— И что же тебе снится, Максимова?

Каждый день одно и то же. Один и тот же сон. Ей нравилось. Потому что каждый раз видела его. Но никто даже не знал, чем они занимались в её снах… И в этот раз ей не посчастливилось. Сидя на уроке химии, Ксении было настолько скучно, что она просто уснула, сложив руки на парте и уткнувшись в них лбом, пока все остальные ученики записывали реакции химических элементов. К слову, урок близился к концу. Учитель даже не обратил внимание на спящую ученицу за последней партой. И не заметил бы, если б не её тихий полустон в пустом классе. Слегка нахмурив брови, Егор Николаевич вышел из лаборантской, услышав, что его кто-то окликнул. И каково же было его удивление, когда его ученица, Ксения Максимова, спала в его кабинете за последней партой. Он не спеша подошел к шатенке и с минуту глядел на нее, словно изучая. «Егор… Николаевич…» И именно его имя ученица простонала. Можно было только догадываться, что же ей снится. Хоть и кажется, что тут и нечего гадать — и так всё ясно и понятно. — И что же тебе снится, Максимова? — довольно усмехнулся учитель, а после посмотрел на вид за панорамным окном. В ответ? То ли стон, то ли вздох. А ему нравилось слушать, наблюдать, как её тело вздрагивает, как учащается её дыхание. Его так забавляла эта ситуация. Словно почувствовав, как ее буравят взглядом, Ксения вздрогнула, распахнув глаза, а после принимая сидячие положение, оглянулась по сторонам. Но тут она застыла, увидев перед собой учителя. Именно того учителя, который в её снах творил с ней самые непристойные вещи. И сейчас, увидев его, она затаила дыхание, не понимая, почему класс пуст и почему Егор Николаевич заинтересованно смотрит на неё. — Как спалось? — усмехнулся блондин, продолжая стоять рядом с ней, но вот теперь он смотрел в её сонные карие глазки. — А... Нормально… — встав с места и отведя взгляд в сторону, смущенно ответила шатенка, вспоминая свой сон. Его руки… Что они творили с ней… А губы… — Ты во сне говорила, — заметил блондин, в подсознании усмехнувшись. — Да? — удивилась Ксюша, вздрогнув от хриплого голоса учителя. И не только голоса. Она говорила… во сне. Вспоминая всё, что она могла сказать в её сне, она поняла, что это только стоны и вздохи, и лишь её тихие просьбы к её учителю, к которому она и во сне обращалась по имени и отчеству, разбавляли картину. — И ч… что я говорила? — Честно или…? — он изогнул бровь, продолжая издеваться над своей ученицей. — Егор Николаевич… — хотела было начать Ксения, как её резко перебил голос учителя: — Ну вот. Ты сама же ответила на свой вопрос, — всё ещё усмехаясь ответил он. В кабинете воцарилась тишина. И лишь сбитое дыхание девушки и её учащенный пульс был слышен. Даже ему. Разделяли их тела лишь несколько сантиметров. Что было в его мыслях? Узнать, что она будет делать дальше. — Ну? — он вопросительно посмотрел на неё. — Может, поделишься, что тебе снилось? — ухмыльнулся он, а после, убрав выбившуюся прядь её волос за ушко, наклонился ближе к ней. — И что же я делал в твоем сне? Ответ он, безусловно, знал. Но отказать себе в удовольствии поиздеваться над своей ученицей он не посмел. И вот сейчас, он потянул девушку на себя, после чего зажал между собой и партой. Он смотрел на неё. Сбитое дыхание девушки лишь радовало мужчину. — Егор Николаевич, я… мне пора домой. На улице уже темнеет… — голос предательски дрогнул, срываясь на тихий шепот. — Не волнуйся. Я могу тебя отвезти домой, — он поднял её опущенную голову за подбородок, заглядывая в её, казалось, бездонные глаза. — Конечно же, сразу после того, как ты расскажешь мне про свой сон. Ей было страшно и стыдно. Сказать она не могла, а просто так он ее не отпустит. Но что делать? Она так и тонула в его синих, как океан, глазах. — Ксения, если не хотите, чтобы ваши родители волновались — скажите напрямую, что вам снилось, и я сразу же вас отпущу… может быть… — он просто насмехался над бедной девушкой. — В противном случае… — Егор Николаевич, пожалуйста, отпустите меня, — не желая даже слушать химика, попросила ученица, зажмурив глаза, чтобы еще больше не гореть от стыда. — Вы не имеете право держать меня в школе против моей воли! — вдруг выпалила она, распахнув глаза. — Хорошо, Ксюш. Можешь идти, — согласился он, отходя от ученицы. Ксения нахмурилась, недоверчиво смотря на спину химика, который уже уходил в направлении лаборантской. — И вы просто так отпустите меня? — вдруг спросила шатенка, не веря во все происходящее. — Нет, конечно. Две двойки в журнал обеспечены. А теперь, — он обернулся, стоя уже у двери в лаборантскую. — Свободна, Максимова. — Что? — возмутилась ученица, нахмурившись. — За что двойки-то? — Во-первых: ты уснула на моем уроке. А во-вторых: плохое поведение, — как ни в чем не бывало ответил блондин. — Какое еще плохое поведение? — продолжала злиться Максимова, прожигая взглядом учителя. — Огрызаешься с учителем, а сейчас разговариваешь на повышенных тонах, — он пожал плечами. Ксения вздохнула, прикрыв руками лицо. Она не знала, что делать… Нервно проведя рукой по волосам, шатенка развернулась и стала собирать обратно все вещи в кожаную сумку, после чего взяла ее снова развернулась, встречаясь взглядом с химиком, что неотрывно смотрел на неё всё это время. Сорвавшись с места, Ксения направилась к выходу из кабинета, опустив голову. В голове смешалось все в кашу. Надо было что-то сделать, чтобы ей не снился химик, о котором она думала день и ночь. — Долбанная химия… — тихо процедила она сквозь зубы. — Что, прости? — удивился мужчина, ведь он впервые слышал, чтобы при нем плохо отзывались об его предмете. В считанные секунды он остановил девушку в паре метров от двери, взяв её за руку. И в этот момент Ксения осознала свою ошибку. — Повтори-ка. «Дура, дура, дура!» — говорила сама себе шатенка. — Максимова, не тяни кота за хвост, — процедил Егор Николаевич, крепче сжав кисть её руки. — Если ты так и будешь молчать, я завалю тебя так, что даже работая на каждом уроке, ты не сможешь даже на тройку вытянуть химию. А насколько я знаю, ты хорошистка. Она не поднимала голову. Ей было и страшно и стыдно. Дышать, казалось, было нечем. Все тело бросило в жар, когда он вновь поднял её голову за подбородок. Он находился слишком близко. Его губы были в миллиметрах от её губ. Она не смотрела на него. Да и смысла нет — пелена слез всё размыла. Он же, в свою очередь, чувствовал лишь удовлетворение. Да, ему хотелось видеть ее слезы. Ему хотелось чувствовать её сбитое дыхание, хотелось смотреть в её глаза. Ведь ему, как и ей, не раз снились сны с ней. Сны, где он осознанно раздевал свою ученицу прямо на своем столе, целовал каждый миллиметр её тела, оттягивал момент, чтобы насладиться ею сполна. И не только. Он любил дразнить. Только её. И сейчас, когда она, вся такая неприступная, стоит в миллиметрах от него, он смотрел на неё. Изучал взглядом… — Я устала. Делайте, что хотите… — обреченно выдохнула она, а по щеке скатилась слеза. Потом ещё и ещё. Вновь и вновь из глаз текли новые соленые капли слез. Его губы дрогнули в улыбке. Но, почему-то, грустной… Он сам не понимал причины. И в этот момент его одолело бешеное желание прикоснуться к ней. Попробовать на вкус её, наверняка сладкие, губы. И помешкавшись ещё немного, он слегка коснулся её щеки, в тот же момент стирая дорожки горячих слез, а после его рука скользнула ниже, к шее. Ксения затаила дыхание, не понимая, в чем дело. Но тут и понимать не надо. — Можешь кричать, бить, проклинать… но тише… — прошептал он, а после добавил. — И лучше не сопротивляйся, Ксю… Ты же послушная девочка? — его хриплый голос с каждым словом заставлял сердце девушки биться с новой скоростью. Она словно потеряла дар речи и слабо кивнула мужчине, которого она считала неземным идеалом. Ухмыльнувшись, Егор припал к её губам, тем самым вводя девушку в транс. Единственное, что она смогла сделать — бросить сумку, осторожно обняв шею мужчины. Победно улыбнувшись, блондин уверенно опустил руки на её талию, сильнее прижимая к себе. Она не возражала. Зачем, когда она всегда мечтала об этом… Егор стал изучать её хрупкое тело, рукой касаясь каждого изгиба, заставляя девушку вздрагивать. Он углубил поцелуй, довольствуясь тем, что Ксения отвечала и безропотно позволила ему делать с ней всё, что ему захочется. Это не могло не радовать. Медленно, но верно его ладонь прошлась по плоскому животику девушки, а после проскользнула к внутренней части бедра, мгновенно бросая в дрожь Ксению. Она отстранилась от его губ, переводя дыхание и часто дыша, но на этом Егор не остановился. Ухмыльнувшись её заметно покрасневшему личику, блондин крепко сжал одну руку на талии шатенки, а после снова провел ладонью второй руки по внутренней части бедра, слегка надавливая. С губ девушки сорвался полустон, вызвавший на лице блондина пошлую улыбку. — Неужели ты готова раздвинуть ножки передо мной в школе, в моем же кабинете? — хрипло прошептал он, заглядывая в её глаза. Её тающий взгляд скользнул по его лицу, а она закусила губу, полностью отдавшись в его руки. — Д… да… — неуверенно выдохнула Ксения, дернувшись от неожиданного шлепка по её попе. Она вопросительно посмотрела на учителя, чья улыбка становилась всё шире и шире. — А если бы на моем месте был кто-то другой? — хриплый, пониженный тон… Она прикрыла глаза, судорожно вдыхая парфюм мужчины, в чьих «объятиях» была. — Нет, — уверенно ответила Ксения, продолжая вдыхать его аромат, прикрыв глаза. — Не здесь, малышка, не здесь… — выдохнул Егор. Она изогнула бровь, вопросительно смотря на блондина. В ответ на её немой вопрос он лишь усмехнулся, подхватив её на руки, заставляя обнять его за шею еще крепче, и отнес в лаборантскую, где под окном, во всю ширину помещения стоял большой деревянный стол, на который Егор усадил шатенку, моментально раздвигая её ножки, устраиваясь между них. — Только запомни, — он обратил её тающий взгляд на себя. — Я привык брать грубо, малышка… — Будь, пожалуйста, нежнее, — наивно прошептала Ксения, надеясь, что он послушает её. — Всё зависит от твоего поведения, милая… Будь послушной — тогда я выполню твою просьбу, — казалось, он не может говорить просто, без усмешки. — И как давно тебе стали сниться сны… со мной? От его вопроса Ксения покраснела и отвела взгляд. Она хотела сказать, но у нее получилось лишь вздохнуть. Она неопределенно пожала плечами, все ещё смотря в пол. И если бы она только знала, что творилось в сознании у химика — не осталась бы с ним ни за что и никогда. А в его мыслях было отодрать её до сорванного голоса, душераздирающих криков. Он так любил, когда очередная его «жертва» кричала от боли, молила, чтобы ее отпустили, но он продолжал издеваться над юными телами девушек. — Скольким вы это говорили? — вдруг спросила шатенка, немного отстранившись от блондина. Он был удивлен. Ведь не знал, что у неё хватит смелости спросить такое. — Это так важно? — усмехнулся он, наклонившись вперед, к шее, губами прижимаясь к её коже, под которой мелко билась венка. — Для меня — очень… — судорожно вновь прошептала Ксения, боясь услышать положительный ответ. Ведь никому не хочется быть «очередной»… — Скажу сразу после того, как ответишь на мой вопрос… — выдохнул он, а пошлая ухмылка вновь расплылась по его лицу. Ксения вздернула бровь, ожидая вопроса блондина, и очень сильно волновалась. Ведь если он спросит, девственница она или уже нет, то Ксении придется со стыдом признаться, что она уже давно не «девочка», а если не признается сама — он все равно узнает… — Давно хочешь меня? — хриплый, до ужаса сексуальный голос мужчины обезоружил девушку, заставляя миллионы мурашек пробежать по её хрупкому телу. Ответа на последовало. Никто не спешил нарушать тишину. С каждой секундой желание возрастало, каждый томил с ответом, но они не отрывали глаз друг от друга. Казалось, что даже не дышали. Смелости нарушить эту идиллию хватило блондину, потому что давно изнывающий по женскому нутру член не давал мыслить трезво, подталкивая к, как казалось, большой ошибке, ведь связь между учителем и ученицей редко кончалась чем-то хорошим. А если быть точнее — никогда. — Почему я не удивлен? — усмехнулся он, а после наклонился к её тонкой, изящной шее, что так и норовила укусить. Клыки так и чесались, не давая покоя блондину. Она же терпеливо ждала, когда он поцелует, дотронется до нее, но нет. Он ждал, когда она застонет, умоляя прикоснуться к ней, когда сама прогнется под ним, сама полезет за резинку его боксеров, что пытались удержать не на шутку возбудившуюся плоть мужчины. И всё же, соблазн велик. Она — хрупкая девушка, которая боится, не двигается и дрожит, боясь сделать что-то не так; он — опытный мужчина, любящий доминировать, чувствовать, как его хотят, как ему повинуются, как умоляют. И его терпению приходит конец. Слишком долго ждал и хотел эту несносную девчушку, которая сейчас, раздвинув ноги, боялась лишний раз вдохнуть. Придвинул к себе, грубо, резко, не отрывая своего холодного взгляда с её карих глаз, где еле-еле горел огонек надежды, что всё будет не так жестко, как она представляет. И все же, сам себе усмехнулся блондин, она наивная. Для семнадцати лет слишком наивная… Его рука остановилась на её щеке, пальцем он провел по её губам, из последних сил сдерживая животное желание поцеловать девушку, вгрызаясь в её рот, кусая губы в кровь, оттягивая и заставляя просить о большем. И в тот же момент она получит, если только… попросит. Хорошо попросит. — Егор Николаевич… — только прошептала ученица, как телефон в кармане штанов химика завибрировал, издав характерную мелодию звонка. Оба замолчали, а после блондин достал свой айфон, отвечая на вызов: — Да, любимая? — невозмутимо обратился он, смотря прямо в глаза шатенке. Обратился не к ней… Ксению словно кипятком ошпарили, стоило ему произнести эти слова. — Да, я на работе… Она вздрогнула, теперь уже полностью понимая, что он не один… Как же глупо было лезть к женатому мужчине, но еще глупее то, что он подпустил, так еще и чуть ли не прогнул. — Малыш, у меня еще много работы. Буду через пару часов, ладно? — мягко проговорил он. Да уж… Кто бы мог подумать, что властный и грубый химик будет предупреждать свою любимую о том, что он задержится на работе, так еще и ласковым голосом, пока перед ним, на столе, сидит его ученица, раздвинув ноги без, казалось, зазрения совести. Ей не то, чтобы стало обидно. Ей было противно находиться с таким мужчиной. Почти неслышно всхлипнув, она почувствовала, как к горлу поступил противный ком. «Да как… Как он может?» — говорила самой себе девушка. — Хорошо, любимая, я постараюсь приехать пораньше… Давай… — ухмыльнувшись, блондин отбросил телефон на стол, вновь притягивая к себе Максимову. — Продолжим… — он снова перешел на хриплый шепот. — Нет, — холодно ответила шатенка, отталкивая от себя учителя. — Не продолжим, — она слезла со стола, но тут же была прижата к нему. — Да что ты? — иронично усмехнулся мужчина, смотря прямо в глаза девушке. — Неужто, передумала? — снова усмешка. Он все сильнее и сильнее вжимал ее в край стола, пока сама Ксения нервно дышала, пытаясь выбраться из оков блондина. — Вы дурак? Вас дома ждет ваша любимая, думая, что вы сидите за кипой бумаг, а вы собрались трахнуть свою ученицу? Так получается? — на выдохе выпалила Максимова, пытаясь оттолкнуть от себя химика. Выходило у нее не очень… — То есть, десять минут назад ты готова была без всяких сомнений раздвинуть ножки передо мной в моем же кабинете. Даже факт того, что на пальце у меня было кольцо, которое ну невозможно не заметить, тебя не остановил. А что сейчас? Услышав, что меня ждет дома моя жена, ты сразу же одумалась. Так получается? — он усмехнулся. И правда, заметила Ксения, у него же обручальное кольцо на пальце… «Какая же я дура…» — пронеслось в голове шатенки. — Да, именно так. А теперь, отпустите меня, Егор Николаевич, — она выдохнула, думая, что он ее отпустит. Наивная девочка… Из груди блондина вырвался смешок. Он отошел на шаг от шатенки, а потом резко развернул ее к себе спиной, от чего последняя вскрикнула. Без слов. Казалось бы, что он просто дразнит ее. Нет. Заставил нагнуться, задрал юбку, разорвал к чертям колготки, открывая себе шикарный вид на стройные ноги и упругую попу, что скрывало черное кружево. В тот же момент, девушка под учителем задергалась, пытаясь вырваться из его хватки, но от этого получила лишь шлепок по попе. — Отпусти! — вскрикнула Ксения, не прекращая свои попытки вырваться. Обида поглощала с головой, а отвращение лишь подливало масло в огонь. Хотела, но понимала, что неправильно. Не то. Не так это должно было быть… Это вообще не должно было быть! — Ну, пожалуйста… — тихо прошептала, надеясь, что хоть так-то он услышит её. Его рука скользнула на её шею, притягивая к блондину, который слегка наклонился к её ушку, а после прошептал: — А всего лишь несколько минут назад ты просила быть с тобой понежнее… — снова усмешка. Не раздражала, наоборот, втягивала в эту опасную игру. — Но раз ты так сопротивляешься, а назад дороги нет… — он сделал паузу, слегка сжав её шею, на которой все еще покоилась его рука, — придется брать силой и грубо. Ты уж прости… Кажется, она забыла как дышать. Молча сглотнув противный ком в горле, она шумно выдохнула. «Пусть делает, что хочет…» — пронеслось в её мыслях. И было уже все равно, какой исход их обоих ожидает. Если кто-нибудь узнает об этом, придет конец репутации химика, а её ждет позор и исключение… Она чувствовала на шее его горячее дыхание, его руку, что переодически сжимала её шею, ограничивая доступ к кислороду, его стояк, что так и упирался ей между ног, пока вторая рука держала её руки за спиной, чтобы она не двигалась… Это лишь больше возбуждало, черт возьми. Он убрал руку с её шеи, заставляя лечь на стол. Расстегнув свой ремень, он снял его, а после связал им руки шатенки. И тогда началось самое интересное. — Терпи… — хриплая усмешка и обжигающий удар по попе, от чего Ксения дернулась и вскрикнула. Больно… Сжавшись, она шмыгнула носом, прошептав хриплое «Черт…». Медленно, но верно его пальцы прошлись вдоль промежности, слегка надавливая, а после поднялись к резинке нижнего белья шатенки, из груди которой вырвался полустон. Да даже несмотря на отвращение, она хотела. Слишком сильно ждала этого момента, хоть и представляла всё далеко не так… Снова сильный удар по попе, снова вскрик и довольная ухмылка химика, который старался держаться до последнего, игнорируя каменный стояк под тканью боксеров и штанов, которые приносили ну очень много дискомфорта. Самому хотелось войти и трахать её до криков, до искусанных в кровь губ, до потери сознания. Хотел чувствовать не «кого-то там», а именно эту кареглазую шатенку, что не раз приходила ему во снах, возбуждала, а после не давала. Но он быстро брал все в свои руки и делал с ней всё, о чем фантазировал годами. Не просто же так он устроился в школу… Из своих мыслей, а скорее фантазий, вырвал её хриплый стон: — Не надо… — голос дрогнул, сорвался на шепот, а после по всей лаборантской эхом раздался треск, видимо, одежды. Порвал… — Твою мать… — прошипела девушка, тяжело вздохнув, а после снова замерла, чувствуя, как медленно, между половыми губами проскользнули пальцы мужчины, надавили на клитор, а после вошли. Резко, без всяких поблажек. Как он и говорил — грубо и резко. Из груди вырвался то ли стон, то ли крик, а после она закусила губу, когда он скользнул глубже в её нутро. Казалось, нетронутая, еще совсем невинная девочка. Казалось… — А я думал, что ты всё ещё девочка… Хотя сейчас, в наше время… — он замолчал и, кажется, даже не собирался продолжать. Нахмурившись, она попыталась развязать ремень, который уже давно натирал запястья шатенки. — Ну? Что замолчал? Говори, как есть, — резко ответила она, повернув голову в его сторону. Он лишь довольно улыбнулся, вытаскивая пальцы. Кажется, в его планах было только позлить девушку. Она недовольно выдохнула, отворачиваясь от мужчины, чья улыбка расплылась по лицу. — Встань… — хриплый, до ужаса сексуальный голос. Подчинил. Этому мужчине сложно было противиться, а если быть точнее — невозможно. И она далеко не исключение. Оторвавшись от уже нагретой её телом поверхности стола, она выпрямилась, наполовину развернувшись к блондину, что продолжал довольно улыбаться. — А теперь… — он наклонился ближе к ее лицу, смотря исключительно в её глаза. — Поцелуй… Она опешила, уже думая, что ей послышалось, но вновь и вновь проигрывая у себя в голове его слова, поняла, что нет, не послышалось. Нервно сглотнув, она потянулась к его губам; он ждал. И вот, она перешагнула через себя и накрыла его губы. Робко, словно боялась обжечься, неуверенно, думая, что все понарошку. Ведь если так-то — она еще ребенок. Ребенок, которого прямо сейчас совращает учитель химии. В штанах с каждой секундой становилось теснее. Да и сил терпеть уже не оставалось, когда его палец вновь проскользнул между половыми губами, очерчивая круговым движением клитор, а после надавливая на него. Таким маневром он заставил её стонать в его руках, таять от каждого его прикосновения и взгляда, подчиняться беспрекословно. Он быстро расстегнул ремень, который всё это время блокировал любые Ксюшины действия руками. С её губ сорвался тихий, но довольный полустон, а после она отстранилась от его губ. Чаша терпения треснула, в конец разбиваясь о реальность, где учитель, избавившись от ненужной одежды, стараясь не сломать свою излюбленную ученицу, плавно и медленно вошел в неё, вырывая из ее груди довольный стон, чувствуя, как подкашиваются её ноги, как дрожит её тело, как она прогинается в спине от каждого его толчка, а с её невероятно мягких губ срываются сладкие стоны, заполняют все пространство лаборанской и ласкают слух блондина. Взять грубо и трахнуть во всех позах хотелось до одури, но он, в первую очередь, мужчина и он должен держать себя в руках. И не только это мешало ему сделать желанное. Она была слишком хрупкой, хоть и старалась показаться сильной и независимой. Мужчин в этом плане не обманешь… Она громко стонала, царапала ногтями лакированный деревянный стол, порой задыхалась, стоило Егору опустить руку на её шею, с неистовой силой сжимая, показывая, как хочет, но не может переступить порог «дозволенного». Голос охрип, и теперь блондин наслаждался хриплыми стонами девушки, пока втрахивал её в поверхность стола, но так же аккуратно, стараясь не навредить ей. Она закатывала глаза от удовольствия, вскрикивала его имя, но тут же затыкалась, закусывая губы. И теперь, даже то, что они в школе, совсем не смущало ни первого, ни вторую… Тело шатенки предательски задрожало, колени подкосились, а стоны стали намного громче. Тугой узел внутри, внизу живота, горел с неистовой силой, разжигая пламя внутри обоих. Всего пару мгновений — последний толчок… Хриплый, приглушенный рыком стон растворился в пустоте вокруг. Она билась в конвульсиях, сжимала в себе учителя, пока он терзал её губы, «вгрызался» в её рот в порыве страсти, а после оставляя в ней частичку себя, крепче сжимая руку на ее талии… Казалось, во всем мире остались лишь они вдвоем. Они и их мысли, которые все ещё были растеряны и разбросаны. Тяжело выдохнув, он поцеловал ее в висок, где еле заметно билась голубая жилка, которую он с трудом, но разглядел. Он хотел знать каждый миллиметр, каждую родинку, каждое пятнышко, каждый шрам на её теле. — Ну так сколько хотела? — выдохнул он, все еще гадая на счет её ответа на его вопрос. Даже если не ответит, он теперь прекрасно понимал, что хватит одного лишь взгляда и она будет уже на коленях… — Полтора года… — обреченно выдохнула шатенка, пытаясь хоть как-то держаться на ногах. Как и в чем доберется до дома она понятия не имела. — Какой же ты идиот... — Счастливый идиот… — Еле заметная улыбка проскользнула на его лице, а после он повернул ее лицо к себе, вновь накрывая её губы… «Переживу и развод…» — пронеслось в его мыслях…