History Foretold

Было ли у вас такое, что вы хотели посвятить чему-то всю свою жизнь? Каждый раз, когда он открывал новую книгу, мир переставал для Глипа существовать. — Почему тебе так нравятся книги? — спрашивал его кто-то. — Потому что каждая из них уникальна. У каждой из них есть душа. Совсем не такой. Что думали о нем другие владыки или же посторонние люди? Совсем не похож на остальных из членов совета 12-ти. Маленький рост, по-детски круглое личико и даже забавно нахмуренные брови. Кто будет воспринимать его серьезно? Должно быть, те, кто мог им сказать, почему бы стали, уже не имели возможности этого сделать. Внешность бывает обманчива. И Глип совершенно не слабый ребенок, которого можно недооценивать. — Знаете, мой рост совершенно не помешает мне заставить вас просить о пощаде. Ох. Кто не знал об этом в народе элиатропов? А если же ты хоть как-то навредил его книгам — можешь самолично ликвидироваться. Так будет даже менее болезненно. Взрывной мальчишка. Конечно же, каждый знал о несносном взрывном характере Глипа. А уж желающих заниматься с ним лично уже и подавно нет. Сколько же слухов зародилось на почве его злого взгляда, полного недовольства. "Да он будто готов сожрать каждого живьем!", "Он точно хочет посмеяться над нами". — Зачем же ты их запугиваешь, дорогой братец? — спрашивает его Бальтазар. — Я не запугиваю их, лишь пытаюсь мотивировать совершенствоваться дальше. Да и разве это не дает плоды? — показывает он рукой на делающего успехи элиатропа. Дракон лишь хмыкает и смотрит на молодого ученика. А ведь он помнил еще юного Глипа, что в слезах сидел по несколько часов в углу и спрашивал: "Почему никто не понимает, что я хочу сделать как лучше?". И после этого тот все равно брался за карандаш и продолжал работать над учебным планом для элиатропов дальше. Он вообще умеет улыбаться? — Учитель Глип! — кричит отчаянно мальчишка ему в спину и заставляет тем самым обернуться, — что бы вы обо мне ни думали, знайте, что у меня получилось! Кулаки элиатропа сжимаются, в глаза жмурятся. Он был обязан доказать, что чего-то стоит после тех слов о его негодности. И даже если его сейчас накажут, он... Глип лишь пускает смешок и кладет руку ему на голову. — Поздравляю. Ты справился. И уходит, оставляя после себя застывшего в шоке юношу. Вряд ли кто-нибудь ему поверит, но шапку эту он точно стирать весь месяц не будет. Они ему дороги. — Ты мог бы присоединиться вместо того, чтобы скрываться в тени, — тихо говорит дракон элиатропу по окончанию занятия. — Им больше нравится слушать тебя, Бальтазар. Да и я просто...смотрю за успехами моего нового учебного плана, — небрежно проговорил близнец и скрестил руки на груди, прислоняясь к стенке. — Просто скажи, что тебе нравится наблюдать за их успехами. — Говоришь так, будто знаешь лучше меня, что...аргх, я же сказал, что проверял! И вообще, уже ухожу, — насмешливый прищур драконьих глаз заставил элиатропа поджать губы и молча уйти, пыша смущением от того, что его раскрыли, старательно скрываемого показным недовольством ко всему миру. Я люблю каждого ученика, потому что все они как книги. По-своему уникальны. И я могу наблюдать за их написанием.