Black Latte

Он ходит в эту кондитерскую совершенно не потому что ему хочется потрогать эти зелёные мягкие завитки. Нет. Нет, первым делом бы он прикоснулся к веснушкам, загорелой шее, потрескавшимся губам и только потом зарылся бы носом в эти манящие кудри. И вообще Катсуки Бакугоу не любит сладкое. А этот парень, чьё имя на бейдже Катсуки мельком прочитал, как «Деку», был слишком приторным. Серьёзно, от его улыбки сводило губы в неестественное для блондина положение. Нет, это не была улыбка, но «если он постарается, то у него может быть когда-нибудь получится» съязвил Киришима, однажды зашедший в кондитерскую " Sugar rain "вместе с «безнадежным пикапером». — А я думал, что ж тебя сюда заносит каждый вечер, хотя ставил на то, что здесь горячая цип… -Здесь очень вкусный Горячий кофе, — неестественно громко перебил Катсуки. — И аппетитные булки, на которые ты пялишь при первой возможности, — закатил глаза красноволосый, тут же получивший по затылку увесистым меню. — В-Вы что-нибудь выбрали? — к ним подошел робкий официант и кондитер по совместительству, ведь в столь небольшом кафе посетители — редкость, да и у Изуку есть напарник, зачастую дрыхнущий в комнатке для VIP-гостей. — Этот парень выбрал Вас, — рискуя своими минимум костями, максимум жизнью, сказал Эйджиро. Судя по красному лицу официанта парень сильно так перестарался. — Простите этого дерьмоволосого, Вы его больше не увидите, — впечатав голову Эйджиро в стол, сквозь зубы процедил Бакугоу. Неловкое молчание решил прервать Киришима. — Две бельгийские вафли с клубникой и сливками и черный чай с сахаром, — повернув голову под тяжелой рукой, продолжил нормальный диалог официанта и клиента красноволосый. Юноша быстро записал заказ в свой блокнотик и продолжил стоять ,ожидатя пока Бакугоу скажет своё пожелание, смущенно бегая глазами. — Как обычно. — Что-нибудь написать на стакане? — Мидория знал, что этот блондин не любит такое, но таковы правила приличия что ли. — Ваш номер, — прошептал Киришима, ощущая как давление на голову растет. — Нет, ничего не нужно. И зеленовласый парень слишком быстро зашагал на кухню. — 32%, — неожиданно выдал Эйджиро. — А? — Твои шансы на успех. — Какой ещё успех?! Ты задолбал, — шикнул Катсуки. — Серьга у него в левом ухе, а не в правом, значит парень шарит и либо пытается не палится, либо ты пролетаешь. Но. На переднике у него нашивка с Всемогущим и блокнот тоже с ним. Знаю я таких. Думаю, если ты скажешь ему, что в твоей постели лежит дакимакура с Всемогущим, то он сам к тебе в кровать запрыгнет. — Так, стоп, завались. С чего ты вообще взял, что я из этих? — Да с чего тогда, звезда всех сплетен универа, у тебя бабы до сих пор не было. Да и со мной ты не перестал общаться после того, как узнал, что у меня парень есть. — Ну, а как… — Как большинство, — начал злиться Киришима. — Может у него кто-то есть, — скептически скривившись буркнул блондин. — Кубик рубика у него в правой руке есть ни больше ни меньше, — вздохнул Эйджиро; бро в таком состоянии ломал аксиомы мира: огонь горит, вода течет, а Бакугоу Катсуки посылает всех на хер. Но тут он даже не решается на него пригласить. Жутко это. Послышались мягкие шаги из кухни. Киришима подавился слюной ибо даже вид и запах вафель удовлетворял его рецепторы, прося всё больше и больше. — А…Это ты сам готовил? — уставившись на сие чудо сказал Эйджиро. — Угу, -улыбнулся юноша, — все блюда приготовлены мною, по рецепту мамы, т-то есть хозяйки заведения, простите, — вновь смущенно уставившись на носки сказал парень, поймав пристальный взгляд Катсуки на себе. Поклонившись, парень вновь ретировался на кухню. Катсуки всё пытался «причувствоваться» к новым ощущениям. Идеальная осанка постоянно кривится в поклоне. Бесит. Этот парень слишком хрупкий, по-бабски хрупкий. «Может когда я увижу то, что его пипдон, меня отпустит?» — рассуждал блондин. — Это божественно…- прервал его рассуждения красноволосый. — Если ты не выкрутишь так, чтобы этот парень жил у нас и каждое утро готовил хотя бы яичницу, то я не знаю, что с тобой сделаю. Я даже его долю квартплаты на себя возьму, — смакуя каждый кусочек произнес Эйджиро. — Господи Всемогущий, умри. Зеленоглазый юноша в футболке на пару размеров больше него стоит на непривычно чистой кухне нарезая хлеб к завтраку, тихо шкарчии масло на сковородке с яичницей и беконом, в воздухе витает запах утреннего кофе, свет, просачиваясь сковь шторы, придает юному силуэту что-то ангелское. «Доброе утро, доро...» — А у тебя чего? — прервал эти гребаные фантазии этого гребаного мозга этот гребанный Эйджиро. — Чёрный латте, — ударив себя по лбу, вздохнул Бакугоу. — А почему? Это как? — Я без понятия, это попалось под руку первым и теперь это стало «как обычно».Но дрянь вкусная, — потягивая их соломинки тёмную жидкость сказал Катсуки. — Ооо, умно. Это чтобы запомнил? — Эйджиро никогда не умел играть бровями. — Чего, — тут же осознав свою гениальность, Катсуки вновь послал красноволосого. — Изуку! Это я, — распахнув дверь словно к себе домой воскликнула девушка, которая, судя по анализу Кацуки, была их сверстницей. И не походила на ничуть не заинтересовавшего Бакугоу парня. Не сестра. И девушка. Парень видел её впервые, но уже возненавидел. — Урарака? — парень приветливо улыбнулся, выглянув из кухни, — зеленый чай и моти? — Ага, снежная зима выдалась, да и холод — жуть! — проследовав за любимый столик у окна, сказала девушка, в то время как Изуку доставал из-за прилавка свежие моти. А Катсуки громко шкворчал трубочкой, водя ею по опустевшему стакану. Поставив перед подругой чашку чая и тарелочку с рисовыми пирожками, парень присел рядом. Открыв вид на свою спину сталкеру. Катсуки чувствовал себя блядским школьником, точнее школьницей. Просто пялит в спину незнакомого человека, мягко говоря, нездоро́во, вот только, вот только как приятно тепло разливающееся от сердца, мягко парализуещее кончики пальцев и просто в кайф сидеть и дышать с этим человеком одним воздухом. Да. Определённо точно так же сказала бы какая-нибудь его одноклассница в классе пятом. Катсуки Бакуго, ты в жопе. — А как там твоя книга? — взбудоражено начала Очако. — Д-да какая книга?! Э-это всего то рассказ, да даже произведением не назовёшь, — засмущался юноша. — Ты только не бросай, у тебя так живо получается передавать чувства, будто ты когда-то сам состоял в отношения… Ой, прости. — По больному, Урарака, — грустно засмеялся Мидория. — Тебе 24 года, нашел бы девушку, неудачник. — Что с тобой не так, я вообще то прямым текстом говорю, чего хочу от тебя. — Твои пидорские стихотворения никто читать не будет, больше не отвлекай меня. Как хорошо, что я больше не увижу их лиц. — Так, так, так, — после неловкой паузы продолжила девушка, — да и твои фанаты тебя не простят. — Фанаты? — Вся женская часть моего курса, — как-будто-ничего-не-случилось сказала девушка. — Ты показала им мою писанину?! — неожиданно крикнул парень, хлопнув по столу, а потом по своим губам, закрыв рот. — Да не волнуйся ты так! — замахала руками девушка, — они же не знают тебя, да и в наш век такое не редкость. —  Господи Всемогущий… — А как тётушка Инко и дядюшка Тошинори? — перескочила на другую тему девушка. — Они уже в Париже, я же говорил, что они улетели офомлять договор на счёт нового филиала? Через четыре дня они возвращаются, — улыбнулся Изуку. — Ооо, круто…не одиноко без них? — Ну, я вроде как взрослый, хотя если честно, то очень. Одному, знаешь, тяжко, но не жалуюсь. — Эх, повезет кому-то с тобой, — улыбнулась девушка. — Э?! С чего это ты так, Урарака? -встрепенулся парень. — А с того, что, — девушка откинулась на спинку алого кресла и начала говорить чуть громче, — ты абсолютно свободный парень, хозяйственный, робкий и вообще лапушка. Изуку сидел и краснел. Ему конечно делали комплименты, но это была либо мама, либо… да только мама. Да и к чему это? — Урарака, я ничего конечно не понимаю, но не могла бы ты потише. — Конечно, конечно, а как там твой, кстати, постоянный клиент? Да она издевается. Под эти слова стакан в руке Катсуки треснул, оставив гневную полосу его бешенства на руке. — И-Извините, сейчас принесу аптечку! — услышав звон осколков, дёрнулся Изуку. — Да пошел ты нахуй, — выплюнул блондин, кинув на стол деньги и стремительно вышел из кофейни. — Это…- нарушил тишину Киришима, — можно всё-таки Ваш телефончик?