Через тернии — в ад

Надя, морщась и от колющего щеки холода, и от терпкого дыма, царапающего горло, затянулась в очередной раз. Почувствовала во рту чуть приторный вкус ментола. Курить она не любила, но иногда не могла себе позволить отказаться покурить вместе с Варей и Никитой, который не терпел эти «дурацкие девчачьи сигареты» и курил какие-то отечественные, до жути крепкие. — Шапку бы надела, — вздохнул стоявший рядом с ними давний Варин воздыхатель Женя Цымбаловский, посмотрев на Варю. — Уши, вон, красные уже какие. — А, — отмахнулась Варя, — в универе отогреюсь. Сейчас еще в буфет по пути заскочу за чаем, тогда нормально будет. Надя слабо улыбнулась. Варя поражала своим нескончаемым жизненным оптимизмом. За это она ее и любила, да и все остальные тоже. Настроение у Нади сегодня было отвратительным. В университет девушка шла этим утром, как на эшафот — последней парой у них в расписании стоял семинар по философии с Денницыным. И как назло, поставили неудачную малюсенькую аудиторию на седьмом этаже, где не затеряешься от преподавателя где-нибудь на последних рядах, все как на ладони. Вот первой группе повезло — у них семинары с ним в той же большой лекционной… Надя даже думала, что, может, стоит разок и прогулять пару?.. Но она относилась к тому типу людей, которые очень редко прогуливали пары. Ей легче было отсидеть лишние час-полтора, чем потом дома самостоятельно изучать новые темы по учебникам и отчитываться в деканате за пропуски. — О, вы посмотрите, кто соизволил явиться на пары, — хмыкнул Никита, разглядывая улицу сквозь широкую решетку курилки. — Его величество Майков на своей карете прикатился. — То есть он пропустил три пары, а на последнюю решил приехать? — задумчиво спросил Женя, поглядывая на припаркованную машину. — Он точно идиот. — Да ладно тебе, — Варя шутливо стукнула его локтем в бок. — Может, этот Денницын и на него страху навел, вот он теперь и ходит на его пары. — Ты еще скажи, — усмехнулся Никита, туша сигарету о край мусорки, — что он за ум решил взяться. Ого!.. — Что ты там увидел? — Варя обернулась, пытаясь разглядеть, что же увидел Никита за ее спиной. — Да ты посмотри, какой «мерин» стоит, — парень присвистнул. — Это что же за шишка к нам прикатилась? Все четверо посмотрели в сторону, куда им кивком указал Никита. Чуть поодаль от вольво Майкова стоял припаркованный шестисотый мерседес, который Надя уже один раз видела в своей жизни. В том, что это была та же машина она не сомневалась — номера те же. Машина сразу выделялась среди всех остальных — намытая до блеска, будто только из автосалона. — Может, ректор прикупил? — спросила Варя, разглядывая машину. — У него денег столько нету, — качнул головой Никита. — Вдобавок, я видел, он на отечественной «Волге» ездит. — Значит, к нему приехали, — Варя пожала плечами. — Не преподаватель же на пары приехал. Надя стояла молча, не включаясь в дискуссию. Она-то знала, чья это была машина, и решила, что лучше будет помалкивать, чем рассказывать друзьям, что их преподаватель философии по совместительству еще и бандит какой-то, и именно этот самый мерин принадлежит именно ему. — Я вот думаю, — произнесла Варя, шмыгнув носом, — может, ну ее… эту философию? — Тоже мне, — фыркнула Надя, — староста… — Нет, ну в самом деле, — девушка затянулась. — Разок можно и пропустить. А то так не охота идти туда… — Пропускать первый семинар у этого дьявола? — Никита прищурился. — Да ты себе смертный приговор подписываешь, Медведева. — Он же говорил, что ему пропуски не важны, — вздохнула Варя. — Одним студентом меньше, одним больше… Тем более, вон, Майков приехал, пусть его мучает. — Он-то говорил, — произнес Женя, — но мне кажется, что он относится к тому числу злопамятных людей, которые никогда ничего не забывают. Так что на экзамене он все пропуски нам и припомнит… — Не сглазь, дурак. — Ну и зря ты, что ли, готовила тему? — посмотрела на подругу Надя. — Сидела полвечера, копалась в учебниках, выписывала все это… — Ой, ну вас, — Варя закатила глаза. — Уговорили. Пойду на эту вашу философию… — Вовремя, — Никиту взглянул на часы, — как раз времени осталось дотопать до седьмого этажа. Пойдемте, пока не опоздали. А то не пустит еще… Вчетвером они зашли в здание университета, прошли в нужный корпус и начали подниматься наверх по лестнице под бесконечный бубнеж Вари о том, какие козлы строили этот корпус и установили такой плохой лифт, который снова не работал. Никита лишь подшучивал над подругой, Женя что-то говорил о пользе ходьбы пешком, а Надя шла за ними, боясь предстоящей пары. Хоть она себя уже и успокоила, что бояться нечего, а все равно как-то неприятно было находиться рядом с Виктором Сергеевичем. Перед аудиторией они оказались ровно в тот момент, когда прозвенел звонок. Варя, успевшая еще и в буфет завеяться за чаем, пластиковый стаканчик с которым она держала в левой руке, первая заглянула в аудиторию, где собралась уже вся группа и преподаватель. Все остальные сгрудились за ней в проходе. — Можно? — спросила она, взглянув на мрачного Виктора Сергеевича. Тот быстро оглядел их и отвернулся, вновь начав рассматривать какие-то свои бумаги на столе. — Здесь вам не буфет. Чай можете спокойно допить в коридоре, где вам никто не помешает, — произнес он, не поворачиваясь в их сторону. — Остальные могут зайти. Проскользнув вслед за парнями в аудиторию, Надя буркнула под нос тихое «извините» и уселась на свободное место на третьем ряду у окна. Будь ее воля, она бы вообще забилась в самый далекий угол, где ее не было бы видно и слышно, но этот самый угол уже занял Майков. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Радовало, что пока что Денницын мало смотрел в их сторону, занимаясь своими бумагами. Через пару минут он начал семинар. Слушая краем уха монотонный бубнеж одногруппника у доски, повествующего о неортодоксальных школах индийской философии, Надя тупо пялилась в окно. Серое небо полностью соответствовало ее настроению. Она-то думала, что философия ей понравится, что это будет достаточно интересный предмет, но… Это была скука смертная. Подперев голову согнутой в локте рукой, Надя быстро взглянула в сторону Денницына. Ей почему-то казалось, что он все время смотрит только на нее, но каждый раз, когда она бросала на него взгляд, он смотрел либо в сторону, либо в свои бумаги. В то время, как кто-то стоял у доски, он, казалось, не обращал никакого внимания на отвечающего студента, но то во время, то уже после ответа задавал какие-то вопросы по теме, заваливая студента по полной — все-таки слушал внимательно; потом делал какие-то отметки у себя в журнале. Еще на лекции Надя заметила, что Денницын вел себя абсолютно беспристрастно, будто вел пару не для сидящих перед ним студентов, а для бездушной мебели. Надя поняла, что уже достаточно долго разглядывает Виктора Сергеевича. Она говорила себе этого не делать, не привлекать к себе лишнего внимания, но не могла не поддаться искушению. Он обладал чертовски привлекательной внешностью, которая притягивала к себе взгляды многих, и ее в том числе, Надя не могла отрицать это. Быстро оглянувшись на одногруппников, девушка заметила, что не одна тайком разглядывает Денницына — Табурова и Егелян буквально гипнотизировали его. Конечно, такой лакомый кусочек для девчонок!.. Прозвенел спасительный звонок на пятиминутный перерыв, от которого Надя чуть вздрогнула и наконец смогла оторваться от разглядывания преподавателя. Виктор Сергеевич, ничего не говоря, поднялся со своего места и вышел в коридор, оставив дверь открытой. Через пару секунд в ней показалась голова Вари. Она огляделась, убедилась, что преподавателя нет, и прошмыгнула внутрь. Майков что-то громко сказал ей, на что Варя поморщилась и, гордо показав ему фак, плюхнулась рядом с Надей. — Козел Сергеевич, — прошипела она, доставая тетрадь из сумки. — Мы же, блин, не опоздали даже… Как он вообще этот чай заметил? Тоже мне… Вот лучше бы не пошла на эту пару, ей-богу! — Ого, — между ними вклинился Никита, который сидел позади них, — Медведева, ну ты разошлась… Разозлилась, что ли? — Йес, блин, да! — Варя закинула сумку на подоконник. — Полпары просидела в этом коридоре… — Успокойся, Варь, — девушка посмотрела на подругу, — здесь все равно было ужас как скучно. — Мне кажется, — произнес Никита, — они специально поставили нам пару именно в этой аудитории именно на седьмом этаже. Ждут, что кто-нибудь не выдержит этой пытки и просто выйдет в окно. Ну это же просто невыносимо!.. — Ох, и наплачемся мы на сессии, чувствую, — вздохнула Варя и начала листать тетрадь. — На чем остановились? — Только начали ортодоксальные школы. — А, значит, успела. Ну хоть смогу ответить тему, а то, что, зря я старалась, что ли? Он как, нормально принимает? — Задает иногда вопросы по теме, — ответил ей Никита. — Еще что-нибудь свое рассказывает. Но не валит чтоб прям уж так сильно. — А, ну нормально. Неужели не такой уж и козел?.. Надь, а ты уже отвечала? — Не, — Надя качнула головой, — я в конце пойду, у меня предпоследняя тема про конфуцианство. Варя хотела что-то еще сказать, но прозвенел звонок и вместе с ним в кабинет вошел Виктор Сергеевич. Сев на свое место, он продолжил вести пару, будто и не прошло пятиминутки. Через пару минут к доске пошла отвечать Варя. Без запинки рассказав весь свой материал, она, чуть ли не светясь от удовольствия, что смогла так легко уделать Денницына, подмигнула Наде. Варя явно не ожидала той реакции, которая последовала после этого. Все также не поворачиваясь лицом к девушке и продолжая смотреть сквозь сидящих в аудитории студентов, Виктор Сергеевич начал заваливать ее вопросами, все больше и больше запутывая в ответах. Варя, как ни пыталась выкрутиться, все же не смогла ответить на половину всех вопросов, и, надувшись, вернулась на свое место, перед этим гордо показав ему язык. Спустя минут пять, когда речь зашла о теме, которую готовила Надя, девушка, подняв руку, вышла к доске отвечать. Она чувствовала, как у нее чуть дрожали руки — конечно же, боялась, что сейчас Виктор Сергеевич еще сильнее завалит ее, чем Варю, — но старалась успокоиться. Ведь чего Денницына бояться? Что он сейчас ей сделает? Ну завалит и завалит, что уж поделать. Или баллы за ответ не поставит, и всё. — Исходное положение в философии Конфуция — это идея Неба как высшей мироуправляющей силы, — негромко рассказывала Надя, держа тетрадь закрытой и стараясь не подсматривать текст. — Оно совмещает в себе как духовные, так и природные начала… Ее смущало, что она видела лишь затылок и широкую спину под пиджаком Виктора Сергеевича, который, казалось, даже и не замечал присутствие девушки за своей спиной. Все преподаватели хотя бы делали вид, что слушают весь тот бред, что рассказывают студенты, но этот даже не удосуживался посмотреть в сторону отвечающего, так и продолжая что-то изучать в своих бумагах. Рассказав всё до конца, Надя замолчала, ожидая слов, что она может сесть на свое место. — Так какова же формула нравственного поведения совершенного человека в конфуцианстве? — внезапно раздался голос Денницына. Всю пару он незаметно следил внимательным взглядом за Афанасьевой, делая вид, что что-то изучает в своих бумагах. Виктор Сергеевич видел, что она побаивается его, но не может удержаться, чтобы не посмотреть в его сторону. То же самое было и с ним — только он боялся напугать ее. Но уж слишком велико было его желание выяснить всё об этой девушке, чтобы противиться ему. Сейчас он ждал, пока она закончит отвечать, чтобы задать самый главный интересующий его вопрос — чего она желает. Всегда этот трюк безотказно срабатывал с остальными людьми — они выдавали ему самые потаенные, самые грязные и сокровенные желания. Вот только Надя не была «остальными»… Услышав его вопрос, девушка непроизвольно вздрогнула. Он чуть двинул плечами, и пиджак его пошевелился. В ту же секунду Надя вспомнила, как тогда она нашла у него пустую кобуру. Интересно, а в университет он тоже надевает ее?.. — Общая формула выражается простым требованием: «Чего не желаешь себе, то не делай и другим»… — Отличная фраза, — Виктор Сергеевич неожиданно развернулся и посмотрел на девушку, от чего, как ей показалось, у нее на затылке зашевелились волосы. До этого он не оборачивался ни на кого. — Золотое правило нравственности. Встречается, пожалуй, во всех религиях мира, в той или иной форме его можно увидеть в трудах Фалеса Милетского, Гесиода, Сократа, Платона, Аристотеля и Сенеки. В Новом Завете эта заповедь неоднократно повторялась Иисусом Христом. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Афанасьева, вот вы, например, чего желаете? У девушки перехватило дыхание. К чему этот вопрос?.. Еще, как на зло, она все никак не могла оторвать взгляд от его темно-зеленых глаз, которые так внимательно изучали будто всю ее душу, пытаясь дойти до самых ее глубин. Он как будто гипнотизировал ее… Черт, он же ни к кому не оборачивался и общался будто с пустым местом перед собой. Похоже, он теперь будет мучить ее до конца семестра, а может, и до конца всей её жизни. Наконец он моргнул и, разрывая зрительный контакт, отвернулся. Не сработало… Денницын знал, что люди всегда поддаются и, под давлением его взгляда, рассказывают то, что порой совершенно не хотят говорить. Это срабатывало всегда безотказно. Исключений не было и быть не может — это аксиома. Вот только Надя Афанасьева шла с ней вразрез… — Ладно, садитесь, — мужчина сделал знак рукой, позволяя ей сесть на свое место. Задержав дыхание, Надя проскользнула на свое место и только там спокойно смогла выдохнуть. Она сама не знала, почему продолжает так сильно бояться Виктора Сергеевича. Еще этот вопрос странный… Чего он хочет от неё? Через пару минут наконец прозвенел звонок, ознаменовавший конец этой пары. Преподаватель, быстро собрав свои вещи, вышел из аудитории, на прощание сказав лишь, что на следующей паре они напишут небольшую работу по философии Востока. Варя, только ждавшая момента, когда он наконец уйдет, гордо показала ему вслед фак и произнесла: — Да пошел ты, Козел Сергеевич! — Медведева, нервные клетки не восстанавливаются, — рядом с ней возник фальшиво улыбающийся Майков. — Так что, давай, вдох-выдох и… — Иди нахрен, Май, — вздохнула Варя, одаривая того тяжелым взглядом. — Еще твоей радостной рожи тут не хватало… — А ты, Ром, вообще зачем пришел? — спросил Никита, поднимаясь из-за стола. — Даже не ответил ничего. — На вас любимых, блин, полюбоваться, — вздохнул Майков. — Понятное дело, зачем, — пробурчала Варя, собирая все свои вещи в сумку. — Договариваться сейчас пойдет. Да, Май? — Всё-то ты знаешь, — усмехнулся он, отходя к двери. — Знаешь, что было с одной любопытной дамочкой на базаре? — Смотри, как бы я тебе чего не оторвала, — почти прошипела Медведева, отталкивая парня плечом и выходя из аудитории. — Бесишь… Рома, довольно ухмыляясь, проводил ее взглядом. Заметив остановившуюся рядом с ним Надю, он пригладил светлые волосы, хитро подмигнул ей и растянул губы в лукавой улыбке. Девушка, тряхнув головой, прошла мимо него. Надя старалась не влазить в бесконечные перепалки между Варей и Романом Майковым. Майков, он же Май, был сыном богатого и влиятельного папы, поэтому редко появлялся на занятиях, но всегда в зачетке имел только «хорошо» и «отлично». Красавец-блондин на «Пассате» быстро завоевал место в сердечках бедных студенток не только с потока, но и со всего факультета. Он никогда не нравился своим поведением Наде, этой своей вседозволенностью и мыслью, что деньги отца могут все решить, но вот внешне Май не конкурировал с парнями не только с группы, но и с потока. И она знала, что подругу бесит то же самое, поэтому она всегда так и реагирует на каждую его фразочку. — Так! — спускаясь вниз по лестнице, громко говорила Варя. — Сегодня объявляю вечер отдыха. Все идем на дискотеку! — Сегодня четверг, — вздохнула Надя, шагая за ней. Сзади плелся Никита. — Рановато как-то… — А тебе, моя дорогая, — остановившись на лестничном пролете на четвертом этаже, Медведева схватила подругу и обняла за плечи, — так вообще пора отдохнуть. Закопалась дома в своих книжках и вылазить не хочешь. — А ведь, Надь, предложение-то заманчивое, — протянул Никита откуда-то сзади. — Завтра, вообще-то, две важные пары, — пробурчала Надя. Повертев головой по сторонам, она хотела найти поддержку в лице Жени, но тот куда-то ушел, не попрощавшись с ними. Тяжело вздохнула. — Ну, Никит, ну ты хоть… — А я что? — усмехнулся он. — Я вообще за любой движ, кроме голодовки, конечно же. — Афанасьева! — Варя встряхнула ее. — Я две недели дома сидела… И знаешь что-о-о? Я гуля-я-ять хочу-у-у! И, потянув за руку, Варя потащила подругу за собой вниз по лестнице. Надя даже не пыталась возмущаться — раз уж Варя что-то задумала, то доведет дело до конца. Пока Никита продирался сквозь очередь в гардеробе, чтобы забрать верхнюю одежду, Варя, вертясь перед зеркалом, поправляла волосы и рассматривала свое лицо. Надя же, надев свое пальто и замотавшись шарфом, решила подождать их на улице. Выйдя из университета, Надя отошла от дверей и остановилась чуть в стороне, прислонившись плечом к стене здания. Неожиданно в нескольких шагах от себя она заметила Виктора Сергеевича, который стоял курил и, чуть щуря глаза, пристально смотрел на нее. Конечно же, ему можно курить где угодно, а не только в курилке, ведь в деканате потом никто выговор не сделает… В левой руке, Надя увидела, он держал кожаный портфель. Девушка хотела отвернуться или вовсе отойти, чтобы не нарваться на лишний разговор с ним, но тело будто не слушалось ее, ноги словно вросли в землю. Могла лишь взглядом шарить по его лицу, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на мужчину. Непроизвольно перед глазами вставали картины той ночи, где он весь в крови, где она нашла его пустую кобуру… В горле у Нади пересохло. Радовало, что кроме них, здесь никого не было. Внезапно посигналила только подъехавшая к университету машина, и от резкого звука Надя непроизвольно вздрогнула. Виктор Сергеевич коротко кивнул девушке и пошел к машине. Через пару секунд он уехал, а она так и осталась стоять, смотря ему вслед. — Афанасьева, чего замерла? — вышедшая из университета вместе с парнем Варя ткнула девушку в бок и, подхватив под руку, повела за собой. — Погнали, не хочу опоздать. А то пока дотопаем… — Куда ты вообще нас тащишь? — вздохнула Надя, нехотя шагая следом за подругой. — Тащу я только тебя. Вон, Никитка сам идет. Это только ты всё пятками упираешься. — Так всё же, куда? — На дискотеку, куда же. Знаю одно место, там классно. И бармен там лапочка, он меня запомнил, так что нальет один коктейль со скидкой… Надя почти и не слушала щебет подруги, изредка прерываемый какими-то ехидными комментариями Никиты, и только думала о том, как бы ей после этой гулянки еще и позаниматься дома, ведь завтра пары никто не отменял…