Скованное Небо

      Тсуна плохо помнил те события и тот день, когда их с мамой украли. Он был слишком напуган, совсем не понимал, что происходит. Только периодически поскуливал, как побитый щенок, за что на него постоянно кричали. Мама прижимала к себе, пыталась всеми силами показать, что всё будет хорошо и нечего бояться. Но Тсуна чувствовал её страх и от этого становилось ещё страшнее.       Он помнил, как цеплялся за её юбку, когда они прибыли в Италию. Помнил минутное восхищение от прекрасного старинного особняка, в который их привезли. В Японии таких нет, там либо маленькие домишки, либо современные огромные здания. Это же место было далеко от города, особняк примыкал к лесу. Тсуна замечал, с каким страхом мама косится на этот лес, и самому мальчишке он тогда показался ужасно страшным и неприветливым. Однако то, что с ними делали в «приветливом» здании, было просто ужасно. Их избивали, требовали сказать, где Емицу. Нана кричала и плакала, что не знает, умоляла отпустить их. Порой Тсуна не понимал, что все эти мужчины делают с его мамой, но она так кричала, что у него волосы вставали дыбом. А затем принимались за него… Удар за ударом, пинки — это всё, что он помнил спустя много лет. Каждая клеточка помнила. И ненавидела.       Но в один день Нана не выдержала. Она вдруг затряслась так страшно, что Тсуна весь съёжился, затравленно наблюдая из своей клетки, а затем замерла. Мучители постояли над ней, затем безразлично переглянулись. Один из них бросил досадное: «Эх, померла». — Что делать-то будем? — спросил другой. — Ну, ни она, ни пацан всё равно ничего не знали. Думаю, боссу не будет никакого дела, — последовал ответ. — Тогда, может, перекусим чего? — А давайте! И они ушли, оставив Тсуну совершенно одного. Он не мог поверить. Его мама… мертва? Но ведь этого просто не может быть! Он внимательно смотрел на бездыханное тело Наны, ожидая, что она вот-вот встанет, посмотрит на него и улыбнётся разбитыми губами. Скажет: «Не бойся, сынок, я в порядке. Всё будет хорошо, ты главное верь. Папа спасёт нас». Но вдруг Тсуна понял, что никто их не спасёт. Мама мертва. Она больше не встанет и не обнимет его. Никогда. Страшная боль сдавила сердце, тиски сомкнулись на горле, а в глазах помутилось и защипало. Он закричал, что было сил от отчаяния, разрывающего его душу на куски. Бросившись на решётку, он вцепился в неё пальцами и стал трясти. Слёзы заливали щёки. Тсуна вдруг осознал, насколько он беспомощен. Он даже не может подойти к маме сейчас. Он ничего не может! Свернувшись калачиком, мальчик весь затрясся от рыданий. Как ему быть? Он так слаб, он остался совершенно один. — Ох, дитя… — раздался томный, раздвоенный голос из-за спины. Тсуна подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. Там, в черноте его камеры, что-то двигалось. Будто чья-то тень с удивительными, излучающими фиолетовый свет глазами. На какой-то миг Тсуна подумал, что это его воображение, но голос продолжил говорить: — Я чувствую всю твою боль. Читаю твои мысли. Ты действительно жалок, малыш, но ты лишь дитя… — К-кто ты? — заикаясь, спросил Тсуна. — Гостья из иного мира, скажем так. Я здесь, призванная твоей болью. Только я могу облегчить страдания, а ещё, — существо с гипнотическими глазами сделало короткую паузу, — я могу помочь тебе достичь всего, чего ты захочешь. — Ты сможешь вернуть маму? Сможешь вытащить нас отсюда? — спросил мальчик с отчаянной надеждой. — Нет, это не в моей власти. Но в моей власти даровать твоей душе спокойствие путём мести. — Мести? — Да. Мы убьём каждого, кто был причастен к смерти твоей мамы. Тсуна замолчал. Всей его сущностью овладела удушающая злость, и он понял, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Месть — подходящий путь. — Я хочу этого! — воскликнул он энергично. — В таком случае… Камеру заполнил тягучий чёрный туман. Даже фиолетовых глаз не разглядеть. Но через минуту, когда всё исчезло, Тсуна увидел… свою маму. На миг всё внутри озарилось неописуемой радостью, он даже вскочил на ноги, хотел броситься ей на шею, но столкнувшись с фиолетовыми глазами этой женщины понял — это не Нана. Лицо его омрачилось. — А теперь, — «Нана» подошла к нему и села на корточки, — заключим контракт. Ответь же мне: ты согласен отдать мне душу взамен на месть? Взамен на то, что я дарую тебе удивительную силу? — Согласен, — ответил Тсуна с холодной решимостью. — Прекрасно! — хищно оскалился демон, прикладывая миниатюрную руку к правому глазу Тсуны. Тот не успел ничего спросить: глаз прошила такая боль, что, казалось, Тсуна вот-вот потеряет сознание. Мальчик попытался оттолкнуть женщину, но она прижала его к себе так крепко, что он ни за что не мог вырваться. Когда она отняла ладонь от его глаза, то довольно усмехнулась. Тсуна рухнул на колени, вопя о том, что ничего не видит этим глазом. Щека стала удивительно липкая. Нет, это не слёзы. Кровь. Руки мальчика задрожали. — Ты прозреешь через час, — сказал демон, поднимаясь на ноги. — Это вынужденная мера. Я должна была поставить метку, скрепляющую наш контракт. Тсуна молчал пару минут, всхлипывал и вздрагивал, но затем что-то словно перемкнуло в нём. Он поднял на женщину взгляд, полный прожигающей ненависти, и произнёс ледяным тоном: — Убей здесь всех. А потом пойдём домой. Узорчатая метка на его глазу вспыхнула золотом. Удивительное, волшебной красоты зрелище. — Как скажете, мой господин, — изящно поклонилась сущность. Она подошла к решётке и снесла её одним ударом. Так, играючи. После, повернувшись к Тсуне, попросила его ждать здесь и пошла к двери. А Савада подбежал к телу мамы, крепко прижал её к себе и зарыдал с новой силой.