ГОСТ

      Сегодня я вышел на работу пораньше. Не знаю, зачем, просто отчего-то мне вдруг показалось, что в квартире душно. Мне не хватало воздуха. И тогда я открыл сверкающий металлом холодильник, достал то, что смог найти в нём, накинул куртку, залез в ботинки, захлопнул дверь и вызвал лифт. Он приехал: узкий, он напоминал мне вертикальный гроб.       Я выбежал из дома. И там, снаружи, минуя лабиринты балконов и переходов, пробивался солнечный свет. И одинаковые квадратные окна отбрасывали решётку одинаковых квадратных бликов. Этот свет слегка раскрашивал серые бетонные панели в золотистый. Со всех сторон меня окружали стены, они напоминали мозаику или фрактал. Эти плоскости из панелей уходили вверх так высоко, что я чувствовал себя ничтожным. Под моими ногами тоже бетон, расчерченный линиями стыков на одинаковые квадраты, наверно там тоже чьи-то квартиры.       Мой взгляд упёрся в рельсы. Состав, что увозит людей на работу прибудет ещё не скоро. Но я не хотел возвращаться, я не хотел ждать, я хотел жить здесь и сейчас. Какое-то странное чувство, словно из детства…       И я пошёл вперёд по рельсам. Они уходили в стену, где, будто кусочка пазла, не хватало одной панели. Тоннель был тёмным, в нём пахло плесенью. Справа, слева, сверху и снизу кто-то жил, кто-то просыпался и собирался, чтобы выйти на улицу и ждать состав, который поедет по этим самым рельсам. Я вышел на свет, и это место было в точь в точь таким-же, как то, которое по этому тоннелю я покинул. А, нет, я помню, что в первом справа окне, вот там, другие занавески. И вон те балконы немного отличаются.       Я шёл дальше. И всё сильнее мной завладевало ощущение тревоги. Мне казалось, что я никуда не шёл. Мне казалось, что я в принципе не могу никуда отсюда уйти. Мне казалось, что я оставался на месте. Это ощущение тихонько подтачивало логику и мои доводы, я ведь знал, я ведь видел, что попадал каждый раз в другое место. Но однотипность этих панельных стен заставляла беспокоиться.       Не знаю, сколько я шёл. Не знаю, как далеко сумел пройти. Чувство времени и расстояния предали меня сегодня. Я просто встал. Из домов выходили люди. И вместе с ними я дождался состава и поехал на работу. Будто бы и не было этой утренней прогулки. Или же была? Ощущение тревоги всё не покидало меня.       Потом меня смыло толпой прочь из вагона. И я без энтузиазма поплёлся на завод. Его архитектура была спроектирована так, чтоб удобнее вмещать ленты конвейеров: он был круглым, и периметр этого круга составляли такие-же квадратные панели.       Мой завод делал холодильники. И несколько часов подряд мимо меня проезжали одинаковые металлические дверцы, такие же, какую я открывал сегодня утром. О, эти холодильники были верхом инженерного искусства! Всё вымерено! Простота, функциональность, дешевизна! Это были в прямом смысле слова идеальные холодильники, по ГОСТу. В прочем, как и все вещи в нашем обиходе.       Но и на работе тревога не покинула меня. И весь день казался каким-то не таким. Может я заболел?       Вечером я решил зайти к врачу. Усатый дяденька, почему-то они все были усатыми дяденьками, стал спрашивать меня о том, что меня беспокоит. Я рассказал про то, как почувствовал себя в квартире, каким ужасным мне показался лифт, как пугали меня панельные стены.       — Да у вас, похоже, развилась клаустрофобия, — протянул он.       — Клаустрофобия? — переспросил я. — Как же мне вылечить её?       — Да, именно она. Почему-то всё чаще люди обращаются к нам с этим недугом. Им становится тесно в их идеальном жилье. А ведь там всё давно продумано планировщиками: расстояние между диваном и телевизором, между холодильником, столом и раковиной. Иными словами, продумано всё, чтобы было удобно, чтобы меньше тратить время на ходьбу по квартире, чтобы вмещалось в размеры панелей. И никто не знает, что делать с такими вот людьми! Не живётся им в идеальных городах, — развёл руками дядя-врач.       Я вышел из больницы на улицу. Стемнело. И где-то между балконами и переходами я увидел кусочек ночного неба. Тусклые звёзды мерцали мне оттуда, не в силах перебороть яркий свет идеально расставленных фонарей. И эти звёзды были такими красивыми, а небо таким высоким, что мне хотелось быть ближе к ним, покинуть этот душный идеальный город с его идеальными жителями, не видеть больше свою идеальную квартиру с идеальными вещами. Ведь я оказался сегодня таким не идеальным. Оказался человеком, под которого ГОСТ не рассчитан или который не рассчитан под ГОСТ? Эх, что же мне теперь с этим делать? И самое странное, что я не хотел ничего с этим делать, я хотел лишь стоять и смотреть на звёзды.