***
Габриэль раздражённо потёр переносицу. Нетронутое кофе стояло на столе. Он буквально прожигал взглядом Натали, которая скрестила руки на груди и с интересом изучала пол. — Натали, — голос его звенел от ярости, — где мой сын? — Я найду его, — взгляд у неё был, как у побитой собаки. Будто Габриэль её предал. Он поёжился. Хотя ему не хотелось причинять ей боль, иначе он поступить не мог. Ведь следить за Адрианом — её прямая обязанность и кроме того, он боялся, что кто-то из акуманизированных может случайно ранить его: теперь у Габриэля нет над ними власти. Может быть, и стоило отнестись к Натали снисходительней, учитывая, что она была занята техническим обеспечением операции Габриэля. Натали молча вышла из комнаты. Он помнил, как Эмили умирала у него на руках, а он был бессилен. Помнил, как её посиневшие губы прошептали: «Будь счастлив». Он спрятал её в стеклянном гробу, надеясь, что сможет её вернуть. Но не смог. И, вероятно, не сможет никогда. Хотела бы этого Эмили? Хотела бы она воскреснуть? Конечно, да, но не такой ценой. Она бы осудила желание Габриэля обменять жизнь на жизнь. Но он ведь может всё объяснить… Он боялся позволить непозволительным мыслям о Натали затмить его разум. Иначе его цель, к которой он так долго шёл, теряла смысл. И всё же его тянула к Натали какая-то сверхъестественная сила. Каждый раз, когда она становилась Маюрой, ему было не по себе от мысли, что она может не вернуться. Не по себе от мысли, что с ней может что-то случиться. Он замечал, как она на него смотрит, когда думает, что он не видит. Замечал, как робеет в его присутствии. Замечал, как хочет казаться лучше. Как так случилось, что его сын из глупого малыша, сосущего палец, превратился в красивого парня? Как он мог этого не заметить? И, что хуже всего, как мог не замечать, что надевает на сына чужую жизнь? Как мог не замечать, что делает сыну только хуже? «А ведь я хотел, чтобы у него было другое детство…» Он с горечью осознал, что теряет сына. Сжал чашку и отпил уже остывшее кофе, почти не чувствуя вкуса. «Я должен ему объяснить, что оно того стоит… Но он не поймёт. Не поймёт, какого это — постоянно чувствовать пустоту в душе. Не поймёт, какого это — жить одной целью». Он сжал руками голову, пытаясь избавиться от мыслей. «Для начала надо спрятать веер Маюры… И как бы то ни было, он имеет право на правду».***
Герои загнали Волшебника, Силача и Дракулу в угол. Волшебник был одет в длинную мантию, лицо скрыто маской. Он сжимал в руках посох. Он окружил своих союзников огненной завесой. Силач был крупным волосатым мужчиной, одетым в одну набедренную повязку. На шее его висел амулет в форме звезды. Дракула был худощав, бледен, одет в длинную мантию с острым воротником. Он нервно крутил кольцо, облизывая клыки. Достать огнетушитель, когда Волшебник телекинезом швырял в них камнями, а Дракула ещё больше разжигал пламя было, мягко говоря, нелегко. — Мираж, — сказала Рина Руж и сотворила морок Чёрного Кота и Божьей Коровки. Пока враги осознали, что их обманули, два из трёх талисманов были у Божьей Коровки. — Больше ты не сможешь творить зло, акума… Пора изгнать демона! — сказала Божья Коровка, раскручивая своё оружие. Акумы были пойманы. — Пока, маленькие бабочки. Акуманизированные рухнули на землю. У Рины Руж заморгал талисман и она исчезла. Остался только Волшебник. Чёрный Кот тем временем сражался с Волшебником. Кот прыгал с крыши на крышу так быстро, что враг просто не успевал за ним. И вот он прижал Волшебника к земле своим жезлом. Посох отлетел в сторону. — Миледи, ваш ход. Она молча наклонилась, чтобы взять посох — серёжки покатились по земле. Кот резко отлетел к стене. Волшебник, зажав в кулаке серёжки, схватил посох и убежал. — Вам меня не победить. А теперь прощайте, неудачники. Волшебник рванулся вперёд. Кот, пошатываясь, полетел следом. Они бежали через людный квартал. Волшебник, не стесняясь, швырял недоумевающих прохожих прямо в Кота. Увернуться Кот не мог: пострадали бы люди. Приходилось ловить прохожих и ставить их на землю. Мантия еле виднелась вдали. Кот гнался за Волшебником по всему Парижу, но безнадёжно отстал: он устал от битвы с Бражником. Кот вернулся к месту их битвы с акумами. Маринетт сидела прямо на мостовой, прижав руки к мочкам ушей. Она плакала. И тут он всё понял: Маринетт и есть Божья Коровка. Маринетт, самая тихая девочка в школе. Маринетт, которая по уши в него влюблена. Его леди. — Обратная трансформация. Он обнял её и прижал к себе: — Всё хорошо. У нас ещё есть Рина Руж и я. — Но победить акум некому!!! — Так ведь и Бражника больше нет. В смысле…. — Маринетт так сильно прижалась к нему, что Коту стало неловко. Хотя ему это нравилось. Нравилось чувствовать себя нужным. — Он не причинит нам вреда. — А Маюра? — Он ведь этот талисман не использовал не просто так. Может, он сломан или ещё что. Адриан погладил её по голове. На них оборачивались немногочисленные прохожие, но им ни до чего не бы дела. Зазвонил телефон Адриана. — Да, я заблудился, — он быстро назвал адрес, — Да, жду. Перспектива неприятного разговора с отцом удручала. Он взглянул в заплаканные глаза Маринетт и вдруг осознал, насколько она ему дорога. Он осторожно взял её руки в свои. — Адриан, может, это глупо… У тебя же столько поклонниц… Но… Ты мне нравишься. — Ты мне тоже, будь ты Божьей Коровкой или Маринетт. Требовательно забибикала приехавшая машина. — Мне пора.***
Габриэль уже поставил на стол серёжки Божьей Коровки, когда Натали вошла, придерживая Адриана за плечо. Последний сосредоточенно изучал взглядом пол. Натали усадила его прямо напротив отца и уже собиралась уйти, когда Габриэль сказал: — Останьтесь, Натали. Адриан с вызовом посмотрел на отца. Габриэль нарезал круги, сцепив пальцы за спиной. — Ты сбежал из особняка, нарушая запреты, рисковал собой… — голос его был безликим. — … чтобы одолеть акум и спасти Париж. Брови Адриана взметнулись вверх. Натали нахмурилась. Кажется, она начинала понимать. Задержала долгий взгляд на кольце Адриана. — Я пытался защитить тебя, оградить от мира… И не смог. К счастью или к несчастью, — он издал грустный смешок. — Хотя, казалось бы, кому как не мне знать, что клетки имеют свойство ломаться. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю. Но не сейчас. Я никогда не верил в судьбу. С другой стороны как ещё объяснить, что Камни попали именно к нам? Я всегда любил диковинки. Эмили прекрасно это знала и поэтому подарила мне книгу о Камнях Чудес. Не один вечер мы провели, пытаясь расшифровать её содержимое, но всё тщетно. Как-то шпион конкурентов, чтобы выторговать себе жизнь, намекнул о том, что знает, где находятся некие Камни, дающие их владельцам сверхъестественную силу. И вот два камня чудес уже были у нас. Я хотел опробовать силу первым, но Эмили настояла на том, чтобы я остался собой на всякий случай. Итак, она стала Маюрой. Её способности помогали нам бороться с недоброжелателями. Я всё ещё не пользовался камнем Моль, чтобы если что быть готовым помочь. Но вот однажды после особо сложного боя, на неё напали. Я не успел ей помочь. Ей даже не хватило сил снять трансформацию… — плечи Габриэля безвольно опустились. Несколько минут в кабинете была тишина. — Как бы то ни было, это всё в прошлом. Я горжусь тобой, сын, — он смотрел Адриану в глаза. — И прости, что не поговорил с тобой раньше, — у Натали он попросил прощения лишь взглядом, но она поняла и широко улыбнулась. Молчание воцарилось в комнате. Затем Адриан молча встал и обнял отца, слёзы струились по его щекам. — Папа, — в этом слове смешались облегчение, радость, понимание. — Мой сын, — сказал Габриэль, прижимая к себе Адриана. А затем засмеялся от облегчения и радости, как не смеялся уже давно. Слёзы застилали его глаза.***
Габриэль выторговал камень Моль за серёжки Божьей Коровки. Волшебника победили. Мастер Фу был против раскрытия личностей героев, но было уже поздно. Бражник больше не появлялся. Париж снова стал безопасным. Тем временем в особняке Агрестов происходила сцена совсем другого рода. Натали копалась в бумагах, когда зашёл месье Агрест, необыкновенно радостный. Вообще, после разговора с сыном Габриэль заметно подобрел. От него пахло цветочными духами, она с наслаждением вдыхала этот аромат. Он окинул её таким взглядом, что её сердце часто-часто забилось. — Натали, вы закончили? — Ещё нет, месье Агрест. — Как закончите — поднимитесь ко мне в кабинет. — Хорошо. Натали была настолько возбуждена, что едва могла сконцентрироваться на бумагах. Нутром чуяла, неспроста он её позвал. «Натали, соберись. Если ты сейчас напортачишь в документации — месье Агрест по головке не погладит», — увещевала себя она. С превеликим трудом она собралась и смогла-таки закончить работу. Как только она вошла в кабинет, Габриэль молча указал ей на стул напротив себя. И слава богу: ещё чуть-чуть и её колени бы подогнулись. Подумать только: взрослая женщина, а теряет голову от одного присутствия Габриэля. — Натали, вы чем-нибудь заняты сегодня вечером? — Нет, месье Агрест. — Называйте меня Габриэлем, пожалуйста. Как вы смотрите на то, чтобы нам сходить прогуляться по городу … вдвоём? — в глазах его застыла мольба. Натали едва не рассмеялась от счастья. Месье Агрест зовёт её на свидание! — Да.