Хотя бы раз в жизни

POV Дэвид – Игги! Твою ж мать! Не-е-ет, – тяну я. – Ну давай же! Какое Рождество без снега? Отпраздновав с семьёй, как полагается, я через три дня улизнул на квартиру к Игги, где собралась пёстрая весьма отбитая компания. Собственно, иного не предвиделось, поскольку ближайшие несколько дней Энджи не будет в городе, а Мик проводит время со своими друзьями. Члены его группы не очень-то меня жалуют. И вот, вечером второго дня грандиозной тусовки у Игги, у нас уже полная свалка, по квартире шастают непонятные сплошь пьяные люди, а Поп старательно пытается всунуть мне кокаин. Хотя в меня уже ничего не лезет. – Давай, Дэвид! А то ты какой-то слишком пассивный сегодня. Левая девица в одном нижнем белье пытается усесться мне на колени, а я совсем не вежливо спихиваю её. Как же они меня достали! – Ладно, чёрт с тобой, давай. Я действительно хочу расслабиться. Уже пол года хочу, да только всё никак не выходит. Слишком много концертов, съёмок, поездок. Да ещё и странное происшествие по имени Мик Джаггер, которое отнимает немало душевных сил. Все связи всегда меня нисколько не напрягали. А с ним всё как-то иначе. Дурь у Игги всегда высшего сорта. Хоть что-то у него в порядке. – Чувак, хоть в салон сходи, корни же отрастают, – замечаю я. – Отъебись, – фыркает он. Даже сейчас, когда после одной дорожки моё сознание расслабляется, внутренний перфекционист не дремлет. Игги утаскивает кто-то из его дружков. Я с наслаждением растягиваюсь на диване. Вижу перед собой кружащуюся комнату, с задёрнутыми тёмными занавесками, стоящим в воздухе сигаретном дымом, полом, засыпанном бутылками, конфетти и прочим мусором. Всё как всегда. И блевать хочется. Нет, пожалуй, моё мнение о качественной наркоте Игги оказалось ошибочным. *** POV Мик Идея провести рождественские каникулы в загородном доме Кита оказалась не такой уж и плохой. Вся орава наших детей благополучно играет вместе, а мы не можем различить кто из этой толпы чей, женщины денно и нощно перетирают свои темы (Анита даже не пытается наслать порчу на Бьянку, как это бывает обычно), а мы с парнями празднуем уже который день, всё никак не можем остановиться. Сейчас в гостиной царит непринуждённая обстановка. Я сижу на ковре у камина, сложив ноги по-турецки, со стороны явно напоминая медетирующего буддиста-хиппаря в дурацком халате, который мне стало лень менять на что-нибудь приличное. Чарли с Биллом режутся в карты. Кажется, Чарли скоро проиграет свои барабаны. Кит же, сидя на подоконнике, задумчиво перебирает струны гитары. Скажите пожалуйста, он и спит с ней? Хотя, вроде бы, Анита не жаловалась, что им мешает посторонний предмет. К слову об Аните, она всё-таки слезла. Теперь у них с Китом всё более-менее нормально. Не знаю, надолго ли, но надеюсь. Потому что они оба важны для меня. И всё это время я безумно боялся, что они увязнут и не смогут выбраться. – Сколько он будет брынчать?! – возмущается Чарли, раздражённый явным проигрышем. Должно быть, неровные звуки гитары со стороны подоконника его уже нервируют. Кит не останавливается, лишь начинает играть больше. Конечно, этого следовало ожидать. Билл тихо смеётся, а я закатываю глаза. Конечно, с ними хорошо. Спокойно и весело. Только вот иногда мне нестерпимо хочется обратно в Лондон. Я не вижу Дэвида уже вторую неделю, всё из-за рождественской суеты. Скольжу взглядом по друзьям. Раньше мне хватало их общества. Теперь нет. А они понятия не имеют. Называют Боуи "разукрашенным попугаем" и не понимают, отчего я стал так дружен с ним. Ещё, кажется, они не одобряют мой новый стиль, который, кстати говоря, помог мне придумать Дэвид. По крайней мере, когда в последнем туре я накрасил глаза голубыми тенями и надел обувь на платформе, они скривились и заявили, что это выглядит как-то по-гейски. Знали бы они и про ещё одну сторону моей жизни, было бы совсем весело... Однако я вовсе не гей. Мне всегда нравились женщины. И продолжают нравиться женщины. Дэвид – исключение. Потому что Дэвид – это Дэвид. И какого чёрта в моей голове опять мысли о нём? – Парни, выпьем ещё? Моё предложение встречается громкими одобрительными возгласами и я иду на кухню за пивом. *** Мик приезжает в Лондон через несколько дней. Приезжает, потому что накануне вечером раздался звонок. Сняла Анита и, услышав, что просят Мика Джаггера, не стала даже вникать, кто звонит, и передала трубку лучшему другу своего мужа. – Дэвид? – Мик старался говорить тише, чтобы никто не услышал его из гостиной. – Как ты меня нашёл? – Сам же говорил, что на этой неделе будешь у Ричардса. А номер я узнал у знакомых, – раздался голос с той стороны провода. Голос, по которому Мик уже соскучился. – Я хотел спросить... – кажется, в голосе Дэвида звучат неуверенные нотки. – В общем, когда ты вернёшься? – Пока не знаю. Дэвид, конечно же, как всегда вы скажет всего. Не скажет, что ему одиноко, что он безумно хочет быть рядом с ним сейчас. А Мик, разумеется, всё поймёт без слов. – Ты будешь у себя дома? – Да. Я уже вернулся туда. И это заставит Мика сорваться следующим же утром в Лондон, объявив всем, что у него возникли дела. Сорваться бездумно, как глупый подросток. Просто потому что от Дэвида вштыривает больше, чем от наркоты, и потому что на него Мик конкретно подсел. Остальные ничего не подозревают. Или не озвучивают. – Мы с Джейд побудем здесь ещё? – спрашивает Бьянка, провожая мужа. Мику стыдно перед ними. Стыдно обманывать и нестись к Дэвиду. Никогда ещё в жизни не было стыдно. Значит, всё совсем серьёзно. – Я за вами приеду буквально через пару дней, – обещает он. Потому что его давно просили провести праздники с семьёй, ведь на прошлые он вообще был в туре. Однако терпеть невмоготу, ему нужен Дэвид. Лондон встречает привычной мрачностью небес и радостными огнями и украшениями на улицах. Всё же здесь хорошо. Мик всегда любил город. Путь до дома Дэвида уже прекрасно знаком. Протоптанная тропинка. За открывшейся дверью привычный и такой необходимый он. Всё, наконец, на своих местах. – С Рождеством, – шепчет Мик, целуя любовника на пороге, даже не имея терпения войти в квартиру. – С Рождеством, – мычит ему в губы Дэвид и, обхватив за шею с готовностью прижимается. – Не смог держаться дольше. Примчался, как только ты позвонил. – Я на это и рассчитывал. Дэвид чудовищный эгоист. Да и Мик тоже. Поэтому быть вместе им едва ли что-то может помешать. *** Анджела поспешно взбирается по пыльным ступеням. Здесь не убирали, должно быть, несколько лет. Она спешит домой, чтобы, наконец, принять душ после долгой дороги и выпить чашку бодрящего кофе. Поездка к отцу прошла не слишком гладко. Не удалось избежать очередного конфликта с семьёй. Поэтому она возвращается раньше на несколько дней, чем должна была. На лестнице темно. Не видишь, куда идёшь. Она оступается и соскальзывает вниз со ступеньки. Каблук с треском ломается. Энджи выругивается себе под нос. Поспешно снимает туфли и продолжает движение босиком. К чёрту всё, безумно хочется домой. Интересно, где носит Дэвида? Сын у бабушки на все каникулы, поэтому, сидеть дома ему не с кем. Наверняка разгуливает где-то на просторах Лондона. Главное, чтобы протрезвел и вернулся, потому что через пару дней нужно возобновлять работу, на носу запись нового альбома. У Энджи в голове вечно крутятся все дела Дэвида. И как так вышло, что она заделалась его персональным менеджером? Ключом не попасть в замочную скважину. Да когда здесь вкрутят лампочку? Наконец Анджела оказывается в прихожей. Сбрасывая пальто, не замечает незнакомую пару обуви. Сознание слишком занято мечтами о чашке горячего кофе. Она спешит на кухню. По дороге ей приходит мысль, что надо хотя бы избавиться от этой ужасно узкой юбки, в которой совершенно неудобно передвигаться. Сворачивает в спальню. Распахивая дверь, Энджи совершенно не ожидает никого здесь увидеть. В полумраке комнаты она не сразу замечает, что в кровати кто-то лежит. Наконец, вглядевшись, обнаруживает знакомые рыжие волосы среди вороха простыней и подушек. – Дэвид? Ты дома? Слышится заспанный голос, бормочащий что-то неразумное. Потом медленно Дэвид приподнимается на подушках и трёт глаза. – Привет, Энджи. И только тут она замечает, что рядом с ним спит кто-то ещё. Точнее, уже тоже просыпается. Она делает шаг к кровати. И понимает, что "кто-то ещё" – это Мик Джаггер. – Привет, – только и говорит он, мгновенно сбрасывая остатки сна при виде неё. Энджи смотрит на них во все глаза. И не может поверить. Да, у них с Дэвидом договорённость. Да, каждый может спать, с кем пожелает. Но Джаггер... Джаггер в их постели... Это, как минимум, странно. Джаггер, у которого женщин больше, чем у кого бы то ни было. Джаггер, который сам к ней подкатывал. Джаггер, который будто бы просто хороший друг Дэвида. – Вам сварить кофе? Энджи умеет держать себя в руках. И Дэвид никогда не увидит её слабости. Не увидит, что сейчас она растеряна. – Да, пожалуй, – как ни в чём не бывало отвечает он. Когда она возвращается в спальню с подносом, Мик уже полностью одетый стоит у окна и задумчиво курит, а Дэвид всё ещё не выбрался из постели и сидит, облокотившись о подушку. Энджи ставит поднос рядом с ним и присаживается на краешек кровати. – Как отец? – спрашивает Боуи, будто ничего не случилось. – Нормально, – пожимает плечами она. – То есть, как всегда. Мик, иди сюда, кофе остынет. Мик садится рядом и берёт чашку. Ему, кажется, немного не по себе. Всё в порядке здесь только у Дэвида. – А вы... – явно не зная, как спросить, неуверенно начинает Энджи. – Давно... Того? Дэвид неопределённо усмехается. – Весьма. Повисает напряжённое молчание. Анджела устало проводит рукой по коротким волосам. Она пытается на обращать внимания. Не зацикливаться на том, что узнала. Дэвид взрослый человек, может делать, что пожелает. Но мысли разбегаются, никак не собрать их. – Пойду помою чашки, – бросает она и исчезает из комнаты. Когда они остаются вдвоём, Мик спрашивает: – Тебя ничего не напрягает? – Не-а, – беспечно отзывается Дэвид. Сплошной абсурд. Пьеса для постмодернистского театра. – Мне, наверное, пора, – вздыхает Мик. Дэвид смотрит на него ничего не выражающим взглядом. – Ладно, иди.