randomness

Одинокий свет лампы, освещающий стол с кучей бумаг. Стакан самого крепкого кофе, что уже, кажется, не помогает. Тиканье настенных часов, что уже подзадолбало. Быть полицейским — тяжёлая работа, особенно, когда облажался и тебя оставили на ночное дежурство. У Намджуна, честно говоря, глаз дёргается от этого всего. И почему он решил освоить эту профессию? Что тогда взбрело в дурную голову, что сейчас ему приходится так мучиться? «Работа для альф. Хорошая зарплата. Уважение общества. Тысячи омег на шее.» Такие представления были у него в голове где-то на 20-м году жизни. Намджуну — двадцать девять, а у него ни омеги, ни семьи, ни детей. Единственное, что у него есть — это мешки под глазами, дрожащие руки от выпитого кофе и жирный кот дома, который каждый раз будит с утра пораньше, прося дать ему пожрать. Альфа тяжело вздыхает и падает на стол, поставив перед тем на него свои руки. Тяжёлая дверь в кабинет открывается, и слышится голос с явной хрипотцой в нем. — Хочешь сюрприз? — как-то не очень радостно спрашивает Мин Юнги — коллега Джуна, а по совместительству и один из тех друзей, которые не дадут депрессии сожрать тебя целиком и полностью. Да, возможно он грубоват и ленив, всегда возражает и упрекает, но заботится. Такой уж он человек, что поделаешь. — Знаю я твои сюрпризы. Не хочу разгребать твоё дело, — недовольно возмущается Нам, не поднимая головы. — Пожалуйста… — слегка шепчет Мин. — У меня беременный Чимин дома скандалит, — соединяет руки в замок и давит на костяшки. — Ему опять чего-то странного хочется… Прикроешь? — с немаленькой надеждой в голосе продолжает Юнги. — Что мне с вами делать, блин…— вздыхает Нам, поднимаясь и сразу смягчая взгляд. — В долгу будешь, — выдаёт, поднимая уголки губ. — Спасибо, — искренне благодарит альфа, даря улыбку, обнажающую дёсны. На котёнка сейчас похож. — Я обязательно отблагодарю тебя. — Так что там за дело? — принимая неизбежное, интересуется офицер. — Да так, на красный пролетел, — немного запинаясь, отвечает Юнги. — Ну… И полицейским нахамил. Чуть-чуть, — щурит глаза, смотря на потолок, потому что там явно не чуть-чуть. — Ну, ладно, пусть заходит, — Джун закатывает глаза, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. Мин разворачивается на пятках и медленно выходит, улыбаясь. Берёт за сцепленные спереди запястья в наручниках сопротивляющееся тело и вводит в комнату. — Отпусти меня! — возмущаются рядом с Юнги довольно приятным голосом. — Отпусти, блядь! Я тебе марионетка, что ли?! — стараясь освободиться от цепких длинных пальцев, кричит парень. — Куда ты меня ведёшь? Кто меня будет допрашивать? — немного переходя на высокие ноты, кричит он.  Мин продолжает толкать негодовавшего парня ближе к столу под аккомпанемент не совсем цензурных слов. Нарушитель, получив последний толчок в спину, почти что влетает в спинку стула, стоящего напротив Намджуна, и поднимает злой взгляд, сразу же меняя недовольство на заинтересованность. — Боже, какая прелесть! — озвучивает в голос свои мысли, прищурено смотря из-под чёлки, упавшей от активных действий на глаза. — Это он будет меня пытать? Ой, то есть… допрашивать? — миленько ухмыляется, подобрав нужное слово, и адресует реплику уже Юнги. — Ага, садись, — оставаясь довольным, что скинул этого безумного на другого, говорит Мин и выходит из кабинета. — Удачи, друг, — сжимает руки в кулаки и закрывает дверь. — Пиздец, — обречённо вздыхает альфа, смотря в по-блядски накрашенные глаза и чувствуя ярко-выраженный запах спелых персиков. Особа перед ним невероятно красивая, а секса у него не было уже достаточно долго. — Нет, я Ким Сокджин, — очаровательно улыбается парень, закладывая ногу на ногу и рассматривая фигуру перед собой. — Хорошо, Ким Сокджин, — блондин складывает в тонкую линию губы и берёт в руки листки с уже нарытой информацией. — Омега, значит, — снова встречаясь взглядами, констатирует Нам. Это было без надобности, вообще-то, здесь и так всё понятно, но… Просто захотелось. — Ага, — Джин усмехается. — Двадцать семь лет. — Точно, — проводя языком по внутренней стороне щеки, Джин пытается опустить свой взор под стол — к чужому паху, но выходит плохо. Намджун твердым взглядом усаживает на место, прямо-таки задавливая аурой. — И почему же генеральный директор такой известной компании проехал на красный? Небось спешил куда-то, да? — опираясь локтями о стол, а подбородком — о сомкнутые в замок пальцы, насмехается старший. — Эта полицейская форма слишком возбуждает, — ухмыляется Ким, раздевая офицера взглядом. Намджун непроизвольно сглатывает и глубоко вдыхает, о чём тут же жалеет. Персиковый запах прокрадывается в лёгкие, не давая нормально мыслить. — Ты слишком вульгарный, — прикрывая глаза наслаждается ароматом. — А ты слишком сексуальный, — приятный тембр голоса обволакивает сознание и, просачиваясь в кровь, разливается по телу приятной дрожью, позже пульсацией отдавая в паху. — Причина нарушения? — прочищая горло, возвращает былую серьёзность. — Меня парень бросил, — разочарованно хмыкая, тупит взгляд младший. Джун мысленно называет лохом того, кто бросил это божество. — А с бутылкой вина и дорамами дома, как все обычные омеги, нельзя? — спрашивает Нам, плавно блуждая взглядом по шее, что заставляет ещё раз сглотнуть. — С твоим членом в заднице интереснее, — смотря из-под челки, ухмыляется брюнет. Нам подвисает от неожиданности реплики и совсем чуть-чуть из-за ярко-накрашенных карамельных глаз. Он неловко прокашливается, снова беря в руки дело омеги и игнорируя собственный стояк. — Это твое первое нарушение? — уточняет офицер, пробегая глазами по листам бумаги. — Если ты всегда меня будешь допрашивать, то не последнее, — заявляет Ким, обводя глазами мощные жилистые руки Намджуна. — Если ты не перестанешь флиртовать, я тебе въебу, — с хлопком бросая папку на поверхность, выпаливает Намджун. Джин встаёт и наклоняется над столом. Только сейчас альфа осознает, что блондин до сих пор в наручниках. — Будет лучше, если ты меня выебешь, — томно шепчет омега в нескольких сантиметрах от лица напротив. — Сядь на место, — рычит блондин, гипнотизируя взглядом чужие губы, которые прикусывают после сказанных слов. — Как скажешь, — печально выдаёт младший и отодвигается, не особо спеша возвращаться к креслу. Намджун встаёт, складывая руки за спиной, и медленно обходит стол, останавливаясь в метре от омеги. Последний с огромным наслаждением вдыхает запах жжёного дерева и ухмыляется, чувствуя, как тот заметно усиливается. Из самой глубины памяти Джина выныривают картинки из детства, где он сжигал спички, чтобы насладиться запахом, за что не раз получал, ибо спичек становилось ничтожно мало после его такого своеобразного развлечения. — Почему гендиректор компании, такой серьёзный и влиятельный человек, ведёт себя как последняя путана, соблазняя работника полиции? — расстёгивая взглядом пуговицы на чёрной рубашке, в которую одет омега, задаёт вопрос Джун. — Почему ответственный офицер сейчас проводит никому не нужную моральную беседу, когда и сам скоро умрёт из-за перевозбуждения? — кидая недвусмысленные взгляды на выпирающую ширинку, отвечает вопросом на вопрос омега. Шаг в сторону Джина. — А ты можешь мне с этим помочь? — старший переходит на шёпот, сгорая от желания коснуться. — Если бы не мог, не тратил бы своё божественное обаяние на тебя, — фыркает брюнет. Ещё один шаг. — А ты уверен, что хочешь, чтобы наш первый раз произошёл вот так: в полицейском участке, когда ты впервые в жизни нарушил закон? — говоря это, Намджун слышит, как тишину комнаты пронзают удары сердец, что бьются в унисон. — А ты уверен, что хочешь тратить время впустую, когда истинный омега почти что сам раздвигает перед тобой ноги? — сглатывает младший, находясь на опасном расстоянии от альфы, которое тот сейчас же преодолевает, облизывая манящий кадык. Блондин давит своими бёдрами на чужие, заставляя опереться о стол. Одной рукой прижимает к себе, второй находя опору в виде деревянной поверхности стола. Они соприкасаются возбуждениями, от чего жар внизу живота разгорается с невероятной скоростью. Джин поднимает закованные в наручники руки и заводит за чужую голову, зарываясь пальцами в мягкую блондинистую шевелюру. Джун пытается выловить эмоции в чужих глазах, но затем плюет на всё и находит губами чужие, прикасаясь и чувствуя, какой на вкус персиковый запах. Он тонет. Бесповоротно и с удовольствием тонет в омуте под названием Ким Сокджин, с которым его буквально свела судьба. Целует пылко, страстно, тихо порыкивая, когда длинные пальцы сжимают его волосы у корней. — Может, снимешь наручники? — сверкая блестящими в полумраке глазами, спрашивает омега. — Нет, — ухмыляется, показывая ямочки, блондин. — Не сегодня, малыш. О Господи, Джин готов раздвинуть ноги только из-за этого «малыш», сказанного столь сексуальным голосом. — Может мне тебя ещё папочкой назвать? — Как хочешь, — усмехается альфа и добавляет, приблизившись: — Но я хочу, чтобы ты кончил с моим именем на губах. Пьянящий голос, обжигающий потоком воздуха ушную раковину, обволакивает, заставляет забыться, снося крышу. Намджун, отодвигаясь, расстёгивает пуговицы на чёрной рубашке, затем покрывая открывшиеся участки кожи поцелуями и розоватыми отметинами. Джин откидывает голову, направляя фокус на тепло, расходящееся волнами мурашек по телу от мест поцелуев. — Но ты же даже не сказал, как тебя зовут, — возмущается Ким, приоткрывая губы, чтобы было легче дышать. — Ким Намджун, — альфа шепчет, проводя носом за ухом и немного сжимая ягодицы. Плавно ползет руками выше, ловко проникая под расстегнутую рубашку. Одаряет чувствительную кожу жаром, заставляет сгореть в желании и жаждать большего. Ближе. Интимнее. Нежнее. Джин хочет провести пальцами по напряжённым рукам, но кое-что мешает его действиям. — Ну сними их, — хнычет, показывая железные браслеты, что ещё бы чуток и будут натирать чувствительные запястья. — Если не перестанешь тереться об мой пах, я не то, что не сниму их, я закрою тебе рот, — шипит альфа, чувствуя, как бокал терпения переполняется, стекая тонкими ручейками по стеклу. Джин недовольно дует губы, сжимая коленями бёдра блондина, но тот берёт омегу чуть выше колен и подвигает ближе, соприкасая эрекции, пусть и через жёсткую ткань, на что младший аж стонет из-за твёрдости. — Ты чувствуешь? — злобно рычит альфа в чужие губы. — Да-а. Намджун снова тянется к губам, случайно ударяясь зубами. Пересчитывает подушечками пальцев позвонки под рубашкой, глуша чужие поскуливания поцелуями. Омега выгибается, предпринимая попытки стать ещё ближе. Джин тянется к пуговицам офицерской когда-то идеально выглаженной рубашки, чтобы расстегнуть, но из-за ограничений в действиях рвёт её к чертям. — Ой, — поджимает пухлые губы, слыша звон пуговиц о пол. Старший от неожиданности замирает, но, видя виноватые глаза брюнета, притягивает ближе, проходится кончиком языка по ребристому нёбу, цепляя кайму за верхними зубами, пока сам скидывает ненужную ткань. Закончив, тянется к брюкам Джина, проводя от коленных чашечек к аппетитным бёдрам. Омега тяжело дышит, время от времени прикрывает дрожащие веки с густым рядом ресниц и подрагивает от столкновения с холодной поверхностью стола, когда альфа всё же снимает с него штаны, отправляя их чёрт знает куда. Смазка течёт по бёдрам, снося крышу своим безумно концентрированным запахом. Намджун не может начать действовать, чувствуя, как замирает… Тело перед ним и вправду идеальное: точёные изгибы тела, острые ключицы, подтянутый живот, аккуратный член с виднеющейся каплей предяэкулята и дико красивый зад. Кажется, он сейчас кончит только от такого вида перед собой. Брюнет скулит, ёрзает по столу и шипит от его же холода. Возбуждение бьёт через край, чему расширившиеся зрачки в доказательство. Старший смотрит на тонкие запястья в плену наручников и ухмыляется. Для полной картины еще кляпа между этих чертовски пухлых губ не хватает. — Пиздец… Джин закатывает глаза и повторяет уже во второй раз: — Нет, я Ким Сокджин, — смотрит хмуро, сдвигая брови к переносице. — И я хочу, чтобы ты вставил мне уже… — почти что скулит, нечаянно прикасаясь холодным металлом к чувствительной плоти. — Как скажешь, малыш. Блондин в два счёта справляется с штанами и еле слышно шипит, когда возбужденный орган соприкасается с холодным воздухом. Подходит к столу, на котором Джин чуть свои же пальцы не вставляет в пульсирующий вход, и садится на корточки. Облизывает сухие губы и выпускает поток воздуха на красную головку, незаметно подбираясь пальцами к анусу. — Ты идеален, — без доли сарказма шепчет альфа, поднимая взгляд и блуждая им по пухлым губам, ровному носу и часто моргающим ресницам. — Да знаю я, — вскрикивает Ким. — Сделай уже хоть что-то, иначе я завалю тебя и сам себя выебу твоим членом, — угрожает он на полном серьёзе, но Джун лишь только издаёт смешок. Гендиректор-омега, тем более возбуждённый, завалит офицера полиции, по совместительству — альфу, что сильнее его раза в четыре. Смешно. Ровно до тех пор, пока лодыжка брюнета не проводит по паху альфы, при том, что член уже и так упирается в его живот. — Доиграешься, — рычит блондин. — Но хоть так ты всунешь в меня что-то-о, — последнее слово высоко младший протягивает, чувствуя, как два до безумия длинных пальца полностью проникают внутрь, собрав перед этим немного смазки с бёдер. — А говорил, что тебя парень бросил, — цокает языком офицер, ощущая, как плотно нежные стенки сжимают фаланги. — Так это правда, — пытаясь двигать бёдрами в такт, говорит омега, — но секса у меня с ним давно не было. Месяца та-ах… О Боже… Внутри двигаются уже три пальца, поглаживая чувствительный комок нервов и срывая к чертям Джинову гордость. Он просит ещё, захлёбываясь в эмоциях и ощущениях. Что этот альфа сможет, если они проведут течку или же гон вместе?.. От мыслей о самых извращённых позах, секс-игрушках и ночах напролёт, брюнет закидывает голову и протяжно стонет. Старший сразу же тянется ближе, лижет чертовски красивую, изящную шею, обводит шершавым языком кадык, начиная надрачивать младшему второй рукой. Ведёт мокрую дорожку к уху и сильно смыкает зубы на мочке, минуя серёжку. Джина отрезвляет резкая боль и он открывает глаза, изронив перед этим стон боли. — Т-ты что сделал? — невинно и без понимания происходящего интересуется брюнет, чувствуя, как альфа уже зализывает ранку от укуса, собирая алые капли и языком играясь с серёжкой. — Пометил, — отвечает, словно это была обыденность. — Знаешь, это я почувствовал, блять, — вскрикивает Джин. — Так почему спрашиваешь тогда? — довольно тянет старший, но сам же не даёт ответить, накрывая чужие губы своими и выходя пальцами из сфинктера, подставляя головку ко входу. — Я не буду спрашивать, готов ли ты, ведь знаю, что да, — довольно усмехается, входя. Толчки порывистые, но точные, почти всегда попадающие по простате. Джин извивается, ещё больше насаживается, в бреду умоляя о чем-то непонятном. Намджун кладёт того на спину, закидывая ноги на свои плечи и продолжает остервенело вбиваться в тело под собой. Хватает за цепочку наручников и прижимает к чужому животу, обездвижив перед этим руки. Ким что-то пытается сказать между стонами, ведь холодный металл создаёт слишком большой контраст с горячим телом, но перестаёт и пытаться, ибо эмоции через край, звёзды перед глазами и охуенный истинный сверху. — Сколько там ты говорил у тебя секса не было, а?.. — спрашивает альфа, входя особо глубоко, до соприкосновения бёдер с кожей ягодиц и утробно рычит, ощущая, как в Джине узко, горячо и невероятно. — Да какая… к черту… разница?! — запинаясь после каждого слова и вдыхая поглубже, возмущается Ким. — Сейчас нет ничего важнее того, что ты внутри меня и ты, блядь, перестал двигаться, — напрягаясь, кричит омега, пока Джун борется с настойчивым желанием укусить пульсирующую сонную артерию на шее. Он перебарывает свой странный порыв и снова начинает двигаться. Джин закидывает голову, больно ударяясь об стол. Кажется, все бумаги и документы, лежавшие до этого там, сейчас покоятся на полу в хаотичном порядке. Тиканье настенных часов всё так же отбивает секунды, но кого это колышет вообще?.. Джун больно сжимает талию, ощущая невероятную узость. Омега подходит к пику, охватывая ствол внутри сильнее прежнего. Джин дышит как можно быстрее, стараясь вдохнуть поглубже, но сумасшедший темп фрикций не позволяет это сделать. Он сжимает руки в кулаки, оставляя следы-полумесяцы на ладонях. Перед глазами яркие вспышки, а снизу — пожар и пульсация в паху. Джин кончает с чужим именем на губах, как альфа того и хотел, заливая спермой подтянутый живот, и содрогается в послеоргазменной эйфории, считая звёзды перед глазами. Джун рычит и понимает, что не выдержит ни секунды больше. Он выходит и, проводя несколько раз по члену, изливается на живот брюнета. Наклоняется и затягивает истинного в ленивый поцелуй, прикрывая дрожащие веки. Затем отстраняется и заглядывает в ящик стола, ища маленький ключик. Найдя, расстёгивает железные браслеты, что звонко падают на стол. Джин трёт пострадавшие запястья и пытается перевести дыхание. Когда же сердцебиение наконец-то успокаивается, альфа одевается и помогает собрать вещи Джину, который вытирает живот. — Ты дежурный этой ночью, да? — разочарованно спрашивает омега, застёгивая последние пуговицы на рубашке, которая осталась целой, в отличие от блондиновой. Если это так, то домой они попадут уже ближе к утру. — К чёрту работу, даже если уволят, — улыбаясь, говорит Намджун. — Поехали ко мне, от меня ты уже не отвертишься, — показывая ямочки, ищет ключи от кабинета и машины. — Правда? — глаза у брюнета засияли. — Да не очень и хочется, — тихо бормочет под нос, потирая онемевшие запястья. — Правда, — целуя того в лоб, отвечает старший. — Пойдем, — улыбается. Джин аккуратно слезает со стола, чтобы не чувствовать дискомфорта, и направляется к выходу, где, опёршись о дверной косяк, его ждёт Джун. Младший растягивает губы в самой счастливой и довольной улыбке, когда садится в машину. Альфа помогает справиться с ремнём безопасности, снова наклоняясь слишком близко к чужому лицу. Щёки Джина сразу вспыхивают пунцовым цветом, выдавая хозяина с потрохами. Блондин возвращается на своё место, умиляясь такой реакции. Щелчок ещё одного ремня безопасности. Рёв мотора. Переплетённые пальцы обоих между сиденьями и непонятные бабочки в животе. Вот оно — ощущение будущего счастья.