Шаги по краю прошлого

«Жизнь — как огромный речной кинотеатр, влекомый тихими потоками воды в предрассветный час. Она показывает нам картины, увлекая и захватывая дух, втягивая в свои объятия так отвлекая от реальности, вплоть до того момента, как пойдут очередные титры. Но правда в том, что сама она никогда не меняется. И с каждым следующим кадром, прошедшие сцены все больше размываются, теряя окрас и сливаясь с окружением. Черное — становится белым. Белое — черным. А затем они и вовсе сплетаются в дивный серый комок, в котором так тяжело найти нужные грани и образы. Каждый раз, мы отчаянно пытаемся вспомнить их, пережить заново и вернутся туда, где мы были когда-то. Но день за днем, неделя за неделей, год за годом — нам все сложнее отличить произошедшее когда-то от того, чего на самом деле никогда и не было… ” Тяжело вздохнув и положив перьевую ручку на стол, старый волшебник с поседевшей головой медленно потянулся. Тихий треск камина, слабо мазнул слух, слившись с последними нотами выцветшей музыкальной шкатулки. Той единственной, что служила верой и правдой много-много лет. Её, ему, подарила одна кареглазая подруга, напоминая, что жизнь, как и эта музыка — никогда не угаснет. Особенно до тех пор, пока найдется тот, кто умеет слушать, помнить и знает, как продлить механический завод. За окном стояла ночь и только редкие снежинки, словно заблудившиеся путники посреди темного неба, медленно опускались на заледеневшее стекло. Это было его настоящее. В этом был и он сам. Годы не обошли стороной старого мага и на некогда веселом лице давно уже поселились глубокие морщины, слитые воедино с маской старческой грусти и одиночества. В доме никого не было. Дети давно повзрослели и уехали за границу, не принеся отцу ничего кроме вороха неприятностей. А жена… Жена давно ушла от него и сейчас, наверное, уже лежит где-нибудь под серым надгробным камнем, так и не пережив утраты своего брата ушедшего много лет назад. Их развод был тихим, а повод надуманным. Но прежних чувств все равно уже давно не было. Подписав последнюю бумажку, она лишь быстро растворилась среди серой толпы, повязав на голову темную повязку и уплыв далеко за океан. Яркая рыжеволосая девочка, что так восторгалась своим героем — встретила суровую реальность и так и не смогла её преодолеть. Была ли в этом её вина? Разумеется нет. Все они верили в светлое будущее, надеясь, что с падением «Пожирателей» — жизнь наладится как по волшебству. Но как бы не была сильна магия — одного желания никогда не было бы достаточно. Радость и свет от победы — превратились в тяжесть и разруху. А добро и зло — просто поменялись ролями, очередной раз сменив друг друга за политическим штурвалом пыльных кабинетов министерства магии. Мир оказался жесток, а сказка откинула свои кружевные шелка, представ перед людьми в истинном обличье. Рон погиб первым. Ему просто не повезло. Как будто бы, вся его удача закончилась в тот момент, когда он сделал Гермионе предложение, и она согласилась. Его постоянные отлучки и сомнения, раз за разом, все больше и больше подтачивали тонкий ствол семейного счастья. А частые ссоры оставляли после себя невидимые раны, что, словно маленькие трещинки, расползались по днищу их с Гермионой совместного корабля с громким именем: «Доверие». Сначала, это было почти не заметно. Рон был вспыльчив, но быстро отходил, а девушка же наоборот держала все в себе. Она успешно работала и трудилась, пытаясь забыться и уйти от всего в книгах и бумагах. Но все чаще серая тоска съедала её живьем, а несправедливые обвинения все сильнее жгли истерзанную войной душу. И вскоре, после назначения на должность министра, она не выдержала. В начале скандал был обычным, но затем, после очередной сказанной глупости о её свободе выбора и бесконечной работе, она просто молча собрала свои вещи и уехала прочь, громко хлопнув дверью напоследок. Это и стало последней каплей на чаше весов судьбы. В тот злополучный вечер, Рон был зол и пьян. Точнее, безумно зол и чертовски пьян. Дела на работе стали совсем хуже некуда, а её холодный взгляд, казалось, преследовал его по пятам даже тогда, когда рядом её и вовсе быть не могло. Выпивка дома закончилась так же быстро, как и разумные мысли в рыжей голове, и сильно охмелевший юноша отправился в ближайший злачный бар, в котором он теперь частенько задерживался после работы. Но судьба — злая штука. Он не дошел каких-то 20 метров. Неудачная аппарация и, вместе с телом, об асфальт разбились все его мечты, надежды и стремления, что он так бережно хранил. Иронично… и так буднично, оставив лишь маленький серый некролог и рваные раны в душе близких и друзей. За Роном вскоре ушла и Гермиона. Сломалась, не справившись с потоком критики и обвинений, а также болезненных укусов тех, кто раньше были союзниками и воевали за «общее благо». Девушка держалась до последнего. Отстаивала свои позиции сражаясь с предубеждениями власть имущих, продвигала законы и боролась с глупостью. Она была сильна, но даже сильный одиночка может проиграть стайке шакалов, готовых разорвать за кусок побольше. И хоть она и не была одна, но вскоре даже поддержки Гарри ей стало не хватать. Завистливые люди, которым юная министр была как кость в горле, быстро сколотили теневую оппозицию и распустили ряд слухов, сильно пошатнувших её и без того не идеальную репутацию. Многие отказались идти на контакт и ей теперь приходилось работать еще усерднее чем раньше.Дабы найти хоть какие-то обходные пути и допустимые решения. А слабость и плохое самочувствие… Разве было у неё на это время? Несмотря на все усилия — планы все равно пошли прахом. Сильная лихорадка, болезнь и закономерный итог. Выжить могла лишь та, кто цеплялась бы за свою жизнь. Её же глаза погасли задолго до того, как счетчик пульса прикрепленный к тонкой, белоснежной руке — показал 0. Скорбели о ней долго и искренне, подняв палочки в воздух и зажигая для нее прощальные огоньки. Так они восхваляли её, забыв о том, как сами сцепив зубы обвиняли её в местных кулуарах во всех смертных грехах и проклятиях. Как лицемерно улыбаясь, рушили планы и вставляли палки в колёса, надеясь, что на этот раз очередная пакость уж точно остановит юную идеалистку, дорвавшуюся до власти. И только один из пришедших так и не поднял волшебный инструмент кверху. Он лишь слегка сгорбившись, стоял неподалеку, прикрывая своей грубой рукой маленькую свечку, мерцающую слабеньким язычком пламени. Грустно колышущимся в такт холодному осеннему ветру, провожая её в последний путь. Дольше всех продержался Поттер. Его взор затухал медленно, словно искры огня после бушующего пламени лесного пожара. Главный аврор, почетный член Визенгамота и просто одинокий старик, что так и не нашел своего собственного места под солнцем. Его не сломили. Сложно сломать того, кого целым и не назовешь. И потому тот день, когда он стал министром — стал проклятием для многих. Он гордо смотрел им в глаза, выпрямив спину, устремив холодный взгляд вдаль. Они все поняли не сразу. Но уже скоро, ухмылки тех, кто думал, что их проблема решена, навсегда сменила гримаса ужаса, когда они осознали, кто именно пришел на смену мягкой Грейнджер. Там где девушка пыталась найти компромисс, мужчина просто рубил с плеча, а все попытки сместить его или испортить репутацию — разбивались о крепкие скалы общественного мнения и полный иммунитет к травле, полученный в детстве и юности. Ооо, он отомстил им за неё сполна. Окончательно воплотив мечты своей павшей подруги в реальность. Ему пытались противостоять, уговаривать, угрожать — но он просто шел вперед, переступив через мнение несогласных, как через грязную половую тряпку. А затем медленно развернулся и брезгливо взяв её перчатками — выкинул на помойку. Реформы были проведены, виновные наказаны, лицемеры изгнаны, а сам он отстранился и стал наблюдать за тем, что получилось. Время шло и с каждым годом, капля за каплей — силы покидали его. Он быстро постарел и вскоре после утраты всех близких и друзей, память все чаще стала подводить мага. Ярко зеленые глаза покрылись туманной дымкой, а очки все чаще и чаще оказывались бесполезны среди размытых образов и страниц толстенных фолиантов. Мир вокруг расплывался. Машины, залы, строения… Люди, события, года… — все слилось в одну мешанину красок и тонов, заполнившие собой ту реку, что все еще почему-то звалась жизнью.Что, как ни странно, для многих наконец-то наладилась и засияла новыми оттенками. Для многих, но не для него. Постаревший Гарри все четче понимал, что места в ней для него — почти не осталось. А его время уже на исходе. С тех пор прошло еще немного и среди его затуманенного разума, с тихим скрипом, словно старых несмазанных шестеренок, стали возникать справедливые вопросы: а что бы было, если бы он поступил иначе? Сыграй он тогда, в той злополучной школе, эгоиста или отвоевав свое собственное мнение, не следуя ни за кем-то по пятам? Оплакивал бы он тогда друга — дурака, что так и не понял истинного смысла любви, семьи и доверия? Вслушивался ли в последние вздохи среди тихой белоснежной палаты, рассматривая поникшие черты той, что всегда стояла за его плечом и стойко разделяла все тяготы и напасти? И читал ли он бы заголовки газет, выискивая хоть строчку о бывшей супруге, что растворилась, словно тень среди полудня? Этого он не знал. Возможно, произнеси он в свое время всего лишь одно слово или закончи танец в палатке на другой ноте… Но что сделано то сделано. Ему не вернутся туда. Не спасти тех, кого больше нет. И не изменить ход истории. Но если бы он только мог… Часы пробили полночь. Кажется, наступило Рождество. Особенный для него и такой теплый и радостный праздник, который они больше никогда не встретят… *Бамц* Все еще теплое тело мага тихо опустилось возле старинной перьевой ручки. И та, слегка подпрыгнув, медленно покатилась на пол, оставляя за собой тонкий чернильный след посреди исписанной страницы. Огонь в камине последний раз дернулся и затух, распавшись на сотни оранжевых искорок, что тлели посреди кромешной темноты. В доме больше никого не было… *** Тихий хрустальный звон колокольчиков прервал его беспокойный сон. За окном в танце кружились снежинки, а зачарованные ленты яркими цветами переливались в бордово-золотых апартаментах. Рядом с окном стояли огромные сосновые лапы, на которых аккуратными узелками были привязаны шоколадные конфеты и мандарины. А в воздухе парили огромные прозрачные шары, переливающиеся всеми цветами радуги с пляшущим огоньком внутри. — Гарри, вставай. — тихий и мелодичный голос раздался откуда-то сбоку, где стояла обладательница пышных каштановых волос и ярко карих глаз. Она настойчиво тормошила его плечо своей маленькой белоснежной ручкой, а в другой держала красивый звенящий рождественский символ, что и вырвал его из сладкой дрёмы. — Вставай, иначе все Рождество проспишь. Скоро, между прочим, завтрак, а мы еще даже подарки не разбирали. А ведь еще столько дел, столько планов… — картинно возмущалась девушка и только глаза шоколадного цвета окончательно выдавали её с головой. Он перевел глаза и улыбнулся. Впервые за долгое время, даже без очков, он видел все четко, словно выцепив её черты среди вороха плывущих картин этого мира. И она улыбнулась в ответ. Знаете, иногда сны должны оставаться только снами, словно маяки, что лишь указывают верный и неверный пути. Но если разница между сном и реальностью составляет всего лишь одно слово, то стоит ли оно того, чтобы быть произнесенным? Или, быть может, было бы лучше сохранить его в тайне ото всех, навеки запечатав в своей душе? Кто знает… Свой ответ он уже нашел.

— Знаешь, Гермиона, я ……