Лотос

Словно сон, она видела себя со стороны... Девушка, закованная в мужские легкие доспехи. Она встала посреди снежного поля и замерла, глядя в гипнотические жёлтые глаза человека, скрытого под капюшоном мехового плаща. В его руке - длинный меч, подобно змее, ломающийся и переменчивый. Неровный изогнутый клинок, на котором дрожат снежинки, опадающие с неба и превращающиеся в капли. В слёзы всех тех, кого кровавый клинок лишил жизней. В её руке - кинжал, кажущийся игрушкой против меча высокого и мощного воина. Поджарый, как барс, с такими же хищными глазами и пахнущий мускусом, хвоей и железом. Фа Мулан в зеркале своей души - расколовшейся пополам в родительском доме в дождливую ночь, когда она вероломно покинула семью, дабы спасти отца - видела себя, схожую с невинным юношей, и в то же время - девушку в традиционном облачении невесты, достойной лучших мужей своей провинции. Жизнь её была покойна и тиха, и даже оставив за спиной отца, мать и бабушку, она отчасти нашла в том умиротворение. Ведь она спасла отца своим поступком. И это было хорошо. Но теперь она была смущена и подавлена. Этот воин, выросший перед ней и сошедший с чёрного гривастого коня, был подобен полевой грозе. Опасный и притягательный, как терпкое вино. Он был другим. Он был чужим. И Мулан внезапно захотела увидеть его лицо прежде, чем он лишит её жизни. Воин медленно откинул со лба меховой окладистый капюшон. Он упал на широкие плечи и открыл взору воительницы скуластое лицо кочевника - жестокое, волевое, сильное и дикое. Изогнутые черные брови обрамляли зоркие глаза, иссиня-черные волосы гладко убраны назад, а в самой глубине взгляда таится недюжинный ум. Мулан вздрогнула. Дрогнул и кинжал в её ослабшей руке. - Ты следил за мной, мальчишка, - сказал воин, мягко идя навстречу Мулан. - Я заметил это ещё до того, как оказался здесь. В хвойном сосновом лесу, светлом и прозрачном, земля и воздух дышали льдом и холодом. Две фигуры - тонкая маленькая и высокая и сильная - стояли друг против друга, замирая. Сверкнула сталь. Быстрый и смертоносный Шань Ю занёс клинок над Мулан. Он не нуждался в ответе и объяснениях: китайский шпион, разведчик Императора... Он должен умереть! - Нет! - вдруг вскрикнул юноша тонко, как птица, и Шань Ю на миг показалось, что в его руке бьётся не воин, а юная девушка. Но клинок уже пронзил плечо юноши, и в тот же миг гунн ощутил удар уже в своё плечо. Он задохнулся, отступил назад: тело словно обожгло. Когда и кто успел ранить его? Он знает точно: мальчишка не успел взмахнуть своим кинжалом. Да он и не дотянулся бы до плеча высокого Шань Ю! Гунн отшвырнул от себя юнца и сузил глаза. Мулан прижала ладонь к кровоточащей ране, зарываясь другой рукой в глубокий снег. Она ждала, когда сверкающий клинок снесёт её голову. Но удара не было... Она отважилась взглянуть на гунна. Он тихо подошёл к девушке, присаживаясь перед ней на одно колено и приподнимая её подбородок рукой, покрытой собственной кровью. Вглядываясь в тёмные, почти чёрные, глаза Мулан своими, янтарно-жёлтыми, он понял. То не воин, а воительница. Во взгляде есть кротость и мягкость, решительность и скромность. Не взгляд мужчины, а взгляд юной девы. И она выступила против него? - Как тебя зовут, дитя? - тихо спросил Шань Ю. И Мулан неуверенно ответила: - Пинг. Но улыбка чуть тронула обветренные жёсткие губы мужчина, и он усмехнулся. - Нет. Я хочу знать, как действительно тебя зовут. Он всё понял. Мулан вздрогнула, точно нечто страшнее смерти вздохнуло ей в затылок, и почти прошептала: - Фа Мулан. Грубые пальцы воина, знавшие конский повод, меч и стрелы, руки, которые купались в крови своих врагов и несли эхо быстрой смерти, стали чуткими и осторожными. Прекрасный китайский лотос посреди зимы и снега, цветок из теплых провинций, не знавший боли и горя, росший вдали от войны и жестокости... Непохожая на него, как белое облако отличавшаяся от грозовой тучи. Тыльной стороной ладони мужчина нежно провёл по щеке Мулан, и щека та была мягкой и бархатистой. Женской. - Я знал, что здесь есть подвох. От этих слов Мулан стало действительно страшно. Она хотела дерзко оттолкнуть руку Шань Ю и вскочить на ноги, схватить со снега свой кинжал или выхватить его меч, убить его или быть убитой... Только не чувствовать неожиданно тихие, волнующие прикосновения человека, которого она должна ненавидеть. Которого нужно будет убить. - Дивный Лотос. Шань Ю легко поднялся со снега, высясь над Мулан и внезапно ставя её на ноги. Кровь из раны медленно стекала под доспехами Мулан. Шань Ю и правда мастерски владел клинком, сумев ранить её - быстро, обессиливающе, но не смертельно. Она взяла в кулак волю. Не робей! - приказала себе, ты ведь прежде никогда робкой не была. Мулан ударила врага под дых и забилась в сильных руках, но странное дело... со своим ударом и она сама словно лишилась дыхания, согнувшись пополам, а руки Шань Ю держали её крепко. Вырваться не удалось. - Есть в моём народе легенда, - задумчиво сказал Шань Ю, держа Мулан за шею широкой ладонью и выдыхая в неё теплый пар. По спине Мулан прошла дрожь. - Древнее сказание о мужчине и женщине, которых боги связали друг с другом воедино. Стоило одному получить рану, как ранен был и второй. Они чувствовали друг друга на расстоянии, мыслили схоже, словно дышали одним воздухом и думали одинаковое... их любовь была друг к другу сильна. Они не оставили друг друга ни в жизни, ни в смерти. Провидцы прочили мне схожую судьбу... Мулан похолодела. - Я и сейчас чувствую обжигающую боль от раны, которую нанёс тебе, дочь Фа. Неужели ты и есть... мой... Лотос?... Он тихо провёл кончиком прямого носа по шее Мулан, сжавшей зубы от ненависти и страха. И вдохнул её запах... ... он исчез, подобно призраку, так же бесшумно, как и появился. Мулан осторожно обернулась, но в лесу она ныне была одна. Только силуэт высокого воина, ведущего в поводу коня, исчезал в туманной дымке. Мулан всхлипнула, пряча лицо в ладони и падая в снег. Отныне она знала, как выглядит её смерть. И у смерти были прекрасные глаза.