Путь (не) героя

      Каждое утро слышались мысли. Они перекрывали друг друга в оглушительном крике, словно две обдолбанные шлюхи, искавшие себе место на богатеньком мужском органе. И снова не приходили ни к чему.       Рюу открывал глаза, но мозг всё ещё не отпускал красивые картинки ночных снов, где струйки багровой крови стекали с разорванной в клочья шеи. Каждый раз он просыпался в слюнях. Смакуя воздух, его рецепторы ждали ощущения того старого доброго вкуса сердечной ткани, но после лишь разрывали ему виски. Каждое утро Рюу начиналось с тяжёлого вздоха.       Пожив в реальном мире, человек впитывает в себя манеры поведения окружающего общества, как губка. А если стакан полностью пусть, то социум наполнит его стенки до краёв как чем-то полезным, так и полнейшим дерьмом. Благо для Рюу, те рваные раны на его теле являлись ни чем иным, как той начальной жидкостью, хоть как-то научившей его отличать весь общественный мусор и хоть что-то полезное.       И неужели эта самая жидкость допустила его к тому, что он имеет сейчас?       Академия героев.       Друзья.       Веселье.       Тепло.       По всем законам невозможные, до абсурда смешные вещи. Как его угораздило возыметь всё это? Всю жизнь прожить в одинокой пустой комнате, но за какие-то мгновения получить всё… От этих вопросов начинала болеть голова.       Рюу встал напротив зеркала и с лёгким неверием посмотрел в него. В какой момент настала точка его невозврата? Когда сбежал? Когда помог героям и присоединился к ним? А может когда принял в своё сердце кого-то постороннего? Сейчас ему точно не дано постичь ответа на данный вопрос, мысли Окумура заняты другим. Более важным, чем всё состоявшееся прошлое, сомнительное настоящее, неизвестное будущее: Рюу внимал музыке.       Она раздавалась так близко, что слышалась каждая нота. Голос был мягок и приятно щекотал слух. Как хорошо, что сейчас пение слышал лишь Рюу, ведь песня была личной, даже интимной. Никто про неё не знал, не слышал. И Рюу не должен был, но здесь и сейчас — это второстепенное. Песня лилась изнутри — это и придавало остроты, её исполнительница — Кьёка — всегда была скромна по части своих вокальных талантов. Зажималась на людях, даже связки, словно ведомые незримой силой закрывались за тысячью замками. Но зато в одиночестве её голос распускался, как прекрасный весенний цветок, чей вид был запретен, но тем не менее находился тот, кто обходил эти правила. Кто видел цветок или слышал прекрасное пение.       Рюу улыбнулся. Его лицо приняло умиротворённое выражение, а в душе на пару минут воцарилась гармония. Ведомая мелодией, она проходила все стадии заложенного в тексте смысла, находила в строках отклик, отдавалась в груди приятным теплом.       Но музыка кончилась, как и спокойствие. Воцарилась тишина, но она не принесла желанного покоя — разъедала изнутри скребущимся чувством тревоги. Не давала лёгкости, присущей ей. Даже стоять на месте было тяжело, а ещё хуже становилось от того, что сейчас только утро. ***       От тогдашнего выходного остались отголоски. Все приятные воспоминания утекали сыпучим песком сквозь пальцы, не оставляя ни единого шанса запомнить теплоту того дня. Уже сейчас она казалось какой-то далёкой, словно не отсюда. Словно её никогда и не было, а ощущаемое чувство ностальгии — лишь навязанные кем-то мысли. Ведь не бывает так, чтобы было хорошо. Не бывает так, чтобы целый день прошёл без лишней головной боли. В обратное не верилось, даже больше — не хотелось. Признай Рюу это сейчас, позволил бы своим мыслям расслабиться. А это всегда плохой опыт.       Поэтому Рюу проснулся в ненастроении — его приходилось собирать мельчайшими кусочками пазла, больше напоминающими раскрошенный в труху камень. Поэтому он не хотел идти на уроки — просто не видел в них смысла, ведь его мир стоял на одной тоненькой ножке, готовый вот-вот рухнуть. Прошла одна ночь, но ощущение, что не меньше пары лет. Не даром Рюу заметил в глубине своих волос один единственный седой.       — Так, класс, надеюсь, все собрали вещи в предстоящую поездку, — начал Айзава, — возвращаться мы не будем, поэтому, что вы возьмёте с собой, то и будет с вами следующие три недели. Не советую брать много бесполезных вещей, — учитель оглядел девушек и некоторых парней. — Они будут мешаться и только займут лишнее место. Через три часа жду всех на заднем дворе общежития. Все свободны!       Слова, от которых не веяло чем-то плохим, но становилось жутко. Внутри томилось склизко-ядовитое ядрышко, разрастающееся в маленького грызуна, способного сожрать изнутри в попытках найти свой заветный путь наружу. Они ведь так любят съедать последнюю уверенность в завтрашнем дне, дабы предоставить мозгу распахнутую дверь в мир собственных параноидальных мыслей. А те только и ждут, чтобы заключить в крепкие объятия неосторожных путников.       Чья-то рука на плече. Рюу ощутил прикосновение чьей-то шершавой ладони, но не придал этому значения. В его голове блуждали тяжёлые мыслительные процессы, которое ему не хотелось оставлять ради какой-то руки. Даже руки друга.       — Рюу, пойдём уже, — несколько лёгких толчков вернули Окумура на землю, но он всё ещё был словно кукла. Ведомый не мозгом, а скорее автоматическими движениями, он обошёл все парты и ушёл вместе с Мидорией в общежитие. Всё это время в сознании парня раздавался нескончаемый поток слов Изуку, который он, тем не менее, слушал с интересом.       — Знаешь, я буквально чувствую, как ты хочешь меня о чём-то спросить, но одёргиваешь себя, — Рюу слегонца ткнул Мидорию в грудь, — Не томи моё любопытство.       — А может я хочу, чтобы ты не спал ночами, думая о моём вопросе!       — Я и так не сплю, — только слегка приподнятые уголки губ спасли загнанного в ступор Изуку.       — Хаз, ну вот считай, что мой вопрос достаточно близок к твоему режиму сна, он скорее про тебя что ли…не знаю, как правильно сказать…       — Я понял, — прервал Рюу мысленную пытку Мидории, — потом, хорошо? Не хочу чтобы нас здесь кто-нибудь услышал, — Изуку утвердительно кивнул.       Оставаться одному было опасно. Не хотелось, ведь где-то в темнейшем уголке сознания притаились все удручающие мысли, и только несколько человек могли заставить их слиться с окружающей тьмой внутри и не показываться во век. Один из них сейчас шёл рядом, абсолютно не подозревая о том, сколько пользы в его словах.       В его комнате было светло. Осветлённая сторона идеально расправляла свои крылья в юном интерьере комнаты. Белые стены, увешанные десятками плакатов Всемогущего и не только, картины, фигурки, даже штора, окрашенная в фирменные цвета героя номер один создавала в комнате незабываемое чувство патриотизма. Так и хотелось нацепить на себя ближайшую наволочку аки плащ и сигануть в окно дабы вершить правосудие над злодеями и помогать нуждающимся.       — А у тебя уютненько, — в глаза ударил яркий свет картин Всемогущего, он буквально заставил парня прикрыть лицо рукой. А может, он просто издевался?       Мидория чувствовал себя неуютно. Лишь слегка, ведь это абсолютно ненормально — чувствовать неловкость из-за своих вкусов. Тем не менее, он ничего не мог с собой поделать. Ему нечасто приходилось пускать гостей в свой личный уголок, где он всегда мог чувствовать себя в полной безопасности. От боли, насмешек, людей.       — Не волнуйся ты так, — Рюу пытался выглядеть как можно убедительнее, —мне нет дела до твоих… увлечений. Если ты обожаешь Всемогущего, меня это не волнует.       Достаточно холодная даже слегка циничная фраза, но она работала. Успокаивала нервозную часть зеленоглазого героя, не давая тому утопать в извечных внутренних противоречиях и вопросах.       «Спасибо» — Теперь он мог вздохнуть спокойно.       — Я…рад, что ты не смеёшься над этим, — Мидория неловко почесал волосы на затылке и выдавил из себя глупую улыбку. Он всегда так делал, когда чувствовал себя не в своей тарелке, Рюу понял это ещё при первом их знакомстве, — А ты…ну, то есть я хотел спросить, у тебя есть кумир?       — Хмм, — Окумура громко выдохнул в ладонь, которая спешно заняла своё законное место на подбородке. Голова загудела в тяжёлых мыслительных процессах, но ничего дельного выдать не могла.       Да и сам он никогда о подобном не задумывался. Не пытался, ведь банально не было мотива. Не сказать, что он появился и сейчас. Скорее нужда, банальная потребность в ответе, витающая в воздухе, заставляла его перебирать имена героев в голове.       Был бы от этого толк.       — Не знаю. Это достаточно сложный вопрос, а прежде об этом не приходилось задумываться.       Слабый ответ, но на больше и не приходилось рассчитывать. Мысли уплывали, словно по бурному течению вниз, а дальше — водопад. Ни идей, ни мыслей, лишь бесконечный поток воды, смерено идущий до конца своего пути, до обрыва.       — Ты об этом хотел меня спросить? — Мидория замахал головой.       — На самом деле нет… Просто… Знаешь, это сложно — спросить о чём-то подобном напрямую. Больная тема, все дела.       Рюу почувствовал нарастающее напряжение глубоко внутри, и обрастающее снаружи стен. Мертвецки холодные воспоминания начинали пробиваться в голову Окумура, и пусть вопрос даже не был задан, Рюу засасывало собственное сознание чтобы спастись. Защитить последние жалкие нервные клетки от поступившего стресса, но всё без толку, ведь Мидория не прочтёт его, не увидит боли в глазах, не услышит бешеный ритм биения сердца.       В последнее время такие приступы происходили всё чаще…       — Я не представляю, как ты жил, но должно быть…ужасно, да? Никогда бы не подумал, что злодеи… — он осёкся на полуслове, — только ты не подумай?! Я не сказать, что считаю тебя злодеем! Вовсе нет! Просто…       — Во мне маловато героического?       — Нет, не то чтобы… Просто я так мало знаю про злодеев… Их жизнь, их мотивацию делать то, что они делают, — Мидория украдкой посмотрел на Рюу, — мне всегда было интересно, почему люди выбирают такой путь.       — Хм, думаю, тут мне есть, что сказать, — Рюу кивнул головой на дверь, — но когда будет меньше лишних ушей.       Раздался глухой стук. Дверь открылась практически сразу — никто не ждал дозволения войти.       — Мидория, ты уже собрался? — Урарака на секунду остановилась в дверном проёме. Энергичный порыв столкнулся с подавляющей пассивностью — дальше она говорила менее активно, — О, привет, Рюу.       Исключительно для вежливости. Так для себя заключил Окумура, ведь внимание девушки полностью перевелось на Изуку. Да и сам Мидория, казалось, позабыл о нём.       — Почти… вот думаю, стоит ли брать наушники или нет.       — Если хочешь научиться прятаться от учителя Айзавы, то можешь попробовать.       — С этим проблем не возникнет, — Рюу всегда было в радость утереть нос Айзаве.       — О, значит возьму! — Маленький кейс с наушниками благополучно занял свою нишу в боковом кармане портфеля.       Негласно они отложили свой разговор. Скрыли внутри неприятный осадок щепетильной темы — каждый по своему: Мидория за улыбкой, Рюу за каменным лицом.       В следующий раз они вновь станут собой. Без масок. Когда-нибудь… ***       Поездка выдалась…долгой. Настолько, что большинство успело уснуть, хотя изначально били себя в грудь в уверенности в собственной бодрости.       Равномерные покачивания сыграли ритмичную колыбельную, ласково нашептывая на ушко всем сидящим: «Закрой свои глазки». Мягкое сидение впитало в себя все тревоги, поглощало кочки, а откинутая спинка стала, и кроватью, и подушкой. Через час поездки в автобусе воцарилась тишина.       Рюу сидел в передних рядах, вялым взглядом оглядывая открывшуюся перед ним сонную картину. Кто упёрся на переднее, кто откинул спинку, кто нашел свою подушку в плече рядом сидящего.       Рюу тепло улыбнулся.       — Гляжу, ты привязался к ним, — Айзава единственный не спал.       Он сам прекрасно понимал это.       — Хм, — Рюу уставился в окно, скучающим взглядом принявшись изучать сменяющийся пейзаж, постепенно растворяясь в мягком чувстве блаженства.       Внутри которой царила незыблемое количество тревоги.       — Они неплохие люди, — учитель оторвал взгляд от телефона, когда Рюу обратился к нему, — у многих, конечно, есть своё тёмное, но не без этого. Даже Всемогущий неидеален, — парень осёкся. Понял, что тема уносит его не в то русло, — Я просто не хочу, чтобы они страдали.       Айзава упёрся локтями в колени, пристально взглянув на Рюу:       — Это невозможно и ты это знаешь, Накамура. Пока мы не найдём тех, кто доставляет нам проблемы, ты и соответственно все в этом автобусе и за его пределами будут в опасности. А ответственность за них лежит на тебе.       Бесцеремонно, но правда. Окумура взглянул из-под бордовой повязки на своего учителя и отвернулся.       Больше они не перекинулись и словом. ***       — У-А-А! Блин, у меня спина затекла пока доехали, — Мина в первых рядах вылетела из автобуса. Её суставы и мышцы затрещали от удовольствия свободы, начали неприятно, но наглядно показывать отношение организма к такого рода поездкам.       — Только спина? Я весь затёк… — а кто-то буквально выползал из автобуса, нежась на твердой земле, как на небесной мантре.       Долгая поездка. Четверть дня ушло только на то, чтобы добраться до лесистой местности, ещё столько же чтобы пробраться сквозь неё — лагерная особенность, которую быстро все не возлюбили. Душа просилась на свободу! Где-то на половине пути ребята хотели сами выйти из автобуса и пойти пешком по бугристой лесистой местности. Айзава их мнение не разделял, но это только официально. Было слышно, как его тело ломило от долгого нахождения на не самом, по его меркам, удобном сидении.       Учитель выдохнул с завидным наслаждением вышел из автобуса, размял шею, по которой на миг пробежался холодок.       — Так, сейчас берите свои вещи и идите за мной, класс Б — ваш преподаватель сейчас подойдёт.       Засим, герои побрели через дебри дремучего леса. Каждый шаг давался с трудом, каждое последующее движение становилось сложнее предыдущего — как будто тренировка. Сумки тянули вниз, где уже поджидала грязь, засасывающая кроссовки. Следующие десять минут лес наполнился чавкающими звуками. И они всё продолжались и продолжались, словно сам лес не имел конца, расширялся подобно вселенной, оставляя бессменным весь пройдённый до этого путь.       Одни и те же деревья, одинаковые камни и листва, абсолютно идентичный вид с каждой стороны.       — Как же муторно… — протянул кто-то из толпы, но его голос растворился в музыке лесной жизни. Оставалось просто идти вперёд, как в игре на изнеможение — докажет силу тот, кто выстоит до победного конца. Только там обычно хотя бы примерно известен финиш, здесь же только деревья.       Но даже им рано или поздно настал бы конец.       — Перед тем, как мы встретим ваших наставников на этот сезон, я бы хотел представить вас…       — Э-э-эй, привет Стёрка! Давно не виделись!       Но учителя нагло перебили…       — Я бы хотел представить вам команду профессиональных героев — Кошки, — сказал Айзава с куда меньшим энтузиазмом, чем изначально. Намного меньшим.       На глаза ученикам показались четверо героев. Они вышли тихо и грациозно, словно кошки. Их прищуренный хитрый взгляд осмотрел всех и каждого — оценил. Кто-то из этой четверки принюхался, кто-то прислушался: каждый воспринял представших пред ними юных героев по-разному. И все они останавливали свой взгляд на одном тихо стоявшем парне.       Он не двигался, даже старался не дышать — бесполезно. Он уже давно привлек свое внимание. Был слишком спокоен, даже чрезмерно. И все как один, Кошки под маской спокойствия почувствовали что-то своеобразное.       И это «что-то» им очень не нравилось.       — Какой занятный мальчик, — Одна из Кошек в миг оказалась напротив Рюу и глянула в его глаза, закрытые повязкой.       Секунда, две, но никто не смел шевельнутся. Мидория услышал свое сердце — настолько громко оно стучало в груди. Секундная радость встречи с великой командой профессиональных героев столь же стремительно сменилось ужасом в зелёных глазах.       Ведь Изуку всё знал про них. Каждый шаг, каждый вдох: кто и как делают. Как и то, что от Кошек никогда ничего не утаить.       Послышался глубокий вдох, а за ним и голос:       — Тебе говорили, что ты «пахнешь»? — Девушка наклонилась ближе, буквально уткнулась в шею Окумура, послышался ещё один вдох. — Айзава, ты не говорил, что у тебя в классе такой…экземпляр.       — А никто и не сказал, что я должен тебе что-то рассказывать. А теперь, может оставишь моего ученика?       — Хм, как всегда скучный… — шагом, манящим мужское внимание, она направилась к своей команде.       — И так, ребятки! Как вы уже наверное поняли, наша команда совместно с вашим учителем будем ответственны за развитие ваших способностей на практике на этот месяц. Скажу сразу — будет тяжело, но не тяжелее, чем то, что вам довелось пережить в первые дни обучения. Поэтому я верю, что вы справитесь со всеми сложностями! ***       Тогда никто ещё не знал, о каких сложностях шла речь. А ведь стоило и задуматься, представить лишь на секунду, чем всё это может закончится… Хах, смешно. Кто бы вообще мог допустить мысль, что всё обернётся именно так? Да никто!!!       Всё произошло максимально внезапно. Никто не ждал, никто не был готов. Ученики занимались своими делами — в основном тренировками, от чего были достаточно измотанными.       «Идеальное время, чёрт их побери…»       — Чтоб этих ублюдков! — Бакуго с оглушительной скоростью двигался в сторону их последнего опорного пункта. Не успевал. Даже пролетая над кронами деревьев, не успевал. — ДЕКУ!       Отовсюду разносились крики. Хотелось бы сказать, что кричали исключительно девушки, но… все голоса сливались в один, заглушаясь очередным взрывом или покинувшей тело жизни… Вот так вот раз — и конец. А ведь так всё хорошо начиналось…       — Как…как вообще со всем этим справиться?.. Это какой-то ад!       — Помогите нам…пожалуйста…кто-нибудь, придите на помощь…       — Спасите наши души… ***       Все началось достаточно обычно: ребята расселили по маленьким домикам, кой располагались по всему лесу словно фигуры в шашках.       Жить там было…необычно — всех разделили в группы по трое независимо от класса. Приходилось заново знакомится, адаптироваться, обживаться.       — Не жди подачек, Рюу, ты будешь жить также, как и все.       Идеальные представления объятий тишины канули в лету, пришлось быстро адаптироваться к ситуации. Неизбежность дышала в спину, протягивая свои длинные холодные ручки к парящим в голове фантазиям. Им было не место в суровой душной реальности.       — Только не говорите мне…       — О! Рюу, ты с нами?! — Денки молнией оказался в другом конце комнаты, начав разгребать свой чемодан слегка необычным образом — он представлял кровать, по всей видимости, баскетбольным кольцом, в которое были предприняты попытки попасть, — Чур, я сплю у розетки!       — Ох… Неужели это и есть те самые «герои»… — второй парень смотрел на Рюу и Денки с предубеждением и даже…высокомерием? — Кому вообще пришла в голову идея поселить меня с вами?       Нейто Монома. Как обычно говорили в академии — никогда не отличался особой тактичностью. Особенно по отношению к тем, кого он считал хуже себя.       Слишком разговорчивый парень. Слишком. Весь его трёп не уходил дальше восхваления своего собственного носа, чем он и заслужил быструю ответную реакцию — неминуемое игнорирование. Денки быстро решил проблему с новым надоедливым соседом, ушёл в мир музыки и воображения, совершенно не обращая внимание на болтовню Нейто.       Ближе к ночи не выдержал и Рюу. Весь оставшийся день был наполнен самой настоящей суматохой, но сложнее всего пришлось его ушам — заместо приятных звуков природы они слушали извечную болтовню… Хватит! Хотелось тишины. Спокойной, ласковой, что даст умиротворение внутри и хоть чуть-чуть расслабит. Приятное ощущение предстоящего удовлетворения начинало ломить.       Тело просилось вперёд, а голова не видела причин останавливаться. Слишком привлекательно. Чересчур желание раствориться в ночном лесу давило на виски. «Не покинь эту клетку — сойдёшь с ума!» — твердило ему без устали подсознание. Сначала автобус, теперь этот дом! А ведь всего через несколько метров — свобода! Целый мир, наполненный жизнью. Мир, в котором хотелось утонуть. Ощутить дуновение ветерка, открывая дверь, прощупать босыми ногами камушки земли, что промассируют ноги, да вдохнуть игристого лесного воздуха, что оставит во рту аромат нагретой солнцем листвы и ягод.       Щелчок дверного механизма определил всё.       — Никогда ничего не просто, да? Всё всегда имеет свою причину и своё следствие.       — Не нахожу откровенных причин следить за мной посреди ночи.       Рюу зачерпнул в ладони прохладной воды, освещаемой ярким светом полумесяца, обмочил лицо, загладил назад волосы. По колено чувствовалось тепло — самая идеальная температура, кой способен дать только небольшой водоём, что простоял несколько недель под палящим солнцем и слегка остыл под светом луны.       Героиня не оценила. Она осталась стоять на берегу, но взгляд её остался остёр и хмур, наполнен презрением. Так смотрели на нежеланных детей, на злодеев, чьё существование в мире ставилось под вопрос.       Так смотрели звери, когда чужак заходил на их территорию…       — Как это так?! Ты же ученик! А ученик да после отбоя где-то в лесу!.. Вдруг ты заплутаешь…       — Поэтому сегодня вы меня обнюхивали? Заприметили потенциального потеряшку? — Теперь Рюу полностью обернулся к героине.       — Хм, острый язык не черта хорошего героя… Эх, ну что за ученики пошли! Никакого уважения…       — Соглашусь, — Рюу ухмыльнулся, — я могу идти?       Губы девушки напряглись, образовав одну тонкую линию:       — Конечно, но только в домик! — Ей очень не хотелось его отпускать, однако сейчас её подсознание колоколом твердило ей не ступать дальше. Где-то поблизости была точка невозврата, перейдя которую, ждали не самые хорошие последствия.       — Извините, а как вас зовут?       — А? Шино Сосаки, но ученикам всё же лучше меня называть по прозвищу — Мандали.       Ответ прозвучал в спину, ведь Рюу уже успел слегка отойти вперёд.       На это и был просчёт.       — В таком случае, приятно познакомиться, Шино, — Рюу развернул голову к героине, взглянув на неё двумя сверкающими в свете луны глазами, — А меня зовут Рюу Окумура, — теперь парень уже не скрывал своей улыбки.