Амфетамин

Каково это? Чувствовать тебя за тончайшей стенкой, тебя, вдалбливающегося в очередную твою «никто», на вечеринке, где все наркоманы (из-за тебя я здесь). Я не могу уйти, в груди все горит, будто я нахожусь рядом и смотрю тебе в глаза, пока ты ебешь её, а ведь в какой-то степени так и есть, я рядом, прижимаюсь спиной и чувствую каждым своим г р е б, а н н ы м.д ю й м о м.т е л а. эти грязные движения. Такой грязный ты, со своими грязными шлюхами, помутневшими от грязи голубыми глазами. Мальчик грязь, как я тебя ненавижу. И, боже, ты бы знал, как я хочу всей этой чертовой грязи. На что ты меня толкаешь? Кем? (чем…) я стала? Мое тело вздрагивает с каждым твоим толчком, я впитываю тебя. Даже сейчас. Прости. Я слишком многого от тебя жду. Но так и не могу отойти от этой стенки, и… И знаешь? Ко мне пристает какой-то наркоман, у него глазки пляшут, на твои похожи, но твой наркотик-шлюхи. Или даже патология? Я знаю, ты не виноват, что родился с этой грязной болезнью. Ах, я все же не могу прогнать его трясущимися руками, и тело, так глупо, впечаталось в стену. У меня, наверное, истерика. Я… наверное, сошла с ума. В здравом уме я бы не ждала тебя, не надеялась, что ты закончишь уже скоро, чтобы наконец я убежала от сюда, не думала о том, что ты узнаешь меня среди всех этих людей. Догадайся, что делаю я? Но ты ведь должен узнать…да? Помнишь? Летом ты продавал мороженое, а я, купив одно, уронила через секунд пять. Ты тогда жутко смеялся, а я обрастала коркой смущения. Но твой взгляд после? И улыбка? Мне показалось? Ты вышел с новым мороженым, и сказал: будь аккуратнее, не урони, на этот раз это мое мороженое. Нам по двадцать тогда было, учились вместе, и кажется, ты даже не узнал меня. Ты почему-то зацепил меня, я даже осмелилась придти еще, еще, и еще. Как дурочка таскалась за тобой. Ты еще сказал: ты слишком наивная и хорошая, не могу тебя испортить. Это крутилось в моей голове бесконечной петлей. Не такая хорошая, раз хотела этого. Даже сейчас. Сердце перестает биться в бешеном ритме, ты выходишь из этой грязной.комнаты. Глаза облизывают твое тело, твою разваленную походку, такую самоуверенную, но внутри думаешь: падаю. Садишься на ближайший диванчик, музыка, много людей, кто-то притащил с собой диско шар излучающий синий цвет. Я люблю синий, вспоминаю твои глаза. Вся комната — экран синей смерти, и в нем кружат надоедливые темные пятна — люди. Ты видишь меня? Я так не хочу, чтобы ты видел, как я не могу убрать чертов взгляд с тебя, но я так соскучилась по этим небесным глазам. Они и правда небесные, когда ты не в эйфории, а ты в ней всегда теперь, она словно подпитывается твоими светлыми глазами, они лишь одни чистые. Были. Как ты дошел до этого? Позволил забрать этот трезвый, живой взгляд, эти пляшущие озорные глаза, дарящие мимолетное счастье и радость, и…надежду? И плевать, что они обращались ни ко мне, и так и не достались мне. Я наслаждалась. И буду. От момента нашей встречи до последнего вздоха. Мне так повезло, ведь я бы так и умерла смотря на тебя, на твои бесцветные, когда ты смотришь на очередную бутылку, глаза. Это так трогало меня, уничтожало, я слишком сильно привилась к тебе, ах, да, я ведь уже не смотрю на тебя, а продолжаю думать. Мою шею мучает какой-то наркоман, да и наверное я сама под кайфом, только на мне это уже не работает. Шепнешь мне на ушко причину? Свежий глоток легким, как смешно, я не могу понять, что за запах я чувствую. Но я знаю, он твой. Ты заметил? Ах да, ты впечатал бедного парня в пол, сделаю вид, что это одолжение. Ты выбиваешь из него всю эйфорию, жестоко возвращая в этот мир, и все будто в оболочке, так и есть, никто не заметил, и я точно в бреду, это все наверное, так и должно быть. Но вопрос, почему ты сохранил этот запах? Ни твоя шлюха, ни героин, ни тяжелые ночи в баре не выбили его. Оставили от него ВСЁ. Я точно в бреду, ведь только в нем я могла увидеть снова твои живые глаза. Что на тебя подействовало? Вкус крови, стекающей у тебя с кулака? Наверное. Как жалко, почему я отвечаю за тебя? И глаза смотрят не в пустоту, а в мои, точно сплетаясь. И я умереть готова за этот взгляд, слышишь?! Чёртов живой взгляд, глаза, раздевающие мою душу. Но что мои до твоих? Невзрачные карие, точно… грязь. Ирония. Из-за тебя я и их потеряла, ты смотришь в безумные черные, потерявшие радушку. Да и зачем ты на меня смотришь? Я ведь не понимаю ничего. Да и ты наверное тоже… — Прости… — в груди что-то так болезненно пропускает удар. Зачем ты извиняешься? Почему издеваешься надо мной? — Тот поцелуй, зачем он? Ты уже испортил меня, это необратимо. Я хочу испортиться… — я точно подо льдом, не пытаюсь спастись, плавно парирую в плотности воды. Срываюсь на смешок: — Ты же знаешь… Твоя голова ложится так рядом… Лбом соприкасаясь со стеной, заставляя беспрекословно вздрогнуть плечо, в нескольких сантиметрах от тебя. Ты рычишь, словно воешь.в бреду. — Я… Я никогда не посмею. Ты знаешь, — мою щёку целует огонь, — только не тебя, прошу… не посмею, нет, нет… — Не посмеешь, — прорезался голос. Сделала то, о чем мечтала. Запах холода и геля для бритья. Прости, руки сами пошли на встречу к тебе. Зачем ты так близко? Я невольница в этом. Ты знаешь. Я…будто бы ангел, твой вой, как мольба. — Но всё же…? — Я так хочу тебя, до безумия. Ты знала это. Черт, — губы горячо сомкнулись, руки осторожно и нетерпимо плясали по телу. Твои губы срываются на шею, к волосам, дыша полной грудью, будто выплыв из воды, я чувствую твое дыхание, оно сбилось, как и я, в общем то. Ты уводишь меня в ту самую комнату, а мне до ожогов в глотке хочется кричать.нет. Я знаю о твоей болезни, я знаю… А ты теперь знаешь о моей…