Para-noir

Комната, стены которой обиты дорогим, но тошнотворно вульгарным бордовым бархатом, была погружена в тишину и полумрак. Ситуацию не спасало даже множество свечей, расставленных на полу и в канделябрах на стенах. Закрыв за собой дверь, Миша сощурился, всматриваясь в темноту. С минуту он выжидал, почувствовав легкий прилив волнения, и, дабы пресечь его, мужчина целенаправленно направился вперед, расправив плечи. Остановившись в двух шагах, Миша окинул восхищенным взглядом мужчину, что находился в центре комнаты, и не смог не признать, что тот был чертовски хорош собой. Он стоял на коленях, полностью обнаженный, его глаза были завязаны широкой лентой, а руки туго связаны за спиной, и, будь света в комнате чуть больше, Миша непременно бы смог рассмотреть, как кожа на запястьях покраснела от грубого материала веревки. На груди мужчины красовалась маленькая татуировка в виде звезды, а внизу живота расположилась замысловатая надпись, которую Мише было никак не разглядеть с той дистанции, на которой он находился. Преодолев оставшееся расстояние, Миша навис над мужчиной и тот, хоть и слышал шаги Коллинза, все равно дернул плечами от неожиданности и судорожно выдохнул, почувствовав решительное нарушение личного пространства. — Назови мне свое имя, — уверенно произнес Миша, оценивая тело мужчины с ближнего расстояния, загорелую, как ему казалось в полумраке, кожу, покрытую веснушками, сильные руки, среднего размера член. — Дин, — хрипло ответил саб и облизал губы. Миша отвлекся от осмотра и фыркнул, отмечая для себя, что его саб в теме совсем недавно. Дин был очевидно нетерпелив, возбужден, а главное — не знаком со всеми правилами, и поэтому готовый нарушить их в любой момент. Коллинз никогда не любил лишней возни со строптивыми парнями, а тем более с новичками, как бы ни был хорош собой саб. От прежнего запала и предвкушения почти не осталось следа и он нахмурился, прикидывая, что можно сделать с Дином, чтобы он раз и навсегда решил для себя: уйти или остаться в теме. Мише неимоверно захотелось преподать урок новичку и основательно развлечь самого себя. Уйти неудовлетворенным не входило в его планы. Он отошел к столу с игрушками, и, рассматривая их разнообразие, бросил через плечо: — Если ты будешь хорошо себя вести, я скажу тебе свое имя, Дин. Не получив ответа, Миша покачал головой, с раздражением схватил стек и вновь подошел к Дину. — Твое стоп-слово? — улыбнувшись, он провел кончиком стека по животу Дина и тот, поддавшись ощущениям, вызывающим дрожь во всем теле, наклонился вперед, заставляя своего хозяина на этот вечер улыбнуться ещё шире. Полная неизвестность определенно возбуждала Дина, и эта легкая дрожь передалась и Мише. Его стремление проучить мужчину подогревалось нарастающим желанием. — Импала, — выдохнул с легким разочарованием Дин, чувствуя, что холодный стек больше не касается его кожи. По его телу прокатилась волна жара и он дернул плечами, словно пытаясь вырвать руки из веревки. Миша мог бы испугаться и проверить хорошо ли завязан узел, но он был уверен в профессионализме того, кто подготавливал Дина к их встрече, поэтому лишь переждал мгновение и продолжил, оценивая поведение и реакцию саба как абсолютно неприемлемое. — Это твой первый раз, — скорее утверждение, чем вопрос, и тем не менее Коллинз ждал ответа. — Да. — Да, что? — с нажимом в голосе спросил Миша. Саб шевелил губами, что-то шептал, судорожно пытаясь сообразить, чего от него ждут. Миша не злился, но нахмурил брови, напряженно ожидая, что еще выкинет новичок. Все внутри замерло в ожидании. — Да, Мастер, — наконец, ответил Дин, и его голос возбуждающе дрожал. Он жаждал и одновременно сопротивлялся быть сабом. Миша самодовольно кивнул головой и ухмыльнулся. — Хорошо, Дин, — неожиданно для него, Миша оказался совсем рядом, и говорил шепотом прямо ему на ухо. И от этого у Дина по телу пробежались мурашки. — А теперь, я думаю, тебя стоит наказать за то, что ты не знаешь элементарных правил. Ты вел себя отвратительно. — Да, Мастер, — ответил Дин, сжавшись в предвкушении. Его руки затекли, колени начинали ныть, но он словно не замечал этого. Полная темнота и голос Мастера — вот, что было для него важно в данный момент. — Но я все же скажу тебе свое имя. Чтобы впредь ты знал, что со мной твои фокусы не пройдут. Ты саб, и твоя задача подчиняться мне, а не показывать свой характер. Я хочу, чтобы ты выучил всё и сдерживал себя. Иначе тебя ждет наказание. Дин вздрагивал от каждого слова, как от удара стеком. Вне игры он бы ни за что не позволил так с собой разговаривать, но каждое слово здесь и сейчас вызывало лишь тянущее и приятное чувство ожидания. — Я хочу, чтобы мое имя отпечаталось в твоей голове, как эти татуировки на твоем теле, — Миша провел кончиком стека по татуировке внизу живота, повторяя витиеватые изгибы букв, чуть царапая разгоряченную кожу. — Да, Мастер, — на выдохе ответил Дин. Едва слышно хмыкнув, Миша склонился к Дину, провел губами по щеке, опаляя горячим дыханием и без того разгоряченного саба. Он был хорош, чертовски хорош собой, на секунду Мише захотелось сорвать повязку с Дина и посмотреть какого же цвета его глаза. Он гадал, голубые или карие, и кусал мочку уха Дина, посасывал, и снова кусал. Серые или зеленые, думал Миша, кусая кожу на шее мужчины и зализывая покраснение от укуса. Дин не мог услышать мыслей своего Мастера и лишь прерывисто дышал, сжав руки в кулаки. Миша любил обманчивые ласки в самом начале, он видел, как еще больше возбудился Дин от этих глупых покусываний и нежностей. Коллинз оторвался от саба, обошел его и встал за спиной. Ягодицы мужчины напрягались от нетерпения и надоевшей позы. — Я хочу, чтобы ты считал удары, Дин. Громко и четко. — Да, Мастер, — Дин вздрогнул, почувствовав прикосновение стека к пояснице. Миша облизал губы и сжал руку на своем возбужденном члене. Вид мужчины со спины был потрясающий. Решив не терять ни секунды драгоценного времени наедине с Дином, Миша замахнулся и ударил стеком по правой ягодице саба. Мужчина дернулся от неожиданности. — Один, — уверенно произнес он. «Хороший мальчик», — подумал про себя Миша и замахнулся для нового удара, который пришелся на левую ягодицу. — Два. Не дав передохнуть, Миша нанес третий, четвертый, пятый и шестой удары друг за другом. Дыхание Дина сбилось, ноги дрожали. Но голос был все такой же уверенный, он подчинялся, но не сдавался. Не сбили его и восьмой, и десятый, и пятнадцатый удары. На семнадцатом Миша уловил легкую перемену в голосе саба, и отбросил стек в сторону. Вновь оказавшись лицом к лицу с Дином он встал на колени, полностью повторяя позу саба и ухмыльнулся. Как же жаль, что на глазах Дина эта чертова повязка. Опустив взгляд, Миша обнаружил, что член саба в полувозбужденном состоянии и прерывисто выдохнул. Даже семнадцать ударов по заднице не сбили спесь и возбуждение с Дина. Мысленно, Миша аплодировал ему. — Думаю ближайшие два дня сидеть на стуле будет для тебя целым испытанием, — низким голосом произнес Миша и сжал ягодицы Дина. Мужчина, дернувшись от неожиданной усилившейся боли, не сдержал стон. Его губы дрожали. — А может и три. — Миша засмеялся, сжав раскрасневшиеся ягодицы еще сильнее, вырывая у Дина протяжный стон. — Мастер… — Да, Дин. Я, кажется не давал тебе слово, но я слушаю тебя, — снисходительно ответил Миша, отпуская саба из хватки, побоявшись, что переборщил для первого раза и сейчас услышит стоп-слово. — Спасибо, Мастер, — буквально простонал Дин. Миша улыбнулся и с облегчением выдохнул. Ему до дрожи хотелось разрядки, но и продолжить дразнить своего саба ему хотелось не меньше. Встав на ноги и вновь оказавшись у Дина за спиной он окинул взглядом свое творение. Даже в таком тусклом свете были видны отчетливые следы на коже. Миша встал на колени, прислонившись пахом к заднице саба, потерся тканью брюк, отчетливо понимая, что задевает раздраженную кожу, причиняя легкую боль. Чувствуя собственное нарастающее возбуждение, Миша принялся исследовать тело Дина, оглаживая пальцами мускулистое тело, слегка царапая соски. Опустившись ниже, он не без удовольствия обнаружил, что член саба встал. Закусив нижнюю губу, он нежно провел по стволу, задержавшись у головки и огладив ее большим пальцем. Дин задрожал еще сильнее и толкнулся членом в руку Мастера, без слов умоляя продолжать и позволить кончить. Запустив руку в штаны, и огладив собственный возбужденный член, свободной рукой Миша надрачивал член Дина в такт собственному. В какой-то момент ему показалось, что даже дыхание у него и саба сбилось одинаково. Дин слабо постанывал и откровенно терся ягодицами о ткань штанов Мастера, смешивая слабую боль с удовольствием. Темнота перед его глазами словно становилась гуще, он почувствовал слабый укус в плечо, за которым последовал сдавленный стон и Мастер кончил на его поясницу. Задрожав, Дин кончил следом, облокотившись спиной на Мишу, едва ли подумав, что это может ему не понравиться. Когда он пришел в себя, то понял, что Мастер прижимает его к себе одной рукой, а второй размазывает его же сперму по животу. — Я надеюсь, что увижу тебя снова, Дин, — медленно прошептал Миша, поднося испачканные спермой пальцы ко рту саба. Мужчина уверенно облизал их, пробуя собственное семя на вкус. — И я надеюсь ты будешь кричать мое имя всю оставшуюся жизнь, когда будешь кончать под ударами стека. Меня зовут Кастиэль. В мгновение Мастер исчез, оставляя Дина в пустой темной комнате.

***

В обычной жизни никому и в голову не пришло бы, чем занимается Миша в свои свободные от каких-либо забот вечера. Как наслаждается вожделением и подчинением, как доводит сабов до грани. Но обычными трудовыми буднями именно он является подчиненным, которого, конечно же не в буквальном смысле, трахает и доводит начальник. Коллинз услужливо склонил голову перед раздраженным с самого утра боссом. Никогда не отличавшийся хорошими манерами и благосклонностью к собственным сотрудникам, сегодня он был взвинчен и раздражен больше обычного. Миша мог бы пропустить все необоснованные недовольства босса мимо ушей, как это обычно и делал, но прежде, чем он это сделал произошло то, что заставило его буквально поперхнуться воздухом. По необъяснимому, но несомненно удачному, стечению обстоятельств он заметил то, чего не должен был увидеть никогда. Босс Миши всегда был аккуратен, но второпях застегнутая не до конца рубашка открыла взору Коллинза до боли знакомую татуировку в виде звезды. Полумрак, окутывавший вчера их комнату, словно туман рассеивался в памяти, и Миша с легкой досадой понял, что не узнал в сабе своего властолюбивого руководителя. Он с улыбкой ждал, пока босс не закончил гневную тираду по поводу ужасающего трафика на дорогах, и, мысленно отсчитав до десяти, подошел к нему. Подошел недопустимо близко. — Значит Импала? — будничным тоном подметил Миша, и, с ухмылкой, протянул боссу стаканчик с горячим кофе. — Что? — начальник вздрогнул от неожиданности, расплескав кофе на рукав рубашки, и опустил взгляд в пол. Весь запал раздражения мигом исчез, уступая удивлению и страху. Миша мог поклясться, что слышал, как шестеренки в голове босса жалобно скрипят, пытаясь придумать ответ. — Импала. Черная машина с канзасскими номерами. Ваша, мистер Эклз? — улыбаясь продолжил Коллинз, и его улыбка стала шире, когда он увидел нескрываемое облегчение на лице босса. — Очень стильная, не так ли? Я бы сказал, с характером. — А, д-да, — выдавил босс и отхлебнул слишком большой глоток кофе. Его глаза тут же расширились оттого, что напиток оказался слишком уж горячим, и Миша решил окончательно вогнать своего босса в краску. Коллинз положил руку Дженсену на плечо и приблизился так близко, что буквально касался губами покрасневшей мочки уха мужчины: — Прячь свои татуировки лучше, Дин, — произнес Миша тем же низким властным голосом, что и вчера. Дженсен заметно побледнел и с силой сжал стаканчик с кофе. Пластик жалобно затрещал под нажимом. — Кивни, если понял. Дженсен быстро кивнул и напрягся всем телом, когда Миша сжал его ноющую от ударов ягодицу. Мышцы охватила волна боли, и Дженсен громко вздохнул, ощущая последствия прошедшего вечера накатившей волной. — Наша сессия давно окончена, можешь снова быть моим начальником, — хитро произнес Миша и направился к двери. — Увидимся вечером. — Эй, — нервно бросил Дженсен. — Что? — Миша медленно обернулся, с легкой улыбкой на лице. — Да, Мастер.