Лучший новый год

— Хей, Рей, а ты умеешь целоваться? — вдруг спросил Зак. Гарднер подавилась водой, залилась едва заметным румянцем, и сказала: — Нет. А что? — ответила девчонка, пряча взгляд за челкой. Она даже ни разу не целовалась… Ведь даже не задумывалась, а тут он неожиданно спрашивает такое. Он… Айзек Фостер — Просто. Помню, в детстве видел по телику сценку с поцелуем, да и на улице сегодня почему-то слишком много всего этого дерьма — холодным голосом ответил Айзек, — так они еще и шоколад дарят, сучары! — Фостер немного повысил тон. — Сегодня четырнадцатое февраля, день всех влюбленных — спокойно ответила Рей, — в этот день девушки дарят своим возлюбленным шоколад, а в белый день, наоборот, парни дарят что-либо своим спутницам. — Вот оно как… Айзек зачем-то запомнил все что говорила Рейчел. Ему уже скоро двадцать, а у него так и не было первого поцелуя. Он, конечно, об этом особо не беспокоился., но, признайтесь, у всех же бывает чувство одиночества? Нет, не такого одиночества когда у тебя нет друзей или просто того с кем можно поговорить по душам, а такого, когда тебе хочется провести время с кем-то, с кем-то намного близким, чем просто друг. Хочется закутаться в плед в хмурую погоду и сидеть вместе. Хочется просто смотреть друг другу в глаза без слов, они не нужны. Просто хочется заботы, хочется что бы был кто-то, кто будет любить. Единственный кто жив после разговора с Заком, это Рей. Да и поблизости больше никого нет. Она единственная с кем он говорит. Она видела его без бинтов, она считает его человеком, ха, глупенькая, Фостер всегда будет думать что он монстр, что он гнилой внутри и снаружи, что он грязный. Но она все верит что он человек, чистый, невинный и никак не монстр. Она хочет умереть Она хочет умереть от его руки. Та самая, единственная, с кем он может общаться. Эта мысль съедала все изнутри. Хотелось убежать далеко — далеко и запереть ее. Айзек не понимал что он чувствует к Рей. Это было что-то пока непонятное для него, закрытое, то, чего он никогда не чувствовал. *** Весна, лето, осень, декабрь скоро закончится, значит, скоро новый год. Айзек, который обещал убить ее, до сих пор этого не сделал. Вместо этого они сидят на каком-то старом и пыльном диване, в темной комнате с потрескавшимися стенами и молчат. Сегодня было морозно. На улицу особо не хотелось. Хорошо, вчера они нашли этот заброшенный дом и смогут немного скоротать здесь время. Рейчел, откопав в книжном шкафу какую-то литературу, принялась ее читать. Зак как всегда уснул, это было очевидно, ведь его храп был слышен даже воронам, сидящим на ветках деревьев за окном. В какой-то момент Айзек заерзал, и положил свою широкую ладонь на тонкое плечо девушки. Гарднер резко вздрогнула, но убирать руку не стала, ведь за окном гудел сильный ветер, было холодно, да и время к ночи. Рей, неряха, где-то посеяла свою красную куртку, которую ей когда-то принес Фостер, и теперь она ходит лишь в тонкой черной водолазке и какой-то непонятной тонкой курточке с капюшоном. Время все шло, а Айзек уже и вовсе практически спал на хрупкой Рейчел. Гарднер, в какой-то момент, даже почувствовала себя мамой грудного ребенка. Ибо Зак крепко обнимал ее за талию, а голову удобно устроил на груди девушки. Хоть природа и не особо наградила Рейчел пышными формами, она не жаловалась. Да и нет у нее парня, или мужа, чтоб беспокоится. Единственный кто у нее теперь есть — это Он Теперь он заменял ей и маму, и папу, друга, и, даже, если понадобится, парня, ну и на крайний случай, мужа. Задумавшись, Рейчел едва приподняла уголки губ, пытаясь улыбнуться. В этот момент Фостер начал потихоньку просыпаться. Тянулся и тянулся на маленьком обшарпанном диване. — Проснулся, Зак? — тихо спросила Рейчел. В ответ, парень лишь что-то недовольно фыркнул. — Айзек, ты не хочешь слезть с меня? Мне немного неудобно… — принудительно спросила Рейчел, немного ерзая. — Че? Мне нормально. Как хочу — так и лежу — огрызнулся Фостер. Наконец, спустя пару минут, парень соблаговолил подняться с девушки. Он удалился по своим делам, конечно же, не забыв прихватить с собой косу. Рейчел никак не сиделось одной в пыльной комнатке. Хотелось открыть окно, проветрить, ведь чистого воздуха практически не было. Но за окном — холод, а теплых вещей у нее нет. Еще немного поразмыслив, Гарднер решила посмотреть что находилось в гардеробе. Может, найдет что-нибудь. Ей повезло, и она откопала черную пуховую куртку, правда, она была немного велика, но это не так уж и важно. Снова выйдя в гостиную, девочка открыла настежь окно. Сразу же повеяло холодом и маленькие, словно тысячи иголок, снежинки, понеслись от ветра к едва теплой коже Гарднер. Волна мурашек прошлась по всей коже. Рейчел надела черные ботинки и накинула ту куртку. Оглядев комнату, она вышла из так называемого «дома». *** Прошло не так много времени как Зак вернулся. — Рей! — он захлопнул дверь и поставил косу у двери, — Я принес твои любимые хлопья с зефиром! — самодовольно произнес Айзек. Да, он уже знал что ей нравится, а что — нет. Так же и Рейчел, она знала что он обожает детские йогурты. Как бы это глупо и смешно не звучало, но это так. Суровым на вид, он любит детские йогурты. В принципе, все детское — он обожал, будь это сок или какая-то пюрешка. Но сейчас не об этом. — Рей? В прятки играть вздумала? Я не буду тебя искать! — вскрикнул Зак, заглядывая за угол коридора, — Хэ-эй! Черт тебя дери, Рей! — Зак еще раз сматерился и, схватив косу, отправился на поиски своей подружки. *** Рейчел тем временем просто бродила по улочкам давно забытого всеми города. Да, им с Заком удалось укрыться в тихом местечке, где никто не знает о их криминальных делах. Тут было не так много людей, новости только про мелкие преступления, что-то в духе кражи техники из магазина или избиения соседской собаки. Все друг друга знали, но только их — не знал никто. В это время на улице было особенно прекрасно. Вечер декабря, а на витринах магазинов, сверкали гирлянды, которые, в свою очередь, светили на находившиеся рядом предметы. Если бы не было гирлянд, не были бы заметны маленькие блестки, рассыпанные на товарах. Люди клеили на окна блестящие снежинки, или наклейки с Сантой Клаусом. Везде сверкали гирлянды и то и дело поблескивали елочные игрушки, или какие-то огоньки. Под ногами приятно скрипел снег, а иногда, под снегом можно было увидеть что-то красочное и очень яркое. Ну конечно же. Конфетти. Видимо, сегодня тридцать первое число декабря. Новый год, а Гарднер узнает об этом за несколько часов до двенадцати ночи. Пнув очередную жестяную банку, Рейчел подумала что на сегодня с прогулкой хватит, и собиралась отправляться в сторону того заброшенного дома. Подойдя к перекрестку, она задумалась. Дуреха, забыла в какую сторону ей идти. Вроде туда, где рыжий кот мирно лежит на мусорном баке, или нет. А может налево, где в конце переулка мигает желтый фонарь и воняет гнилью? Вдруг, из-за угла другой улицы начали доносится тяжелые шаги, которые эхом отдавались в этом длинном и протяжном переулке. Силуэт все приближался, а шаги становились более громкими. Рейчел немного растерялась, и решила спрятаться за тем мусорным баком, на котором лежал кот, но она задела какие-то коробки, стоящие рядом с баком. — Хэй, Рей, хватит прятаться! Ты уже себя выдала, я знаю что ты где-то здесь! — прозвучал знакомый злой голос. — Зак? — Рейчел медленно вылезла из своего укромного уголка, но вдруг она увидела что-то мигающее сзади себя и решила посмотреть, что это. — Зак, иди сюда скорее! — как можно радостнее произнесла Гарднер. — Ага, вот ты где! — Зак быстро оказался рядом с девчонкой. — Че это? — Рейчел показала Фостеру какие-то спутанные провода с лампочками. — Это гирлянды, Зак, — девочка посмотрела что еще лежало в этих коробках, но ничего достойного внимания, больше не нашла. Запихнув спутанный клочок проводов за пазуху, они направились к «дому». *** За время их отсутствия в квартире стало свежее и, конечно же, холоднее. Рейчел очень надеялась, что электричество в доме еще работало, и, распутав гирлянды, вставила вилку в розетку. И они засверкали. Разными цветами. Красные, зеленые, желтые… К Рейчел сразу подбежал Фостер и был очень удивлен. Зак сел рядом с Гарднер, в то время как последняя пыталась придумать куда разместить новый предмет декора. Голубоглазка заметила пышный цветок в спальне, и попросив Зака принести его сюда, начала обматывать стебли огоньками. — Хм, довольно неплохо, — подметил Зак. — А, кстати, — Фостер подошел к висящей на крючке парке, и, вытащив оттуда звенящую коробку, подошел к Рейчел, — я достал эти хлопья! С новым годом типо, — с доброй улыбкой произнес гетерохромный. — Зак, это же мои любимые хлопья! — Рейчел произнесла эту фразу с восторгом, казалось, будто она действительно рада. Зак же свысока посмотрел на Гарднер. Он был доволен. Доволен и горд собой. Но резко девчонка накинулась на него и крепко обвила тонкие ручки вокруг его тела. Фостер впал в ступор. Что она, мать вашу, вытворяет? — Э-эй, ты че делаешь?! — гетерохромный попытался отцепить Гарднер от себя, но ничего не вышло, — ну может хватит.? — смирившись, произнес Зак, держа девчонку за плечи. Спустя пару минут, Рейчел немного отстранилась от парня, и, взглянув ему в глаза, сказала: — Зак, я тоже не без подарка! — с улыбкой произнесла Гарднер, она прикрыла глаза, чтобы не расстраивать Зака своим все еще «дохлым» взглядом. — Закрой глаза, — резко вскинула она. Прохрипев что-то невнятное, Зак все-таки закрыл глаза. Рейчел тихонько поставила табурет напротив Зака, и, встав на носочки, ибо все равно не могла дотянуться до Фостера, потянула его за капюшон на себя. Девочка зажмурила глаза и неумело поцеловала гетерохромного в забинтованные губы. Зак же, когда голубоглазка потянула его на себя, сразу широко раскрыл глаза от удивления и шока, а его руки застыли в пару сантиметрах от девочки. Рейчел немного не рассчитала с "притягиванием" к себе парня, и Айзек чуть не сбил с табурета хрупкую девчонку. Последняя же «удачно» соскользнула с маленького стульчика и потянула за собой Фостера. — Твою мать! — выругался гетерохромный сразу же после падения, — Рей, что ты, блять, творишь?! — Айзек оперся обеими руками на пол, под ним находилась ожидающая подзатыльника Рейчел с нахмуренными бровями и зажмуренными глазами. — Прости меня, Зак., видимо, это был не самый лучший твой подарок… — девочка мельком взглянула в глаза Фостеру, после чего, сразу же отвела взгляд. Айзек еще несколько секунд злостно глядел на Рейчел, после чего сменил взгляд на более спокойный и нежный, и положил свою ладонь на светлую макушку голубоглазки. Рейчел вся съежилась, когда Фостер поднял руку над ее головой, ожидая удара. Но резко остолбенела, почувствовав теплую и большую ладонь парня на своей макушке, которая явно не собиралась давать злосчастный подзатыльник. — Если честно., это мой первый подарок на новый год… — спокойно произнес гетерохромный, -…И он определенно пока что, лучший, — после этих слов, их взгляды встретились. Таким, Айзека наверняка еще никто не видел, Рейчел первая. Ее взгляд сейчас был другим, почти прекрасным, почти живым… Они смотрели друг на друга больше десяти секунд, но резкий взрыв в небе нарушил их идиллию. — Зак, салют! — восторженно произнесла Рей, глядя в окно, а потом снова перевела взгляд на Фостера и произнесла: — С новым годом… — с нежностью в голосе сказала девочка, проводя маленькой ладошкой по шершавым бинтам на щеке Зака. Спустя пару секунд Айзек поднялся с Рейчел и помог сделать то же голубоглазке. *** — Ну и что дальше? — растерянно спросил Фостер, глядя как люди запускают салют. — Ты о чем? — спросила Гарднер, трущая свои ладошки друг об дружку. — Ну, ты меня поцеловала, мы теперь…"возлюбленные»? — последнее слово гетерохромный произнес отводя взгляд. Люди вокруг жгли бенгальские огни и веселились, кто-то еще обменивался подарками, дети радостно кидались снежками в не трезвых прохожих, которым было все равно. Некоторые наряжались Сантой Клаусом и играли с детьми, вообщем, на улице не было скучно. Рейчел посмотрела в глаза Фостеру и попросила его наклониться, что бы сказать ему что-то на ушко. Наивный Айзек выполнил просьбу девочки, и она поцеловала того в щеку. На лице Рей выступил румянец, явно не от холода, что можно сказать и об гетерохромном, только его лицо было забинтованным, и румянца никто не увидит. Глаза Рейчел сейчас казались по-настоящему живыми, сверкающие, отливающие приятной синевой, по-настоящему прекрасные. Айзек еще долго смотрел на Гарднер, которая радовалась салюту, но вскоре перевел взгляд на небо, притянув к себе за плечи голубоглазку. Тепло улыбаясь, Фостер понял, что эта девушка стала слишком важной для него, и уж теперь, он точно не сможет расстаться с ней.