The brightness of the sun will give me just enough To bury my love in the Moondust I long to hear your voice but still I make the choice To bury my love in the Moondust Jaymes Young — Moondust
Pov Юри
Любить Виктора слишком больно. Его сияние причиняет лишь сплошные страдания. Мне от его света слишком больно.***
Впервые я почувствовал это, когда был ребёнком. Смотря на то, как он катается, я чувствовал такой прилив сил, что даже словами не описать. Словно… в моей жизни появилось яркое солнце. И хотя оно и не принадлежало мне всецело, мне на это было наплевать. Повторяя его движения снова и снова, я думал, что с каждым мгновением я всё ближе к нему. Своему идеалу. Я делал всё, что в моих силах: часами смотрел записи с его выступлений, обклеил стены своей комнаты его плакатами. Когда я узнал, что у Виктора есть пудель, сразу же попросил разрешение у родителей. Мне так сильно захотелось завести себе маленького щенка. Уже через некоторое время у меня появился он. Маленький Вик-чан. Моему счастью не было предела.***
В школе на уроках биологии нам рассказывали о родственных душах. Об идеально подходящей второй половинке, с которой тебе гарантировано абсолютное счастье. Как только ты встретишь этого человека, ты больше ни о ком не сможешь думать. А узнаёшь «своего» человека благодаря татуировке, располагающейся на любой части тела. Обычно под этой татуировкой скрывается хобби предполагаемого партнёра, хотя всегда были, есть и будут исключения из этого правила. Когда две половинки находятся рядом друг с другом и готовы принять эти отношения, рядом с меткой появляются инициалы родственной души. Но как бы всё ни казалось идеальным, здесь много подводных камней. И, как всегда, мне не повезло столкнуться с этим.***
Выступление в Сочи я никогда не смогу забыть. Перед глазами снова и снова мелькают кадры того, как я падаю и уничтожаю всё то, над чем я так долго работал. Мне стыдно за это и по сей день. Я не ищу себе оправдания: поражение и есть поражение, и с этим надо смириться. И даже несмотря на то, что случилось со мной перед этим, легче от этого не становилось. После этого кошмарного проката всё проходило передо мной словно в тумане. Слова поддержки от Челестино, агрессия со стороны русского Юрия, банкет… Всё это не имело для меня никакого значения. Лишь тот инцидент в аэропорту, казалось, навсегда отпечатался перед глазами. То, что Виктор на меня даже толком не взглянул, больно ранило. Я чувствовал себя разбито. Словно у меня забрали частичку моей души. Некогда важное перестало играть ту роль. Лишь находясь в самолёте, я почувствовал, как тяжело мне дышать. Но из-за недавней истерики и шока я не придал этому особого значения. А зря…***
Сначала у меня были проблемы с дыханием. С каждым днём мне всё тяжелей давались элементарные вещи. Я чувствовал себя всё слабее и слабее. Казалось словно что-то мне мешает. Дальше было только хуже.***
Первый раз я закашлял кровью спустя полтора месяца после выступления в Сочи. Смотря на свои руки, я испытывал недюжинный страх. Мысли разбегались, а вместе с ними и боль. Думать о плохом не хотелось, но волей-неволей вспоминались те самые уроки биологии в старшей школе. Про встречи с соулмейтами и про сплошные но. Если вы пройдёте мимо или же откажетесь друг от друга, то вас ждёт то, что убьёт вас — ханахаки. Обычно люди, которые не встретили свою половинку до тридцати пяти, умирали в страшнейших муках, выплёвывая любимые цветы своей половинки. Причём этот процесс происходил не обязательно сразу же с обоими. Обычно они загибались за каких-то пару месяцев или полгода. Некоторые «везунчики» умудрялись прожить год-полтора. Мне всего двадцать два, и я не хочу умирать.***
Болезнь медленно, но верно прогрессировала. С каждым днём я чувствовал себя всё хуже и хуже. Слабость сковала меня, а кашель вместе с кровью и лепестками незабудок стал привычным делом. Сложнее всего было не принятие факта скорой смерти, а то, как это скрыть. Я не мог рассказать об этом кому-то. Не хотел, чтобы они страдали. И хотя умом я понимал, что рано или поздно мой обман вскроется, думать об этом совсем не хотелось.***
Когда я вернулся из Детройта в Хасецу, сил во мне практически не осталось. Дышать я мог с трудом, а про бесконечный запас салфеток и сильнодействующих обезболивающих на крайний случай говорить совсем не хочется. Не знаю, хорошо это или нет, но я попал в разряд «везунчиков». Не знаю, сколько мне ещё осталось мучиться, но мне всё же хочется сделать то, что я так долго планировал сделать. Забегаю домой лишь ради того, чтобы бросить вещи и поприветствовать семью, а затем бегу на каток. Там я встречаюсь со своими старыми друзьями: Юко (зови меня просто Ю), Нишигори, а также с их дочерьми. Исполнив — как позднее мне припишут — идеальную копию последнего выступления Виктора, я почувствовал себя значительно лучше. Хотя каждое движение давалось мне тяжело: дышать было практически нечем, а лёгкие болели так сильно, что казалось, словно я сейчас прямо там, на льду, и упаду, в тот момент мне казалось, что лучше быть и не может. Лишь только спустя несколько часов, когда я прижимал очередной — уже окровавленный — платок к губам, увидел, что видео с моим катанием разлетелось по Всемирный Сети со скоростью вируса, во мне проснулся страх. Ведь мне не хотелось, чтобы он это увидел.***
Когда я увидел голого Виктора, купающегося в наших горячих источниках, мне показалось, что если мир не сошёл с ума, так я точно сбрендил. Ведь никому в здравом уме такое в голову не придёт: живая***
Следующие несколько часов прошли, словно это было не со мной. Всё ещё не веря в реальность событий, я во все глаза наблюдал за каждым движением Виктора. Казалось, что ещё секунда-другая и он исчезнет, словно его и не было. Он вёл себя так… словно так и должно быть. Рвался ко мне, пытался прикоснуться к моему лицу или любой другой части тела. Также старался проникнуть ко мне в комнату. На этот случай я спрятал все плакаты от греха подальше. Что удивительно, в этот вечер я практически не кашлял, а боль стала менее заметной.***
До сих пор не верится, что этот сумасшедший день подошёл к концу. Лёжа на кровати, я снова и снова проводил рукой по своей метке. Обезболивающие и пачка салфеток всё также лежали рядом с кроватью, но сейчас в них не было необходимости. Закрывая глава, я ещё не знал, что спустя некоторое время обнаружу рядом с коньками инициалы самого дорогого для меня человека. V. N.