Предупреждение

— Лиата… Шепот преследует ее каждую ночь. Сон повторяется с безукоризненной точностью. Лавеллан может предугадать, что случится дальше. Вздыхая, она двигается вперед по заросшей тропе, мечтая, чтобы этот сон закончился как можно скорее. Тень окружает ее со всех сторон. Слишком изменчивая, слишком непостоянная. За поворотом она обнаруживает разграбленный караван. Странно. Ей всегда снилась улыбчивая Хранительница перед костром. Теперь там, где она сидела, лежит изуродованное, наполовину обглоданное тело. Лиате не требуется приближаться, чтобы понять кем была при жизни эта эльфийка. Она сбрасывает темп и ступает медленно, торопливо озираясь по сторонам. Во сне ей некого бояться, правда ведь? — Лиата… Шепот настигает ее возле алтаря Эльгарнану. Лавеллан стремительно оборачивается, ее волосы хлещут по лицу. Опустив левую руку к поясу, эльфийка с ужасом обнаруживает, что кинжал, прежде неизменно висевший в ножнах, исчез. Она сглатывает. Призрачные тени неверно растекаются по земле, пугая девушку. За каждым стволом мерещится демон. Неупокоенный дух. Призрак, отголосок ее собственного прошлого. — Да оградит меня… Она не успевает договорить фразу. Мелькает тень справа. Силуэт знаком до боли. До крика отчаяния. И все же, несмотря на то, что он стоит неподалеку, кажется размытым, нечетким, неестественным. Солас. — Солас? Лавеллан пугается звука собственного голоса, многократно усиленного эхом. Высокий эльф стоит напротив нее, опираясь на посох. В его глазах трепещет внимание. Любовь струится вокруг него, но не достигает цели. Лавеллан протягивает руку и шагает навстречу. Как долго она ждала возможности наконец-то встретить его, поговорить с ним, услышать его дыхание, увидеть его взгляд, полный затаенной грусти! — Лиата… Его голос полон боли. И тревоги. Лиата замирает. — Я же просил не приходить больше. Он просил. Он умолял. Он приказывал. Лиата Лавеллан рассудила по своему. Во сне ей нечего опасаться, никто не сможет отнять у нее последнее, что осталось от Соласа. Ей ведь так не хватает его! Почему он не принимает ее любовь, ее преданность, ее верность? Неужели сам он не скучает по их долгому общению по вечерам? По их совместным вылазкам? По тайнам и загадкам, скрытый смысл которых он раскрывал ей когда-то в доверительной беседе? Почему он хочет, чтобы она ушла? — Я буду рядом, Солас. Лицо Соласа поддергивается дымкой. — Лиата! Зубы Волка смыкаются перед лицом Лавеллан. Она еще не видит громадной тени, что нависла над разоренным, опустошенным лагерем долийского клана. Лиата чувствует горячее, обжигающее дыхание на своем лице. Соласа нет. Может, и не было никогда. Тень сыграла с ней злую шутку. В груди нарастает напряжение. Она знает теперь: Волк напал на ее след. Но ведь Волк — часть Соласа, а значит он не сможет причинить ей вред. Что-то подсказывает ей. И Лиата тяжело срывается с места. Она бежит, не разбирая дороги перед собой. Перескакивает через ствол поваленного дерева, чудом сохраняя хрупкое равновесие. Волк мчится по лесу. Его чуткий нюх всегда приводит к цели. Гигантские лапы не оставляют отпечатков на этой земле. Его собственная тень мелькает среди древних стволов деревьев. Волк одновременно и здесь, и там, и где-нибудь еще. Разгоряченное дыхание вырывается из оскаленной пасти. Сегодня он покончит с угрозой для их общего дела. Покончит навсегда. Соласу пора вспомнить кто он такой на самом деле. — Ты не сможешь причинить ей вред! Эльф кричит в голове у Волка. Зверь отмахивается от этой мысли, словно от назойливой мошкары. Пока он спал, эльфийский мальчишка позволил себе забыть о Деле. Позволил чувствам проникнуть в оскверненную им, Волком, душу! Не для того Фен’Харел подпитывал его, чтобы все пошло насмарку из-за одной единственной смертной девчонки! Разозленный мыслями, Волк вырывается вперед. Солас молчит. — Она — часть и тебя тоже. Ложь. Волку не нужен никто. Любовь делает слабым. Он — сильный. Его дух непоколебим. Как может смиренная галла рассчитывать на любовь свирепого хищника? Фен’Харел ненавидит каждую мысль Соласа, связанную с Лавеллан. Смертная. Слабая. Несчастная. Сломленная. Лавеллан останавливается и прислушивается к уханью сердца в груди. Неужели она так и не поняла, кто есть Солас на самом деле? Фен’Харел не знает пощады. И Волк настигнет ее, раз учуял ее запах. Она заперта в собственном сне, не способная проснуться. Любовь. Какой жалкой попыткой кажется теперь любовь. Даже чувство не способно удержать Соласа от того, что он собирается сделать. Разрушить Завесу, погрузить существующий мир в хаос. Она, слепая и наивная девчонка, раз думает, что сможет его переубедить, умолять, сохранить то, что еще можно сохранить. — Ты — никто, Лиата Лавеллан. Голос Волка. Он настигает ее на полянке, где раньше Лиата собирала травы для запасов клана. Ли прижимается к шершавому стволу дерева. Она в ловушке, ей некуда бежать. Дыхание сбивается, она безмолвно следит за черной тенью, надвигающейся сверху. Великие Боги, этот Волк просто огромен. Огромная морда, восемь узких глаз. В них пылает огонь красного лириума, огонь осквернения и ненависть. Он так близко. Лиата начинает ощущать весь спектр эмоций, испытываемый Волком. В нем нет ничего от Соласа. В нем нет ничего романтичного, ничего доброго, ничего желанного. В нем собрались пороки. Тьма. Лиата принимает свою слабость. Свою смертность. Свою сломленность. Она видит себя Его глазами и понимает, что заведомо проиграла. Солас не любит ее. Он лишь использовал ее, пока у нее был Якорь. Теперь она ему не нужна. Поэтому он не хочет, чтобы она приходила. Жалкая. Волк издает низкий рык. Земля дрожит под лапами и под ногами. Лиата сожалеет, что захотела навестить свой особенный сон. Солас просил ее не приходить. Лавеллан думала, что понимает его. Нет. Волк хватает ее за плечо острыми зубами. Отрывает кусок плоти. Лавеллан падает на землю. Кровь бьет струей. Бесконечная боль фееричным соцветием расцветает перед глазами. Фен’Харел разрывает ее тело когтями. Вспарывает мягкую бледную кожу. Кровавые подтеки разукрашивают некогда прекрасное тело. Он лакает ее кровь, насыщается ею. Затем подхватывает ее зубами, трясет из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Кровь разлетается в стороны, пятная землю, траву, стволы могучих деревьев. Лавеллан осознает свой конец. Боль настолько ярка, что перестает чувствоваться. Смерть не приходит за ней. Лиата умоляет богов сжалиться над ней. Ужасный Волк съедает часть ее тела. Ломает кости. Лиата Лавеллан, долийская эльфийка, лишь игрушка для него. Глупая, маленькая, неразумная игрушка, позволившая себе думать, что ей под силу приручить Волка. Фен’Харел смотрит в остекленевшие глаза. — Не возвращайся. Шепчет он. Внутри бьется в агонии Солас. Ему тоже не мешало бы умереть. Не сегодня. У Фен’Харела все еще есть планы на мальчишку. Может, позже?