Так какой же у твоей девушки недостаток?

      Сегодня было воскресенье, и школа не работала. А день был даже не просто теплый, а очень-очень жаркий. Но Мишель Джонс все равно мягко и тепло улыбалась, сидя за прилавком в цветочном магазинчике на углу этой улице, наслаждалась с закрытыми глазами теплыми лучами солнца, падающими на ее лицо. А на что ей жаловаться? В их магазинчике был кондиционер, а повсюду летал аромат свежих цветов. Да и сегодня из-за жары никто не хотел выходить из дома, поэтому покупателей за полдня было всего несколько, и Мишель наслаждалась тишиной. Сидя в телефоне, она и иногда посматривала на редких прохожих через одно из двух больших витринных окон.       Да даже сам магазин и без цветов веял свежестью. Бежевые стены, прилавок, окрашенный в зеленый, как и сам магазинчик снаружи, и два широких витринных окна, выходящих на улицу, через которые шел солнечный свет. Мишель как раз сидела боком к одному из окон. Магазинчик был очень уютным. Здесь были и открытки, и небольшой прозрачный чайничек с травами, и стоящий около прилавка отдельный стол для обертывания букетов и обрезания стебельков цветов, на котором царил постоянный беспорядок. Нет, Мишель определенно обожала эту работу. Ведь у нее даже не было надоедливого, толстенького, крикливого начальничка, который постоянно был бы чем-нибудь недоволен. Магазином управлял ее дядя.       У него была сеть, и он был рад, когда услышал, что Мишель хочет работать у него. Ее не контролировали, и она работала на совесть. А у Мишель, как все говорили «совесть дремлет лишь раз в год». Джонс даже не помнила, когда так выделилась, что частенько слышала эту фразу в свой адрес. Да, все было идеально. Ее лишь иногда раздражали флиртующие парни, что покупали ей розу и, не отходя от прилавка, сразу дарили. Ее это особо раздражало. Джонс ненавидела клише, стереотипы, а следовательно вычурность и заодно мнение, что роза — лучший цветок, способный покорить любую девушку. Но после пару реплик с ее стороны парни сразу же сбегали, сверкая пятками, чему Мишель была безумно рада. Но такие бывали тут редко, что, конечно, радовало.       У Мишель даже были постоянные клиенты. Просто потому что она не пыталась втюхать как можно больше и дороже. Она могла создать красивый и простой букетик за небольшую сумму. И ей даже оставляли чаевые, хоть в таких магазинах это, вроде как, и не принято. Но главное, она не прилипала с предложением «не помочь ли вам», как заведенная каждые пять минут. Мишель посчитала, что будет достаточно поставить на кассе табличку с надписью «всегда обращайтесь, помогу с выбором», которая была выведена черной ручкой каллиграфическим почерком самой Джонс. И многие одобряли ее выбор.       Вот и сейчас она не обращала ни малейшего внимания на колокольчик, что зазвенел из-за открывающейся двери и оповещал о прибытии нового клиента. Она лишь сказала «добрый день», не отрывая взгляда от окна, а потом быстро перевела его на телефон. Ну, а зачем ей следить за этим парнем? Будто он может что-то украсть. Да, здесь сейчас безлюдно, но зачем кому-то красть у нее цветы? Зачем вообще кому-то красть цветы? Именно просто цветы, потому что Мишель составляла букеты вместе с покупателем. Она даже составила маленький каталог с фотографиями готовых букетов.       И все же даже если кто-то захочет что-то украсть, то здесь есть камеры, а еще они находятся на главной улице, где чаще всего полно народу, а еще… что-то еще… Ах, да, точно. Отец Мишель — полицейский. Так что даже сейчас на практически безлюдной улице ее не заботил пришедший парень, и она просто сидела в телефоне и думала, чем оригинальненьким можно пополнить каталог еще. И несмотря на то, что это лишь четвертый клиент за день она не собиралась на него набрасываться или просто заговорить до смерти, как большинство продавцов в обычных магазинах. Но вот парню, похоже, было также скучно сегодня, как и ей, и он решил начать разговор первым, подойдя к прилавку. — Что, никого не было сегодня? — Практически, — сказала Мишель и, подняв взгляд, как-то недоверчиво и удивленно произнесла. — Питер? — на что Паркер лишь улыбнулся, а Мишель, оторвавшись от телефона, сказала в своем привычном тоне с небольшим интересом и привычной легкой улыбкой, скрестив руки на груди. — И что же ты тут делаешь? — Да вот, — пожав плечами и сунув руки в карманы джинс, сказал Паркер. — Выбираю цветы для своей девушки. — О, что уже забыл свою Лиз и нашел другую? — с притворным удивлением спросила Мишель, приложив руку к груди и приоткрыв рот. Опять же в привычной только ей манере. — Да, причем уже давно. Дашь каталог? — с улыбкой спросил Паркер, вынимая руки из карманов.       Мишель же пододвинула каталог и открыла его на первой странице, убрав телефон в карман кофты. Паркер стал с интересом рассматривать фотографии, а Мишель, поставив локти на стол и оперевшись головой на одну руку, решила продолжить беседу снова в привычном ей тоне, пытаясь узнать, что думает Питер о своей девушке, да и просто поболтать. — Годовщина? — Нет. — Оу… — снова изобразив удивленный тон, произнесла Джонс. — Тогда я так понимаю это просто так, и она для тебя просто идеальна?       Но Питер мотает головой и, подняв взгляд на Джонс, ожидает ее реакции. Но она лишь хмыкает снова в привычной манере, и Паркер вновь опускает взгляд на страницы с фотографиями букетов. Но через секунду раздумий Мишель произносит. — Ну и какой же у нее недостаток? А, поняла. Наверняка страшная, да?       Питер поднимает на нее взгляд, на что Мишель безукоризненно улыбается, показывая, что спрашивает просто так. Но он знает, что Джонс просто хочет поизмываться над ним. — Не угадала, она красавица. — Ах так? — наигранно разочарованно говорит Мишель. — То есть тогда скучная? — Нет, с ней точно не соскучишься, — издавая смешок и счастливо улыбаясь, говорит Питер.       И продолжая рассматривать фотографии букетов, он перелистывает страницы, иногда кидая взгляд на Мишель. Но лишь уголки ее губ остаются слегка приподнятыми, как и в начале разговора. А Джонс, задумавшись, продолжает произносить вслух свои догадки. — Надоедливая? — но Паркер лишь вновь мотает головой, а Джонс продолжает угадывать и, пожав плечами, произносит. — Может, глуповата? — Не думаю, — сказал Питер, особо не вслушиваясь и никак не реагируя на этот вопрос. И последний раз кидая взгляд на каталог, закрывает его и произносит. — Знаете, мне вот этот.       Доставая из кармана телефон с фотографией, Питер показывает миниатюрный скромный букетик в бело-голубоватых оттенках с ромашками, сиренью, незабудками, колокольчиками и прозрачной оберткой с фиолетово-черными узорами по краям. — Как-то мрачно, не находите? — Нет. Думаю ей понравится. — Ну смотрите. Только зачем же вы решили посмотреть каталог? Засомневались в выборе? — с иронией, вставая из-за прилавка и идя составлять букетик, произносит Джонс. Проходит пару минут и Мишель приносит букет, ожидая ответ. — Нет. Может, мне просто приглянулась девушка за прилавком, — будто выдвигая предположение, сказал Паркер, пожав плечами и взяв букет из рук Мишель. — Хм, а девушка, если узнает, ревновать не будет? — Питер лишь вновь пожал плечами. — Ради такой девушки, как вы, можно и рискнуть, — после своих слов он направился к выходу. — Вы сказали она вовсе не идеальна. Но вы так и не смогли назвать ни одного недостатка, — сказала Джонс, ухмыляясь и оставаясь стоять на месте, скрестив руки на груди.       А Питер, открывая дверь, остановился и, обернувшись, сказал. — Ну, может, все же да и она не так умна, как я? — произнес Паркер и сразу ушел.       Джонс лишь фыркнула, широко улыбаясь, и вернулась за прилавок. Осталось еще несколько часов работы и можно будет уходить.

***

      Наступил вечер, на улице уже было не так жарко, но при этом все еще светло и свежо. Красота. Но улица все равно по-прежнему продолжала пустовать. Мишель, собрав вещи, надела пальто вместе с легким шарфиком. Поставив магазин на сигнализацию и выключив свет, она вышла из магазинчика, закрывая его на ключ. Джонс вроде собиралась идти домой, но сейчас она стояла на месте, как вкопанная, и, не оборачиваясь, произнесла. — Так значит, я глупая по-твоему? Во всяком случае, глупее тебя, да? — сказала Мишель, скрестив руки на груди, а потом обернулась, кинув испепеляющий взгляд на стоящего перед собой Паркера с букетом. — Ну может чуть-чуть, — глупо улыбаясь, сказал Питер, подойдя ближе к Джонс, протянув ей букет. И Мишель взяла его. — Вот завтра и посмотрим на состязании на уроке Хэррингтона*, кто глупее. И тебе повезло, что ты купил этот букет в моем магазине, иначе я бы сейчас им тебя побила, — Мишель уже собиралась уходить, но Питер сразу проговорил с улыбкой. — А еще он тебе понравился.       Он не спрашивал, а утверждал. Джонс, повернув голову, ничего не ответила, но Питер знал. Ей понравились цветы, ведь ей нравился такой стиль. Тем более здесь не было ни роз, ни еще каких-то по мнению Джонс вычурных цветов, ведь Питер знает, как она их не любит. А вот сама Мишель сейчас с прямой осанкой шла быстро вперед, направляясь к своему дому. — Эй, я думал мы прогуляемся, — почему-то со счастливой улыбкой крикнул Питер уходившей Мишель.       Джонс, остановившись, повернула голову и, пожав плечами, сказала, изобразив разочарованный тон. — Не сегодня, много дел, — а потом добавила. — Жду завтра обоснованной критики, почему я не идеальна.       И пошла дальше уверенным шагом со слегка приподнятым носиком. Последняя фраза являлась шуткой, это был очевидный сарказм. Это подтверждал тон «глупенькой, избалованной девчонки», походка модели с завышенной самооценкой и вздернутый к верху нос. Ведь она никогда так не говорила и не вела себя, ей это не свойственно и именно такие образы она презирает. Можно быть сильной и независимой и без этого цирка.       Но вот Питер, возвращаясь домой в одиночестве, думал об этом. И когда он заканчивал свой проект, то тоже думал только об этом. Поэтому перепроверяя его позже, то и дело встречал в нем ее имя. И ночью Питер думал только о ней. Джонс итак однозначно завтра победит, в этом он не сомневался. Так что хотя бы здесь он должен был оказаться прав.       И да, возможно, у Мишель Джонс все-таки был один недостаток. Она заставляла Питера Паркера делать одну и ту же вещь изо дня в день. Мишель заставляла влюбляться в нее снова и снова. И, возможно, это был вовсе не недостаток, но это было единственное, на что смог пожаловаться на следующий день Питер Паркер своей девушке.