Тайное отражение

Мир Джози чётко выверенный, она точно знает, как поступит в той или иной ситуации, она знает, что ей требуется от этой жизни. Но где-то между «надо» и «хочу», маячит то, что не относится ни туда, ни туда, но стало неотъемлемой частью её жизни. Дядя всегда видел её насквозь и точно знал, что она чувствует и что она скрывает, а её сердце было полно тайн, которые она с рождения держала в себе, пытаясь сдержать эгоистические порывы. — Ты не можешь сдерживать себя вечно, — говорит он, аккуратно поправляя тёмную прядь её волос, и как-то таинственно ухмыляясь. А она нервно покусывала нижнюю губу, чтобы скрыть волнение и сладкое томление. — Ты не понимаешь, о чём говоришь, — рассудительно отвечала она, думая о том, что ей не нужны проблемы, что она должна вывозить позитив в своей семье и не стать очередной стервой вроде Лиззи, даже если им с рождения обеим предназначено быть сумасшедшими. Только Лиззи имеет право выражать свои чувства, даже если это значит бесконечно кричать и разрушать всё вокруг себя, а она нет. Кай своим взглядом обнажал её перед ним, и ей становилось неловко, она смущённо отводила взгляд, пока он прожигал её своим. — Я не понимаю? Я Паркер, я точно знаю о чём говорю. Тебе же хочется всё выпустить, так давай, — ему нравилось смотреть на неё в такие моменты. Она застенчиво жалась подальше от него, не выдерживая такого эмоционального напора, но она ни разу не ушла. Джози всегда с уважением относилась к связи по крови, которую она чувствовала всем своим нутром. И в этой крови бурлили непрекращающиеся, яростные эмоции, в ней навечно засел острый привкус смерти. Джози погрязала в ней всё больше с каждым днём. — Я Зальцман, — твёрдо отвечала она, отрицая любое родство, но сама осознавая, что говорит неправду. Он слушал её сердцебиение, но оно было идеально ровным, что наталкивало его на мысль, что ей приходится очень много врать, скрывая свою истинную сущность. — Нет. Джози ждёт долгих объяснений, но далее их не следует. Оба всё прекрасно знают. Знают, что они родственники, что ей действительно больно внутри, что он совершенно не вписывается в её жизнь. Оба всё понимают. Но молчат. Порой молчание говорит больше, чем самые жаркие слова. Она уходит, пытаясь в очередной раз забыть всё, что он говорил, пытаясь сдержать внутреннее желание разорвать весь привычный мир на части и залить всё своё прошлое сгустками крови сломавшегося мира, желание забыть про «надо» и «хочу» и просто прийти к такому необдуманному, совсем ненадёжному «буду», вопреки всем, желание внести в жизнь больше резких событий, не заслуживающих похвалы, больше спонтанности и приключений. И Джози в очередной раз всё сдерживает, идя домой к сестре. Кай смотрит на неё сзади, она это чувствует и нервно сглатывает. Не оборачивается. Она знает, что этот взгляд скажет о ней больше, чем кто-либо другой, что этот взгляд заставит её усомниться во всём, что она знает. Кай слишком много о ней знает. Разумы этих двоих невероятно сложны, оба любят просчитывать всё до мелочей, оба знают этот мир вдоль и поперёк, разница лишь в том, что он может делать то, что ему хочется, быть творцом своего мира, а она нет. — Привет, — говорит она, заходя в комнату сестры за книгой, которую оставила там утром. — Ты не поверишь, что я сегодня узнала, — восклицает Лиззи, отрываясь от своего смартфона. Сразу видно, что она очень увлечена и заинтересована тем, что узнала. — Кай в городе, его заметили вчера в городе. — Эм. Кай - это тот сумасшедший еретик, который является нашим родственничком? — Джози не скажет ей, что он был совсем рядом, она садится на кровать рядом с сестрой, внимательно слушая её. — Он не сумасшедший, он красавчик. Я хочу с ним познакомится, — на лице сестры сияет радостная улыбка. Действительно искренняя и невероятно редкая. — Мы с ним похожи, я это чувствую, и я чувствую, что он появился в городе. «Если бы действительно чувствовала, знала бы, что он появился гораздо раньше» — Лиззи, он убил нашу мать, — твёрдо отрезала Джози. В её глазах можно было увидеть только подступившие слёзы. Она начинала верить в свою игру в ненависть. — Наша мама — Кэролайн, и ты это знаешь. — Я названа в честь нашей настоящей мамы, Лиззи! Мы не может отрицать её существование, даже если настоящей мамой нам стала Кэролайн. А Кай - жестокий убийца, который убил собственную сестру. С чего ты взяла, что он не убьёт тебя при первой же встрече? — в голове у Джози было осознание того, что Кай только для неё. Лиззи и так слишком часто побеждает, а она всегда остаётся тенью. Так почему этой тени не найти такого же, как она? — У него должна была быть причина её убить и я уверена в том, что она была веской, — Лиззи стояла на своём, защищая еретика-психопата. Она не была готова уступить, ведь встретиться с ним стало её новой мечтой, которую никак не хотелось упускать. Лиззи всегда втайне чувствовала, что Аларик и Кэролайн слишком добрые, слишком искренние, они совсем другие. И ей всегда отчаянно хотелось найти того, кто бы её понял, кто бы был на неё похож. И Кай был последним оставшимся человеком, в котором течёт та же кровь, что и в ней. — Думай, что хочешь, но Кая ты не найдёшь. А если и найдёшь, то жутко об этом пожалеешь, потому что он не так прост, — Джози сама знала это не понаслышке, ведь всё больше и больше погрязала в нём, и ей всё сильнее хотелось видеть и чувствовать его каждый день. Ощущать его проникающий в её душу взгляд, смотреть на постоянную ухмылку на лице и понимать, что она такая же. — Ты, как хочешь, а я однажды найду его. — Ищи. Тебе никто не запрещает, только ко мне не обращайся с этим. Джози вышла из комнаты, совсем не слушая недовольные крики сестры. Просто уже надоело. Джози бежала по коридору, пытаясь скрыться от этого мира и себя самой. Чувство, будто бы всё это не для неё и совершенно ей не подходит, никак не покидало её. Она бежала по коридорам, пытаясь вырваться отсюда, но вереница различных путей не заканчивалась и у неё кружилась голова. Она бежала, надеясь на скорый выход, но в душе понимала, что выхода просто нет и что сейчас она снова будет играть примерную дочь. Этот мир не для неё. Думала она, когда яростно выводила ночью кривые, кровавые узоры на холодной коже Кая, когда кричала его имя, разрывая своё горло, когда подпитывалась страстным грехом и тьмой. Он смотрел в её глаза своим безумием и желанием крови, а она видела в нём своё тайное, тёмное отражение, светящееся в глубине его тёмных, карих глаз…