Lausig Hund

Он дважды ударяет по щекам, хватает за волосы, предотвращая попытки опустить голову. Разум застилает жгучая ревность, которой Иван не может противиться даже при всем желании. Он не мог видеть, как этот, легкомысленный для своего возраста, парень ведет себя с другими. Паршивая шавка. Мужчина был готов растерзать их обоих прямо там, где Гордеев к Колпакову и клеился. Иван не может не признать — клеился прекрасно, искусно. Но на то Кирилл и суккуб, чтобы совращать и наслаждаться такими, как влюбчивый Ростик. — Ты забыл, кому принадлежишь? Иван знает, что всех этих волкоподобных нужно держать на коротком поводке. В буквальном смысле. Звякает застёжкой ошейник на дергающейся шее вервольфа. Ростислав жмёт пристыженно уши, не смея поднять на Ожогина взгляд. Да откуда же ему было знать, что Кира пытался заигрывать? Парень понимает, что Иван слишком зациклен на власти. Но не перечит, послушно вытягивая шею и морщась от новой пощёчины. — Нет. Всем четко известно, что Иван Геннадьевич Ожогин — лютый собственник и не любит делиться вовсе. Кирилл над этим только насмехался, а получать теперь Колпакову. Ростик немного тянется вперёд, не смея подняться с колен, ведь вряд-ли сейчас ноги его удержат. Он льнет к руке, как верный пёс к хозяину. Хочет показать, что действительно только его и никого больше. — И кому же? Иван произносит это с ядовитой издёвкой и заставляет парня устыдиться ещё больше. Ростик тихо скулит, утыкаясь лицом ему в колени. Он ощущает, как мягко перебирают пальцы отросшие волосы и поджимает хвост. Ростислав очень надеется, что Иван успокоится. Мягко ведя носом по коленям чуть выше, Колпаков поднимает на вампира взгляд и замирает. — Тебе. Мужчина больно сжимает волосы, слегка потянув. Ростислав намеки понимает сразу, проводит губами по паховой области, очерчивая возбуждённый член. Парень тихо усмехается, а ему самому хватило лёгкой хватки руки чтобы возбудиться. Он старается не порвать когтями ткань дорогих брюк, расстёгивая и стаскивая до щиколоток вместе с нижним бельем. Вервольф проводит языком от основания члена до головки, стараясь не ранить слегка заострёнными зубами. В комнате вовсе нечем дышать, слишком душно. Ожогин хрипло стонет, резко толкаясь в горячий рот любовника, но отстраняется так же быстро. Снимает целостно брюки и белье, оставляя на плечах висеть все одну рубашку и садится на край мягкой постели. Квартира Ивана значительно отличается от квартирки Ростика, где важнее всего уют и оставшиеся местечки чтобы убрать цветы. Роскоши волчонок так сильно не любил. Зато ужасно любил Ивана. Колпаков медленно садится между ног мужчины, ведя языком от правого колена до стоящего члена. Двигаться начинает сразу, без игривых касаний губ, лёгких прихватываний. Он послушно берет глубже, стараясь не подавиться слюной, двигается в заданном рукой темпе. Колпаков подчиняется любой прихоти в постели, но никогда не сделает этого на людях. Иван может втрахивать его в постель с ужасной скоростью, подминать под себя так, как захочет. Ведь больше всего Ожогину нравится именно трогать. Невольно Колпаков забывается в мыслях, из коих его вытягивает хриплый шепот непристойностей на ухо и набирающий скорость Иван. Вампир упивается возможностью обладать, но в постели критически теряет самообладание. Оба практически полностью меняются в своих убеждения. На глазах Ростислава наворачиваются слезы от остроты ощущений и ему наконец позволяют кончить. Мужчины падают на мягкую постель, один из которых искренне довольствуется разливающийся по телу истомой, а другой приходит в себя после накрывшего оргазма. Даже в постсексульном свечении они различны до невозможности — Ростика сразу тянет на всякие нежности, а Ивану хочется выпить. Сначала с Ростислава исчезает ошейник, что убирают в тумбу у постели, а потом включается лампа с мягким и приглушенным светом. Вервольф, слегка повиливая хвостом, удобнее усаживается на постели, ластясь к поглаживающей руке. Оба едва слышно смеются. У них ещё целая ночь, а вот с утра придется возвращаться на исходные. Только теперь Ростислав постарается даже больше обычного дразнить любовника.