Красный день в календаре Скуало

      Скуало не любил праздники. Вернее сказать, он просто не замечал эти пиршества. Ведь в Варии не было отпусков по вредности, декретных, праздничных или больничных. Элитные убийцы вершили свои тёмные дела и когда на улицах распевали рождественские песни; строили каверзы, в то время как все поздравляли матерей, и во время других массовых международных мероприятий. Поэтому Скуало просто не видел смысла отмечать какую-то дату в календаре красным и ждать этого дня.       Он был уверен, что и каждый в подразделении был такого же мнения. Если отмечать все праздники, то никакой зарплаты не хватит, не говоря уже о том, что при их работе, каждый день может превратиться в праздник: тебя не убили на супер мега опасной миссии. Может, по этой причине чёртов Босс и распивал виски каждый божий день? Радовался, что всё ещё не сдох? Или наоборот, как раз поэтому и пил. Единственный праздник, который худо-бедно, но отмечался — это день рождение кого-либо из сотрудников. Такое событие носило знаменательный характер — ещё один год ты пробыл в «дружной» варийской семье и выжил. Грех не отметить!       Поэтому, когда Скуало приметил Франа, несущего в руках увесистую коробку с цветной бумагой и мишурой, то решил, что кто-то намеревается встретить свой день Варенья. Он и мысли не допустил, что может быть что-то другое. Впрочем, потом о Фране Суперби и вовсе забыл. Новый день новые хлопоты: горы приказов и отчётов, которые было необходимо разобрать, раздать новые миссии и проверить новобранцев. И вот так каждый день.       Иногда Скуало сильно корил себя зато, что когда, все детки мечтали стать врачами и космонавтами, он выбрал немного необычную профессию. А так бы бороздил космос себе и радовался жизни. Но нет.       Сидя за столом, на который свалили различные документы, Скуало, злясь, исправлял ошибки в отчёте нового сотрудника. В животе настойчиво ныло от голода, но он не позволял себе и задуматься о внеплановом перерыве и полноценно поесть. Поэтому вместо ароматной тарелки супа, Скуало рассеянно ел бутерброды, кем-то заботливо оставленные на краешке стола.       — Вро-о-ой! Кругом одни дебилы! — расчеркивая записи, пробурчал Скуало, снова откусывая от бутерброда. Распробовав, он замер. Вкус был весьма необычный.       — С чем это? — спросил он самого себя, вертя бутерброд в руках. — С рыбой что ли?       Неожиданно в животе что-то сдавленно ухнуло, заныло. Всё резко скрутило от боли. Скуало сдавленно что-то промычал и выронил недоеденный кусок. Бутерброд жалко шмякнулся на пол и представил взору жалкого вида рыбью голову, печально устремивший потухший взор на кружочки помидора. В животе сильнее заболело.       — Вро-о-о-о-ой! — закричал Скуало, хватаясь за живот и быстрее ракеты вылетая из кабинета в поисках уборной.       Ненавидя всех и вся, проклиная каждого встречного, которому неожиданно приспичило выяснить что-то важное, а заодно желая горе-повару-анониму долго и мучительно кипеть в адском котле, протыкаемый вилами рогатых и хвостатых чертей, он влетел в первую попавшуюся дверь. Но кое-чего не рассчитал.       — Занято! — закричал Луссурия, стыдливо прикрываясь шторкой с умилительными утятами, прижимая одной рукой мочалку.       — Закрывать надо дверь! — в ответ зарычал Скуало, чувствуя, как живот вздувается, а надобность в белом фарфором друге растёт с геометрической прогрессией. Он, громко топая, вышел, захлопывая за собой дверь и лихорадочно соображая, куда стоит бежать.       Не медля, Скуало ринулся на следующий этаж, где по его соображениям был один служебный туалет. Радостно открывая дверь и видя, что помещение свободно, он важно прошествовал к унитазу, пока краем глаз не заметил самое главное — держатель туалетной бумаги был устрашающе пуст!       — Вро-о-о-о-о-й! — теряя терпение, Суперби побежал дальше, держась одной рукой за живот.       Следующей точкой остановки была ванная комната возле гостиной. С победным возгласом выбивая мечом дверь, мечник просто влетел в комнату. Но и тут его ждал неприятный сюрприз: бумаги не было, а рядом с держателем виднелись слишком знакомые следы от стилетов.       — Бельфегор, чтоб ты сдох! — с криком побежал к следующей комнате. Живот практически разрывало от боли.       Но в туалете и на первом этаже, и на втором, не говоря о третьем и четвёртом, а так же в личном в спальне и в тренировочном полигоне была одна беда — там напрочь отсутствовала туалетная бумага. Словно, кто-то специально прошёл по всем ванным комнатам особняка и, ради какого своего тёмного умысла, в мешок собрал все рулоны. На Рождество что ли вместо подарков раздавать? Или на продажу?       — Вро-о-о-о-ой! — сотрясая штаб криком, Скуало решился на самый отчаянный шаг — воспользоваться туалетом в кабинете Босса Варии.       Стараясь идти как можно тише, что было практически невозможно при боли, которая исполосовала живот, слово харакири, от чего наворачивались на глаза слёзы, он пинком открыл дверь кабинета, благодаря богов за отсутствие самого чёртова Босса, и ринулся к заветной двери. Та, по какой-то странной причине, не желала поддаваться и впускать. Взбешённый и разозлённый на судьбу, Суперби проблему решил быстро, выбив замок рукояткой меча. С победным кличем он открыл дверь.       — Мусор, — наиграно спокойно сказал Занзас, переворачивая страницу газеты. Босс самого опасного и жесткого отряда убийц величественно восседал на самом, что ни на есть настоящем, белом фарфором троне.       Скуало побледнел, лоб покрылся капельками пота. От шока даже забылась собственная нужда.       — Извиняюсь, — пробормотал он, медленно отступая.       Через несколько минут Скуало летел в направлении ванной, из которой как раз выходил Луссурия, закутанный в розовый махровый халат и такого же цвета полотенцем на голове с зажатой подмышкой резиновой уточкой.       — Вро-о-о-о-ой! — проорал Суперби, захлопывая дверь перед самым носом хранителя Солнца.       — Ску-чан, там нет туалетной бумаги, — только и успел сказать удивлённый Луссурия. Но Скуало она и не требовалась. У него была газета Занзаса, которую тот метнул за не имением под рукой стакана в нарушителя своего личного спокойствия.       Некоторое время спустя, Скуало грозно шёл по направлению гостиной, держа меч наперевес, чтобы покарать туалетного воришку. Во время долгожданного уединения, Суперби смог понять из-за кого он пережил столько страданий, унижений, голого Луссурию и Занзаса на унитазе.       — Фран, мелкий гад, иди сюда! — мечник с ненавистью посмотрел на щуплого парнишку в смешной лягушачьей шляпе. — Какого ты спёр бумагу?!       — А это для Хэллоуина, — нисколько не испугавшись, ответил иллюзионист, продолжая деловито кого-то обматывать очередным рулоном туалетной бумаги. Рядом засмеялся Мармон, кетчупом поливая бумажную броню. Фран и Бельфегор переглянулись. — Костюм делать.       Скуало лихорадочно принялся вспоминать что-то там о празднике темноты, когда нужно ряжеными ходить и требовать костюмы или конфеты. Он ещё сильнее разозлился и хлопнул себя по лбу.       — Что за костюм? — убито поинтересовался Суперби.       — Зомби-терминатор, — ответила за него гора из бумаги, которая на деле оказалась Леви-А-Таном.       Уже вечером, уставший от всех мучений и страданий, Скуало жирным красным маркером выделил ненавистную дату в календаре на следующий год, делая рядом пометку. Отныне Хэллоуин его самый нелюбимый праздник на планете Земля.