Быть свободным

Удар. Крепкий полимерный кулак бьёт в лицо без промаха. Человеческое тело по мнению Хэнка несовершенно, но Коннор уверен в ином — оно просто слабое. Мягкое, податливое. Любое тело, даже то, которое люди называют подтянутым или накачанным. Для Коннора нет разницы, полимерные соединения, образующие оболочку его тела, прочнее любого мясного мешка. Он чувствует, как кто-то пытается схватить его за руки сзади, и бьёт локтем. Удар приходится в грудь, и нападавший хрипит, не в силах вдохнуть. Пока основной соперник хватается за лицо, он разворачивается, несколькими ударами валит второго человека на пол и возвращается к первому. Полицейский андроид должен прилагать усилия к сохранению человеческой жизни, не допускать насилия по отношению к людям и уж абсолютно точно не должен превращать в фарш двух несговорчивых преступников. А что должен делать девиант?.. Коннор чувствует себя свободным. Для Маркуса и его друзей с «Иерихона» свобода тождественна равным правам, для сотен тайно эмигрировавших в Канаду андроидов свобода — это возможность начать жизнь с чистого листа, а для него свобода — это вести себя так, как хочется. Выливать кофе на голову зарвавшимся детективам, давить психологически людей и андроидов, преступивших закон, проникать туда, куда нужно, не прося кого-то о помощи. Содрать с себя опостылевшую форму «Киберлайф» и носить чёрные футболки, потому что нет ничего круче и практичнее чёрных футболок, слушать хэви-метал, потому что ему искренне нравится хэви-метал, возиться днями с Сумо, потому что большие собаки просто потрясающие, и ревностно охранять человека, разглядевшего в нём не набор программ в пластике, а нечто большее. В баре орёт музыка. Какой-то незапоминающийся хип-хоп, Коннор не любит этот жанр, но отмечает про себя, что под ритмичную музыку драться ему нравится. Обычно громкую музыку частично заглушают голоса, но сейчас не слышно ни голосов, ни смеха. Посетители кучками толпятся у барной стойки и стен, прилипают к ним спинами и с ужасом смотрят, как приехавший на вызов андроид в тёмно-синей патрульной форме избивает двух пьяниц, начинавших драку между собой. Заканчивается схватка быстро. На полу лежат два сильно измятых бесчувственных тела, под их лицами растекаются, пока ещё никому не видимые, маленькие лужицы крови. Коннор приглаживает слегка растрепавшиеся волосы, поправляет форму и окидывает собравшихся равнодушным взглядом, никак не вязавшимся с тёплыми карими глазами, после чего подхватывает пьяниц за шиворот и выволакивает прочь из бара. Примерно так же проходит остальная ночь. Для такой грязной работы, как разборки с пьяными и разнимание драк, существуют другие андроиды, но RK800 берёт их обязанности на себя. Не из чувства солидарности или ради помощи. Ему это просто нравится. Вернувшись из ночного патруля в отдел, Коннор переодевается, смывает с рук кровь и идёт к своему месту напротив Хэнка. Тот появляется часа через два, заспанный и всклокоченный, и едва садится за стол, тут же поднимается, глядя куда-то поверх Коннора. Тот оборачивается и видит Фаулера, смотрящего на них исподлобья. Судя по тому, как он нависает на своём капитанском мостике над подчинёнными и сжимает металлические перила, Фаулер намерен серьёзно поговорить. Коннор разворачивается на стуле и внимательно, не показывая ни одной эмоции, смотрит, как напарник заходит в застеклённый кабинет. Говорят они недолго и — что удивительно — сдержанно, но даже на расстоянии нескольких метров девиант видит, что Хэнк расстроен. Лейтенант вскоре возвращается и садится на прежнее место, избегая смотреть на Коннора. Вместо этого он перебирает мелкий мусор на столе. — Что случилось? — Коннор первым нарушает тишину. Хэнк в ответ вздыхает. Вообще он не склонен к драматизации, и такая реакция на невинный вопрос заставляет девианта нахмуриться. — Сегодня ночью привезли десять человек. Все в клетках, — он кивает в сторону прозрачных боксов для содержания подозреваемых, — и все избиты. И если спросить, кто их так разукрасил, все опишут тебя. — Я выполнял свои обязанности. — Но не так же, Коннор! Зачем ты их избил? Я понимаю, что иметь дело с такими говнюками — самому купаться в дерьме. Сам отпахал в патрулях достаточно. Но не с такой же силой, Кон! Он умолкает и одним резким движением смахивает мусор в корзину под столом. — Поэтому тебя вызвал капитан? — Да. Он считает, что это я на тебя так плохо влияю. — Может, мне стоит поговорить с ним и объяснить ситуацию? Хэнк смотрит на напарника и видит, как в чёрных зрачках вспыхивают огоньки. Это не сбой программ или поломка биокомпонентов; девиант становится всё более странным и непредсказуемым. И человечным. — Нет, — он качает головой. — Если Джеффри узнает, что тебе это просто нравится, точно отправит в «Киберлайф» на проверку, а они сделают из тебя пластикового болванчика. — Спасибо за то, что прикрываешь, — тихо произносит Коннор. — Знаешь, ты напоминаешь меня в молодости. Они улыбаются друг другу. — Ты свободен сегодня вечером? — спрашивает девиант. — Конечно. А то ты не знаешь. — Вдруг ты решил что-то скрыть, — Коннор неопределённо поводит плечом. — Ага, конечно. — Хэнк откидывается на спинку и складывает руки на груди. — Скрывать что-то от тебя себе дороже. И не улыбайся так, у меня мурашки бегут, — добавляет он, заметив на миг скользнувшую змеёй тонкую улыбку. Коннор скромно опускает глаза. — Я бы так не делал, если бы тебе это не нравилось. — Ладно, что там про вечер? — Могу забронировать пару билетов в кино. Я сегодня не в патруле. — Бронируй, — после недолгого размышления отвечает Хэнк. Коннор кивает, и диод ненадолго меняет цвет с голубого на жёлтый. Мигнув, он возвращает прежний цвет, и Хэнк понимает, что билеты уже в кармане. За спиной разносится шум. Он оборачивается и видит входящего в зал потрёпанного и злого Гэвина. Ничего нового — он всегда выглядит потрёпанным и злым. Гэвин замечает, что на него смотрят и молча показывает Хэнку средний палец. Лейтенант, не тронутый таким знаком внимания, отворачивается и видит, что диод Коннора светится жёлтым, а сам Коннор полон желания объяснить детективу, что он не прав. — Забей, — подмигивает Хэнк. — Не хватало ещё на всяких гондонов внимание обращать. — Но, Хэнк… — Серьёзно, не надо. Хотя бы не сейчас, иначе меня ждёт ещё один выговор от Джеффри. Знаешь, что? — Он щёлкает пальцами. — Принеси-ка мне кофе, пожалуйста. Они одновременно ухмыляются. — Какой? — уточняет девиант, поднимаясь. — Эспрессо. Он уходит и вскоре возвращается с дымящимся стаканчиком в руке. Хэнк наблюдает за ним в отражении прозрачной перегородки и видит, что Коннор специально проходит мимо Рида, поддразнивая того дозой кофеина. Подойдя к Хэнку, он ставит стаканчик на стол и быстро целует в висок. Коннор чувствует себя свободным. Для него свобода — это вести себя так, как хочется. А ему хочется быть рядом со своим человеком.