Испуг мотылька

      — Дорогая, оказалось что Вождь — это я, а предыдущий был заговором борейцев.       В тишине раздался звук упавшей женской сумочки. Эван посмотрел на жену, которая с ужасом переводила взгляд с него на охранников и обратно, после чего обернулся к своей дочери, стараясь сохранить невозмутимый вид.       — Папа, ты не должен так говорить, — серьезно заявила девочка. — А то дяденьки охранники могут подумать, что ты предатель, заберут и сожгут.       — Эм… вообще-то предателей расстреливают. Вешают, обезглавливают или сбрасывают в измельчитель. Но не сжигают — это нарушение правил пожарной безопасности, — поправил её Эван.       — Но я не хочу чтобы тебя вешали, — большие зеленые глаза ребенка заблестели проступающими слезами.       Редгрейв тяжело вздохнул и погладил дочку по голове:       — Все хорошо, никто не будет вешать папу. Я правда Вождь. Вон, дяди охранники это подтвердят, ведь правда?       Два шкафоподобных бугая возле стенки моментально вытянулись и хором прочеканили:       — Так точно, Мудрейший Редгрейв!       Эвана перекосило от обращения, и он прикрикнул в их сторону:       — Товарищ Редгрейв! — охранники сжались от повышенного тона, а их лица начали перекашиваться от ужаса верующего, к которому лично заявился Бог дабы сказать что они худшие грешники которые запятнали собой Землю. — Можно просто Товарищ Редгрейв, — Эван поспешил поправить интонацию на более благожелательную и мягкую. Не хватало еще, чтобы кто-то из болванчиков из-за своей ранимой натуры решил свести счеты с жизнью прямо на глазах у его дочери. Прецеденты уже были.       «Надо будет выдать указ со списком правильных обращений ко мне», — подумал Эван, вспоминая недолгое знакомство со старым во всех смыслах Вождем.       — Вы хорошо потрудились, теперь можете идти заниматься остальными обязанностями, — махнул он рукой охранникам, выпроваживая лишние глаза и уши. Хотя Эван мог не опасаться, что те нарушат его приказ и проговорятся о происходящем здесь, общение с семьей — интимный процесс не терпящий свидетелей.       Амбалы наконец-то покинули кабинет, но не раньше чем выразили ему Стандартное Восхваление Вождя. Мириам сопровождала происходящее нечитаемым взглядом.       Дочку демонстрация немного успокоила, и она о чем-то задумалась, глубокомысленно хмыкнув. Второй ее хмык был подольше. После третьего особо растянутого хмыка Эван решил прервать размышления ребенка:       — Элизабет?       Она подняла на него глаза и серьезно спросила:       — Значит, ты Вождь? — он утвердительно кивнул. — А я — дочка Вождя. — второй кивок. — Значит, я могу приказать повесить Митьку Домбровского?       Эван вовремя прервал очередной кивок и посмотрел на жену, которая пожала плечами. После чего он осторожно спросил:       — Элли, кто такой Домбровски и почему ты хочешь его повесить?       — Он — вреднейший мальчишка которого я когда-либо встречала! Он обзывается, дергает мои волосы, а также называл тебя нехорошими словами, а значит — называл нехорошими словами Вождя, то-есть — он изменник Родины!       Эван тяжело вздохнул. Не прошло и двух минут как дочка узнала о своем новом статусе, а она уже пытается использовать свое положение, чтобы подсидеть ближнего своего. Будь жив Калеб Редгрейв, то завидев такое поведение внучки, отправился бы во второй полет с Министерства, спасаясь от угрызений совести.       Хотя это поправимо. Теперь всё поправимо. Но пока что Эван решил перевести тему:       — Мы с тобой это обязательно обсудим. Ну, а сейчас не хотела бы ты поиграть в своей новой игровой комнате? — он поднял руку и нажал пару кнопок на широком браслете, после чего в одной из стен кабинета открылась секретная дверь.       Элизабет осторожно подошла к проему и шокировано уставилась на содержание комнаты. Удивляться было чему, после полного переоборудования та поражала выбором игрушек, который встретишь не в каждом детском магазине.       — Это всё… мне? — она неверяще спросила у отца.       — Тебе, милая, — улыбнулся Эван. — Я приказал наполнить эту комнату лучшим, что может предложить Хельмер.       — И я могу играть с чем угодно? — она сделала пару шагов в комнату. Глаза ребенка, который никогда в жизни не видел столько игрушек, разбегались от одной стороны к другой и обратно. Внезапно она развернулась и бросилась к ногам Эвана, крепко его обняв и затараторив: — Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо-спасибо!       Впервые за год в этом проклятом городе Эван Редгрейв по настоящему рассмеялся. Он погладил девочку по голове и подтолкнул ее в сторону детской:       — Не за что, дорогая. Слушай, нам с мамой нужно серьезно поговорить, так что ты поиграй пока сама, хорошо? — Элизабет закивала головой и побежала в комнату. Откуда через пару секунд донесся крик: «Быть дочкой Вождя охуенно!»       Услышав от дочери настолько неподобающее выражение, Эван резко повернулся к Мириам, которая виновато пробормотала:       — Она слишком часто играла возле отдыхающих шахтеров.       Эван вздохнул, бросил взгляд на игровую, где Элизабет гоняла из угла в угол с огромной плюшевой гусеницей в руках, и подошел к жене.       Мириам практически не изменилась за год разлуки. Ее волнистые черные волосы развевались на плечах, а лицо, не смотря на легкую тень усталости, было самым красивым лицом, которое Эван видел в своей чертовой жизни. Но самое главное — в ее зеленых глазах не было той бесконечной покорности и восхищения, которое преследовало Редгрейва повсюду уже несколько недель, только растерянность от происходящего.       Он не выдержал и схватил ее в крепкие объятия. Легкий аромат выпечки перебил вездесущий запах полироля и чистящих средств, которыми щедро заливают полы в Министерстве. После секундного замешательства, Мириам обняла его в ответ, сначала неуверенно, но смелее с каждой секундой.       — Ты не представляешь, как я по тебе соскучился. Что мне пришлось пережить, что пришлось натворить.       — Не представляю, — она слегка отстранилась и погладила осунувшееся лицо мужа. — Признаться, когда ты позвонил месяц назад и сказал ни в коем случае не приезжать в Хельмер, я боялась худшего. Что никогда больше тебя не увижу. Что скоро приедут и за нами… — она мягко отстранилась. — Это было такое облегчение, когда пару дней назад ты передал нам, что все обошлось. И я, конечно, рада, что с тобой все в порядке, но… — Мириам неопределенно махнула рукой на окружающую обстановку. — Серьезно, ты — Вождь? Как? И если это правда, то почему в Реддинге никто об этом ни слухом ни духом?       — Я придерживаю распространение информации пока это возможно, — ответил Эван, после чего прокрутил в голове продуманный ранее «Короткий пересказ событий №37», и приготовился произнести его на одном дыхании: — Помнишь, что мой отец умер при странных обстоятельствах за пару дней до того как я приехал сюда? Так вот, оказалось что он входил во Внутренний Круг людей, которые действительно управляли страной под именем Вождя, и создал устройство, позволяющее промывать людям мозги. После чего он сделал меня единственным человеком, который может воспользоваться устройством, и выпрыгнул из окна. А месяц назад я добрался до устройства и запустил его.       Мириам моргнула, осознавая сказанное мужем. В голове всплыли странные люди, которых она встречала после въезда в город. Они не были хмурыми, как она привыкла, занимались делами с непонятным энтузиазмом, а с ней общались слишком вежливо.       — Стоп, стоп, стоп, — она быстро отошла от Эвана. Происходящее начинало пугать её больше чем перспектива загреметь в шахты за неудачную шутку мужа. — Ты контролируешь людей? — её голос стал подрагивать, — а я и Элизабет? Мы под контролем? Я не чувствую себя по другому, но…       — Если я дам тебе бутылку ликера и скажу выпить, то что ты сделаешь? — прервал её Редгрейв.       — Спрячу для бартера с шахтерами, — она среагировала без заминки. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу алкоголь, Эван.       — Да, милая, знаю, — ответил ее муж успокаивающим тоном. — Я это к тому, что запущенная команда Хеймдалля делает меня в глазах окружающих не просто Вождем, практически Богом! — Эван издал нервный смешок. — И тот факт, что ты не воспринимаешь любое сказанное мною слово как неоспоримую команду показатель того, что я успешно смог внести тебя в список исключений!       Женщина спросила с сомнением:       — Успешно? Ты не был уверен, что промывка мозгов на нас с Элли НЕ подействует?       — Нет! — голос Редгрейва становился все более взволнованным. — Я все рассчитал! И проверил на испытуемых, хотя оказалось, что изъятия из списка исключений не предусматривается, так что пришлось всех сбросить в измельчитель…       — Ладно, Эван, спокойно! — Мириам схватила за плечо своего мужа. — Я не сержусь. Правда, — она попыталась подобрать правильные слова чтобы успокоить де-факто Вождя, способного одним словом отправить ее на плаху. — Я без понятия, как реагировать на происходящие, но не сержусь. Ты ведь решил не подвергать меня и Элизабет этому. Ты мог не усложнять себе жизнь и просто позвать нас в город, делая такими же… куклами, как все остальные, да?       — Мог, — не стал он этого отрицать.       Следующую минуту они простояли молча.       Мириам была не на шутку напугана, но попыталась себя успокоить. Сказанное было слишком невероятным чтобы выдумать. Тем более — их страна таки лидировала в технологических разработках, то что эти разработки не доходили до простого народа это другой вопрос. Потому исходим из того что ее муж действительно получил такую власть о которой никто и мечтать не мог. Что это значит для нее с Элли? Точно ничего плохого! Ведь Эван их любит!       И она любит своего мужа. И за годы жизни вместе хорошо изучила его недостатки и достоинства. И прекрасно осознавала, какой Редгрейв на самом деле параноик, который с трудом заставляет себя верить в лучшее в людях. Не говоря уж о том, что работа в Министерстве лишь ухудшила ситуацию, Мириам четко это слышала в телефонных разговорах с ним.       Должно быть ему тяжело было сделать этот выбор. Довериться ей. Но Эван его сделал, и если она не выкинет какую–то глупость, то он не передумает. Осталось только не выкинуть эту самую глупость.       Мириам попыталась перевести тему:       — Та странная проверка в больнице членов семей сотрудников Министерства, которую отменили едва ли не на следующий день после того, как я и Элли ее прошли… это как-то связно с происходящим?       — Для списка исключений Хеймдалля необходимы полные биометрические данные. Так я смог их получить не привозя вас в город и не привлекая лишнее внимание, — не стал спорить Редгрейв. — Кстати, ты не голодная? Я организовал нам ужин, вроде что–то интересное… у Фергюсона оказались просто необъятные запасы кулинарных диковинок.       — Наверное, я не против, — осторожно согласилась Мириам. — А этот Фергюсон, он твой подчиненный?       — Сейчас да, но он был моим начальником когда я только прибыл в Министерство. В свое время я по полной облажался, собирая на него компромат, так что в отличии от остальных он так и просиживает кресло на первом этаже. Но кто же знал, что в кабинет начальника так легко проникнуть подождав всего пару часов? Точно не я, когда пытался сообразить, как поставить скрытую камеру во время его вечеринки.       — Я вижу, это очень занимательная история, — и действительно, такими подробностями своей работы Эван никогда с ней раньше не делился. — И раз уж мы собираемся ужинать, то надо позвать Элли?       Пока взрослые обсуждали свои важные дела, ребенок смог себя занять. Так что когда Мириам с Эваном зашли в игровую, та увлеченно собирала какой-то пазл, общаясь с полюбившейся ей плюшевой гусеницей, и даже не заметила их появления.       Женщина посмотрела на светящиеся глаза мужа, наблюдающего за Элли. И его умиротворенный вид смог её наконец–то успокоить. Их двоих могли пустить в расход, но он этого не сделал. И не сделает.       Мириам поцеловала его в щеку и тихо прошептала:       — Спасибо.