Stories

Первое воспоминание, приходящее в голову с мыслью о тебе, — один из обедов, ужинов, просто посиделок в нашей пиццерии. Мы разговаривали, иногда молчали, пару раз, насколько помню, плакали. А может и не плакали. Заказывали пиццу почти всегда, иногда ещё салат или роллы и яблочный штрудель. Ты любила роллы и сердилась на меня, что я ем меньше, ведь ты старалась похудеть или хотя бы держать себя в форме, а мне они просто не очень нравились. Я предпочитала штрудель и всегда пыталась уговорить тебя на него, а ты отнекивалась, но иногда всё-таки соглашалась. Вот его я обожала и пыталась оттяпать побольше, а ты снова сердилась и требовала, чтобы делили пополам. О, ты была той ещё сладкоежкой. Помнится, я пару раз заходила с тобой в супермаркет по пути к твоему дому, и ты просила меня остаться снаружи, а потом выходила с полными горстями каких-то леденцов. Это значило, что ты стрессуешь из-за чего-то и грызёшь их во время выполнения домашки, чтобы успокоиться и не чувствовать себя такой глупой. Забавно, но ты считала себя не очень способной, хотя всегда обгоняла меня в оценках по математике и физике, а на ботанике и русском, моём лучшем предмете, мы держались наравне. Однако школьные и домашние проблемы подтачивали тебя, а я почти ничего не могла с этим поделать, только ходила с тобой в супермаркет, приезжала на другой конец города по первому зову и кидала треки вконтакте. У нас не совсем совпадали вкусы в музыке, но я тогда была более внушаемой и часто подсаживалась на то, что слушали мои друзья. Ты стала одним из людей, оказавшим на меня наибольшее влияние в этом плане. Я заслушивалась Twenty One Pilots вместе с тобой, научилась угадывать песни One Republic, от тебя я узнала, что группа называется Nickelback, а не Nickelblack, как мне казалось. Впервые услышав, как я неправильно произношу их название, ты ужасно веселилась и жутко меня засмущала. Когда ходили в кинотеатр с классом, мы по пути орали песни Orange House, прямо перед всеми, без всякого стеснения. Не были безбашенными, и нам не было наплевать на окружающих, просто чувствовали себя в безопасности рядом друг с другом. В тот кинотеатр мы частенько ходили и вдвоём. Я уже не припомню, что именно мы смотрели, но почти каждый поход был весёлым и полным радости. На смешных моментах мы вместе хохотали, на грустных я вцеплялась тебе в руку, а ты ворчала, и почти весь сеанс мы не замолкали, комментируя происходящее и раздражая остальных посетителей. Мы не волновались ни о чём, ели чипсы, запивали их Dizzy и были счастливы. Внезапно вспомнился мой первый тебе подарок. Я никогда не отмечала свой день рождения, а вот твой мы решили праздновать всем классом. Не помню, был ли торт, но я так волновалась в тот день, потому что нарисовала твой портрет и не знала, понравится ли он тебе. Это был октябрь, я знала тебя всего чуть больше месяца и совсем не знала, что тебе подарить, хоть мы и успели сдружиться за это время. Странно кстати, ведь спустя какое-то время я поняла, что настоящей подругой стала считать тебя лишь в ноябре или декабре. Уехав к матери на месяц на зимних каникулах, больше всего я скучала именно по тебе. Кажется, мы созванивались чуть ли не каждый день, несмотря на паршивую связь и начавшуюся у тебя учёбу. Возвратившись спустя пару недель после начала учебного процесса, я так и не смогла нагнать некоторые темы, а ты помогала мне на контрольных. Это не пошло мне на пользу, но ты всегда давала мне списывать, хоть и ругала за лень и нежелание вникать. Первая наша серьёзная размолвка произошла именно из-за звонков. На свой шестнадцатый день рождения я уехала с матерью в Одессу и не отвечала тебе пару недель. Ты так психанула, что когда я вошла в онлайн, не реагировала на мои звонки и сообщения около месяца или больше. Кажется, тогда ты не ответила даже на моё поздравление тебя с днём рождения, ведь они у нас идут рядом. Я чувствовала себя отвратительно и очень виновато и хотела обсудить всё по приезде. Однако, ни следующим летом, ни спустя ещё одно, мы так и не прояснили произошедшее. То ли обе не хотели вспоминать обиды, то ли всё ещё злились, то ли просто не считали важным. Хотя сейчас я понимаю, что именно неумение разговаривать друг с другом о проблемах всё и разрушило. Мы говорили обо всём. Я рассказывала о самых сокровенных моментах вроде своей истории с психотерапевтом, ты делилась неприятными воспоминаниями о первых околосексуальных контактах с парнями, говорили и о нашей дружбе, о снах и страхах, о надеждах. Разговаривать же о сложностях в наших отношениях почему-то так и не научились, хотя, казалось бы, столько тайн друг друга знаем, столько важных моментов вместе пережито, почему бы не обсудить ещё одну тему? Были глупы и злы, были несдержанны и обидчивы, были максималистками и не умели идти на компромисс. Когда узнали, что переезжаем учиться в один и тот же город, что наши родители не против совместного проживания, сначала в это просто не поверили. Обсуждали предстоящие бессонные ночи, как вместе будем исследовать Москву, как напьёмся на первые дни рождения, проведённые друг с другом, как будем опорой и поддержкой среди чужаков. Я составляла дурацкие списки того, что нужно купить, ты фантазировала на тему студенческой жизни и совместных вечеринок, но даже тогда мы не верили, что всё это будет взаправду. Планы были отличными, но это казалось не более чем мечтами, причём не то чтобы несбыточными, просто не задумывались о том, реальны ли они. Оказавшись по-настоящему в одной квартире, впервые сварив общий суп и пережив несколько дней переезда, который был таким же ужасным, как их обычно изображают, начали понимать, что к чему. Вернее, я начала. Съехались мы к началу сентября, а осталась я одна где-то в октябре. Нет, ты не сбежала и не закрывалась всё время в своей комнате. В один момент «мы» ещё были, а в другой уже нет, и я не могу вспомнить эту границу. Ты много училась, готовилась к семинарам и жаловалась на мерзких одногруппниц, рассказывала о нравящемся тебе, как ни банально, старшекурснике, ты была первым человеком, которого в хлам пьяного я довозила домой со студенческой вписки. Твой день рождения мы чинно отметили в ресторане, который выбрали твои родители, а потом в два часа ночи внезапно побежали в ближайший магазин и купили бутылку розового, а потом неслись домой, окрылённые собственной свободой и предвкушением чего-то нового. Множество не устраивавших нас друг в друге мелочей могли бы сойти на нет, если бы не приезд другой моей подруги. У нас с ней была своя история, очень отличная от нашей с тобой и гораздо более долгая. Сейчас я понимаю, как ты ревновала, но в те дни я была окрылена скорой встречей и возможностью провести вместе несколько дней. В общем, приезд К. стал катастрофой. И хотя на время её присутствия ты подобрела, да и я как могла старалась сгладить углы, после отъезда К. всё пошло наперекосяк буквально через пару недель. Ноябрь тянулся невыносимо медленно, мы еле сдерживали злость по поводу мелких косяков, которые заметной тропинкой тянулись за каждой, и в какой-то момент всё рухнуло. Была ли я первой, кто в тот день прокричал что-то обидное и несправедливое? Кажется, да. Я до сих пор не уверена, но зная себя, это весьма и весьма вероятно. Несколько дней дверь в твою комнату оставалась закрытой, когда бы я ни выходила из своей и ни возвращалась домой. Никто не журил меня за пустой фильтр для воды, не отчитывал за крошки на столешнице и не отмечал криво нарисованные брови. Ты будто исчезла совсем, просто испарилась из квартиры. Спустя неделю такого молчания тебя там действительно не стало. Сидя в своей любимой кофейне, которую обнаружила уже осенью и так и не успела тебе показать, я узнала от матери, что домой сейчас лучше не возвращаться. Выяснилось, что твой отец специально прилетел, чтобы помочь с переездом и прямо сейчас вы этим занимаетесь. Также мать предупредила меня, чтобы я не слишком была шокирована тем, что увижу, вернувшись в квартиру. Тот вечер в кофейне не был самым безмятежным в моей жизни, но мне всё-таки удалось усидеть на одном месте ещё пару часов, до темноты и даже чуть дольше. На улице было холодно, когда я шла домой. Дома тоже оказалось холодно. Кухонное окно стукалось о стену, ноябрьский ветер патетично завывал под потолком и рвался вглубь квартиры. Твоя комната была пуста, а на кухонной столешнице аккуратно разложена оставшаяся от посуды половина. Вообще, всё общее ты решила поделить пополам, дело дошло и до туалетной бумаги. Зачем-то ты оставила мне все свои растения, видимо, слишком спешила или просто не знала, куда их деть на новом месте. За время моего побега к матери, они все, кроме одной орхидеи, погибнут, но на тот момент эти цветы показались мне смесью насмешки и утешения. Я вычистила всё, превратила твою комнату в склад и переставила мебель, где только могла, изменила квартиру до неузнаваемости, будто тебя и не было никогда. В тот момент казалось, что всё отлично – перебесится, переживётся, но желание сбежать и сжечь все мосты тихой поступью преследовало ещё несколько месяцев. Сейчас январь, прошло более года, я так ни разу и не встретила тебя в этой деревне-Москве, где столкнулась со всеми знакомцами, с которыми только могла, кроме тебя. Лишь однажды, ещё живя в той большой холодной квартире, я получила о тебе весточку. Девчонка-юрист, которая работала рядом с твоим универом, рассказала, что видела тебя там. Я не придала значения, а впоследствии удивлялась, так ни разу и не встретив тебя даже на станции метро возле этого вуза. Судьба? Я ни разу не перечитывала наши сообщения, не слушала музыку, что ты успела мне прислать за эти годы, и не вспоминала о нарисованном в девятом классе портрете. Есть ли он ещё где-то там, в твоей старой комнате у родителей? Лежит ли, позабытый, в шкафу? Или ты выбросила всё, что смогла, и ни о чём не сожалела? Спустя этот год я всё ещё в твоём чёрном списке вконтакте, а остальные наши средства связи и вовсе канули в Лету после смены моего мобильного. Долгая история, я бы рассказала её тебе в позитивном ключе, мы бы вместе смеялись над моей глупостью. Мои неудачные московские отношения мы бы вместе запили и сожгли то, что о них напоминает. Запили бы мы и первую мою сессию, и неудачно сданные зачёты, и страх перед выступлением на сцене, и много чего ещё. Мы бы вместе гуляли по паркам и ходили в театры, ведь я так это люблю, а ты бы просто не бросила одну. Неудачные мои окрашивания и стрижки ты бы высмеяла, а после предложила дельный вариант. Первую одинокую взрослую весну мы бы пережили вместе, поддерживая и смотря сериалы. Я бы рассказала тебе о планах на грядущее лето и в ответ выслушала бы твои. Наши подколки о двух смешливых старушках могли бы стать реальностью. Могли бы? Сколько моих признаний ты никогда не услышишь? Какие твои истории никогда не узнаю я? Видимо, все.