж и остепенилась, какой их была мать на самом деле. Более нейтральная версия, в которой отсутствовал Вадим в принципе, немало шокировала внуков, а честный рассказ Валентины о биографии их матери вообще чуть ли ни выбил молодых людей из колеи. В 1907 году Лена, посмотрев на ситуацию в стране, поняла, что сейчас, скорее всего, общество готово к изменениям. «Какое счастье, что я, все-таки, дожила до этого момента», — подумала Лена. Немного поразмыслив, девушка сначала начала агитировать рабочих, а потом, максимально влившись в среду и вспомнив былое, перешла к более решительным действиям. Переживания более чем двадцатилетней давности были забыты, террор, от которого пострадала Лена на своей свадьбе, начал казаться ей вполне естественным решением. Именно поэтому девушка согласилась стать бомбисткой. Планам Лены не суждено было сбыться. Девушку задержали неподалеку от отделения жандармерии. К удивлению Лены ее снова должен был допрашивать Вадим. Он был одним из немногих, кто остался служить в этом отделении, с того момента, когда там частенько бывала Лена. Большинство жандармов к тому времени уже сменилось. — Елена Константиновна, с вами все и без того понятно, — начал мужчина, — Вас выдал провокатор, поэтому от ваших показаний толку не будет никакого. Поэтому давайте сразу перейдем к делу. Я предлагаю вам все то же самое, что предлагал раньше, в свое время, в обмен на свободу. Чувств к Вадиму у Лены больше не было, однако, ненависть к провокатору сделала свое дело. Женщина, чувствуя себя больше униженной известием об оговоре, нежели предложением Вадима, не задумываясь, согласилась. Лена честно выполнила свою часть договора. Женщина снова ничего не запомнила и даже не пыталась запоминать. Все было приблизительно так, как и больше двадцати лет назад. Уже одеваясь, Лена услышала фразу Вадима: — Если суд примет решение в вашу пользу, вы будете свободны. Хотя… Честно говоря, я не верю в это. Как и раньше, кровь закипела в жилах Лены. Женщина увидела усмехающегося Вадима, краем глаза заметила столовый нож, лежащий в незакрытом ящике тумбочки в углу кабинета, и набросилась на своего обидчика. В этот раз заминать дело никто не стал. Вадим умер практически сразу, а доказательств виновности Лены и без его гибели было вполне достаточно. Военно-полевой суд приговорил Лену к высшей мере. О том, что в тот самый день произошло зачатие и у Африкана с Таней мог родиться брат или сестра, никто так и не узнал. Родители тяжело переживали смерть дочери, хотя для них это не было слишком большой неожиданностью. В глубине души что мать, что отец, боялись, что Лена вернется к тому прошлому, от которого ушла когда-то давно. Кроме родителей и детей об упокоении души Лены ни одна из сестер не молилась: набожная Лиза считала, что просить Бога о подобном — слишком дерзко, а атеистка Женя, ставшая ею после пары лет пения в церковном хоре, была уверена, что только ущербные духом могут верить во что-то мистическое. Лена погибла в 1907 году, но не от руки палача. Выведенная на рассвете в тюремный дворик девушка увидела приготовленную для нее виселицу, потом — не закрытую на замок калитку. Не успев толком ничего осознать, действуя, как обычно, больше импульсивно, нежели разумно, Лена оттолкнула тюремщика, бросилась на улицу и, перебегая дорогу, чуть было не попала под машину. Убегая куда-то, сама не зная куда, в сторону Финского залива и намереваясь перекантоваться там какое-то время, Лена, будучи в состоянии полного шока, неосторожно переходила железную дорогу и была насмерть сбита товарным поездом.