Лебединая верность

      Они встретились на городской площади, в день яркого праздника, на который собирается едва ли не весь город. Красивые ленты, яркие флажки, снопы ярких фейерверков, пряные угощения — город развлекался на славу.       — Эй! Вэй Ин! Смотри, какая красавица! — весело приобняв высокого молодого человека за плечи, темноволосый юноша указал на толпу не особенно обременённых моралью девиц, среди которых выделялась одна — яркая и слишком вызывающая.       Вэй Усяню захотелось сплюнуть и растереть. Такие особы его не привлекали, а потому он даже не смотрел в их сторону, предпочитая высматривать очаровательных девиц более спокойного и благородного нрава. Их всегда было приятно добиваться, а если не добивался, то всё равно оставался довольным их обществом.       Вся компания юношей отличалась высоким ростом, тёмными одеждами, зорким взглядом и слегка хамоватым видом. Волосы их отливали на солнце, словно вороново крыло, а самодовольные ухмылки вещали всем и каждому, кто здесь главный. Вот только Вэй Ину сегодня участвовать в этом не хотелось. Ему было скучно, а праздник казался тусклым и совершенно неинтересным.       — Убери руку, — раздражённо произнёс он, своей угрюмостью явно выделяясь в толпе таких же молодых парней, как и он. Его вид был намного спокойнее, горделивее и отчасти мудрее. Он не выпячивал грудь, он не делал вид, что он здесь главный. Но каждый, кто проходил мимо, видел это невооружённым глазом.       Скучающе откинув волосы назад, парень зашагал по мощёной камнем дороге, ловко уворачиваясь от встречных прохожих, желая найти хотя бы какую-нибудь питейную, чтобы немного развлечься, когда до его уха донеслась приятная чарующая мелодия, приковывающая к себе внимание намертво.       Он понятия не имел, кто играет, но жаждал узнать, а потому без раздумий двинулся в сторону музыки, замечая впереди восхищённо перешёптывающуюся толпу людей. Недолго думая, он ловко протиснулся к самому краю и застыл, рассматривая человека перед собой словно произведение искусства.       Его кожа казалась нефритово-белой. Тёмные волосы слегка колыхались от мягкого ветра, а белые одежды слепили глаза. Тонкие изящные пальцы порхали над семиструнным гуцинем, извлекая прекрасные звуки, ласкающие слух. Это возвышенное выражение лица, гордая осанка и идеальные манеры — всё выдавало в нём высокое происхождение.       Потрясающе красивый молодой человек, заставляющий замирать в немом восторге любого, кто его увидит.       И Вэй Ин, к своему ужасу, не стал исключением.       Он не мог отвести глаз от уличного музыканта — такого прекрасного, такого гордого. Скользил взглядом по изящным изгибам широких плеч, по длинной бледной шее, остановился на едва приоткрытых чётко очерченных губах — да, этот человек был прекрасен, словно сделан самым умелым скульптором из цельного куска нефрита.       Наконец, пальцы над струнами гуциня замерли. Молодой человек слегка приподнял голову. Длинные ресницы мелко задрожали, веки приподнялись, и взору Вэй Ина предстали яркие, словно золото на свету, глаза. Казалось, что они смотрят куда-то сквозь тебя, не задерживаясь, не обращая ровно никакого внимания. Это поражало и раздражало одновременно.       Однако оторваться от созерцания красивого лица Вэй Усянь так и не смог. Так и остался стоять, наблюдая за тем, как уличный музыкант убирает свой инструмент в чехол, а люди медленно разбредаются, всё ещё оглядываясь и обсуждая его отрешённую натуру.       Сделав несколько шагов вперёд, молодой человек присел рядом на корточки, однако музыкант по-прежнему не желал его замечать. Вместо этого он лишь плотнее завязал шнурок на мягкой ткани чехла, а затем бережно расправил складки, заставляя своего наблюдателя проследить за мягкими движениями длинных пальцев.       «Кажется, у меня появилась зависимость», — усмехнулся про себя Вэй Ин, едва заставив себя посмотреть ему в лицо, а не на руки.       — Прекрасно играешь, — произнёс он, опираясь локтем на своё колено, но незнакомец даже бровью не повёл. Лишь спокойно поднялся на ноги и невозмутимо оправил одежду. Парню ничего не оставалось, кроме как подняться следом. — Вот как? Не разговариваешь с незнакомыми людьми?       — Не заинтересован в общении, — неожиданно произнёс тот, вгоняя Вэй Ина в очередной ступор. А его голос оказался ничуть не менее мелодичным, чем его игра. Мягкий баритон, отдающий дорогим шёлком. Усянь впервые слышал такой прекрасный голос.       — Ну, почему же? Возможно, я не такой уж и плохой собеседник, — губы его расплылись в широкой ухмылке. Настроение медленно ползло вверх. Однако музыкант улыбаться не спешил. Его лицо оставалось непроницаемым, словно маска, а золотые глаза казались холодными, словно лёд, пронизанный солнечными лучами.       Он желал ещё раз услышать его голос, но новый знакомый молчал, словно воды в рот набрал, и методично игнорировал его присутствие рядом. Интересно, он со всеми так, или только с ним? Может, его отталкивает мрачная натура Вэй Ина?       — Эй, — заметив, что молодой человек собирается покинуть это место, Усянь устремился за ним следом, не желая отпускать. — Стой. Ну, скажи хотя бы, как тебя зовут? Я же с ума сойду от любопытства.       Парень, наконец, одарил его усталым взглядом и вздохнул, понимая, что отвязаться от этого банного листа не получится. Губы его легко шевельнулись, лишь слегка приоткрывшись.       — Лань Ванцзи, — произнёс он довольно тихо, вновь отворачиваясь. — Если это всё, то попрошу больше не ходить за мной.       — Какой вельможа! — весело усмехнулся Вэй Ин, наблюдая за тем, как высокая фигура желает скрыться от него в толпе. Решив, что преследовать его было бы глупо, он остановился на месте и лишь спустя пару секунд прокричал вслед. — Моё имя Вэй Усянь. Надеюсь, мы ещё увидимся!       А после возвышенный образ молодого музыканта растворился в толпе, оставляя парня наедине с самим собой. Вокруг всё ещё галдели люди, шутили, смеялись, словно никакого Лань Ванцзи здесь и не было парой минут ранее. А вот Вэй Ин выбросить его из головы не мог ещё и следующие несколько дней. В мыслях, как заведённая, играла красивая мелодия гуциня, заставляя сердце слегка замирать.       Это была лишь первая их встреча, но уже тогда Усянь понял, что желает узнать этого человека получше. Это было какое-то помешательство. Словно глупая влюблённость с первого взгляда.

***

      Взмах огромных чёрных крыльев заставил всех присутствующих в пещере поднять головы и проследить за тем, как огромный по размерам ворон, немного покружив, приземляется на пол. Лишь стоило его ногам коснуться холодной поверхности, как на его месте тут же вырос человек, недовольно отряхивая остатки перьев со своей одежды.       — Вэй Ин! — послышался властный голос откуда-то из недр пещеры. Молодой человек перевёл взгляд на источник звука и недовольно вздохнул. — Где ты шлялся, чёрт тебя дери?! Ещё раз так пропадёшь — и я тебе все перья повыдергаю, болван!       — И вам доброго здравица, матушка… — устало произнёс он, подходя к высокой женщине недалеко от каменного стола. — Ты решила меня просто так поругать, потому что тебе скучно, или на то есть реальная причина?       — Нет, мне просто скучно, — слегка припухлые губы расплылись в широкой улыбке.       Она была довольно красивой, имела отличное чувство юмора и умело доставала всех и каждого в этом месте, являясь предводителем. Её тёмные глаза следили внимательно, выискивая себе новую жертву, но появление собственного сына решило проблему. Его она была готова доставать двадцать четыре на семь.       — Так где ты был? — вновь спросила она, наблюдая за тем, как сын падает на лавочку и растягивается на ней. — Эй! Ты ворон, а не кот. Имей совесть, залезь на ветку.       — Отстань, — буркнул он, накрывая глаза рукой. — Я встретил одного потрясающе красивого человека.       — Это девушка? — тут же заинтересовалась женщина, приземляясь рядом с его головой. — Если да, то я прощу тебе опоздание к ужину.       — Нет, это не девушка. Это парень. Но он покрасивее многих девушек будет, — невозмутимо фыркнул он.       — Тюю… парень. Я-то уж понадеялась, что ты девушку себе присмотрел, — расстроенно произнесла она. — Что хоть за парень?       — Уличный музыкант. Играет, как бог, красив, как бог, изящен, как богиня. Мам, может, он и правда бог? — Вэй Ин убрал руку с глаз и внимательно посмотрел на женщину рядом с собой.       — Не мели чепухи, — фыркнула та, болтая ногами в воздухе. — Лучше иди и поешь. Выкинь это из головы. Заинтересованность парнями ни к чему хорошему не приводит.       Очередной вздох сорвался с губ Усяня. Поднявшись на ноги, он хотел было пройти к столу, чтобы выцепить себе что-то из остатков роскоши, как вдруг на всю пещеру раздался звучный голос кого-то из молодняка.       — Слышали? На лесном озере поселился лебедь!       — Один?       — Говорят, что один. Белоснежный, большой, а шейка такая тоненькая, аппетитная!       — Значит, будет наш!       Парень навострил уши. Лебеди в их краях были редкостью, и убивать его было бы кощунством, но разве воронов это волнует? Эта стая пернатых жалости практически не знает — и это раздражает. Он и сам не замечает, как сжимает кулаки, едва не выходя из себя, а после разворачивается и, не обращая внимания на возгласы матери, покидает пещеру.       Ноги сами несут его к ночному лесному озеру по старой тропинке — почти заросшей, заваленной в некоторых местах старыми деревьями. Однако, стоит деревьям расступиться, как перед ним открывается зеркальная поверхность, в которой золотой монетой купается отражение луны. В её ярком свете, недалеко от берега, ткнувшись носом себе под крыло, мирно спит большая белая птица, даже не подозревая, что в скором времени может погибнуть.       Вэй Ин боится дышать, глядя на её блестящие в лунном свете пёрышки. Кипельно белые, с лёгким голубоватым подтоном, гладкие. Сам парень похвастаться такими не мог. Его перья чёрные, жёсткие, хоть и красивые, но не такие великолепные, как эти.       Он присаживается на самый край берега, всё ещё боясь спугнуть гордую птицу, и кладёт локти на колени. Даже он, имеющий скверную репутацию в своей стае, не решился бы убить столь прекрасное создание.       Неожиданно, птица встрепенулась и подняла голову, устремляя взгляд на ночного гостя. Вэй Ин уже испугался, что сейчас она взмахнёт крыльями и улетит, но та осталась на месте, лишь внимательно наблюдая за ним.       — Эй, — шёпотом позвал он, глядя на неё. — Иди сюда, я тебя не обижу. Не бойся, — и протянул руку вперёд, как бы приглашая к себе, словно желая получить её доверие.       Вода от её движений пошла кругами, когда её белый силуэт стал медленно приближаться. Очень недоверчиво, но плавно, птица достигла протянутой руки и легко тронула пальцы твёрдым клювом. Вэй Ин опасливо протянул руку чуть дальше и притронулся подушечками к мягким белым пёрышкам на шее.       Нет. Он не сможет убить эту птицу. Она слишком красива для того, чтобы так просто умереть.       На его ласковые движения лебедь мягко качнул головой и вдруг прижался к ладони, чуть приоткрыв глаза — красивые, отливающие золотом. Вэй Ин не сдержал улыбки.       — Знаешь, ты напоминаешь мне одного человека, — произнёс он всё так же тихо. — Я встретил его сегодня на городской площади. Он очень красивый. Как и ты.       Лебедь ответить не мог. Он продолжал всё так же прижиматься к его ладони, словно понимая, что вреда этот человек не причинит. И это даже отчасти льстило молодому ворону.       — Я никому не позволю причинить тебе вред, — произнёс он мягко, наблюдая за ней. — Обещаю.

***

      Дни летели за днями.       Уличный музыкант появлялся на площади каждый день, и каждый раз собирал толпы народу вокруг себя. Все были готовы слушать его сутками напролёт, молились на него, как на божество, жадно ловили взглядами каждое движение.       Вэй Ин, как и остальные, повадился слушать его каждый день, а после донимать односторонними разговорами, провожая до конца улицы, хотя Ванцзи был явно этим недоволен. По большей части, он молчал, и лишь изредка отвечал ему короткими фразами. А затем растворялся в лабиринте улиц, оставляя своего спутника одного.       Ближе к ночи, Усянь приходил на озеро, где всё так же одиноко плавал потрясающе красивый лебедь, который относился к нему куда с большим доверием, чем молодой музыкант. Он уже без опаски подплывал к нему, словно ждал, бывало, выходил на берег, укладываясь рядом, слушая болтовню весёлого ворона. У парня складывалось впечатление, что он его понимает.       Однажды, после очередного вечернего выступления, Вэй Ин в который раз пристал к Ванцзи. Тот по-прежнему казался таким же невозмутимым, однако на полпути он неожиданно остановился и обернулся к ворону. Тот вопросительно приподнял бровь.       — Чего ты хочешь от меня? — поинтересовался он, устало глядя на него. — Ты уже больше месяца таскаешься за мной. Зачем?       — Потому что ты мне нравишься, — широко улыбнувшись, произнёс Усянь, сам не заметив, что именно сморозил. Но отступать было уже поздно. — Я знаю, что я надоедливый, но мне нравится проводить с тобой время, хоть и совсем немного. Жаль, что ты не разделяешь моего интереса.       Лань Ванцзи резко отвернулся. Ворон не видел, как его спутник легко покраснел кончиками ушей и прикусил губу.       — Вот как? — тихо произнёс он, глядя куда-то в сторону, заставляя парня застыть и уставиться на него в упор.       — Да, — легко согласился Вэй Ин. — Ты не против?       Музыкант несколько секунд молчал, словно обдумывал, против он или нет. И лишь затем произнёс ещё тише, чем до этого:       — Нет. Я не против.       Вэй Усянь просиял. Он и сам только что осознал собственную привязанность к этому человеку, а ему сразу же ответили некой взаимностью. Он таскался за ним больше месяца, желая привлечь к себе внимание, думал о нём, как помешанный, не понимая, что за магия такая. Ему всю жизнь нравились девушки, он всегда думал, что никогда не обратит внимания на парня. Но теперь он не знал, что и думать о себе. Однако почему-то был очень счастлив.       — Идём, — Ванцзи кивнул в сторону небольшой питейной, где, кстати, неплохо кормили.       — Устроим свидание? — весело произнёс он, следом же поймав на себе укоризненный взгляд. — Я пошутил. Давай просто перекусим. И я провожу тебя домой.       — Не нужно меня провожать каждый раз, — голосом Ванцзи можно было заслушаться. Вэй Ин не переставал дивиться этому потрясающему тембру, который заставлял его кожу покрываться мурашками. Наверное, он впервые за всю жизнь почувствовал такое притяжение к человеку. Будучи вороном, он никогда не стремился к серьёзным отношениям с людьми, но сейчас он был просто не в силах сопротивляться самому себе. Отрицать, что этот уличный музыкант намертво поселился в его сердце — глупо и неразумно.       Он всё реже проводил время в пещере, с остальными. Днём он прогуливался по городу, назначая встречи Ванцзи в самых разных местах, бродил с ним по узким улочкам, болтая обо всём на свете. И Лань Чжань, как представился тот в одну из их прогулок, не пытался его заткнуть. Слушал, словно бесконечная болтовня ему нравилась. Красивый, словно нефритовое изваяние, он двигался рядом, делая вид, что слушает.       Всё чаще Вэй Ин стал предпринимать попытки взять его за руку. И вновь не встречал сопротивления. Он не понимал, почему же этот человек так быстро поменял к нему своё отношение, и даже терпит его, но радовался этому, как ребёнок, стискивая в пальцах чужую ладонь. А руки у Лань Чжаня тёплые, мягкие, приятные. Он держался за них с наслаждением, а в какой-то момент поймал себя на мысли, что желает прикоснуться к этим пальцам губами.       Ворон и сам не заметил, как бесповоротно, впервые в жизни, по-настоящему влюбился.       Ему нравилось проводить с этим человеком время. Они выбирали места для прогулок почти безлюдные, чтобы никто не смотрел на них косыми взглядами.       В один из дней Вэй Ин утащил своего спутника прогуляться по лесу, сам того не замечая, как по старой знакомой тропинке вышел к озеру. В солнечное время суток он тут практически не бывал, а потому впервые увидел потрясающе красивый закат, окрасивший озеро в яркие краски. Лебедя здесь не было.       — Знаешь, Лань Чжань, — произнёс он, смотря на воду и не выпуская чужой ладони из своей. — На этом озере живёт потрясающе красивый лебедь. Он один, но я каждую ночь прихожу сюда, чтобы посидеть с ним. Он практически ручной, доверяет мне. Так боюсь, что однажды кто-то найдёт его и… — на последнем слове он запнулся и не решился продолжать. Слово «убить» он был не в силах произнести.       Неожиданно его потянули за руку, заставляя покачнуться и обернуться. Ванцзи протянул ладонь к его лицу и мягко провёл ею по щеке, заставляя сначала удивлённо моргнуть, но следом прикрыть глаза и податься ласке, чуть склонив голову вбок. Он даже не заметил, как парень склонился ближе к нему и застыл, обдавая горячим дыханием губы.       — Лань Чжань, — позвал он, слегка приподняв веки, заглядывая в ясные глаза. — Поцелуй меня.       И когда мягкие тёплые губы коснулись его, он едва не потерял голову. Неуверенный вначале поцелуй быстро перерос в наполненный страстью и нежностью. Вэй Ин лишь крепче обнял парня за шею, притягивая ближе, сходя с ума от нахлынувшего счастья. Его трясло, пальцы не слушались. Однако он прижимался ближе, не желая отпускать своё сокровище из собственных рук. А тот и не стремился покинуть его объятий. Это самозабвенное помешательство друг на друге заставило их совершенно позабыть обо всём мире.       Прикусив распухшие от поцелуя губы Ванцзи, Усянь ласково провёл по нижней кончиком языка, следом же соскальзывая меж ними, сплетаясь с чужим. Он даже не совсем понимал, что творит и как собственными действиями распаляет Лань Чжаня. Ему было откровенно плевать. Он хотел его.       В ту ночь они, не помня себя, любили друг друга до изнеможения. Вэй Ин ещё долго пытался сосчитать следы на своём теле, но, к сожалению, так и сбился со счёта. Однако был счастлив, как ребёнок, желая находиться рядом с этим человеком едва ли не круглосуточно.

***

      Он любил его по-настоящему, пылко, оставляя свои метки на идеальном теле, выцеловывая каждый миллиметр гладкой кожи. Он срывал с мягких губ нежные поцелуи, он целовал его пальцы, которые играли волшебную музыку, он с удовольствием перебирал шёлковые волосы, забирая их белой лентой.       Он с большим удовольствием отклонял голову вбок, позволяя целовать себя в шею. Позволял крепко обнимать себя. Он позволял себе быть счастливым.       — Ты ведь никуда не уйдёшь, верно? — однажды спросил Вэй Ин, в очередной раз расчёсывая длинные локоны Ванцзи. Тот отрицательно покачал головой и заставил его наклониться ближе, чтобы сорвать с губ короткий поцелуй. На лице тут же расплылась счастливая улыбка. — Не хочу, чтобы ты бросил меня. Я… больше не вижу жизни без тебя.       Они были рядом друг с другом уже больше четырёх месяцев. К большому сожалению, постоянно вместе они быть не могли, а потому ночами Вэй Усянь всё так же возвращался на озеро, где его ждал прекрасный белый лебедь, так искренне верящий ему.       Этой ночью ему не спалось. Он чувствовал беспокойство. Ветка под ним недовольно поскрипывала. Воронье обличие он не любил, предпочитая быть в человеческом, но природа требовала хотя бы раз в день обращаться птицей.       Воронье чутьё никогда его не подводило. Сейчас он чувствовал себя не на своём месте, а потому, не выдержав, сорвался с места, взмахивая огромными крыльями и исчезая в ночном лесу, устремляясь прямо к озеру. И чем ближе он был, тем сильнее охватывали его сердце тревога и страх.       На берегу не было никого. Но запах крови отчётливо слышался на всю округу. Удивлённый, Вэй Ин ударился о землю, обращаясь человеком, и двинулся к воде, где и заметил белую птицу.       Лебедь корчился в муках, беспомощно хлопая крыльями. Голова его уже не поднималась с земли, а бок сочился алой кровью. Белоснежные перья испачкались, стали грязными и уже не такими привлекательными.       — Нет… — дрожащим голосом прохрипел парень, падая рядом на колени и притягивая птицу к себе. — Нет же… милый… нет.       Лебедь поднял на него полумёртвый взгляд. Ему оставалось совсем немного, и Вэй Ин не верил, что это действительно происходит. Он судорожно думал над тем, как извлечь из нежного тела проклятую стрелу, торчащую на половину древка.       Неожиданно, птица раскинула крылья. А ещё спустя секунду на её месте появился человек. Ошарашенный Вэй Усянь замер, пока не понял, кто лежит у него на руках.       Громкий вскрик, полный отчаяния, вырвался из его груди, когда взгляд на него устремили уже ставшие родными золотые глаза. Белые одежды, иссиня-чёрные волосы, нефритово-белая кожа, тонкие пальцы…       Его родной Лань Ванцзи.       — Нет же… этого не…       — Прости, — послышался хриплый шёпот с бледных губ. — Я… кх… не сказал тебе…       — Нет… Лань Чжань, молчи! — хватая его за руку и прижимая её к своим губам, прошептал Вэй Ин, практически сразу забывая о том, что пару секунд назад на его руках лежал лебедь, а сейчас лежит любимый человек. Ему было абсолютно наплевать на то, что его драгоценный лебедь, обитающий на лесном пруду, и золотоглазый музыкант с площади в городе — одно и то же существо. — Тебе нельзя говорить! Я… я что-нибудь придумаю!       — Послушай, Вэй Ин, — перебил он его, тяжело дыша. Блеск в его глазах медленно тускнел. — Я не выживу. Я знаю, что не выживу.       — Не говори так!..       — Я не выживу! — повторил он настойчиво, хотя голос заметно ослабел. — Мой брат погиб точно так же. Его подстрелили в небе. До этого нас было двое.       — Лань Чжань, пожалуйста… не смей умирать, — Усянь не заметил, как по щекам покатились слёзы — горячие, солёные, полные боли и отчаяния. Он не верил в происходящее и не желал верить. Ведь не может его Ванцзи так просто умереть. Не может ведь! Он обещал, что не оставит его. Обещал ведь… — Мне ведь ещё столько всего рассказать тебе надо, Лань Чжань.       — Я знаю, кто ты, — уголки губ Ванцзи неожиданно дёрнулись в полуулыбке. Он улыбался. Впервые за всё время он улыбнулся ему. — Я знаю о твоей второй сущности.       — З…знаешь? — заикнувшись, обомлело прошептал парень, продолжая сжимать в ладони чужие пальцы.       — Да. И довольно давно, — веки лебедя тяжелели. Он истратил практически все силы, и теперь едва мог говорить. — Я бы тоже хотел… кх… сказать тебе очень многое. Но…       — Не надо, пожалуйста. Лань Чжань, умоляю тебя, не надо! — голос надломился. С каждым словом в нём усиливалась истерика. Он был готов в любую секунду сорваться и закричать, разреветься, как маленький мальчик, но пока мог только истерично всхлипывать и давиться слезами.       — Вэй Ин, — вновь произнёс тот совсем тихо. — Я люблю тебя.       … в следующую секунду глаза его закрылись, а дыхание затихло. Как и биение сердца.       Усянь беззвучно закричал, открывая рот. Слёзы покатились по бледным щекам с удвоенной силой. Он уже не мог держать себя в руках. Лишь обессиленно взял красивое бледное лицо в ладони, в последний раз прижимаясь к бледным губам поцелуем.       — Я тоже люблю тебя, Лань Чжань…

***

      Солнце почти село, практически скрывшись за горизонтом. Положив руки на колени, Вэй Ин наблюдал за последними его лучами, чуть щурясь. Ветер тихо трепал длинные волосы, проникал под одежду, заставляя слегка ёжиться от прохлады.       Наконец, солнце полностью скрылось, оставляя лишь ярко-розовое зарево. Молодой человек поднялся на ноги и протянул пальцы к алой ленте в волосах, развязывая её и отпуская. Лёгкую ткань тут же подхватил ветер, унося прочь.       Под его ногами разверзлась пропасть — страшная, глубокая, буквально бездонная. Он смотрел в неё без страха.       — Я скоро буду рядом, Лань Чжань, — от этого имени уголки его губ дёрнулись в полуулыбке. Встав спиной к пропасти, Вэй Ин раскинул руки в стороны и, закрыв глаза, без сожалений упал вниз…