Секс, Кёнсу и обстоятельства

      Жарко даже не смотря на то, что одеяло сползло. Чондэ просыпается медленно.       Первое, что он замечает — темную макушку Кёнсу. Тот спит, положив голову ему на плечо.       Бэкхён прижимается к спине Кенсу, по-хозяйски его обнимая.       Их ладони лежат на груди Чондэ, едва касаясь друг друга. Чондэ осторожно гладит обе кончиками пальцев, чтобы не разбудить.       Бэкхён приподнимает голову, выглядывает из-за плеча Кёнсу.       Чондэ невольно улыбается, глядя на слегка заспанного Бэкхёна. Растрепанного и довольного.       Бэкхён всегда после секса просыпается довольным.       Он хитро улыбается Чондэ и гладит его по груди. Ласка отзывается в теле приятным возбуждением. Кёнсу ворочается, но не просыпается.       Они втроём в постели. Обнаженные, и Чондэ хорошо понимает, о чём думает Бэкхён. Потому, что за долгое знакомство изучил его вдоль и поперек. И потому, что сам не имеет ничего против утреннего секса.       Бэкхён садится, прикладывает палец к губам.       Чондэ скользит взглядом по его красивым плечам, груди, животу со слегка прорисованным рельефом мышц. Бэкхён идеальный. Красивый. Чондэ облизывает пересохшие губы.       Бэкхён помогает Чондэ затащить Кёнсу на себя. Довольно ухмыляется, когда замечает, как учащается дыхание Чондэ.       Чондэ не знает, что его возбуждает больше: вид спящего Кёнсу, который прижимается теперь к нему всем телом и выглядит очень спокойным, или затея Бэкхёна.       Чондэ сгибает и разводит ноги, чтобы лучше удержать Кёнсу и облегчить доступ Бэкхёну.       От одной мысли, что Бэкхён будет между его ног, голова кружится, а кровь приливает к щекам — и не только.       Бэкхён целует. Не серьезно, не так, как во время секса. Касается губами уголка его губ и гладит по волосам обоих: и Чондэ и Кенсу.       Чондэ нравится взгляд Бэкхёна, с поволокой, темнеющий от желания. Таким Бэкхён способен на самые странные поступки.       Он обнимает Кенсу и следит за Бэкхёном. Бэкхён неспешно опускается на колени, опускает взгляд буквально на секунду, но Чондэ всё равно бросает в жар. Они с Кёнсу оба раскрыты перед Бэкхёном. Но он никогда не переходит границ.       Бэкхён ведет ладонями по внутренней стороне бёдер Чондэ, к коленям, и убирает руки.       Чондэ сглатывает, чувствует, как по виску стекает капелька пота и убегает за ухо.       Бёдра Бэкхёна касаются бёдер Чондэ.       У Кёнсу вырывает полувздох-полустон, он открывает глаза и непонимающе смотрит в лицо Чондэ.       Чондэ крепче сжимает объятья.        — Это мы, — он целует Кёнсу в губы. — Не бойся.       Кёнсу цепляется за его плечи, прижимается теснее и дрожит от возбуждения. Чондэ чувствует каждый толчок Бэкхёна в Кёнсу. Сильно, плавно. Чондэ самого до дрожи пробирает.       Поцелуи с Кёнсу только усугубляют. Кёнсу вздрагивает и стонет, подаётся назад.       Когда Бэкхён ускоряется, Кёнсу протяжно стонет, выгибается и утыкается лбом в плечо Чондэ.       Короткие ногти впиваются в кожу.       Бэкхён наклоняется. Кёнсу зажат между ними, и Чондэ передается его дрожь.       От возбуждения почти больно.       Чондэ ловит на себе взгляд Бэкхёна. Острый, плотоядный.       Поцелуй выходит агрессивным и глубоким, Чондэ цепляется пальцами за влажные волосы Бэкхена, тянет на себя.       Совсем по-другому, чем поцелуи с Кёнсу. С Кёнсу хочется быть мягким.       С Бэкхёном нет.       Чондэ никогда до конца не понимает, чего же он хочет, когда они оказываются в постели с Бэкхёном. Не обжечься. Не перейти черту, потому что Чондэ не уверен, что выдержит. Они и так нарушили почти все правила.       Не должны альфы с упоением делить на двоих омегу или бету, они должны драться за право обладания. У них с Бэкхёном так не получается. Им нравится быть бок о бок, вдвоем участвовать в процессе, наблюдать друг за другом, касаться. Чондэ растворяется в поцелуе, слышит стоны Кёнсу глухими, как через толщу воды. Бэкхёна бьёт крупная дрожь, он стонет в губы Чондэ, прикусывает нижнюю до тонкой боли. Это не похоже на ласку. С запозданием Чондэ понимает, что Бэкхён кончает.       Кёнсу разочарованно стонет, когда Бэкхён отстраняется, ёрзает по животу Чондэ и поднимает голову.       Чондэ впивается поцелуем в его губы, переворачивается, подминает под себя. Входит рывком на всю длину. Он слишком долго был наблюдателем. Дышать становится совсем сложно. Кёнсу горячий и податливый, он выгибается и стонет, мелко дрожит, и Чондэ вместе с ним.       Кёнсу снова цепляется за его плечи, что-то говорит. Чондэ не понимает. Уши закладывает.       Кёнсу кончает. Громко, бурно. Сжимаясь так, что у Чондэ белые пятна плывут перед глазами. Однако этого мало. Чондэ закусывает губу и продолжает двигаться, опираясь на прямые руки.       Жар разливается по телу, удовольствие захлестывает с головой. Чондэ чувствует — осталось немного.       Лоб покрывается испариной, глаза щиплет. Удовольствие прошивает насквозь каждую клетку, мир рассыпается цветными осколками перед глазами.       Чондэ едва удерживается на трясущихся руках, чтобы не упасть на Кёнсу. Падает рядом.       Дыхание и пульс не хотят возвращаться в норму.       — Хорошее начало дня, — бормочет Чондэ.       — Согласен, — говорит Бэкхён. — А ты, Кёнсу?       — Да.       Чондэ смотрит в потолок, чувствует как из тела уходит расслабленность. Кажется, что он окончательно просыпается только сейчас.       Хочется кофе и поесть. Он вспоминает их совместный ужин, но отгоняет мысль, что и завтрак может быть не хуже. Чтобы есть завтрак, его нужно приготовить, а кроме Чондэ этого никто не сделает.       — В душ? — спрашивает Бэкхён и легко вскакивает с кровати.       — Я догоню, — вместо ответа сообщает Чондэ и тоже поднимается.       На кухне Чондэ хочется чесаться, потому что на столе крошки и грязная посуда, засохшие бутерброды, разделочная доска и нож, ждут его там где он их оставил ночью.       Он абстрагируется от этого бедлама и загружает рисоварку.       В душе Бэкхён моет Кёнсу. Или наоборот. Они растирают друг по другу мыльную пену. Бэкхён с самодовольной улыбкой, Кёнсу с голодным блеском в глазах.       Чондэ пытается вспомнить, сколько раз Кёнсу кончил в постели, но не может. Он был занят собой.       Чондэ открывает дверцу кабинки и ныряет под горячую воду. Притягивает в себе Кёнсу и целует, извиняясь без слов за невнимательность.       В душе все ограничиваются легкими поглаживаниями и мытьём. Кёнсу жмётся то к Чондэ, то к Бэкхёну, и с удовольствием принимает ласки от обоих, ласкает в ответ сам.       На кухне пародию на петтинг приходится прервать, потому что Чондэ обещает кофе и завтрак только в обмен на помощь в уборке.       Кёнсу убирает грязную посуду и протирает стол.       Чондэ достает из холодильника продукты, собираясь заняться омлетом, когда Бэкхён добравшийся до кофемашины говорит:        — Может фартук наденешь? Тебе пойдет.        — Я сдал его в химчистку, — отвечает Чондэ. — Странные у тебя фантазии.        — Секс на кухне — популярная тема. Кёнсу, как считаешь, Чондэ будет выглядеть сексуальнее в фартуке на голое тело?       Чондэ оборачивается в сторону Кёнсу, который возится с посудомойкой.        — Так тоже ничего, — отзывается Кёнсу. И он прав — ни на ком из них ничего нет, все трое обнаженные. Завтрак обещает быть интересным, потому что Чондэ будет возражать против его отмены.        — Нет в вас тяги к экспериментам, — веселится Бэкхён, наливая третью чашку кофе. — Всё приходится делать самому.       — Я есть хочу, — честно говорит Чондэ и принимается нарезать ветчину. — Эксперименты потом.        — Точно? — вкрадчиво интересуется Кёнсу, и тянется к подставке с ножами, попутно потираясь боком о бок Чондэ.       Чондэ смотрит на Кёнсу краем глаза и крепче сжимает в руке свой нож. Он осведомлен об особенностях физиологии бет и о возможных множественных оргазмах, но от Кёнсу подобного поведения не ожидал.       Бэкхён улыбается и подходит к Кёнсу вплотную.        — Абсолютно точно, — он звучно целует Кёнсу в висок. — Здесь ещё столько интересных поверхностей.       — Хотя фартук скорее мне подойдет, — задумчиво говорит Кёнсу, изучая спину Чондэ и окрестности. Чондэ поднимает брови. — Ну, он же спереди прикрывает. А сзади дает полную свободу, кхм, действий.       Кёнсу смущается говорить о сексе — черта, которая Чондэ одновременно заводит и умиляет. Хочется видеть его смущенным почаще, и, желательно, под собой.       — Да ладно, ладно! — Чондэ открывает шкаф и разыскивает фартук среди салфеток и полотенец. — Уговорили. Довольны?       Он встряхивает и надевает фартук, тянется к завязкам, но Бэкхён отталкивает его руки.       — Лучше занимайся едой, я тут сам справлюсь.       Бэкхён затягивает завязки на его спине, проводит пальцами по пояснице и беззастенчиво лапает ягодицы.       — Ты там лишнего не делаешь? — Чондэ оборачивается.       — Нет, — Бэкхён мягко прикусывает его плечо. — Я мотивирую.       — Кого?       — Всех, — Бэкхён берет с доски кусочек ветчины и протягивает Кёнсу. Тот ловит ветчину ртом.       — Я мотивируюсь на завтрак. Если вы нет, — Чондэ строго смотрит сначала на Кёнсу, потом на Бэкхёна. — Идите в гостиную.        — Ну вот, нас променяли на еду, — разочарованно говорит Бэкхён и возвращается к кофемашине. — Смиренно жду завтрак.       Он садится за стол с чашкой кофе, и Чондэ даже спиной чувствует его ухмылку.       Несколько минут проходят спокойно. Чондэ успевает замешать яйца с нарезанными овощами и ветчиной и вылить всё это на сковороду. А потом он снова чувствует прохладные прикосновения к ягодицам и резко оборачивается, но Бэкхён все также сидит за столом и посмеивается. Да и ладонь меньше.       — Кёнсу?       — Они красивые, — Кёнсу сосредоточенно гладит ягодицы обеими руками. — Их трогать приятно. — Он прижимается сзади и обнимает за пояс. — Можно я так постою? Я не буду мешать.       Кёнсу целует его спину.       Чондэ едва не роняет крышку на сковородку, выдыхает с большим трудом. Хочется толкнуть Кёнсу к стойке, войти рывком и заставить просить, как ночью, но есть тоже хочется.       — Кёнсу, иди сюда, — подает голос Бэкхён. — Нельзя злить человека с горячей сковородой в руках.       Кёнсу трется щекой напоследок и отступает.       — Трахнешь меня на столе?       — Подготовлю.       Чондэ оборачивается. Кёнсу сидит на коленях Бэкхёна.       — Стол до завтрака не занимать, — он снова строго смотрит на каждого по очереди для закрепления эффекта. Всё-таки фартук помогает сохранить лицо. Чондэ не хочет представлять реакцию Кёнсу, и в особенности Бэкхёна, на его нотации, проиллюстрированные полноценным стояком.       — Он всегда такой по утрам? — голос Кёнсу меняется от желания.       — Он очень ответственно относится к еде, я же говорил.       Кёнсу стонет. Судя по звукам, Бэкхён ему дрочит.       — Я всё слышу.       Звуки прекращаются, Чондэ чуточку отпускает.       — Нет, нет!       — Ты с Чондэ не кончил?       — Он кончил, но я сильно позже, - отзывается Чондэ.       — Трахни меня, ну пожалуйста, — Кёнсу жалобно стонет.       Чондэ самому хочется все бросить и подсадить Кёнсу на стол.       — Если попросишь заняться с тобой сексом, то я выполню просьбу прямо сейчас, — мягко говорит Бэкхён.       Чондэ снова оборачивается. Бэкхён ласкает Кёнсу, вызывая ответную дрожь. Кёнсу такой отзывчивый и чувствительный, с ним разве что течные омеги сравнятся. Но у тех гормоны, а Кёнсу такой сам по себе.       — За… Займись с… со мной… — Кёнсу заливается краской и прячет лицо на чужом плече.       Бэкхён подмигивает Чондэ и улыбается радостно и недоверчиво. Чондэ не представляет, каким надо быть идиотом, чтобы упустить такого партнера.       — Готово, — Чондэ ставит тарелки на стол. — Ешьте, а после завтрака займемся всем, чем захочешь.       К его большому удивлению Кёнсу сползает на свободный стул и придвигает к себе тарелку.        — Спасибо.       Чондэ кивает, не до конца понимая, за что его благодарят. Завтрак проходит быстро и тихо. Если не считать многообещающих взглядов Кёнсу. Бэкхён тоже на удивление сдержан и спокоен.       Только Чондэ в это спокойствие не верит.       От кухни до дивана рукой подать, и они почти доходят.       Кёнсу слишком сильно жмётся к Чондэ, слишком чувственно отвечает на поцелуи. По бокам скользят руки Бэкхёна. Он развязывает фартук, который Чондэ забыл снять, и отбрасывает его куда-то в сторону.       — Начинай. Я вижу, тебе важнее, — шепчет Бэкхён в самое ухо и прикусывает мочку.       — Пожалуйста, — тихо просит Кёнсу.       Они спотыкаются о спинку дивана.       Чондэ понимает, что это край, предел терпения. Он перегибает Кёнсу через спинку.       Выдох получается долгим и почти болезненным у обоих. Кёнсу сжимается, и у Чондэ голова кругом идет. Он гладит бока Кёнсу раскрытыми ладонями, целует шею и плечи.       Кёнсу стонет и двигается сам.       — Пожалуйста, — снова просит Кёнсу Бэкхёна. Бэкхён, оказавшийся на диване, накрывает его губы поцелуем.       Его ладони ложатся на руки Чондэ. Они горячие словно у Бэкхёна жар.       — Мы всё успеем, — громко шепчет Бэкхён в ухо Кенсу, но Чондэ кажется, что эти слова обращены и к нему тоже.       Поза не слишком удобная, в первую очередь для Кёнсу, но, кажется, всем это безразлично.       Чондэ толкается раз, другой. Кёнсу ёрзает и сам подается назад.       Чондэ пресекает попытки, удерживая его за бедра.       В несколько сильных движений Чондэ пытается войти глубже.       Кёнсу дергается, стонет в губы Бэкхёну и царапает его плечи.       Чондэ не понимает, почему замечает эти мелочи. Они не отвлекают, возбуждают ещё сильнее. Каждое движение отзывается разрядом тока по нервам, отдается пульсацией в висках, разливается нестерпимым жаром по коже и дрожью. Давно секс не казался ему таким ярким. Как будто он вслед за Кёнсу вошёл во вкус. Как будто это он дорвался.       Ладони скользят по влажной коже, Чондэ сжимает бока Кёнсу. Бедра бьются о ягодицы. Стоны звучат музыкой, мучительная дрожь передается от Кенсу к Чондэ. И на секунду Чондэ верит, что неудовлетворенностью можно заразиться.       Кёнсу жалобно стонет в поцелуй, принимает совсем глубоко и кончает. Раскрывается полностью, дрожит всем телом, продолжает двигаться навстречу. Чондэ не замедляется, просто не может, но Кёнсу, кажется, все равно.       — Нет, нет, продолжай, — Кёнсу роняет голову на скрещенные руки. — Хочу еще.       Чондэ останавливается запредельным усилием, потому что Кёнсу сейчас упадет. Бэкхён понятливо кивает, совместными усилиями они кладут Кёнсу грудью поперек спинки.       — Какой жадный, — Бэкхён смеется и целует Кёнсу. — У нас на тебя большие планы. Успеем все, что захочешь. Ты же готов?       — Я… закрыл магазин до конца выходных… — Кёнсу снова дрожит и стонет сладко.       Чондэ входит еще раз. Кёнсу податливый и тесный, он сжимается от удовольствия, Чондэ самого ведет от того, как Кёнсу его хочет. И что хочет до сих пор.       Хватает нескольких движений, чтобы ослепительная пустота накрыла с головой.       Он нащупывает спинку дивана и упирается руками, чтобы не упасть. Ноги дрожат, шум в ушах становится тише. Он отступает и помогает Кёнсу перебраться через спинку на сиденье.       Чондэ перебирается следом. Устраивается рядом. Отпускает ещё медленнее, чем в первый раз, Чондэ снова наблюдатель, но теперь в этой роли уютно. Ему нравится смотреть на Кёнсу, который сидит на Бэкхёне, широко разведя колени, опускается, подстраиваясь под ритм Бэкхёна. Чондэ нравится смотреть на Бэкхёна, который берёт Кёнсу, глубоко, сильно, стараясь не сорваться. Бэкхёну нужно продержаться чуть дольше. Чондэ завораживают чужие движения, в его глазах картина обретает собственную гармонию.       Чондэ мысленно ставит галочку, что Бэкхён ему снова уступил. Это необычно. Если они с Кёнсу во время секса выглядят примерно также, возможно, и Бэкхёну нравится смотреть со стороны.       Губы Кёнсу чувственно приоткрыты, и Чондэ придвигается, чтобы поцеловать и разрушить тот тонкий барьер, который создал в своей голове.       Кёнсу отвлекается на Чондэ, слегка замедляется. Бэкхён замедляется вслед за ним. Он гладит Чондэ по бедру и животу, Чондэ разрывает поцелуй с Кёнсу. Чондэ не до конца понимает взгляд Бэкхёна: то ли раздраженный, то ли просящий, он просто переключается и исследует губы Бэкхёна своими. Открыть глаза невозможно, Чондэ не хочет встречаться взглядом с Бэкхёном.       Но приходится оторваться. Диван узковат и Чондэ возвращается на прежнее место чтобы наблюдать.       Бэкхён ускоряется, а Кёнсу снова дрожит. Чондэ теряет счет времени и чувство реальности, он почти физически ощущает удовольствие Бэкхёна и Кёнсу, когда они кончают вместе.       Чондэ подхватывает Кёнсу и прижимает к себе. Кёнсу не сопротивляется, обессиленно лежит на груди Чондэ и тяжело дышит.       — Теперь тебе лучше? — Чондэ чувствует как быстро бьётся его сердце. Кёнсу кивает. — Нравится?       — Лучший праздник в моей жизни.       — Давай продолжим и после праздников.       — Не могу, — Кёнсу целует его куда-то в шею, словно бы извиняясь. — Магазин.       Чондэ обнимает его крепче, Бэкхён усмехается, доставая влажные салфетки. Кёнсу так и не понял, но у них есть время объяснить. Много времени.