Без вариантов

★★★       Баки всегда помнил Стива. Даже когда его заставляли забыть всё, образ альфы мелькал где-то на краю сознания. Когда Баки не помнил, кто он, он всё равно чувствовал, что у него есть кто-то важный, не имеющий отношения к тем, кто называл себя его хозяевами.       Баки любил Стива так давно и так сильно, и это чувство, зародившееся в нём ещё в юношеские годы, пережившее много десятилетий испытаний, всё не желало уходить сейчас, изводя своего хозяина, немилосердно терзая душу и сердце.       Но для Стива этих семидесяти лет не было. Он спал всё то время, пока из Баки тянули жилы, прожаривая его мозги. Пока угнетали его природу, чуть не оставив без второго пола. На долю Стива выпало порядочно испытаний, но он перенёс всё равно значительно меньше, чем Баки. И он не мучился от безответных чувств: то, что Стив никогда не хотел его себе, было ясно, как божий день. Да, он скучал по своему другу, но не по омеге.       Баки так царапало это в Стиве: тяга ко всему возвышенному и правильному убивала в нём всё низменное — хорошее и плохое без разбору. А Баки так нужно было хоть немного его животной стороны. Хоть щепотку, чтобы просто привязать к себе.       Но его воспринимали только как друга. И да, отчасти он был сам в этом виноват.       До войны у Стива было слабое здоровье, куча болезней, а гон не приходил ни разу. Но Баки же всё равно любил его и даже сам выказывал заинтересованность. Несмело, шутя, но весьма однозначно. Но Стив тогда сказал, также в шутку, что обязательно женился бы на Баки, но слишком уж плох для него. И прозвучало это так серьёзно, что Баки с обречённостью понял, что ничего не выйдет: Стив никогда не поверит в то, что он лучшее, что случалось с Баки, что он единственный и самый желанный для него, что одно его слово, и Баки плюнет на благословение своей семьи и тут же станет его. Стив, конечно же, был совершенно не таким. Он свято верил, что Баки выберет себе красивого и успешного альфу под стать.       Надо было тогда быть настойчивее и хвататься за призрачный шанс переубедить Стива изо всех сил. Потому что дальше всё стало только безнадёжней.       На короткое время после спасения из плена под Аззано Баки был счастлив. Стив, его маленький комочек яростной жажды справедливости, вдруг вытянулся и раздался вширь, став огромным сильным альфой, чей густой запах окутывал со всех сторон, словно тёплое одеяло. Тогда спасённый полуживой Баки уже думал, что вот сейчас… Стив же стал здоровым и сильным, самым лучшим альфой на свете, что, пусть Баки сейчас не в форме и ему требуется отдых, вот сейчас они придут в лагерь, останутся в палатке наедине и он разденет Стива, разденется сам и ляжет сверху, будет греться о его тепло и о его знакомый, теперь такой сильный запах. А когда проснётся отдохнувшим, то за всё воздаст ему. Одному богу известно, сколько раз он трогал себя, представляя, что это Стив, сколько раз спал с другими, зажмуриваясь и стараясь не выстанывать его имя…       Но в лагере нашлась другая омега. Симпатичней и эффектней его. Сильная, красивая и умная — она так подходила Стиву, что Баки прикусил язык, запретив себе говорить или намекать, и просто тихо выл от досады по ночам. Стив, чёрт бы побрал его улучшенный слух, иногда слышал, приходил в его палатку, и приходилось врать, что опять кошмары, хотя какой там — что именно с ним делали под Аззано, он не помнил.       А потом у Гидры была вся вторая половина двадцатого века и даже больше, чтобы стереть из его памяти Стива и все чувства к нему, а у них не вышло. Стив стал тем, кто спас его, чей запах сбил с толку программу, кто заставил узнать себя. Вот только он, вытянув Баки из Гидры, снова стал для него недосягаем.       Сначала было вроде как не время, потом вокруг Стива вилась эта симпатичная рыжая омега — и Баки было уже приготовился её ненавидеть, но нет, это оказалась не она. Другая, с выбеленными волосами, кареглазая и так похожая на свою тётю. Особенно запахом. Баки скрипел зубами так, что должен был давно сточить их друг об друга.       И самое ужасное — Стив и Шерон ещё даже не были вместе, они просто очень нравились друг другу. Признание, а за ним и закрепление связи должны были произойти уже совсем скоро, а пока они только строили друг другу глазки, и Стив всё говорил о ней увлечённо и с такой нежностью. Баки оставалось только кривить губы в подобии улыбки.       А кому он, собственно, нужен такой? Нестабильный, угрюмый, с горой трупов за плечами и однорукий — не омега, а мечта. Хотя запах, к слову, после выведения всех напичканных в него Гидрой препаратов наоборот стал даже сочнее, чем до войны. Баки сам это чувствовал и судил по взглядам, которые на него бросали альфы. Все, кроме одного, самого важного и нужного.       И Баки злился. Бесился от собственного бессилия и ненужности, чувствуя, что способен на глупость, которая может испортить всё между ними. А Стив, как назло, всё время старался быть рядом и окружал заботой. Исключительно по-дружески. — Ходишь, вздыхаешь по нему, слюни на пол пускаешь, а он за другой вьётся. Сдался он тебе, а?       Это был Рамлоу — один из тех самых альф, которые позволяли себе бросать в его сторону долгие заинтересованные взгляды. Впрочем, от всех остальных его отличало главным образом то, что он совершенно не таился, да ещё и решался с ним заговаривать на эту тему. А ещё Баки знал, что, хоть его внимание и не было навязчивым, Брок на него заглядывался уже довольно долгое время. — Не твоё дело. — Да мне смотреть на тебя больно. На тебя и твоего белобрысого идиота, который предпочитает тебе Картер. — Что во фразе «не твоё дело» тебе не понятно? — Рамлоу впервые позволял себе такие высказывания, и Баки не собирался ему это спускать.       Он развернулся к нему всем корпусом, зная, какое впечатление производит, но Рамлоу даже ухом не повёл, смотря на него по-прежнему цепко и заинтересованно. — Не хочешь развеяться и для разнообразия провести время с кем-нибудь ещё? — вместо того, чтобы идти на попятную, Брок наоборот ломился дальше. — С кем это? С тобой, что ли? — Баки оглядел его с ног до головы, намеренно вкладывая в тон побольше пренебрежения. — Ну, раз ты сам предложил, то я не против, — широко ухмыльнулся Рамлоу, облизываясь, и Баки от его поведения, а ещё от тона голоса и запаха, если уж на чистоту, совсем чуть-чуть, но повело. — Губу закатай, — бросил он, решая убраться подальше как можно быстрее.       Разговор сворачивал явно не в нужное русло. Он изначально вообще не планировал разговаривать с Рамлоу на подобные темы, и даже не понял, как позволил себя втянуть в это. — Ты всё-таки подумай, — сказал ему в спину Брок.       Рамлоу, на самом деле, был неплох. Работать с ним было приятно, да и его запах Баки нравился, но ему было просто сложно представить, как он начнёт сейчас встречаться с ним или кем-то ещё. Да, в молодости отдохнуть от душевных терзаний можно было на танцах, а потом и в объятьях хорошенькой альфы, с которой он до этого отплясывал, но сейчас… Не слишком ли он изменился для такого? Современный мир весьма щедро предлагал легкодоступный секс, и даже за вязку без обязательств никто не осудит, но всё же.       Но перестать думать об этом Баки, естественно, не мог. Да ещё и со Стивом отношения с каждым днём становились всё сложнее: тот замечал состояния «лучшего друга» и пытался вызнать, в чём проблема и что не так. — Почему ты огрызаешься? — искренне вопрошал он, когда Баки не нашёл ничего лучше, чем в грубой форме отказаться от совместного киновечера с ним, Сэмом, Наташей и, конечно же, Шерон. — Тебя в последнее время явно что-то беспокоит, я же вижу! Ты можешь просто рассказать мне, в чём проблема. Уверен, вместе мы справимся. — Ох, Стив, — Баки на секунду позволил себе дать слабину и тяжело вздохнул, безгранично жалея, что сорвался. — Ты всегда был плох в этих делах, так что не стоит. Я просто хочу немного побыть один. Компания твоих друзей слегка утомительна. — Они и твои друзья, — растерянно произнёс Стив, внимательно глядя в его глаза и пытаясь найти подтверждение своим словам, но, ясное дело, не видя его. — Мы… могли бы посидеть вдвоём, что скажешь? — Нет, не надо, — помотал головой Баки. — Просто не сегодня, ладно?       Стив воззрился на него своими честными голубыми глазами, и Баки больше всего на свете ненавидел видеть его расстроенным и обеспокоенным, да ещё и знать, что это из-за него. Но сегодня он явно не в состоянии держать лицо.       Молча кивнув, Стив хлопнул его по плечу и ушёл. Баки болезненно зажмурился и помотал головой.       Брока, который стоял чуть поодаль и с интересом наблюдал за ними последние пару минут, он заметил давно, и, едва собравшись, перевёл на него раздражённый взгляд. — Больше чем уверен, что про «побыть один» ты не всерьёз, — спокойно произнёс Рамлоу, стоявший в грёбанных двадцати метрах от него, но даже не повышающий голос, зная, что его услышат. — Как насчёт кофе в моём кабинете?       Баки против воли хмыкнул, изгибая бровь. Рамлоу продолжал на него спокойно смотреть, явно ожидая ответа. Подумав, что на душе паршиво и хуже вряд ли станет, Баки пожал плечами и кивнул, после чего двинулся в его сторону.       У Рамлоу кабинет был меньше, чем у Стива, но обстановка тут была как-то уютнее, что ли. Цвета были более тёмными, а у одной из стен стоял диван с тканевой, а не кожаной обивкой, намекающий на то, что его владелец наверняка время от времени остаётся здесь на ночь. На тумбочке рядом стояла кофемашина, на которой Рамлоу тут же принялся нажимать кнопки. Он ещё спросил, какой кофе любит Баки, но тот отмахнулся — крепкий, слабый, с молоком или без — на вкус ему было безразлично, а уснуть он сможет даже с ударной дозой кофеина на ночь глядя.       Он почему-то ожидал, что Брок сразу начнёт чесать языком и со всех сторон обсасывать виденную им ситуацию, но тот на удивление молчал, пока делал кофе, и даже когда присел рядом с Баки на диван, передавая предназначенный ему стакан с напитком.       Верно, Рамлоу же позвал его выпить кофе, а не поговорить. И вот они сидят в его кабинете и молча пьют кофе. Как и обещалось. — Рад, что ты наконец предпочёл компании Роджерса мою, — отпивая свой латте, сказал Брок. — Но я, пользуясь случаем, предложил бы пойти ещё дальше.       Баки, едва увидев, как открывается его рот, заранее расстроился от самого факта, что им всё-таки придётся разговаривать, а потому даже не сразу понял смысл сказанного. А когда понял, даже слов не нашёл. Хотя, выражение его лица было весьма красноречивым, потому что Брок хмыкнул, отпивая ещё кофе.       А потом вдруг придвинулся ближе, вторгаясь в личное пространство, и тихо заговорил очень доверительным тоном. — Да брось, ты же ходишь вокруг него, а он тебя не замечает. Не хочет взять. — Я не вещь, чтобы меня брать, — Баки дёрнул подбородком, отставляя пустой стакан на столик и отчего-то смотря строго перед собой, а не на придвинувшегося вплотную Рамлоу. — Не как вещь, а как омегу. И он этого не хочет, — сделал, в общем-то, совершенно ненужное пояснение Брок. — А вот я бы взял.       Баки в ответ на это усмехнулся, но как-то нервно, всё ещё не смотря в глаза. — Да, вот именно, — боковым зрением он видел, как Брок скользнул взглядом к его поджимающимся губам. — Я бы хотел узнать причины, почему тебе не нравится эта идея. А если нравится, то почему ты не соглашаешься. — Ты вроде как сам догадался, — севшим голосом сказал Баки, наконец заставляя себя встретиться с ним взглядом. — Мне Роджерс нравится, и довольно сильно. — Роджерс ходит и не видит, что у него под носом, — это было так чертовски близко, что Баки почти чувствовал своей кожей его дыхание, что уж говорить про запах, которым и так был пропитан весь кабинет. — Хотя под носом у него настоящее сокровище.       Рамлоу бесстрашно — или, скорее уж, нагло — положил ему руку на бедро, и это неожиданно не вызвало внутреннего отторжения, которое подсознательно ожидал почувствовать Баки. Ладонь через ткань плотных штанов ощущалась твёрдым теплом, и, когда она двинулась, поглаживая вверх и вниз по бедру, намеренно съезжая на внутреннюю сторону, это было даже приятно.       Он задышал чаще, пока не предпринимая никаких действий. Стоит ему только захотеть, и он в любую секунду может с лёгкостью отшвырнуть альфу в стену. Но в том-то и дело, что пока ему не хотелось.       Брок опалял своим дыханием его ухо, и от него настойчиво тянуло запахом возбуждённого альфы. Альфы, который действительно заметил перед своим носом омегу, который честно и прямо заявил о своём желании им обладать.       Честность и прямота, а также несомненное возбуждение, причиной которого являлся сам Баки — всё это вызывало отчасти бессознательную и, в то же время, весьма понятную и естественную для омеги ответную реакцию.       Его хотят. Его считают привлекательным. Он достаточно хорош для этого.       Мысли, которые возникали у него из-за Брока, были приятными. И его действия по отношению к нему — тоже. Поэтому Баки не стал сопротивляться, когда почувствовал на своём подбородке пальцы, настойчиво поворачивающие его лицо в сторону. Он позволил это.       При поцелуе с Рамлоу он не почувствовал ничего. Ни резкого неприятия, ни трепета или бабочек в животе. Действие не волновало что-то глубоко внутри него, но оно вполне оказывало влияние на физическом уровне: его губы сминали, лизали и покусывали, и это ощущалось приятно, влажно, пусть и без внутреннего отклика.       Баки был уверен: со Стивом это бы было по-другому. Однако, Стив его никогда не целовал. Никогда не давал понять, что он хочет и что ему нужно это.       А вот Брок дал.       Баки зажмурился от горьких мыслей, и, желая быстрее забыться, зарылся пальцами в тёмные короткие волосы на затылке Рамлоу, привлекая его ближе и открывая рот.       Его поняли без слов, и гибкий язык тут же огладил его рот, подначивая на ответ. И Баки ответил. Рамлоу не уступал инициативы, но Баки и не собирался её отвоёвывать, просто наслаждался упругим скольжением чужого языка вдоль его, и это было очень приятно, так хорошо, и, господи, как давно он целовал кого-то так? Ох, очень и очень давно, годы и десятилетия назад… совсем в другой жизни.       Судя по напору и забивающему ноздри запаху, Рамлоу явно не собирался останавливаться только на поцелуях. Когда он повалил его на спину, вклиниваясь между ног, не действуя осторожно, не спрашивая разрешения, а действительно просто беря, Баки лихорадочно пытался придумать предлог, чтобы его оттолкнуть, но в голову ничего не лезло.       Это казалось необдуманным и спонтанным, очень уж быстрым развитием событий, однако язык в его рту и упирающееся в пах бедро были чересчур приятными ощущениями. Тело Баки отвечало на них, а разум плыл. Инстинкты же вопили, что всё просто идеально: подставься, открой шею, ублажи его, он же хочет тебя, если ты будешь хорошим для него, то о тебе позаботятся и подарят удовольствие.       Инстинктам было всё равно, что он больше семидесяти лет влюблён в одного и того же человека. Рамлоу, к слову, тоже было на это плевать. Стив об этом не знал, но и ему было плевать. Так может это и правда не настолько значимо, как Баки себе надумал?       Он сам потянул футболку на Рамлоу вверх, и тот тут же отстранился, быстро скидывая её с себя на пол. На ощупь этот альфа весь был твёрдым и горячим. Везде. Баки запустил ему обе руки в расстёгнутые штаны, стискивая ягодицы и вжимая в себя. Брок зарычал прямо в поцелуе, жестко толкнувшись ему между разведённых ног, и Баки ощутил, насколько же сильно хочет этого, насколько отчаянно желает его в себе прямо сейчас.       А поэтому, когда Рамлоу отодвинулся, стаскивая одежду уже с него, Баки сдёрнул с него бельё вниз к коленям и обхватил ладонью стоящий член. Тот был налитым и толстым, и Баки несколько раз двинул по нему рукой, сжимая, и даже закусил губу от ощущений того, как хорошо он ложился в ладонь. Будет просто замечательно чувствовать такой член внутри себя. И это будет уже совсем скоро, если ему удастся достаточно распалить Рамлоу, чтобы тот не медлил.       И действительно, Брок долго этого не выдержал, отталкивая его руку от своего члена, и отработанным движением уткнул его лицом в диван, только что руки не заломил. Баки тут же заёрзал под ним, приподнимая задницу выше и чувствуя, как по ягодице мажет член.       Брок навалился на него, и Баки понадеялся, что тот вот сейчас направит себя в него рукой, но он только потянулся к сложенному на другом конце дивана пледу. Достав его, Рамлоу с замахом шлёпнул Баки по заднице. Тот от шлепка дёрнулся, приподнимаясь, и Брок затолкал ему под бёдра скомканный плед, отчего омежья задница теперь находилась выше.       Баки шире развёл бёдра, чувствуя, как стал уже достаточно влажным и голодно пульсирующим в ожидании, и сжал кулаки, уговаривая себя, что вот уже сейчас. По бёдрам скользнул горячий потек смазки. Мокрую дорожку от него тут же проследил палец альфы, собирая влагу.       Нетерпеливо оглянувшись через плечо, Баки увидел, как Рамлоу жадно слизнул смазку. — Боже мой, солёный и пряный, просто наслаждение, — Брок смаковал его вкус с явным удовольствием, и Баки поспешно отвернулся, зажмуриваясь и чувствуя, как физически не может свести ноги от того, что его пах и низ живота будто щедро наполнили расплавленным свинцом.       Так ощущается тяжесть и жар распалённого и готового тела, которое жаждет и просит об удовольствии, которого оно так давно не получало. И то, что этого удовольствия ему так отчаянно не хватало, остро чувствуется именно сейчас под внимательным взглядом карих глаз. Взгляд Рамлоу резал, словно нож, стремился вскрыть его плоть, вывернуть и добраться до изнанки, до самого нутра, до всего, и кожа от этого направленного желания зудела, чесалась, и Баки хотелось самостоятельно вспороть себе живот когтями, потому что ощущение стремительно переходило в разряд невыносимых.       Едва он был готов просить сделать с ним уже хоть что-нибудь, как Рамлоу зарылся ему лицом между ягодиц и провёл языком.       Баки почувствовал, как у него на лбу выступают капельки пота. С ним такого ещё не делали. В его довоенную молодость попадались весьма раскрепощённые и умелые альфы, но такого с ним ещё никто не творил. Это необычно, непривычно, и от настойчивых бесстыдных прикосновений хочется избавиться, уйти, остановить их, но Баки по какой-то остаточной гидровской привычке захлопывает раскрытый рот и замирает, терпит, не издавая ни звука. Эта тишина длится всего лишь мгновение, потому что язык внутри него — о боже, он уже внутри него — вдруг дёргается куда-то в сторону и это заставляет бёдра вздёрнуться самим без позволения хозяина чуть вверх, прямо навстречу языку, а одна нога сгибается в колене, чуть подтягиваясь вперёд.       Баки понимает, что раскрывается для него, и от этого горло сжимает спазм. Он сразу чувствовал много — и шок, и злость на себя, и жуткую леденящую панику и дикое, безудержное желание, которое, если его не удовлетворить, грозилось порвать ему кишки к херам.       Рамлоу лизал ему, и, боже, лизал бы дальше, хоть бы только молча, но нет, всё не могло быть так легко. Альфа стонал, глухо и голодно, довольно. Баки весь дрожал от этих звуков, захлёбываясь рвущимся наружу скулежом, призывным и умоляющим.       К языку добавились пальцы — сразу два, и Баки облегчённо выдохнул. Пальцы были твёрдыми и жёсткими, довольно крупные, они ощущались куда привычнее, и оттого успокаивали. Ритмично проникая в его тело, они сгибались внутри, гладили и раздвигали стенки, и от этого было настолько легче, что он почти смог прийти в себя. Баки сосредоточился на ощущении их в себе, ровнее поставил локти, приводя своё тело в более устойчивое положение, и просто принимал.       Три пальца и наконец-таки полное отсутствие языка у себя в заднице и вовсе практически привели в чувства, вместе с тем даря потрясающее ощущение наполненности, привычное и правильное удовольствие. Кончики пальцев на каждом ритмичном движении стали задевать простату, и вдоль позвоночника от загривка до поясницы полыхнул сноп искр, жаля и опаляя, заставляя выгибаться и двигаться навстречу.       Сзади послышался нетерпеливый рык, и в следующую секунду ему в ягодицу вонзились клыки. Они ощущались на коже потрясающее, ярко и в то же время уязвимо, но не настолько, чтобы беспокоить: ягодица — не шея.       Зубы и пальцы исчезли, вместо этого ладони раздвинули его ягодицы, и Баки понадеялся, что в этот раз это будет не язык. К его облегчению, ко входу прижалась головка. Он задержал дыхание, а в следующую секунду уже удовлетворённо выдохнул, потому что в него наконец-то стали вталкивать член — твёрдый, толстый, гладко скользящий по смазке.       Рамлоу наверху хрипло застонал, и Баки возбуждённо дёрнулся, понимая по звуку, что тот наверняка скалится, демонстрируя клыки. От собственного движения он сжался на члене, и это было так потрясающе — чувствовать себя насаженным, не имеющим возможности уйти от этого соединения. Брок надавил ему ладонью между лопаток, быстро толкнулся вперёд и тут же назад. Баки растерянно вскрикнул от удовольствия: это было очень уж хорошо.       Звук подстегнул альфу, и тот задвигался, загоняя уже на полную, до конца, и его бёдра прижались к заднице Баки кожа к коже.       Ладони сместились на талию и крепко стиснули, не позволяя Баки, подогреваемому чужим желанием, двигаться навстречу. Он совсем чуть-чуть заскулил от этой несправедливости, но был в частности не против, что Брок сам устанавливал ритм, не позволяя менять угол, и просто трахал так, как ему нравится, сжимая пальцами бока и чуть-чуть впиваясь когтями.       Диван протестующе скрипел, и Баки пружинисто подкидывало вверх-вниз от заданного ритма, а ещё ему было жарко, хотя он понимал, что в помещении вовсе не душно — жар шёл у него изнутри, зарождаясь в паху, животе и груди, разносился вместе с кровью к каждому участку его тела, а затем выступал на коже потом и тёк смазкой из задницы.       Он дышал неглубоко и прерывисто, иногда чуть постанывая, и рык альфы вторил его тихим стонам, заставляя всё тело гореть сильнее. Удовольствие накапливалось, кипело и пузырилось под кожей, но для того, чтобы оно вырвалось, было недостаточно стимуляции — угол неправильный. Брок толкался в него замечательно, но член каждый раз проезжался внутри не задевая простату, а просто движений было недостаточно. Они хороши, господи, как хороши, но этого мало.       Баки попытался самостоятельно переменить положение бёдер, но на его умоляющий скулёж Брок зарычал, сильнее сжимая пальцами его бёдра. Он резко вышел полностью, заставляя Баки разочарованно выдохнуть и даже чуть сжаться от неожиданности, а потом жёстко толкнулся до конца, и сделал так несколько раз будто бы в наказание. Движения были очень грубыми, но если бы Баки сказал, что они ему не нравятся, это было бы откровенной ложью.       Впрочем, Брок, видимо, удовлетворившись его просящими стонами, всё же толкнулся под другим углом, потом ещё, продолжая, пока наконец не нашёл нужный. Баки от неожиданного и сильного давления на простату прошило удовольствием. — Блять! — выкрикнул он, некстати думая, что Стив бы наверное такое не одобрил в постели.       Но Брока вряд ли это заботило: он просто продолжил вбиваться в него, на этот раз идеально, правильно, и каждое движение заставляло узел возбуждения внизу живота скручиваться всё туже. Член тёрся о совсем не нежную ткань пледа, и это было больно, но Баки просто не видел способа, как это можно прекратить, решив сосредоточиться только на потрясающих движениях в его заднице, на чувстве наполненности нутра альфой, на его тяжёлом запахе. Рамлоу щекотно тыкался носом в его загривок и время от времени прихватывал кожу зубами. Баки, насколько это было возможно, прогнулся ещё сильнее, идеально прижимаясь к нему и раскрываясь полностью, позволяя вталкиваться в себя как можно глубже. Альфа задвигался настолько быстро, что тело уже не подскакивало от инерции толчков — Баки оказался просто прижат к дивану, пока в него вбивались, даря острое, невыносимое удовольствие. Долго в этом мареве ему продержаться не удалось, и он задрожал, стискивая внутри себя ходящий поршнем член и выплёскиваясь в комок ткани под собой.       Рамлоу сзади как-то болезненно застонал, а потом просунул руку, и Баки понял, что он пережимает себя у основания, чтобы не кончить внутрь. Когда Баки перестал бесконтрольно сжиматься на члене и расслабился, растекаясь под всё ещё возбуждённым альфой, Брок вытащил. Больше не чувствуя внутри член, Баки разочарованно заскулил, но Рамлоу даже не осадил его рыком. Он прикусил его ухо и завозился, всего через пару рваных движений выплёскиваясь ему на поясницу и задницу горячей спермой. Баки обессиленно застонал от удовлетворения: его животная омежья часть урчала, радуясь, что альфа пометил его собой.       Брок чуть сполз набок, начиная вылизывать его между лопаток. Затем несильно хлопнул по бедру, заставляя приподняться, и, вытащив из-под него плед, принялся стирать им с него свою сперму. Потом скинул испачканную ткань на пол, но подальше от оставленной там же одежды.       Позволив себе ещё какое-то время поваляться на диване, Баки поднялся, ощущая отголоски пережитой близости во всём теле: плёнку оставшихся следов спермы на пояснице, растянутость задницы, стёртую кожу на коленях. Это было… довольно неплохо, честно говоря. Он потянулся, разминая спину и конечности, после чего начал не спеша одеваться. Брок ему не мешал, устроившись на боку и подперев голову рукой, и просто наблюдал. Взгляд у него был наполнен сытым довольством. — Я пойду, — сказал Баки, перешнуровав скинутые в порыве страсти куда подальше тяжёлые ботинки.       Брок положил руку ему на шею и притянул к себе, целуя сразу с языком, и Баки, прикрыв глаза, ответил. Рукой он провёл по его груди, неосознанно или почти неосознанно оставляя на коже пару едва различимых тонких царапин.       Выйдя из его кабинета, Баки правда думал, что на этом всё. Они оба получили, что хотели.       Он осознал, что ошибся, только когда в следующий раз держался руками за спинку этого же самого дивана, широко расставив колени и выгнув спину, а Брок стоял сзади на полу и вновь крепко держал его за бёдра, притягивая к себе на каждом движении, насаживая на свой член, и трахал быстро, не сбиваясь с ритма уже добрых десять минут кряду, и заканчивать явно не собирался.       Пусть изначально повторения и не планировалось, Баки не жалел ни о чём. С Броком было хорошо. Регулярный секс с ним отлично помогал скинуть напряжение, а с физическим довольством приходило и внутренне умиротворение. К тому же, постоянное присутствие альфы потакало омежьей сущности Баки, даря уверенность и ощущение защищённости. Даже со Стивом общаться стало легче, хотя сейчас их отношения снова стали весьма натянутыми: тот недавно закрепил связь с Шерон. Её течка совпала с его гоном, и теперь на них обоих отчётливо ощущался смешавшийся запах вязки. Из-за этого Баки чувствовал себя далеко не расслабленно рядом со Стивом, а потому по возможности сторонился его, хоть и старался совладать с собой. Это было тяжело, но больше не казалось неподъёмным грузом благодаря вниманию, которым его одаривал заинтересованный в нём альфа.       Стив же по-прежнему вряд ли догадывался о его метаниях и нервничал из-за того, что Баки проводил с ним меньше времени чем раньше, оправдываясь тем, что хочет чаще быть с Броком вне работы. Возможно, Баки чересчур перегибал палку, избегая его, потому что альфа в итоге без предупреждения явился к нему домой, желая всё выяснить без посторонних глаз и ушей, которыми полнились даже стены в штабе ЩИТа.       Разговор начался весьма невинно, но вскоре они всё же подошли к сути: — Пойми меня правильно, Баки, я просто хочу убедиться, что у тебя всё хорошо и ты уверен, что он тебе подходящая пара.       То, что Стив вообще интересовался этим, сбивало с толку. Раньше в Бруклине он никогда не расспрашивал о его пассиях. Хотя, сейчас его можно было понять: Баки далеко не тот, что прежде, да и в те времена редко какой альфа задерживался рядом с ним дольше двух недель. О них же с Броком Стив узнал больше месяца назад, почувствовав на Баки запах альфы и с тех пор ощущая его постоянно. — Я не уверен, ясно? — не удержавшись и повысив голос, воскликнул Баки. — Мне никто не пара, так что пусть хоть он у меня будет!       Баки такие разговоры вести не умел и оттого нервничал, совершенно не желая объяснять, почему он рядом с Броком. Стив же смотрел на него широко распахнутыми глазами и явно пытался прожечь своим взглядом насквозь.       Разрядил обстановку Брок, появившись из спальни не в самом презентабельном виде — в одних только домашних штанах Баки, будто бы специально красуясь исцарапанной кожей на голом торсе и плечах.       Стив при его появлении дёрнулся. — Как знаешь, — сказал он, явно не желая продолжать разговор при посторонних.       Он развернулся и уже собирался уйти, но неожиданно повернулся, прямо посмотрев на Брока. — Каково знать, что с тобой встречаются не по любви? — Мне плевать, по какой причине Барнс со мной. Главное, что он со мной, — пожал плечами Рамлоу, растягивая губы в расслабленной улыбке.       Стив неодобрительно качнул головой и всё-таки ушёл. Едва за ним закрылась дверь, Баки тяжело опустился на диван, закрыв лицо ладонями, и глухо простонал.       С одной стороны, он был благодарен Броку за то, что тот дал ему отсрочку — теперь у него было время подготовиться к разговору со Стивом. С другой стороны, он так ничего и не объяснил, и Стив теперь мог надумать лишнего.       Пока он сидел на диване растерянный и злой, Брок ходил вокруг. Поскольку они спали вместе уже продолжительное время, Баки стал особенно чувствителен именно к его запаху, и не мог не уловить чужое настроение. Альфа был доволен.       Инстинкты шептали Баки, что он молодец и угодил своему партнёру, фактически отказав его потенциальному сопернику, но своей рациональной частью он чувствовал негодование. — Какого хера ты тут ходишь такой счастливый? Дышать противно.       Баки раздвинул пальцы прикрывавших лицо рук только чтобы раздражённо зыркнуть на Рамлоу, и снова прикрыл глаза. Брок на это ничего не ответил. По звуку и прогибающемуся рядом дивану Баки понял, что тот сел рядом. Альфа придвинулся ещё ближе и с усилием, но всё же отлепил живую ладонь Баки от лица, притянул к себе и принялся урча лизать запястье.       Так выражалась благодарность за то, что его предпочли более сильному сопернику. Глупости, если бы только Стив хотел… А так у Баки просто нет других вариантов. И Брок должен был это знать, они не лгали друг другу, и эта его самодовольная ухмылка была совершенно ни к месту. — Господи, да пошёл ты, — выдохнул Баки, когда Брок соскользнул с дивана на пол, устроившись между его коленей, и задрал на нём футболку к груди.       Если бы Брок действительно чутко заботился о нём, то не стал бы лезть к нему, когда он расстроен и явно не в настроении после ссоры с дорогим ему человеком. Это в очередной раз заставляло мысленно сравнивать его со Стивом: тот бы не стал так делать, думая прежде всего о его состоянии, а не о своих желаниях.       Раздражение и какая-то глухая безысходность кипели в Баки, он злился на себя и на Брока, и на Стива, и на всех, кто мешал подобраться к нему — на Пегги, на Шерон, на всех. Поджимая губы, хмурясь и смотря куда-то в одну точку перед собой, он на несколько мгновений выпал из реальности, окунувшись в сожаления и обиду, а когда очнулся, понял, что вздрагивает от каждого мелкого укуса и движения языка на своей коже. Брок настойчиво вылизывал и покусывал его живот ниже пупка, и его действия не могли не приводить к весьма однозначной реакции тела, которое чувствовало внимание и желание альфы.       Альфа был им доволен, альфа хотел его прямо сейчас, и тело само ластилось к горячим властным ладоням, прося больше. Ноги сами собой приглашающе раздвинулись, и Брок, внимательно глядя снизу-вверх, сжал его яйца прямо через тонкую ткань. Баки зашипел, против воли выгибаясь и открывая шею. Альфа, довольно рыкнув, приспустил ему штаны совсем на чуть-чуть, высвобождая налившийся от незатейливой прелюдии член.       Наклонившись, Брок взял у него в рот, потом подался назад, приласкал его губами и языком, обслюнявив от яиц до самой головки. Баки застонал, нетерпеливо подаваясь бёдрами навстречу влажному рту, но Рамлоу тут же отстранился, вставая с пола. Подхватив его под коленями, он забрался на диван и повернул его к себе. Баки, позволив до конца стянуть с себя всю одежду, заёрзал, устраиваясь удобней на слишком уж узком для подобных утех ложе. Брок тем временем выпутался из своих штанов, а потом, вместо того чтобы растолкать колени ещё шире в стороны и лечь на омегу, неожиданно подтолкнул под его задницу ладони и приподнял. Навалившись всем собой и поднимая выше, он практически вздёрнул его вверх. Ноги Баки оказались в воздухе, спина прижата к торсу Брока, а задница — прямо напротив его лица.       Баки против воли заскулил. Он ненавидел и обожал то, что Брок сейчас собирался с ним сделать.       Не заставив себя долго ждать, Рамлоу тут же припал своим болтливым ртом к влажной чуть приоткрытой дырке, которая отчаянно желала сжаться на крепком члене, а вовсе не на коротком, слишком нежном и слишком быстром языке. Баки было чертовски неудобно в столь уязвимой позе, которая почти не позволяла ему двигаться, если только он не хотел упасть, да и это бы вышло только если Брок не будет держать так крепко, а он, чёрт возьми, хватку даже на пике оргазма не ослаблял. В сложившейся ситуации оставалось только беспомощно скулить, ощущая, как язык вталкивается в него ритмично и потрясающе, совершенно недостаточно, нещадно дразня и принося удовольствие на грани пытки.       Сегодня Рамлоу работал особенно усердно, слизав всю выступившую смазку с бёдер подчистую, а затем глубоко втолкнул в него язык, стараясь добраться до полыхающего сочащегося нутра, но, чёрт возьми, языком у него не получится, он слишком короткий, он жадно дразнит и терзает наравне с губами только вход, активно сжимающийся, желающий задержать язык внутри, но тот каждый раз выскальзывает, чтобы тут же толкнуться обратно. Как же Баки всё это раздражало, начиная от натекающей внутрь него слюны и заканчивая дыханием, которое то и дело холодило влажную чувствительную кожу. Его это жутко бесит, это невыносимо, боже, ещё, ещё!       Баки скулил и ненавидел себя за это, но он правда был на пределе, у него сейчас польются слёзы от того, насколько ему неудобно и непривычно в таком положении, как много острого удовольствия от ощущений, не способных подарить ему разрядку вот никогда и ни за что, пока в него не вставят член хотя бы на мгновение, всего одно движение, он готов просить, только пожалуйста!..       Брок втолкнул в него язык на всю длину, неистово двигая им внутри, прижимаясь губами снаружи. Его когти впивались в скользкую от пота кожу, а вставший каменный член, который Баки так отчаянно хотел в своей заднице, бесполезно тыкался в изогнутую спину, пачкая смазкой, и всего было так много и мало, и Баки задыхался, дрожа. Его собственная сперма брызнула ему на лицо, попадая прямо на зажмуренные веки и открытый в хриплом стоне рот, на щетинистый подбородок и щёки.       Он не успел даже вздохнуть нормально после оргазма, когда его задранную вверх задницу и ноги резко опустили на кровать. Альфа вклинился между его ног, резко входя в разлизанный его стараниями мягкий вход, и от такой резкости должно быть больно, но Баки сейчас слишком расслаблен там, а потому вместо прорезающейся жгучей боли почувствовал только долгожданную, и, честно сказать, порядком запоздалую наполненность. Ублюдку хватило всего двух глубоких и быстрых толчков, чтобы залить ему всё внутри спермой. Баки ещё находился в посторгазменной неге, и оттого совершенно миролюбиво и довольно отметил, что потом хорошенько врежет ему за это. И за всё остальное. За всё хорошее.       Взмокший Брок пьяно блуждал взглядом по его лицу, тяжело дыша ртом, а потом начал слизывать сперму с его носа, с щёк и отовсюду.       Баки ненавидел его. Так сильно ненавидел за то, что не любил. И за то, что ненасытное нутро всё никак не успокаивалось, продолжая ритмично пульсировать, ведь ещё не получило достаточно. И от этих невольных сокращений и голодных спазмов только-только опавший член альфы внутри него снова твердел.       Баки повернул голову и мстительно сомкнул зубы на его плече, давя собственный прорывающийся стон, а Брок, загнанно дыша теперь явно от предвкушения и новой волны возбуждения, начал толкаться в него.       Этого уже было не так мало, но чувствительное после перенесённого удовольствия тело реагировало слишком ярко. Внутри всё по новой наливалось жаром и пульсировало. Баки не мог выдержать этого. Он в принципе едва выдерживал безумие, в которое превратилась его и без того запутанная жизнь, а потому откинул голову назад, закрывая глаза, и просто беспомощно и зло застонал от возбуждения. ★★★