Юноша, рождённый среди цветов сакуры

— Майко Чимин, не могли бы встретить наших гостей сегодня вечером? — в одну из комнат окия зашла гэйко и лучезарно улыбнулась. — Конечно, Тосимомо-сэмпай, — ответил Чимин, и продолжил начищать свои гэта. — Сегодня к нам приедет императорская семья, — девушка подсела чуть ближе и перешла на шёпот. — Говорят, в этот раз наш ханамати посетит даже старший наследник, Чонгук-доно. Неизвестно, какой чайный домик он выберет, но ходят слухи, что он желает заказать личную встречу с понравившейся гейшей. — Что за глупости ты говоришь, он такой же богатый напыщенный сын богатого отца. Быть может, он совсем не просвещён, и посему может считать, что мы — обыкновенные юдзё, — парень недовольно шикнул и бросил осуждающий взгляд на подругу. — Чимина-а, ты такая скучная, — гэйко слегка толкнула собеседника в плечо и взглянула на потолок. — Мне кажется, он очень красив, умён, силён… — девушка тяжело вздохнула и снова перевела взгляд на занятого майко. — Надеюсь, он выберет меня. — Что ж, тогда, я тоже надеюсь на это, Тосимомо-сэмпай, вы очень талантливы. Я видела, как недавно вы практиковали Нихон-буё, это было так красиво, словно восход солнца над Киото. — Вот поэтому ты — моя фаворитка из всех майко, всегда умеешь поднять дух, всегда вежлива и всегда занята делами, в отличие от некоторых легкомысленных бездельниц из нашего окия. Тосимомо поднялась с колен и, вскоре, удалилась из помещения. Чимин отложил в сторону почти блестящие гэта и сверкающими карими глазами тоскливо взглянул на опадающие лепестки сакуры за окном. Когда-то он был весёлым беззаботным мальчишкой, что резвился с друзьями на полях родной деревни, когда-то, когда у его семьи ещё было хоть немного денег. Сейчас же его жизнь это лишь одна большая ложь. Никто в окии не знает, что Чимин вовсе не Чимин-а, не искусительница-гейша, а лишь милый очаровательный паренёк с пухлыми губами. Его родители приняли отчаянный шаг, заставив мальчика облатиться в девушку, чтобы стать гейшей. Семье Чимина отдали достаточно денег для нормальной жизни, а самого его отправили в Киото, чтобы обучить искусству быть гейшей. Опадающая сакура лишь из года в год навевает страшные воспоминания дня, когда мальчика увозили из родных краёв. Казалось, с того момента сакура совсем не изменилась, один Чимин с каждым годом всё сильнее осознаёт своё одиночество и боль. Он никогда не хотел вот так, и дело не в том, что «парень играет женскую роль», дело в концентрации лжи в его существовании. Он мог бы быть хоть юдзё, но чтобы другие знали, что он на самом деле парень. Живя не свою жизнь, ты никогда не получишь счастья. — Чимин-а, пора собираться, чтобы встретить гостей, — Харука, старшая гэйко, прервала размышления парня. Юноша поднялся и пошёл за наставницей в комнату, где гримируют и одевают гейш, в комнату, где происходят чудеса. Сборы гейш занимают в среднем 4 часа. 4 часа, чтобы она смогла просто выйти в люди, не обязательно для встречи достопочтенных гостей. Оголённые плечи, ключицы, шею и лицо покрывают белой смесью на восковой основе, как знак чистоты и непорочности, уголки глаз, губы и брови выделяют яркой красной помадой из сафлора, олицетворяющей цвет крови. Без неё лик гейши превратился бы в маску смерти. Другие девушки в это время уже занимались волосами Чимина, ведь майко не имеют право носить парики. В причёску втыкались на этот раз самые богатые и красивые украшения, множество красочных лент и металлические элементы, дабы с достоинством встретить императорскую семью. Вот не успел парень и оглянуться, как его уже облачают в бирюзовое шёлковое кимоно с вышивкой сакуры, ровно поправляют белый воротничок с золотой вышивкой, туго, почти перекрывая кислород, затягивают оби, и вот таинственная красавица уже готова увидеть самого Императора. Чимин почтительно поклонился своим гэйко и удалился из окии, направляясь в чайный домик к гостям. На улице уже смеркалось, солнце медленно заплывало за горизонт, ветер утих и больше не трепал розовые цветы. Парень печально выдохнул, прикрыл глаза и проводил последние лучи дневного светила. Ему опять всю ночь придётся развлекать богачей, поддерживать бессмысленные неинтересные беседы, строить глазки и заигрывать. Делать то, что он делать не хочет. Вот к чайному домику уже прибыл роскошный паланкин, дверь открылась, и оттуда вышел сам Император, а за ним и его сын. Чимин уверен, за встречу с такими важными лицами многие готовы отдать всё. — Господин, — парень поклонился. Ровно так, как его учили: на 95 градусов, чтобы виднелась линия позвоночника и шеи. — Пройдемте, пожалуйста. Младший Господин, — ещё один поклон, — прошу также пройти вас за мной. Чимин и гости зашли, и парень медленно прикрыл дверь, отходя в коридор, где ждали другие гейши. Парень лишь встретил Императора, а ублажать разговорами дано уже другим. Конечно, если он понравится кому-нибудь из гостей, его закажут на час, а может, кто знает, на всю ночь. — Отец, я желаю с кем-нибудь уединиться, — сказал Чонгук, поправляя воротник кимоно. — Правда? Чтож, можешь выбрать себе любую гейшу, какую пожелаешь. Позовите всех девушек! — сказал Император чуть громче, и гэйко вышла за дверь, чтобы вывести из окии остальных. — Пожалуйста, Господин, — мягко произнесла она и поклонилась. Вероятно, все сейчас чувствовали на себе внимательный взгляд Чонгука, волновались, но виду никто подавать не смел. Главное правило гейши — сохранять собственное достоинство и гордый взгляд. Наконец, Чонгук поднялся и направился в сторону майко. — Вы все очень красивы и элегантны, но, — он выдержал небольшую паузу, — как вас зовут? Чимин не сразу понял, что обращаются именно к нему. Подняв взор, он столкнулся с карими глазами, что пристально его разглядывали и нежной улыбкой, озарявшей полумрак в комнате. — Моё имя Чимин-а, — парень поклонился. — Какое красивое. Могу ли я уединиться с вами? — Конечно, я провожу вас в другой чайный домик неподалёку, — юноша всё ещё не верил тому факту, что понравился самому сыну Императора, но, сохранив фарфоровый вид непоколебимого лица, направился к выходу.