***
Входя в белую гостиную поместья Болейн, она замечает вальяжно развалившегося на мягком диване Блейза. Летящая походка и приветственная улыбка тотчас меняется на горделивую осанку и надменный взгляд. Лишь присутствие Драко, Пэнси, Дафны и Тео сдерживают ее от бурного проявления эмоций. Блейз расплывается в довольной ухмылке. Она так предсказуемо реагирует на его появление. Напускная холодность и манерность– удовлетворительно, Болейн, но это не твой образ. Он это точно знает. Мулат слишком хорошо выучил её повадки. Она бывает настолько увлечена своими мыслями, что и не замечает пристального взгляда шоколадных глаз в Большом зале или на совместных занятиях.***
Она ненавидит его за шаловливые искорки в его глазах, за то, как он манерно растягивает слова, за его чертов, едва уловимый итальянский акцент, за невидимые ожоги после его прикосновений. Она ненавидит себя за дрожь в коленках когда она ловит на себе его взгляд, за желание чувствовать его теплое дыхание на своей шее, за интерес, каковы на вкус его пухлые губы. Забини любит её за мелодичный смех, запах весны в платиновых волосах, пляшущие яркие огоньки в её глазах. Он ненавидит себя за желание безраздельно обладать ей, желание просыпаться и видеть её подле себя, чувствовать, как её разгоряченное бледное тело млеет от прикосновений его губ и обвивается вокруг него. Блейз был готов запереть её в своем поместье, лишь бы никто не посмел взглянуть на неё, следовать за ней, словно верный пес. Итальянец хотел поставить алые метки на лебединой шее, оставить на ней лишь гриффиндорский галстук и заставить её стонать под ним, судорожно сжимая руками шелковые простыни.***
Сбежав с очередной факультетской вечеринки, прихватив с собой бутылку огневиски, слизеринец медленно поднимался на Астрономическую башню. Добредя до башни, Забини аккуратно открыл тяжелые двери и застыл. На белом снежном покрывале сидела, почти сливаясь с площадкой, блондинка и искусно выводила в воздухе светящиеся руны. Блейз по-кошачьи тихо подошел к ней и положил руки на хрупкие плечи. Он буквально кожей почувствовал напряжение, исходившее от гриффиндорки и убрал руки как раз в тот момент, когда на него направили палочку с растущим красным огоньком на конце. –Полегче, angelo, — мулат поднял руки в примирительном жесте. Девушка облегченно выдохнула, но палочку не убрала. –Что ты здесь забыл? — неуловимое движение, и она уже прямо стоит перед ним. Хотя он и выше её на голову, она смотрит на него сверху-вниз. Но слизеринца это не волнует. Алкоголь делает свое дело, и он расслаблено опираясь на колонну, наблюдает за каждой переменной на её красивом лице. Через пару минут неловкого молчания Блейз вспоминает, что они находятся на заснеженной башне, и заклинание обогрева постепенно начинает спадать, а повторять его волшебница явно не собирается. Мулат снимает с себя пиджак и накидывает на будто бы загипнотизированную гриффиндорку. Подняв её за подбородок, он заставляет девушку взглянуть в его глаза. Он тонет в омуте темных глаз и, кажется, начинает задыхаться. Видя в глазах Болейн лишь смятение, страх и вину, он, горько усмехнувшись, разворачивается к выходу и бросает скорее в пустоту: «Не стой на ветру». Блондинка словно очнувшись срывается с места и догоняет его уже в темных коридорах восьмого этажа и задыхаясь, зовет его. Итальянец оборачивается и подлетает к ней и едва слышно шепчет: « Non ti merito.*»После он протягивает руку и очерчевая контур острых скул и смотрит прямо в глаза. Сейчас там идет борьба между целомудрием и искушением. Забини сомневается, но она уже готова скинуть с себя нимб и поддаться ему. Гриффиндорка робко подается вперед, как бы давая свое разрешение, и Блейз подхватывает её на руки и через мгновение прижимает к каменной стене. Он впивается в её губы, будто они способны залечить все его раны, заставят забыть его обо всем. Сейчас для него существуют только эти податливые губы со вкусом клубники и запах полевых цветов. Мулат опускается к бледной шее и проводит языком от мочки уха до воротника школьной блузки. Его руки путешествуют по телу девушки, периодически задерживаясь, то сжимая кожу почти до синяков, то, будто извиняясь, мягко оглаживая. Расстегнув несколько пуговиц форменной рубашки, Блейз беспорядочно оставляет ярко-красные укусы. Его не волнует как она будет объяснять это однокурсницам. Сейчас его мысли заняты только поистине ангельски прекрасной гриффиндоркой. Болейн пробирает частая дрожь. Ноги почти отказываются держать её. Она отчаянно сжимает пальчиками темно-серый свитер и пытается не сойти с ума от превосходного запаха дорого парфюма. В перерывах между поцелуями девушка рвано хватает легкими воздух. Контраст холодного камня и разгоряченного тела окончательно заставляет её отдаться ощущениям, и с её губ срывается тихий стон. Забини улыбается сам себе и продолжает изводить неискушенную гриффиндорку умелыми ласками. Она быстро сдается, когда слизеринец находит бьющуюся под кожей жилку. Его имя разбивается о стены замка. Для аристократа эти стоны служили наградой, смыслом жизни, божественным благословением… Он утягивал Болейн за собой в темный омут, нагло украл её из-под носа божественных надзирателей и присвоил себе. Забини потерял тот момент когда она приручила его. Возможно, это произошло в один из семейных обедов или когда он нечаянно застал её в библиотеке, сосредоточенно листающей объемный фолиант. Это совсем не важно, важно только то, что рядом с ней его демоны удовлетворенно ворча, залезли обратно в свои норы и переставали терзать его душу. Блейз не знал, что будет завтра, через месяц, год. Но он знал, что теперь точно не отпустит её. –Ты сломалась, angelo. Пора спуститься на землю.– Забини ухмыляясь, заглядывает в глаза блондинки. -За тобой я пойду и в преисподнюю.