***
Тэхён просыпается от резкой боли в спине, когда его грубо скидывают с кровати и придавливают подошвой ботинка к полу, надавив на грудную клетку. Омега сонный, он растерянно пытается сфокусировать свой взгляд и тихо шипит от боли, что мешает ему сделать полноценный вдох. Ким ничего не понимает, он старательно опирается на согнутые локти, с трудом поднимая голову к верху и пытается различить силуэт человека, что вырвал его из той единственной темноты, которую омега так жаловал и любил. Он сжимает челюсти и чуть ли не скрипит зубами, когда чужая нога начинает давить сильнее, и Тэхёну кажется, что он слышит хруст собственных костей под чужой подошвой. К сожалению, кажется. Когда глаза постепенно привыкают к темноте, а остатки сна испаряются, то он начинает осознавать, что над ним возвышается Чон Чонгук, собственной персоной. Чон выглядит раздражённым, в глазах пляшут бесы, а кулаки то сжимаются, то разжимаются. Он убирает ногу с тэхеновой груди и, замахнувшись, бьёт по чужим рёбрам, вызывая из уст омеги жалобный скулеж. Тэхён распахивает глаза, обхватывая руками собственные рёбра и тихо стонет от боли, не совсем понимая в чём провинился на этот раз. Хотя если подумать, то Ким не припомнит моментов, когда Чонгук делал больно исключительно по какой-либо причине. Если с моральной болью омега более менее смирился, то с физической — нет. В очередной раз зажмурив глаза, старший пытается отогнать жалкие слёзы, что пытаются вырваться наружу: доказать омеге, что тот жалкое, ни на что не способное существо. Тэхён лежит, ожидает новую порцию боли и унижения, но так ничего и не дожидается. Он медленно, боясь вновь пробудить чонгуковых демонов, открывает глаза, поднимая свой взгляд на альфу и застывает, натыкаясь на ужасающую зверскую ухмылку, что режет глубже самой острой катаны. Чонгук стоит, смотрит сверху вниз и улыбается самой дьявольской улыбкой. Тэхёну страшно, но он старается не показывать этого — Чонгук не любит слабых. Омега вылавливает из себя слабую улыбку, шепча: — Чонгук, ты пришёл, — Ким вновь пытается приподняться на локтях, игнорируя острую боль в рёбрах, но его снова придавливают подошвой обуви к полу, заставляя тихо зашипеть от боли. — Заткнись, — рычит альфа и вновь бьёт омегу по рёбрам, с садистским удовольствием наблюдая, как кривится лицо Кима от боли. — Я не разрешал открывать свой очаровательный ротик. Тэхён слушается, молча фокусирует взгляд на тёмной фигуре сверху и снова думает, в какой момент любовь опустила его настолько низко. Он пытается найти ту самую красную нить, обрезать её и закончить все эти страдания, но так и не находит. Киму непонятны собственные чувства и сердце, которое продолжает любить человека, который предпочитает кормить его болью и отчаянием. В какой момент Чон сошёл с ума — он не помнит. Единственное, что омега помнит: когда его Чонгук умер — Ким погиб вместе с ним. Один тянет на дно, а второй и не пытается выбраться из этой бездны, принимая жестокую реальность. Из мыслей его вырывает смешок младшего, и Тэхён с непониманием смотрит на альфу, который теперь тычет носком ботинка в его плотно сжатые губы. — Моя обувь так испачкалась, — с наигранной грустью говорит альфа, смотря в глаза омеги, до которого начинает доходить. — Ты ведь исправишь это, цветочек? — Ким точно слышит стальные нотки в голосе, который не терпит отказов. — Лижи. Старший в ужасе отворачивает голову, надеясь, что Чон просто шутит, решив поиздеваться. Вылизывать ноги — это слишком даже для него. Он не падёт настолько низко, не станет на этот раз подчиняться приказам альфы. Ким слышит сверху тихое рычание, осознавая, что Чонгук говорил на полном серьёзе. В следующую секунду его с силой хватают за волосы, тянут к верху, заставляя сесть на колени, а затем надавливают на затылок, наклоняя, и лицом тыча его в чужие ботинки. Ким думал, что он уже по уши в грязи, и испачкаться сильнее просто невозможно. Снова промах и наивные надежды. От собственной никчёмности и слабости хочется кричать, разрывая глотку. — Тупая сука, — Чон приподнимает ногу, слабо ударяя омегу по подбородку, но удара вполне хватает, чтобы вонзить очередной кинжал в мёртвое сердце. — Я сказал тебе: «лизать». И Тэхён лижет. Проводит шершавым языком по кожаной поверхности, глотает слёзы и слизывает грязь, топя себя в ней же. Чонгук довольно хмыкает на послушание омеги, наклоняется вниз и снова вплетает пальцы в пшеничные пряди волос, иногда сжимая их и оттягивая назад, любуясь сломленным видом омеги. Он скалится, видя слёзы омеги и снова тычет того вниз, снова заставляя Кима проглатывать ком обиды и унижения. Ему крышу сносит от одного вида, как омега вылизывает его обувь, ломает себя, но продолжает выполнять приказ альфы. Кима снова бьют по подбородку, заставляя отстраниться, а в следующее мгновение альфа отводит ногу в сторону и бьёт омегу в челюсть. Тэхён вскрикивает от удара, отлетает в сторону и валится на бок. Он ощущает металлический привкус во рту, а затем, приоткрыв рот, видит, как слюна, смешанная с кровью, падает на пол. Зажимает рот ладонью, приподнимается на четвереньках и поворачивает голову в сторону, глазами полных страха наблюдая, как Чонгук медленно подходит к нему. Чон делает медленные шаги в сторону омеги, что лежит на полу и в ужасе смотрит на него. Но даже в этих глазах, пропитанных болью можно заметить огонёк любви, что злит альфу ещё больше. Заставляет скрипеть зубами от ярости и гневно сжимать кулаки. Даже бог не сможет ответить, кто из этих двоих обезумел больше. Младшему непонятно, какого хуя его рвёт изнутри от этой картины. Почему картина, что раскрылась перед его глазами, доставляет такое адское удовольствие. Боль Тэхёна — это его личная эстетика, его жизнь и кислород в венах. Любовь Тэхёна — это его смерть, что тянет свои костлявые руки к его прогнившему сердцу. Альфа останавливается возле младшего, что безвольной куклой лежит на мягком ковре и стеклянными глазами наблюдает за младшим. Чон тычет ногой в бок омеги, и Ким, понимая что от него хотят, переворачивается на живот, вставая на четвереньки. Чонгук довольно хмыкает себе под нос, опускаясь на ковёр и с силой, замахнувшись, бьёт ладонью омегу по ягодице, сжимая упругую половинку в своей руке. Тэхён стонет от боли, сжимая зубы и пытаясь сдержать очередную порцию слёз. Чонгук снова срывает цепи с демонов, что обитают внутри и наровятся уничтожить омегу до конца, не оставляя после него совершенно ничего. Альфа нависает сверху, его глаза застелила пелена желания, а разум не отдаёт отчёт своим действиям. Он резко хватает омегу за светлые волосы, оттягивая назад и заставляя Кима запрокинуть голову. Чон слышит тихое шипение и чувствует, как Тэхен хватается ладонью за его руку, пытаясь ослабить чонгукову хватку. — Как же ты, сука, — рычит Чонгук, сильнее сжимая пряди омеги и наклоняясь ближе к тэхенову лицу, попытавшись заглянуть тому в глаза. — Возбуждаешь меня. Омега тихо скулит, мысленно умоляя Чонгука отпустить его. Тэхен думает, что ещё немного, и альфа оставит его без половины волос. От боли в уголках глаз скапливаются кристаллические капельки слёз, и омега быстро мотает головой в попытке смахнуть их. От таких действий голова начинает болеть сильнее, но лучше это, чем слёзы слабости. Кто-то чувствует физическую боль, а кто-то моральную. Тэхен же чувствует всё сразу. Только привыкая к одному — ему доставляют другое. Он старается проглотить всё сразу, но ему остаётся только давиться, каждый раз хватаясь за горло и отчаянно кашлять, стараясь удержать свою тонкую нить жизни. Чон хмыкает, но разжимает длинные пальцы, позволяя омеге облегчённо выдохнуть и вновь опустить голову на пол. Альфа снова переводит взгляд на округленные ягодицы Тэхёна и, оскалившись, резко хватает его за резинку домашних штанов, стягивая вниз. Руки сразу скользят к кимовской заднице, жадно сжимая половинки. Омега стонет от грубых ласк, прикрывая рот ладонями, тем стараясь заглушить стоны. Услышав рык сзади, юноша сразу же убирает руки со своего лица, застелая тёмную комнату своим протяжным стоном. Чонгук сжимает челюсти, чувствуя, как набухает член в его штанах. Он отнимает руки от желанных ягодиц омеги, расстегивая свой ремень и вытаскивая член, налившийся кровью. Тэхён слышит копошение сзади и прикрывает глаза, смирившись. Альфа входит насухо, не растягивая омегу. Из горла омеги вырывается крик, который отражается эхом от стен в комнате. Он больше не пытался скрыть своих слёз, а всего лишь уткнулся лицом в пол, смыкая зубы на мягком ковре. Чонгук останавливается на долю секунды, словно его парализовало узкостью омеги. Он обхватывает одной рукой омегу за талию, прижимая к себе и насаживает на член глубже. Тэхен под ним плачет и кричит, тело содрогается при каждом грубом толчке. Чонгуков запах забился глубоко в ноздри, от него пахло дешёвым алкоголем и чем-то цитрусовым. Ким совсем немного ощущает родной запах Чонгука, что перекрывает запах чужой омеги. Это раздражает, бесит и заставляет плакать ещё сильнее. Омега, опираясь на локти, кусает себя за запястье, сильно вжимаясь зубами в кожу, чтобы заглушить боль, что доставляет ему альфа, другой болью. Не выходит. Чонгук сбивается в его тело грубо, резко, наслаждается чужими криками, которые звучали для него лучше любой музыки. От запаха омеги сносит крышу. Он чувствует, как сжимается омега вокруг его члена и утробно рычит, руками сжимая тэхеновы бока. Альфа оставляет новые синяки поверх старых, вгрызается зубами в поясницу омеги и разрывает его изнутри. Он словно голодный лев, набросившийся на антилопу: терзает его тело, не оставляя никаких участков живого и уцелевшего. Толчки становились грубее, а крики громче. Омега извивается под ним, подобно ужу, и мечется в агонии. Щеки неприятно стягивало от мокрых дорожек слёз, а запястье было прокушено до крови. Младший шлепал его по бедрам, одаривая грубыми ласками, и продолжал насаживать Тэхена на собственный член. Он опустил голову, наблюдая за тем, как возбужденный орган исчезает меж круглых половинок и хищно облизывает губы, заметив кровь. Тэхен больше не кричит, сорванный голос не позволяет ему этого. Лишь иногда из него вырывается тихий хрип, когда головка члена проезжалась по простате. Руки затекли, а ноги подкосились. Он снова уткнулся в пушистый ковёр, удерживаемый только руками альфы. По щекам продолжали сочиться дорожки слёз, а капли от них падали куда-то на на мягкую ткань. Чонгук сжимал его в своих сильных руках, не позволяя окончательно свалиться на пол. Он оставлял на спине омеги новые укусы, на боках — новые синяки. Приглушенно рыкнув, альфа делает ещё несколько резких толчков, изливаясь внутрь омеги. Киму уже давно плевать на боль, он потерял себя где-то в агонии, смирившись. Чонгук вышел из ослабленного тела омеги, больше не удерживая его в своей хватке. Он позволяет Киму рухнуть на пол, устало прикрыв глаза. Омега слабо улыбается, радуется, что зверь насытился и теперь его не тронут. Собрав последние силы, он поворачивает голову вбок, краем глаза наблюдая за тем, как альфа застегивает штаны, шатаясь идёт к постели и падает на неё, наверное сразу засыпая. Тэхен думает, что всё, как и всегда. Чонгук получает то, что хочет, а потом оставляет разбитого старшего на полу, что сквозь слёзы зализывает свои раны. Если истерзанное тело он излечит, то душу — уже никогда. Чон, как всегда, удовлетворяет свои желания, а после, как ни в чем не бывало, идёт спать, игнорируя существование омеги. Быстро вытирая остатки слёз, Ким становится на четвереньки, направляясь в душ, желая смыть с себя запах крови и секса. Он думает, что это был последний раз, когда Чонгук втоптал его в грязь. Он выйдет из душа чистый, с новыми силами. А ещё он думает, что у него внутри любовь, а у Чонгука — обезумевшая похоть. Тэхен после каждого такого раза собирает себя по кусочкам, собирает свои осколки, старается не сломаться окончательно и спасти их любовь, которая когда-то пылала яркими красками. Но Чонгук делает с каждым разом все хуже, втаптывая старшего подошвой ботинок в грязь, будто пытается показать, что это его место. Омега сломлено улыбается своим мыслям. Он думает, что пора всё заканчивать, пока не стало ещё хуже. Если Чонгук его ад, то он отправится туда вместе с ним. Ким, с трудом, но всё же поднимается на ноги. Они почти не держат, а его слегка шатает, но омега упрямо шагает в сторону душа, придерживаясь руками за стену. Он делает вдох полной грудью и улыбается: сегодня он прекратит их страдания.***
Чонгук просыпается от резкой боли в груди, что идёт по всему телу, словно электрический заряд тока. Альфа с трудом приподнимает голову, разглядывая в темноте силуэт Тэхена. Опуская свой взгляд вниз, где болит, он видит ручку кухонного ножа, что торчит из его груди. Он расслабленно откидывает голову обратно на подушку, пронзая своим взглядом потолок. Чон ощущает, что с каждым вздохом втянуть в себя кислород становится всё сложнее. Будто стебель розы обвил его шею, стараясь перекрыть доступ к кислороду. — И что за хуйню ты творишь? — альфа спрашивает спокойно, будто это не ему сейчас продырявили грудь. Омега перед ним сидит обнажённый, его пальчики бегают по чонгуковой груди, а сам он завороженно наблюдает, как на белой футболе расплывается кровавое пятно. Он отрывает свой взгляд от этой картины, устремив его на альфу. Сука. Чонгук яростно сжимает челюсти, осознавая, что даже сейчас омега смотрит на него с любовью и трепетом. Но что-то в этом взгляде изменилось. И младший знает что. — Я пытаюсь спасти нашу любовь, Чонгук-и, — мило улыбается, — и освобождаю нас от всей этой боли, что мы испытываем. Комната наполняется хриплым смехом. Чонгук чувствует, как во рту скапливается кровь, но прекратить смеяться не может. Этот омега не перестаёт удивлять своей наивностью, продолжая верить в их любовь, которой для альфы не существует. Альфа хрипит, успокаиваясь, а из уголка его губ вытекает тонкая струйка крови. Он ловит её кончиком языка и слизывает, смакуя на вкус. — Нашу любовь? — на его губах усмешка, что всегда терзала душу омеги. — Любовь всегда была лишь в твоём сердце, мне же похуй на тебя. И никакой боли я не испытываю. Даже сейчас. Чонгук сходит с ума от своей власти над омегой. Даже сейчас, лёжа с ножом в груди и находясь на грани смерти, он заставляет сжаться Кима в маленький комочек. Огонь в глаза омеги тухнет, на его месте образуется Антарктида. Чонгук единственный человек в этой вселенной, который может причинить боль Тэхену. Чонгук сам создан из боли и хаоса, которые накрывают омегу с головы до ног. Альфа внушает страх, который нельзя преодолеть. И если Чонгук попадёт в ад, то непременно свергнет Сатану с его трона. — Заткнись, — омега кричит и проглатывает ком обиды. Он резко наклоняется вперёд, одной рукой опирается на грудь альфы, из-за чего альфа тихо стонет от боли и вгрызается в его губы голодным поцелуем. Они терзают друг друга, словно два голодных зверя, набросившись друг на друга. Чонгук вгрызается в тэхенову губу зубами, прокусывая до крови. Он смешивает свою кровь с его, смакуя на вкус. Она сладкая, как сахар. Тэхен сплетает их языки вместе, прижимается к альфе ближе и тихо стонет в поцелуй. Омега отстраняется первый, пытаясь вдохнуть воздух и слышит хриплое «Я не люблю тебя». Ким снова срывает голос в крике, не замечая слёз, что струятся по его щекам. Он вытаскивает нож из груди альфы, и не целясь, наносит новые удары. Когда-то белая футболка полностью окрашивается в красный, а альфа сжимает челюсти, стараясь не закричать от боли, что окутала всё его тело. Тэхен наносит один удар за другим, не обращая внимания на солнце, что терзает его глаза — наступил рассвет. — Если твоё сердце не принадлежит мне, — кричит омега, прекращая наносить удары, — то оно не будет принадлежать никому. Чонгук слабо улыбается, и Тэхён застывает, словно статуя. Впервые за несколько лет он видит его улыбку. Такую добрую и нежную. Омега бьётся в немой истерике. Он, вцепившись в собственные волосы руками, сжимает их и оттягивает. Его качает из стороны в сторону, словно сошедшего с ума. Его кроет, а по телу приходят тысячи ударов тока. Чонгук ломает омегу даже самой простой улыбкой. — Эй, Тэхен, — чонгуков голос проникает в сознание омеги и тот успокаивается, пытаясь вернуть себя в исходное состояние. — На самом деле я знаю, что твой запах — это гардения. И Тэхён не понимает, почему все эти годы альфа говорил ему о какой-то карамели. Он опускает взгляд на грудь Чонгука, которая практически и не вздымается. Тот находится на грани своего сознания, дышать слишком тяжело. Из его рта вытекает кровь, он сам весь в крови, пропитался ею. — Малыш, просто закончи это, ладно? — и снова эта улыбка. Омега слабо улыбается в ответ, беря нож в руки и целясь, вонзает его в сердце Чонгука. Альфа делает судорожный вздох, а затем его грудная клетка перестаёт подниматься. Ким наклоняется к мёртвому телу, обхватывает его лицо ладонями и соприкасается своим носом с его. Он любуется лицом альфы вблизи и замечает, что Чонгук умер с улыбкой на губах. Тэхен понимает, что они оба уже давно сломлены, но по-разному. Кто-то из них сломлен больше, а кто-то меньше. Один предпочитает тешить себя алкоголем, второй — собственной никчемностью и слезами. Они оба чувствуют боль, один из них ощущал только моральную, второй — только физическую. Омега корит себя за то, что никогда не замечал чонгуковых страданий, ссылаясь на то, что он просто сошёл с ума от собственной похоти. И если бы Тэхен не тратил время впустую, зализывая собственные раны и не крича о том, как плохо ему, то заметил бы, что Чонгуку было хуже. Он думает, что наверняка они бы решили эту проблему, не будь слишком поздно. Омега последний раз касается своими губами губ младшего и вытаскивает нож из его сердца. Тот полностью в крови альфы. В уголках глаз Тэхена снова собираются кристаллы слёз, но он вытирает их свободной рукой и вонзает нож в свою грудь. Так он сможет ещё немного полюбоваться Чонгуком. Ким вскрикивает от боли и сразу же сжимает челюсти — Чон не произнёс и звука, молча все терпел, значит и он стерпит. Старший обхватывает пальцами рукоять ножа и резко вытаскивает его из своей груди, отбрасывая его на белый ковёр, что позже окрасится в красный. Тэхен опускается на грудь старшего и молит костлявую женщину о том, чтобы она дала ему ещё немного времени. Он оглаживает крупные мышцы альфы, пачкаясь в его крови. Даже сейчас он не жалеет о своём выборе. Их двоих уже было не спасти, и смерть — это единственный выход. Омега думает, что если они окажутся в аду, то Чонгук по-любому свергнет самого Сатану, займёт его трон и будет править миром ужаса и страха. А Тэхен, как верная собачка, будет сидеть в его ногах, вылизывая их. Он будет довольствоваться чонгуковой рукой в своих мягких волосах и тихо скулить от удовольстия. А ещё Тэхен уверен, что Чонгук самолично затащит в ад того, кто сломал его, чтобы отплатить за всю ту боль, что они испытывали эти годы. Ким последний раз дарит этому миру свою улыбку. Там его ждёт Чонгук и Ким более не смеет задерживаться. Грудная клетка перестает подниматься, а на губах остаётся все та же детская наивная улыбка.