Вишнёвый мусс

      Под окнами старой съёмной квартирки Джонни, растёт вишня. Зимой ее ветви покрываются чудным инеем, осенью желтеет густая листва, весной на всю улицу разносится аромат нежных цветов. А сейчас, летом, когда студенты уже закрыли сессию и вовсю отдыхают, дерево одаривает людей спелой бордовой вишней. Немного кисловатой и огромной.       Енхо не любит вишню и ее терпкое послевкусие. Но проходя мимо дерева, он каждый раз срывает горстку ягод и кладёт их в карман, не боясь запачкаться. Джонни любит апельсины и солнце. И Тэна любит. А Тэн, как ни странно, любит вишню и арбузные приторные жвачки.       Енхо терпеть не может все эти молодежные тусовки, где глаза выедает от запаха пота и рвоты, а по углам раскладывают друг друга пьяные в хлам подростки. Он ненавидит эти сборища тупых малолеток, для которых нет ничего интереснее алкоголя, наркотиков и случайного перепиха в чьем-то туалете. Эти люди с пеной у рта доказывают, что они просто «живут сегодняшним днём», но это всё вовсе не жизнь. Ты не живёшь, когда напиваешься настолько, что блюешь без остановки минут десять, или когда, из-за отходняка, не можешь встать с постели целый день. Глупо говорить, что «оно того стоило», когда даже не помнишь, что происходило после первого шота.       Джонни слегка подташнивает от вида потных бессознательных тел и от душного, пропахшего дешевым алкоголем, спертого воздуха. Но он улыбается знакомым и хватает со стола стаканчик с какой-то выпивкой.        Енхо прогуливается по залу, уже не испытывая дискомфорта из-за запаха. Он глазами ищет знакомую фигуру, и найдя, смело направляется в ее сторону.       Тэн, уже заметно выпивший, плавно двигается в такт оглушающей музыке и в упор не замечает Джонни, пока тот не протягивает ему сочные ягоды. Таец кривит в усмешке алые от тинта губы и берет одну длинными пальцами, с множеством блестящих колец на фалангах. Тэн демонстративно облизывает вишню и отправляет в рот, посасывая кончики пальцев, державшие ягоду. Енхо сглатывает, и отобрав пустой стаканчик у парня, ссыпает туда оставшуюся вишню. Он отдаёт стакан обратно Тэну и наклоняется, мазнув влажными губами по щеке младшего. Тому все равно, он садится на барную стойку и льёт в вишню немного ликера, а Джонни наблюдает, ведь все равно никто не вспомнит завтра этих взглядов, борясь с похмельем.       К тайцу подходит какой-то татуированный парень и притягивает его для глубокого, ужасно мерзкого поцелуя, но тот пальчиками проводит по его губам и даёт попробовать вишню с ликером, а затем они все же целуются, долго и мокро. И уходят в ближайшую спальню. Трахаться. А Енхо смотрит на оставшиеся спелые ягоды в золотистой мутноватой жидкости. Ягоды, которые только что ел тот парень. Ягоды, которые Джонни, вообще-то, принёс для Тэна.       Каждый раз, когда они встречаются в университете, таец даже не обращает внимания, пока Енхо не говорит:        — Я Джонни, — но после этого, Тэн непременно скалится и уходит, ничего не сказав.       Джонни не идёт домой, в кои-то веки он напивается. Здесь, среди потных тел, он танцует, поймав ритм. Уже все равно, сколько прошло времени. Енхо заливает себя алкоголем и флиртует с такой же пьяной девушкой у бара. Они танцуют и целуются. Джонни даже почти не противно, когда на танцполе она прижимается к нему всем телом.       Парень не помнит, как оказывается на улице, минут пять блюет на асфальт, а пьяные компании громко смеются над ним, и смех их застывает в ушах. Енхо, немного протрезвевший, находит в кармане пачку сигарет и ищет зажигалку. Он всегда забывает ее дома, но сейчас тщетно надеется, что в этот раз все иначе. Всё-таки не находит и, пошатываясь, подходит к курящему у стены парню.        — Есть прикурить? — сипло выдыхает Джонни.       Парень лениво поворачивается, и следующие слова прилипают Енхо к языку. Тэн, даже с припухшими губами, растрёпанными волосами и мутноватыми, от большого количества выпитого, глазами, все равно похож на чертового ангела. Он усмехается, увидев Джонни, и протягивает зажженную зажигалку.        — Как там тебя зовут? — таец затягивается и выдыхает облачко едкого ментолового дыма, прикрыв глаза. — Хотя, знаешь? Мне плевать.        — Я Джонни, — как заворожённый, все равно отвечает тот и Тэн опять привычно скалится, но не уходит.       Таец делает еще пару затяжек, и не выкурив и половины, выбрасывает свою ментоловую сигарету, не удосужившись даже потушить. Он делает шаг Енхо на встречу и тянется к нему за поцелуем, а тот не достаточно трезв еще, чтобы отказать. Забытая сигарета летит на землю и Джонни всем телом вжимает Тэна в стену, не то с сожалением, не то с облегчением понимая, что на завтра таец вновь забудет его имя.

***

      В следующий раз Енхо встречает Тэна на очередной вечеринке, только вишни, на этот раз, он не приносит. Таец сидит на барной стойке и болтает ногами, что-то обсуждая с очередной подвыпившей подругой, и Джонни с удивлением отмечает, что тот совершенно не пьян. Тэн протягивает девушке приторную жвачку с химическим арбузом, а свою выплевывает. Он смеётся над ее шуткой и закуривает очередную дешёвую ментоловую сигарету.       Енхо оглаживает в кармане зажигалку, осмотрительно купленную перед приходом сюда и уверенно направляется к парочке, зажав между зубами сигарету.        — Есть прикурить? — девушка недовольно смотрит на него, но молчит, а Тэн улыбается краешками непременно алых губ и протягивает зажигалку.       Они стоят втроём и молчат, пока девушка не отходит, фыркнув.        — Ты не пьёшь? — Джонни отчаянно проклинает свой болтливый язык за прерванное хрупкое молчание.        — Так удивительно? — таец хмыкает.        — Немного, — Енхо затягивается, чтобы скрыть напряжение, на что Тэн звонко смеётся.       Он уже докурил и опять жуёт отвратительную химическую жвачку. Это так не вяжется с его расслабленными жестами, и снова припухшими от поцелуев, губами. Тэн, кажется, намного взрослее его лет, он начитанный и умный, но в глазах пляшут озорные искорки. Таец весь будто состоит из контрастов. Это пугает, это же и притягивает.        — Не хочу напиваться сегодня, — парень ерошит волосы. — Посмотрю на этот тухлый движ со стороны хоть раз.       Тэн тянется за ликером и наливает в два стаканчика.        — Ты же не хочешь пить, — Джонни заинтересованно следит за каждым действием младшего.        — Я не хочу напиваться, — поправляет таец, опять вынимая изо рта жвачку. — И с вишней, кстати, было бы вкуснее.        — Не люблю вишню, — зачем-то говорит Енхо, но Тэн не отвечает.       Таец пьёт ликёр и курит ментоловые сигареты, а Джонни думает, что он космически красив в своих глубоких мыслях. Если заглянуть Тэну в глаза, глубже, за мутную пленку и озорные огоньки, можно увидеть тоску, но Енхо не спрашивает. Он сидит и смотрит, пока есть возможность.        — У меня дома есть огромная библиотека, — тихо говорит таец. — А я, гребаный кретин, прожигаю молодость здесь.        — Ты в любой момент можешь вернуться домой, — Джонни опять закуривает. — Думаю, родители примут тебя с распростертыми объятиями.        — Не примут, — Тэн качает головой и смотрит в потолок, чтобы не заплакать. — Они ненавидят меня. А я их.        — Ты можешь брать книги и приходить, — Енхо мнётся. — Сюда, например.        — Ага, — таец усмехается сквозь слезы. — И ногами отбиваться от пьяных тел, под громкую музыку пытаясь сосредоточиться на сюжете.        — Приходи ко мне, — Джонни прикусывает язык, когда Тэн поднимает взгляд. — То есть, я не против, если ты захочешь почитать у меня, вместо этого всего.        — Спасибо, — таец улыбается. — Я буду рад прийти.        — Я Джонни, — говорит зачем-то парень, так же улыбаясь.        — Я помню, — опять звонко смеётся Тэн. — Прогуляемся сейчас, Джонни?       И смех этот прекраснее лучшей музыки в мире…