Круг Магов

      В Слепом Драконе установилась прохладная, дождливая погода. Целыми днями моросило, но не было ветра; одиннадцатый месяц года подходил к концу.       Подходя к дверям Рыжей Лисицы, Джули увидела впереди Ричарда, и задержалась, чтобы дождаться его. Он обаятельно улыбнулся и тряхнул отяжелевшими от дождя кудрями:       — Джули.       — Ричард.       И, пожав друг другу руки, словно старые друзья, они неспешно направились в таверну.       На кухне, как всегда, трудился господин Август, в своем грязном старом фартуке, и ни на кого не обращал внимание. Проходя мимо, Ричард задержался возле него:       — Эляйке д’жорно, мену Сокол.       И получил в ответ сдержанную улыбку и короткий, но теплый кивок. Джули старалась глядеть куда-нибудь в сторону.       — Какой старомодный способ приветствия, — сказала она, когда Август уже не мог их слышать. — Прямо как в исторических романах.       — Это не старомодно, а вежливо, — парировал Ричард. — Каждый человек, даже повар в забегаловке, достоин вежливого обращения.       — По мне, так ты просто хотел блеснуть своим знанием даболы.       — Чем тут блестеть? В моей все семье все говорят на даболе.       — Значит, ты у нас именитый дворянин?       Они остановились на лестнице. Ричард поглядел на нее исподлобья, даже враждебно, но при этом все еще невероятно соблазнительно, и, не сказав более не слова, пошел вниз, на прощание коротко фыркнув. Должно быть, он сам понимал, что по неосторожности намекнул ей на цвет своей крови. Джули проследила за тем, как он медленно и неспешно спускался в подвал, задержалась на ступенях еще на мгновение, и пошла следом, при каждом шаге встряхивая головой, как болванчик.       В подвале играли. Дая, стоя на столе, размахивала волосами и повторяла «я русалка, я русалка», а Роланд, качаясь на стуле, отвечал, что он моряк. Когда вошли старшие, Роланд спрыгнул на пол, обнял крепко Джули, а затем повис на брате, поднимая к нему свое чумазое, улыбающееся лицо, и не замечая, как по носогубной складке бежит прозаичная сопля. Ричард с доброй улыбкой дал брату платок, но тот лишь размазал грязь по обеим своим щекам и вернулся к игре. Джули посмотрела на Ричарда, но его лицо и взгляд ничего не выражали. Ни любви, ни отвращения.       Спустилась Рыжая Алиса с обедом. Моряк и Русалка с наслаждением перекусили, ненадолго став самими собой, после чего хотели было возобновить восхитительное морское приключение, но Дая, оглядев своих друзей, вдруг уверенно воскликнула:       — Нет, так не годится!       — Что не годится? — спросил Роланд, пытаясь своими чумазыми пальчиками заплести в косичку тонкую прядь ее золотых волос.       — Наша жизнь никуда не годится! Мы только и делаем, что занимаемся ерундой!       — Попрошу! — возмутилась Джули. — Мы с Ричардом сейчас будем решать мою геометрию, да, Ричард?       Ричард оторвал взгляд от чашки чая и вежливо улыбнулся, показывая, что ему, вообще-то, все равно, но если уж ей надо…       — Твоя геометрия — тоже ерунда! — заявила Дая, ревниво сверкнув глазами. — Все эти занятия совершенно бесполезны… для Круга!       — Для Круга?       — Да! У нас здесь Круг Магов, а не Круг Свободного Времени! Мы должны… — она сильно задумалась, было почти слышно, как скрипят ее мозги. — Ну, например, тренироваться, улучшая наши магические навыки, изучать запрещенные практики, самосовершенствоваться…       — Мои навыки невозможно усовершенствовать, — напомнил Ричард. — Способности, используемые пассивно, не могут быть улучшены.       — А у меня навыков нет, — пожала плечами Джули. — Что мне улучшать?       — А я пи’ат! — сказал Роланд, прижав пучок волос Даи к своему лицу, повыше верхней губы, будто это были его усы. — Ах-х-х-х!       — «А-р-р-р», Роланд, — поправил его Ричард.       — Ах-х-х!..       Дая с ужасом смотрела на то, как ее волосы теперь блестят от соплей.       — Но ведь можно тренировать не только магию, — неуверенно сказала она. — Мы так же должны улучшать физическую подготовку наших тел! Давайте пойдем все вместе в лес…       — Но у меня еще не сделаны уроки, — Джули не хотелось выходить из теплого, сухого подвала на враждебную холодную улицу. — А Роланд и так нездоров…       — У меня де’евянная нога!       — Госпожа де Данан говорит, что часть обучения любого воина — это преодоление границ своего комфорта, — заявила Дая. — Если мы сумеем заставить себя пойти заниматься прямо сейчас, это будет означать, что мы стали чуточку сильнее, и что нам легче будет бороться со злом!       Джули услышала со стороны Ричарда усталый вздох, и порадовалась, что в этом вопросе он на ее стороне; но тот вдруг встал, скрипнув стулом, и положил руки на стол.       — Хорошо, я согласен. Идем.       — Чего? — Джули была шокирована и уязвлена, а Роланд, едва ли понимая, что происходит, радостно воскликнул:       — Мы идем гулять! У’а! Хочу гулять!       Джули сдалась.       Собравшись, все четверо великих магов покинули Рыжую Лисицу и гуськом затопали по скользким улицам, весьма многолюдным в этот час. Мало кто обращал на них внимание; некоторые прохожие останавливались, чтобы попялиться на Ричарда, околдованные его глазами, но тот настолько привык к этим взглядам, что не придавал им ни малейшего значения. Его спутницы поначалу нервничали, но быстро поняли, что привлеченные Ричардом люди даже не замечают их, слишком ослепленные магическим очарованием. Вскоре они совсем перестали замечать окружающих и даже завели между собой какой-то ничего не значащий разговор, очаровательный в своей бестолковости. Роланд носился вокруг и вел себя как вполне здоровый, любознательный мальчишка.       В лесу было холодно и еще более мокро, и Дая, похоже, уже была не рада, что спровоцировала друзей на эту прогулку, но из гордости отказывалась это признавать. На мокрых листьях скользили ноги, и Джули даже упала и знатно приложилась плечом, испачкав свою школьную форму, но на общем настроении прогулки это почему-то не отразилось. Держа брата за белую руку, Роланд громко спрашивал:       — Рича’д, а почему это де’ево не желтое, как остальные?       И Ричард отвечал ему с теплой улыбкой и слегка снисходительным тоном:       — Потому что это ель. Она всегда зеленая.       — Как здо’ово! Я люблю ели!       — А вот мох. Там, где он растет, там север.       — Как здо’ово! Я люблю севе'!       Джули наблюдала за ними, и отчего-то эта картина была ей мила. В малой степени она даже чувствовала, что завидует Роланду: ей бы тоже хотелось пойти с Адрианой и госпожой Пурус в лес, и чтобы они с сестрой задавали вопросы, а госпожа Пурус так же тепло и ласково на них отвечала, даже если вопросы были очень глупые. Но это была чистая утопия, совершенная глупость, и Эжени бы ни за что не стала обращаться с дочерьми с той же нежностью, какая была в обращении Ричарда к брату. Правда, чем дольше Джули любовалась этим милым общением, тем сильнее ей хотелось спросить, почему у Ричарда и Роланда столь различная внешность, и как вообще они могут быть при этом братьями, но задать столь животрепещущий вопрос она боялась, ведь здесь могла быть скрыта какая-то семейная драма, вспоминать о которой Ричард не захочет, только зазря разозлится.       Наконец, когда ноги Джули были уже по колено в налипших мокрых листьях, а школьные туфли неприятно хлюпали, Дая, не выдержав, воскликнула:       — Ай! Мне холодно, мокро и я устала! Зачем мы пошли, давайте вернемся!       Джули и Ричард обменялись понимающими взглядами, но не стали отчитывать подругу и припоминать ей, чьей идеей была вылазка в осенний лес. Роланд задумчиво посмотрел на свои мокрые ноги, на не менее мокрые брюки старшего брата, на серое небо, и вдруг воскликнул:       — Глядите, бабочка!       — Какая бабочка, милый, сейчас же осень, — Ричард поднял взгляд туда, куда его брат указывал, и к ужасу своему увидел пару трепещущих ярко-синих крыльев. Бабочка сидела на мокром дереве, едва заметно дрожа на ветру, и шевелила усиками.       — Что за чертовщина, — прошептала Джули. — В такую погоду!.. В такой месяц!..       — Ой, — Дая, отчего-то испугавшись, прижалась к ней и обхватила руками ее пояс. — Это нехорошо… непрвильно…       — Я ее поймаю! — заявил Роланд, хищно улыбнувшись. — Будет бабочка моя!       Он сорвался с места и бросился к дереву, но, напуганная шумом, бабочка вспорхнула и улетела. Не желая сдаваться, Роланд бросился за ней, скрываясь за черными стволами деревьев, со скоростью и ловкостью дикого зверька.       — Роланд! — испугался Ричард. — Стой, не убегай!       Он хотел броситься за братом, хотел его нагнать, но его ноги заскользили на мокрой листве, и, успев лишь взмахнуть руками, Ричард повалился на живот, больно ударившись всем своим телом. Дая и Джули кинулись ему на помощь.       — Ой, ты в порядке? — испуганно спросила Дая, снимая с щеки Ричарда налипший желтый листок. — Не ушибся?       — Не похоже, — он попытался улыбнуться, хотя на его лице все еще была видна трогательная гримаса страдания. — Только капельку…       — Роланд скрылся, — отметила Джули, оглядываясь. — Где его теперь искать?       — Ох, это ужасно… Он же еще совсем ребенок, он заблудится…       Слышать в тоне всегда равнодушного Ричарда столько страха и отчаяния было непривычно и странно. Эти непривычные интонации пронимали до глубины души, затрагивали сердце; и, держа друга за локти, Дая и Джули вдруг синхронно подумали, что не уйдут из этого леса до тех пор, пока не воссоединят братьев снова. А Джули добавила про себя, что, должно быть, у Ричарда в самом деле есть сердце — кто бы мог подумать?!       — Это будет наше первое официальное дело, — прошептала Дая вдруг. — Дело «О Возвращении Роланда в Лоно Семьи»! Я сегодня же вечером все-все запишу, что произойдет!       — Зачем?       — Госпожа де Данан говорит, что надо записывать, — спокойно сказала Дая. — Чтобы потом вести всякие учеты, перечеты… Глава Круга Магов должна таким заниматься!       Джули помогла Ричарду встать и отряхнула его одежду настолько, насколько это было возможно. На нем не было лица от горя, хотя, конечно, выглядело это до тошноты красиво.       — Он же может упасть, ушибиться, пораниться…       — Мы найдем его, — почти хором заявили девочки, крепко сжимая его локти. — Все будет хорошо!       Ричард выдохнул и благодарно им улыбнулся.       Медленно ступая и стараясь не упасть снова, они пробирались вглубь леса, приблизительно в том направлении, куда недавно удрал Роланд. Иногда Ричард останавливался и окликал брата по имени, но лес не отвечал ему, только эхо что-то невнятно бормотало, и приходилось и дальше идти вслепую, буквально куда глаза глядят. Поскользнувшись, Джули зацепилась юбкой за сук, отчего от нее отлетела пуговица, выстрелила в сторону и пропала в мокрых кустах. Пока Дая поднимала подругу, Ричард попытался найти пуговицу, но поиски не увенчались успехом. Без этой маленькой детальки юбка не держалась и падала, поэтому, выругавшись вполголоса, Джули просто сняла ее и повесила себе на плечо, оставшись в плотных черных колготках, с виду не отличимых от лосин. Лицо Ричарда, тем не менее, приобрело цвет спелой клубники, словно она голышом скакать собралась.       — О, боги…       Джули всем своим видом выказывала презрение и демонстративно шла вперед, иногда выкрикивая имя пропавшего мальчика. Парни — идиоты.       Таким образом они шли, казалось, уже несколько часов кряду. Лес стоял на холмах, и подъемы чередовались со спусками, во время которых все трое периодически падали, валялись в листве, мокли, и потому дрожали от холода. Джули уже хлюпала носом, ее губы посинели; Дая мелко дрожала и пыталась дыханием согреть озябшие пальцы, Ричард пока держался, но ему тоже явно не было комфортно; на лес медленно опустились сумерки, сливочные и туманные. Не было уже никаких сил.       — Ах, — Дая упала в кучу листьев на склоне очередного холма и раскинула руки и ноги звездочкой. — Я больше не могу идти! Я устала!       — Перестань, — выдохнул Ричард. — Я понимаю, что ты устала, но мой брат все еще где-то здесь!       — Может быть, он уже вернулся домой?       — Он бы не нашел сам выход из этого дурацкого леса! И не ушел бы без меня…       — Я просто не могу больше, я не пойду, — Дая начала капризничать. — Я простыну!       Джули тоже было дерьмово, но, если бы она сейчас просто развернулась и пошла домой, мысли о судьбе Роланда довели бы ее до седых волос.       — Если устала — вставай и топай восвояси, — буркнула она сквозь зубы, плотнее кутачь в куртку. — Мы с Ричардом пойдем дальше и не успокоимся, пока не найдем Роланда!       По взгляду Ричарда она поняла, что он удивлен, но очень благодарен.       — К тому же, — добавила Джули, подумав, — разве воин Круга Магов может просто взять и прекратить поиски пропавшего ребенка, потому что устал? Ведь он должен пересиливать себя! Выходить из зоны комфорта!       Ее слова достигли цели: Дая почувствовала себя уязвленной и смирилась.       — Ты права, — сделав над собой заметное усилие, она встала на дрожащие тонкие ноги и откинула грязные волосы с лица. — Мы идем дальше! Мы — воины! Мы — сила!       Ричард сложил руки замком и прижал их к груди, выражая превеликую благодарность. Посиневшие губы Джули тронула радостная улыбка.       — Итак, на чем мы остановились… Ро-оланд! Выходи, потеряшка!       Взявшись за холодные руки для большей опоры, они пошли дальше, осматривая лес, ища хоть какие-то следы запропастившегося ребенка. Долгое время их поиски оставались бесполезными, словно Роланд провалился сквозь землю, и казалось, что даже надежда вот-вот умрет; но именно тогда, когда все трое уже были готовы признать потерявшегося погибшим и отправиться искать стражников, Дая вдруг хлопнула Джули по животу и зашептала:       — Бабочки!       И, подняв глаза, Джули и в самом деле увидала несколько десятков синих насекомых, облепивших голые деревья — совсем таких же, за каким помчался Роланд. Ричард громко сглотнул и уверенно пошел туда. При его появлении бабочки, испугавшись, вспорхнули и разлетелись, но зато стал виден просвет среди стволов, за которым он разглядел поляну, пестрящую желтыми листьями и синими крыльями; в центре этой поляны стояла человеческая фигура, и Ричарду показалась вполне разумной мысль, что этот человек поможет ему найти брата.       И он шагнул вперед.       — Стой!..       Джули тщетно попыталась остановить друга — по ее мнению, фигура в черном плаще, стоявшая посреди поля бабочек в конце осени, не была похожа на перспективного союзника — но ее крик достиг его слишком поздно, более того, привлек внимание таинственной фигуры. Обернувшись, человек нервным движением натянул капюшон на лицо, будто опасаясь, что кто-то разглядит его, и повернулся полностью, встав перед Ричардом.       С тихим хрустом под ногой Ричарда покинули этот мир несколько синих бабочек, и человек в плаще издал отчаянный крик, непонятно дернул руками. Ричард замер, боясь ступить дальше, а Дая и Джули остановились за деревьями, ожидая, что будет, и до поры, до времени не показываясь.       Человек медленно опустил руки и прошипел:       — Ни шагу.       Ричард, скрепя сердце, спросил:       — Вы не видели моего брата? Это мальчик лет девяти, с черными…       Человек в плаще наклонился в сторону, и позади него показался ствол широкого, древнего дерева, к которому белыми нитями был привязан грязный, растрепанный Роланд, по всей видимости, спящий.       — Что вы делаете! — испугался Ричард, сделал шаг вперед, что снова стоило жизни нескольким синим бабочкам, и снова заставило человека в плаще испуганно закричать.       — Не двигайся! Не двигайся! Ты убиваешь ее!       Дая и Джули растерянно переглянулись.       — Скажите мне на милость, что вы сделали с моим братом?! — сжимая кулаки, вежливо поинтересовался Ричард. — Не находите ли вы несколько преступным подобное обращение с не принадлежащим вам ребенком?       «Ну и канцелярит», саркастически подумала Джули, прижимаясь щекой к холодному дереву. «Такое чувство, что он не парень, а договор».       А человек ответил:       — Великая цель оправдывает любые средства.       — Что за цель? — недоуменно спросил Ричард, поджидая удобного момента для нападения.       У человека в плаще был спокойный, приятный голос молодого мужчины, и говорил он вежливо, плавуче, красиво, словно диктор на радио. Но в то же время было в его тоне что-то такое, что пугало и заставляло невольно ставить под сомнение его ментальное здоровье. Сейчас, стоя в нескольких шагах от Ричарда, он делал невнятные пассы руками и распалялся о высшей силе любви и том, что любовь спасет мир; Ричард стоял и слушал, слегка склонив кудрявую голову в бок и явно полагая, что этот бабочник совсем тронулся крышечкой, Дая и Джули тоже слушали, не особо понимая, как связана эта помпезная проповедь с нападением на маленьких смуглых мальчиков; но в конце своей речи человек в плаще вдруг сказал:       — И теперь единственный способ спасти наши горящие души — это убить Джули дель Драгон!       И Джули, хоть и сидела, едва ли не рухнула наземь.       — Убить Джули дель Драгон? Джули дель Драгон? — переспросил Ричард. — Какая глупость! Что она вам сделала?       — Он сказал нам так, — спокойно разъяснил человек, указав пальцем на небо. — Он сказал, что нас спасет только смерть Джули дель Драгон. Ты знаешь владельца этого имени?       Ричард колебался. Джули с ужасом поняла, что в выборе между нею и младшим братом сложно принять решение в ее пользу, и уже мысленно попрощалась с жизнью, но с поляны донеслось:       — Понятия не имею, кто это. Это даже на имя толком не похоже.       И после короткой паузы:       — Мой брат тоже не знает, пожалуйста, отпусти его.       Тысячи маленьких крылышек затрепетали, ураган бабочек поднялся с земли, с кустов, с камней, с деревьев; и человек в плаще бросился на Ричарда, выхватив из широкого рукава длинный нож, и крича, срываясь на визг:       — Ты солга-ал!       Ричард сам не понял, как ему удалось уклониться. Это было скорее случайностью, чем запланированным маневром; по сути, бросившись было бежать, он просто поскользнулся и упал, а нож нападавшего вонзился в дерево позади него. Зарычав, человек предпринял отчаянную попытку вырвать свое орудие и повторить нападение, но из голых ветвей в него вдруг полетели камни, а на поляну выбежала Джули, бросилась к Ричарду и оттащила на несколько сантиметров, пользуясь тем, что его тело гладко скользило по мокрымс листьям:       — Хватаем Роланда и даем деру!       Человек в плаще обернулся на нее, и в темноте капюшона показался ровный ряд его белых зубов:       — Как бы не так!       Сидевшая на дереве Дая попыталась снова атаковать его камнями, но ее золотые космы сильно выделялись на черной коре, и, не долго думая, человек схватил ее за них, дернул и сорвал на землю. Пискнув, она рухнула, словно мешок, и сильно ударилась головой о торчавшие из скудной почвы корни, замешкалась, справляясь с болью, после чего и вовсе отключилась. Таинственный нападавший тем временем сумел вырвать свой нож и быстро побежал на Ричарда и Джули, размахивая оружием, как безумец.       Джули отпустила друга, вскочила и бросилась навстречу, крича и размахивая руками, будто чокнутая; врезавшись в живот мужчины, она дернула его за капюшон, неудачно пнула куда-то в низ живота, попыталась расцарапать, но была откинута в сторону властным толчком под ребра и покатилась по листве, как по маслу. Растерявшись, Ричард воскликнул:       — Джули!       И лишь затем понял, что совершил.       — Джули! — остановившись как вкопанный, повторил человек в плаще. — Джули! Так это ты — Джули дель Драгон?       Джули села и попыталась отползти.       — Нет! Я другая Джули! Очень популярное имя, чтоб ты знал!       — Ошибки быть не может! — человек поднял руку, и одна из синих бабочек села на его пальцы. Он вытянул ее вперед, издалека сравнивая цвет крыльев с цветом глаз Джули, и издал что-то среднее между смехом пьяницы и визгом свиньи. — Синеглазая! Ты — Джули дель Драгон! Твоя смерть очистит наши души!       Джули не могла уже даже надеяться на спасение.       Наслаждаясь ее беспомощностью, словно садист, он медленно наступал, заставляя ее пытаться отползать, скользя по листьям руками, и невольно считать секунды до своей смерти. Позади был только лес, убегать по которому не было никаких сил, а впереди не было никого, кто мог ее защитить: Ричард был слаб и откровенно трусил, Дая была не в себе; и оставалось только смириться с тем, что история ее будет короткой, и закончится бесславной гибелью от рук безумца.       За спиной она почувствовала холодную кору дерева. Человек в плаще остановился и занес над нею свой нож; с этого ракурса было немного видно его бледное лицо с высокими, четко очерченными скулами, и сверкавшие безумием черные глаза; бледные губы его растянулись в хищной улыбке, а певучий голос произнес:       — Я, Уран, убью тебя, во спасение душ наших!       И Джули отвернулась, зажмурившись; но на спасение ее души вдруг пришел незнакомый голос, сообщивший:       — Почему бы тебе, Уран, не выбрать соперника по возрасту?       И, возмущенный вмешательством в ритуальное убийство, Уран передумал его совершать и оглянулся через плечо, а Джули, ощутив неожиданную силу в ногах, вскочила и отбежала к другой половине поляны, сама удивляясь, почему не смогла сделать это раньше. Уран громко сказал очень нехорошее слово.       На поляне появилась еще одна фигура, которую никто не знал и не ждал. Невысокая, коренастая женщина стояла, широко расставив ноги и высоко задрав острый подбородок. Ее тело было укутано в легкую, блестящую кольчугу, на плечах были надеты наплечники, бедра прикрыты щитками; в правой руке она держала ярко-красную кувалду с золотыми узорами, а левой, сжатой в кулак рукой упиралась в собственный бок, и даже издалека было ясно, что этой рукой можно с легкостью разбить кому-нибудь нос. Взгляд у женщины был сильный, волевой, отважный, на небольшом круглом лице была заметна некрасивая сетка старых шрамов, а на плече лежала длинная темно-красная коса, касавшаяся своим концом ее колена.       Несколько мгновений все задумчиво разглядывали ее, каждый для себя решая, чего стоит ждать от этой встречи, но женщина не собиралась просто стоять и ждать, пока все закончат размышлять. Сорвавшись с места, она несколькими ловкими прыжками настигла Урана, размахнулась и приложила его голову к своей кувалде, выбив из его тщедушного тела дух.       Уран издал неприятный мокрый звук и распластался по земле.       — Так, — спокойно сказала женщина, разглядывая его, — все в порядке, дети?       Джули, почувствовав, что опасность миновала, начала негромко всхлипывать в кулак, трясясь всем телом. Ричард, едва опомнившись, бросился спасать брата и пытался разорвать руками прочнейшие нити, которыми тот был привязан; Дая, подняв ушибленную голову, оглядывалась и пыталась понять, почему она не в своей постели. Женщина вздохнула. Ничего не было в порядке, это ясно.       — Помогите мне кто-нибудь связать этого амиго, — громко обратилась она к ребятам. — А затем…       Но договорить, что будет затем, ей не дали. Тело Урана вдруг начало меняться, его кожа трескалась и разваливалась на кусочки, а каждый кусочек превращался в синюю бабочку, и прежде, чем кто-то успел хоть что-нибудь предпринять, весь он стал огромной кучей насекомых, что легко вспорхнули в небо и исчезли в нем, разлетевшись в разные стороны.       — Дела-а, — сказала женщина, глядя вверх. Никто ей не ответил; Джули все еще плакала, Ричард по-прежнему тщетно пытался помочь брату, Дая тихо завидовала красивой кувалде в руках незнакомой дамы. Осознав всю ситуацию, воительница первым делом отправилась к братьям Артцен, на ходу доставая из маленьких ножен походный кинжал, и одним коротким жестом разрезала несколько белых нитей, отчего спящий мальчик упал на грудь брата, как сломанная марионетка.       — Роланд!       Уложив его заледеневшее тельце на землю, Ричард и незнакомая дама поспешили осмотреть его, проверяя, был ли он хотя бы еще жив; к счастью, пусть ребенок и был мокрый, замерзший и заплаканный, в его груди все еще билось сердечко, а живот едва заметно поднимался при вдохе. Женщина сказала:       — Я осмотрю его.       И потянула наверх мокрую рубашку, касаясь рукой впалого живота; от этого жеста Роланд вдруг коварно захихикал и замахал в воздухе руками, отбиваясь от щекотки. Ричард заглянул в карие глаза незнакомки, а та спокойно ответила:       — Пожалуй, он жив.       И встала, намереваясь пойти на помощь Джули.       — Постойте, — обратился к ней Ричард. — Кто вы такая?       Женщина задержалась на несколько мгновений. Вблизи было видно, что она уже далеко не молода, а на когда-то красивом лице сохранились не только шрамы, но и мимические морщины; костяшки пухлых красных пальцев были сбиты в кровь, ногти обрезаны под ноль, а на левой руке не было половины мизинца. Закинув красную кувалду за спину и закрепив ее там каким-то хитроумным устройством, она сказала:       — Будем знакомы. Соусакана.       И Ричард, стараясь не показывать, что растерялся при звуках этого имени, протянул ей руку:       — Ричард.       — Приятно. А теперь, прости, я пойду, успокою твою подругу.       Ричард оглянулся и нашел глазами Джули. Она изо всех сил пыталась успокоиться, но почему-то никак не получалось; возле нее уже сидела Дая и пыталась погладить, но Джули вздрагивала от малейшего прикосновения, словно звереныш. Ричард хотел тоже прийти ей на помощь, но не отважился оставить брата, а поднять его на руки не мог — отчего-то все его тело охватила странная слабость.       Соусакана пересекла поляну и подошла к девочкам.       — Ну что ты? — спросила она с улыбкой. — Твой недруг превратился в тучу бабочек, сраженный железными аргументами моей кувалды!       Джули посмотрела на нее болезненно блестевшими синими глазами и заревела с новой силой. Перед ней была настоящая убийца! Дае же оказалось все равно: она взглянула на Соусакану с восхищением и наивным тоном попросила дать ей подержать кувалду, на что получила отказ.       — Ну, все, хватит, хватит, — уговаривала Соусакана Джули, обнимая ее за плечи теплой, но тяжелой рукой. — Что слезы лить? Слезы лить — ничего… Все же позади!       — Он хотел меня убить! — через рыдания выдавила Джули. — Что, если он не один? Что, если есть еще? Что, если они придут за мной?! Почему за мной?       — Ну-ну, — Соусакана покачала головой. — Не придут, не бойся. Я уверена, такой подонок, пугающий милых девочек, на всей планете всего один! Подонок, подонок. Давай, милая, вставай. Попу отморозишь.       Она осторожно помогла Джули подняться, и только сейчас осознала, что та была без юбки. Заметив шок в глазах Соусаканы, Дая быстро сбегала за деревья, туда, откуда они поначалу наблюдали за развернувшейся на поляне сценой, и принесла недостающий предмет гардероба, по дороге громко разъясняя, что произошло. Соусакана выслушала спокойно, улыбаясь, но слегка пожурила Джули за легкомыслие и разгуливание в неподобающем виде по лесам. Джули ее даже не слышала.       — Вот что, — спокойно сказала Соусакана, оглядывая собравшихся вокруг нее детей. — Таких вот я вас по домам распустить не могу. Идемте со мной. Я сделаю вам ванну.       Если бы Джули не терзала истерика, она бы подумала, что идти в гости к женщине, которую ты знаешь от силы час, это так себе идея, но Джули было плохо, плохо, очень плохо, и она не могла не то, что действовать разумно, а и вовсе хоть немного думать своей головой. На руках у Ричарда дрожал замерзший брат, и, здраво понимая, что в их доме он его отогреть не сможет, Ричард тоже не стал возражать. Легкомысленная Дая не видела в этом визите ничего плохого, лишь все норовила потрогать красную кувалду.       Под предводительством Соусаканы они быстро покинули лес, спустились с холмов и оказались в жилой части города, где к небесам тянулись многоэтажные строения; зайдя в одно из них, Соусакана сообщила, что им путь на шестой этаж, и предложила Ричарду понести Роланда, но тот не дал, а Роланд при этом предложении в ужасе впился пальчиками в одежду брата и демонстративно заплакал.       Доро́гой Джули стало чуть легче, и теперь, изредка всхлипывая, она осматривалась опухшими от слез глазами и искала возможные пути к отступлению. Подъезд многоэтажного дома был красивый, расписанный яркими картинками, но совершенно не приспособленный к побегам.       Квартира Соусаканы была под номером 65. Открыв дверь, женщина пропустила детей внутрь и наказала им немедленно идти налево и снимать с себя мокрые шмотки; налево оказалась просторная ванная, куда все четверо спокойно поместились да еще и место осталось. Переживая за брата, Ричард первым делом сел на колени и принялся стягивать с него грязную одежду. Мальчик был относительно в порядке, не был ранен, только на его ногах была заметна пара синяков да на левом локте была царапина. Осмотрев его, Ричард повернул водопроводный кран и пустил в ванну горячую воду, а Дая воскликнула:       — А! Как это работает? Откуда там водичка?       Но никто ей не ответил.       Ричард помог Роланду перебраться через борт ванны и оказаться в воде. Джули не наблюдала за ними, занятая собой; и теперь, вдохнув влажный воздух ванной, она вдруг почувствовала себя такой усталой, что впору было сесть, вытянуть ноги и больше никогда в жизни не двигаться.       Оставив брата согреваться, Ричард встал и задрал свою рубашку наверх; возмущенно вскрикнув, Джули схватила его за плечи и повернула носом к стене, а сама встала к нему спиной, сообщая:       — Если оглянешься — убью!       — Зачем мне оглядываться? — искренне не понял Ричард, и Джули отчего-то почувствовала себя оскорбленной. Дая все еще разглядывала кран, пытаясь понять, откуда в нем вода, так что пришлось на нее прикрикнуть, чтобы она начала раздеваться, а не то простудится еще, кто будет у них главной тогда?       В ванной комнате стало влажно и душно. Набрав в деревянный таз побольше воды, Ричард поднял его над собой и окатил свое замерзшее тело, слегка задев Джули. Перед ее глазами почему-то появился фантом его образа: прекрасного, стройного, окруженного магическим сиянием, с сильными руками и широкой спиной, с мокрыми золотыми локонами, но отчего-то это во всех смыслах соблазнительное видение не вызвало в ней должного отклика, который она ожидала, ориентируясь на рассказы из книг. Не оборачиваясь, Ричард поставил таз на пол и отодвинул ногой назад; Джули ногой же его нащупала, придвинула к себе и использовала для окатывания Даи. Та взвизгнула недовольно, засмеялась и пообещала, что отомстит.       — Роланд, — окликнула Джули, все еще стоя спиной к ванне. — Что там с тобой случилось?       — А! — Роланд оживился, заплескался, и сложил локти на борту ванной, подперев подбородок. — Я же побежал за бабочкой! Она была такая к’асивая, синяя. Я бежал-бежал, довольно долго, и в итоге нашел место, где их были миллионы! Миллиа’ды! Ква-квалионы! И я думал, что наловлю много бабочек и нада’ю вам всем! А потом там появился тот человек…       — Он тебя обидел? — нежно спросил Ричард.       — Да! Он сделал так, что все эти бабочки полетели на меня, а потом оплели меня нитями!       — Это странно, обычно бабочки не плетут коконы.       — Наверное. А потом еще мне вдруг стало так ст’анно… И я начал засыпать… И заснул! А потом Рича’д меня спас!       Джули хотела отметить, что, вообще-то, совсем не Ричард, но раздумала огорчать ребенка. Смыв с себя мыло, душно пахшее химией, она обернулась в полотенце и подошла к ванне, касаясь рукой мокрых кудрей Роланда:       — Больше бабочки тебя не обидят.       — Я знаю! Потому что К’уг Магов их победил!       Все вдруг почувствовали себя удивительно неловко, а Даю даже кольнул стыд. Роланд искренне верил в силу своих друзей, а им было стыдно признать, что все трое оказались совершенно беспомощны в борьбе против одного безумца.       Дверь ванной комнаты отворилась, и в нее вошла Соусакана, уже без своего обмундирования, в простецком льняном платье с длинными рукавами, скрывавшими шрамы на руках.       — Все намылись? — спросила она с улыбкой. — Вылезайте, я сделала какао.       Роланд был самым счастливым ребенком на планете, совсем забывшим о пережитых ужасах.