.Расскажи мне сказку.

Наверное, не стоило так много пить, но мне захотелось, иногда надо просто расслабиться. Наверное, не стоило карабкаясь по сугробам, ползком, тащиться к Оби (вообще-то он Николай Обриляров, но на одной из тусовок, одна из дам, упоротая в слюни не смогла выговорить его фамилию, прокаркав эту пародию на собачью кличку и с тех пор к Николаю прилипло такое прозвище), но я соскучился по другу и мне хотелось вытащить его в караоке. Наверное, не стоило падать в какие-то канавы, вымокая насквозь, но зато протрезвел мозгом, хотя тело ещё ощущало шальную негу. Наверное… всё не зря. Звонить я в дверь не стал, ну не интересно же, я просто коротко, тихо, спокойно пнул… раз двадцать по пять быстрых ударов за один заход ногой по железке, ловя кайф от эхо, что гуляло гудящим звуком по подъезду в четыре утра в среду. Да кто вообще спит в четыре утра в середине недели? Скучно же тупо смотреть сны. Вот по-любому народ чатился, твитится, инстаграмится и так далее. Хотя, соседи не были в восторге от моего визита к Оби, особенно после того, как дверь так и не открылась. — Оби, открыва-а-а-ай! — весело пропел я. — Ура, это я, дядя Фёдор приеха-а-ал! — попытался решить я проблему иначе, почему-то вспомнив забавного кота из мультика и решив его спародировать, хотя смысла в этом не было, зато весело. Наверное, меня на это подтолкнул комок шерсти, что тупил на подоконнике между вторым и третьим своей серо-полосатой тушкой, пытаясь что-то рассмотреть за тёмным стеклом. Не, стекло было прозрачное, но фонари не работали, а улицу поглотила тьма. — Да какой мудак тут спать мешает? — заорали явно не добрым голосом из-за соседской двери. — Ну раз не спите, значит му-у-у… — гундосно промычал я, -…дак НЕ мешает, а создаёт перчинку вашему бодрствованию, — тут же отозвался я, дико заржав. — Ща я кого-то пропесочу, — заорали всё из-за той же двери, громко возясь с ключами. — Бодро! — Ура-а-а, мы поедем на пляж, — ляпнул я и по-детски наивно захлопал в ладоши. Тут дверь перед носом открылась, Оби зло сдул прядь чёлки с правого бока лица и ухватив меня за ворот куртки, втащил в прихожую, моментально закрыв дверь. Тьма окутала нас с головой. — Об… — начал было я, но друг вжал меня в стену и закрыл рот рукой. — Тссс, — зашипел он мне в ухо, сильнее прижимаясь телом, и прислушиваясь, весь напряжённый и осторожный, словно тронь его и порежешься об острую сосредоточенность Оби. Соседняя дверь открылась со стуком, кто-то что-то проворчал насчёт пляжа, песка, лопаты и поминок, и дверь вновь хлопнула, явно сожрав дверным проёмом хозяина хаты. — Тебе жить насрать? — прошипел Оби мне, всё так же сокрытый тьмой, явно из-за начальной конспирации не став включать свет. — Неа, просто ты не открывал… — вяло в ладонь отозвался я, с сожалением отмечая, что Оби расслабляется, убрав руку ото рта. — Я спал, — зашипел друг, фыркнув мне в лицо, зло выдыхая. — А я нет, — весело отозвался ему в ответ. — И твои соседи тоже, — заметил я, подло хихикнув. — Ты их разбудил, — рыкнул друг, — и хорошо, что на глаза этому кретину не попался, а то бы он тебя в стену закатал. Я прямо почувствовал, как Оби закатил глаза. Это рассмешило и умилило одновременно. — Чего так? — так же шёпотом спросил я. — А он спать любит, — усмехнулся Оби и фыркнул, явно морщась, судя по шипению. — Блин, и почему ты такой мокрый? — пренебрежительно ужаснулся друг, отходя назад. — Упал, — просто отозвался ему, сморщив нос. — Куда? — со вздохом уточнил Николай. — В лужу, — хмыкнул я, поджав губы, чтобы не рассмеяться. — На улице январь, сугробы, где ты лужу нашёл? — ошарашенно воскликнул друг откуда-то из темноты. — Сам в шоке, — протянул я, откровенно повиснув на парне, просто сделав шаг вперёд, на голос и тяжёлое дыхание. Он так приятно пах корицей, единственное, что Оби умеет и любит готовить, это булочки с корицей и изюмом. Он был тёплый, с колючей щекой едва пробивающейся щетины, всё такой же тощий, с острыми коленками и локтями, которые в правильно подобранной одежде смотрелись невероятно обворожительно. Я запал на друга и постоянно говорил ему об этом. Оби в ответ смеялся, прикидывался шлангом и переводил тему разговора в другое русло. Может, он и был прав, что не осуждал моих чувств и не отвечал на них, и так и так — мы бы потеряли дружбу, а её-то хотелось сохранить. Но быть с ним тоже хотелось. Желание опаляло, просто свербило, горело на кончиках пальцах от желания касаться, и я откровенно выл в подушку ночами, мечтая его просто так обнять, не ища поводов и причин, не выдумывая глупостей и чуши, лишь бы оправдать порыв, и, невозможность терпеть почти физическую боль от ощущения потери так и необретённого слишком личного и нужного — его. Всего, целиком и без остатка. Но Оби был верен себе, он не играл, не обманывал, не предавал, не юлил и не путал. Он просто был рядом, всё так же помогал, улыбался, грустил, дружески похлопывал по плечу и виртуозно избегал любых намёков, как и откровений в лоб. Вот змея, но змея любимая. — Хах, — тихо усмехнулся Оби, которого я так давно не видел, почти неделю, разные графики работ не дают возможности видится чаще, — тебе надо в душ и выпит… — Вот пить-то я и не хочу, — взвыл я, понимая, что больше в меня эфиры не влезут. — И выпить, — с нажимом продолжил Оби, — горячий чай с мёдом. — А вот от чая я не откажусь, — улыбнулся я и поплёлся в ванную. В зеркале над раковиной совмещённого санузла простой хрущёвки на меня смотрел чуть полноватый парень, с синяками под блекло-синими глазами, слишком пустыми, чтобы понимать суть фразы «радость жизни». Родинки рассыпались по нижней части лица и всегда бесили меня, как и излишне пухлые губы, хотя девушки всегда говорили, что я красив. Я же видел в себе лишь какую-то лягушку, с бледной кожей и пирсингом в левой брови. Простая штанга, чтобы помнить, что я имею право на собственное мнение. После душа легче не стало, голова прояснилась и мне отчаянно захотелось сбежать. Оби слишком рядом, слишком близко, слишком желанен, чтобы… а чтобы что, собственно говоря? После чая лишь сердце зачастило, друг-не-друг сидел напротив и клевал носом. А ведь ему утром на работу. А ведь мне тоже. Но почему-то хотелось быть безответственным эгоистом и урвать себе кусочек счастья. А так можно? Раньше не получалось. Друг, как радушный хозяин, уступил мне хозяйскую спальню, а сам пошёл спать на диван в гостиную. Но провалявшись минут пять от силы, которые показались мне сутками, меня-таки одолела шальная идея и я бросился к Оби, запрыгнув на него сверху так, что оплёл друга конечностями и под громкое «ох», затормошил его, не давая спать. — Расскажи ска-азку… — капризно протянул я, тормоша Оби за плечи. — Мммм… — сонно промычал друг, — жили-были они и померли, конец, — и попытался уснуть. — Волшебную сказку, — вдохновленно выдохнул я. — Ну… — безропотно пробормотал друг, не открывая глаз, — ОНИ жили с говорящими зайцами. — Хорошую сказку, — продолжал канючить я, ёрзая по парню, устраиваясь удобнее, хотя действия слегка возбуждали. — ОНИ были хорошими людьми, — подыграл мне Оби, накрыв глаза сгибом локтя, вознамерившись таки уснуть. — Красивую сказку, — с придыханием бросил я. — И красивыми ОНИ были, — кивнул он, еле разлепляя губы. — Блять, — фыркнул я, так и не добившись нормальной сказки. — Не… Ну блядями ОНИ не были, но могли бы быть, — кивнул друг и посмотрел на меня, приоткрыв один глаз, коварно улыбаясь. — Нереальную сказку, — как завороженный пролепетал я ему, закусив нижнюю губу. — А вот то, что ОНИ могли БЫ быть блядями, это и нереально, — рассмеялся Оби, устраиваясь поудобнее на подушке. — Да сука же, — заржал я, уткнувшись другу в изгиб шеи. Корица сводила с ума. — Да, сука там тоже была. Жила в будке у дома, с зайцами тусила, — продолжал добивать меня друг, явно поймав волну ехидства. — Ааааа… — заорал я ему в шею, пытаясь не ёрзать и не ржать. — Да, «аааа» там тоже было, — хмыкнул друг и неосознанно обнял меня, глядя в потолок. — ОНИ дочку воспитывали. Вообще припадочная особа была. Каждый раз, когда видела зайцев орала: «Ааааа, говорящие зайцы!» — и шлепалась в обморок, — Оби даже умудрился изобразить тот самый обморок сказочной девочки. Свет фонаря из незашторенного (Оби никогда штор не закрывает) окна красиво падал на друга, и я глупо любовался им. Ехидна моя. — Так, стоп, — зарычал я, несколько теряясь. — «Стоп» там тоже был, — многозначительно заявил Оби, отодвигая сон на «потом». - Стоп-кран. Но им никто не пользовался, потому что никто никуда не ездил. Он просто на стене висел, как украшение. Дырку на обоях закрывал, — усмехнулся друг, при этом с совершенно серьёзными глазами. Только он так умел. — Хырррр — выдохнул яростно я, пытаясь добиться желаемого. — Давай нормальную сказку, — потребовал, ударив кулаком по спинке дивана, дабы показать серьёзность требования. — А нормальных сказок нет, — обыденно и просто ответил Оби, зарываясь пятернёй в волосы и ероша их, я аж залип на эту картину, так трогательно и уютно он смотрелся. — Они все какие-то ебанутые. То бабка с дедкой, что пытаются весело разбить яйцо, а потом рыдают над тем, что оно-таки разбилось, но при помощи мыши, а не их. Прям трагедия, это моё яйцо! Я! Я! Я его должен был разбить, — играл интонациями друг, завораживая голосом, и так комфортно было, что хотелось растаять от удовольствия. — То бабка с дедкой с выпечкой разговаривают. Я вот никогда с блинами не обсуждаю то, что где-то там гулять нельзя, — возмущённо рассмеялся Оби. — Не, ну тут понятно, старческий маразм. Но тот же самый «Кот в сапогах». Почему кот сапоги надел, а штаны нет? Что это за порнография ходячая? Чему эта сказка научит? — фыркнул Оби. — Дети, выходя из дома всегда проверяйте, в обуви ли вы. Остальное не важно. И даже если вы голые, то так даже лучше, ибо мимопроходящему принцу, которые почему-то постоянно ходят в каких-то ебенях аж толпами, так даже проще будет в вас влюбиться и увести под венец в родовое гнездо, — прогундосил друг, пародируя манеры учителя начальных классов. Это было забавно и я рассмеялся. — Я просил сказку, а не моральную истерику на фоне глубокой философии, — мило заметил я, не осознано водя указательным пальцем по груди Оби, не стараясь добиться какого-то результата. Мне просто так нравилось и всё. Он не мешал, не сопротивлялся, не замечал, и это не казалось болезненным, скорее радовало, что не отталкивает, ругая, на чём свет стоит. Хотя, ответная реакция мне импонировала бы больше. Положительная реакция. — Во-о-от, моральная истерика на фоне глубокой философии в сказке тоже была, — многозначительно заявил Оби. — Постоянно. У суки. Нет, нормально вообще, у всех имена есть, а собаку по половой принадлежности кличали. Это же душевная травма на всю жизнь, — хмыкнул он. — Да что за жизнь-то? За что мне это? Где и когда я не там свернул-то на жизненном пути? — простонал я в потолок, задирая голову и понимая, что сегодня, как и всегда, обычной глупой сказки не добьюсь, только троллинг. И… да, мне это нравилось, но признаться я в этом не мог. Так было интереснее. — Вот и ОНИ думали, почему ОНИ свернули налево, когда можно было свернуть направо? А вдруг там, направо, жизнь лучше? — отчаянно зашептал Оби, всматриваясь в мои глаза, обхватив моё лицо ладонями и не позволяя разорвать контакт. Мурашки и сердце в огне. Вот, что он со мной творит, а? — И? — обречённо, желая поцеловать, но выворачиваясь из хватки. Только ошибок мне и не хватает для полного счастья. — Так и не пошли проверить? — скептически уточнил я, увлекшись рассуждениями. — Дык, не успели, — приторно-печальный вздох. — Умерли все. Почему-то это обоих рассмешило. — Дай угадаю, со счастливыми улыбками и в один день? — подмигнул я Оби, трепеща и сходя с ума от близости, но запрещая себе переступить негласную грань. — Ну… — задумался, — Да. Они репку тянули. Все, — хлопнул в ладоши друг. — Тянули-тянули, тянули-тянули… А она, как возьми и вякни: «А вот хрен вам!». — затараторил Оби. — И тут, — нагнетая обстановку, — на них напал дикий хрен, — закончил эпопею Оби. — Да ты что-о-о? — пытаясь не скатится в гомерический хохот и с Оби до кучи, притворно ужаснулся я, показывая инфантильные переживания мимикой. — Ага. Прикинь. Загрыз всех. Насмерть. У него шуры-муры с репкой были. Спасал, — многозначительно произнёс Оби. — Жуть, — перетряхнул я плечами, представив эту картину. — Это уже не сказка, а история ужасов какая-то, — хихикнул в ответ. — То есть сказка, где кусок снега бабой стал, жил полноценной жизнью, а потом растаял над костром тебя не напрягает? Это типа в порядке вещей? — совершенно искренне изумился друг. — А Дюймовочка? Это же не сказка, а сплошной уголовный кодекс: зоофилия, совращение малолетней, жестокое обращение с животными, рабство и т. Д. Это что, сказка? — рассмеялся друг. — Так. Понятно. «Жили-были и умерли» мне нравится. Все окей, — спустил я всё на тормозах. Не хотелось философствовать, хотелось просто наслаждаться теплом Оби и ровным стуком его сердца под своей ладонью. — Сдохли они, — мстительно заметил Оби. — Сдо. Х. Ли. — Хорошо. Пусть, сдохли, — громко и радостно рассмеялся я. Только он мог сделать меня счастливым на пустом месте и я это очень сильно ценил. — Но хэппи-энд-то всё равно есть! — многозначительно заявил Оби. — Да? — выплыл я из марева удовольствия. — Да. Репка-то нашла своё счастье с хреном, — заявил громко друг и прыснул в ладонь. Мы оба рассмеялись. Оби вздохнул как-то совсем уж счастливо и робко, вяло зевнул и отрубился, так и не столкнув мою тушку с себя. Устал бедолага. А я лежал на нём, рассматривал его улыбающиеся лицо, чувствовал аромат корицы, видел тени под глазами, смотрел на пушистые ресницы, сам улыбался и думал, думал, думал. А, может, и правда не стоит такую доверительную и близкую, можно сказать родную и трепетную дружбу переводить на ступень интимности? Мало, кто от отношений может назад к дружбе вернуться, теряя человечность за надуманными обидками, преувеличенными непонятками, и абсолютно нелогичными глупостями, которые разрушают то, что казалось незыблемым. Может, и правда всё стоит оставить так, как есть? Не всегда надо бороться за то, чего хочешь, жаждешь, желаешь. Иногда, думаю, нужно прогнуться под ситуацию, а не ломать её под себя — может замучить отдача. И, как бы сильно не хотелось что-либо изменить, порой стоит задуматься, осмотреться, проанализировать и пороть горячку. Потому что так, как есть — так надо, так правильно, так того стоит. Оби в первую очередь для меня именно друг, как бы сильно я его не любил. Не хочу терять то, что имею. Я слишком ценю и уважаю его. Не хочу отступать, но отступлю. Потому что — так и правда. Будет. Лучше.