Машины

       Этот мир проржавел. Изнутри, как гниют фрукты, он окислился, стал хрупким и грязным. Казалось, вот кто-то щелкнет пальцем, и мир падет, превращаясь в бесполезный металлолом. Вы тоже слышите этот скрежет, полный боли и отчаяния? Нет? Не врите себе, вы же понимаете, о чем идет речь. Противный стон, вопль, что режет по ушам, словно кто-то провел острием ножа по стеклу, насмехаясь и наслаждаясь тем, как вы судорожно дергаетесь и морщитесь, жмуря глаза, дергая носом, как новорожденные котята.        Мир проржавел, но не осознано. Так же как и люди, он просто искал утешения.       Неба будто и не было. Грязно-серое полотно, расчерченное тут и там бурыми выбросами фабрик и заводов, да тонкими белыми полосами взлетающих самолетов, которые всегда были на автопилоте. Дома выстреливали вверх темными башнями, тускло сверкая мутными стеклами. Слабые потоки воздуха взметали пыль с пустых дорог. Пустых, потому что власти запретили автомобили во избежание аварий, если вдруг водитель станет жертвой истечения срока. Да, иногда проносились мимо один-два общественных транспорта, но люди предпочитают ходить пешком.       Всюду пахло железом, выхлопами и застоявшимся воздухом. Ужасный запах, раздирающий носоглотку. Даже маска не спасала. Хотелось сплюнуть, но она же леди, поэтому пришлось похоронить это желание глубоко в душе.        Каблуки звонко процокали по тротуару. Черная юбка покрылась серым налетом пыли, что несколько выводило из себя.        Акико устала. Очень. Хотелось кого-нибудь покромсать. Конечно, это можно было устроить, оправдывая все тем, что она все равно вылечит, выставить все в свете эксперимента, можно ли ее способностью избавиться от этого проклятия, но директор не одобрит, да и эксперимент уже проводился.       Йосано подошла к офису агентства и взялась за ручку. Послушался легкий звон. Будто по колокольчику стукнули серебряной палочкой. Дрожь. Она никак не могла к этому привыкнуть.        Один год. Срок истекает. Страшно? Да, очень. Но нельзя терять самообладание.       Женщина, сильная и независимая, вошла в офис, который встретил ее непривычной тишиной. Тихо шумел кондиционер. Пусто. Легкое недоумение проскочило в темно-серых глазах, но тут же исчезло, так как откуда-то послышалось шуршание фантиков. — Ранпо-сан? — тихо произнесла она, заметив юношу. — А где все? — М? Акико-тян, — отозвался детектив. — Куда-то вдруг сорвались. — А вы почему не с ними? — удивилась Йосано. — Мне показалось это скучным. Думаю, вернутся через час-два.        В ответ она лишь вздохнула. Ранпо можно было верить. Его прогнозы обычно сбывались с точностью до 97%.        Однако, что-то ее смущало в поведении Величайшего детектива в мире. Обычно насмешливо сощуренные глаза теперь были полуоткрыты и будто потухшими. Не было той легкой самовлюбленной ухмылки, во всей его позе чувствовалось напряжение и скованность. Акико это не нравилось. О-о-очень не нравилось. Ей нравился тот по-детски веселый Ранпо, к которому она чувствовала симпатию, а не этот серьезный юноша, который автоматически разворачивал конфеты, кидая фантики на журнальный столик. — Что-то случилось, Ранпо-сан? — спросила врач, направляясь к чайнику. — Абсолютно ничего! — Эдогава улыбнулся. Получилось фальшиво. Он и сам это понимал.        Акико не стала настаивать, хоть и понимала, что что-то явно произошло. Она заварила легкий жасминовый чай, разливая его по двум глубоким чашкам. Одну оставила такой, какая она есть, а в другую добавила ровно семь с половиной ложек сахара. За это долгое время сотрудничества было естественным выучить предпочтения коллеги.        Женщина поставила чашку сладкого чая перед Ранпо и села напротив. Тот, рассеянно поблагодарив, явно о чем-то задумался. — Акико-тян, ты же в курсе о деле «Пиковой скалы»? — внезапно спросил он, глядя на настенные часы. — Это о самоубийствах тех, у кого близилось истечение срока? — спросила она и, получив в ответ кивок, продолжила: — Если честно, не понимаю, зачем завели дело. И так понятно, что это от отчаяния.        Отчаяние. Отчаянные люди, не сумевшие найти свою родную душу. Интересно, она настолько же отчается? — Да, я так же думаю, — Эдогава усмехнулся. — Но сходишь туда со мной? — А? — Йосано удивленно вскинула брови. — Зачем? — Хочу кое-что проверить. — Хм, — она недоверчиво прищурилась, но потом вздохнула. — Хорошо.

***

       Серая скала, продуваемая влажным, резким ветром, проросла жесткой, пожухлой травой. Акико зябко закуталась в пальто. Надо было надеть любимый берет, середина октября все же. Еще и начал накрапывать холодный дождь. — Акико-тян… — Да? — Ха-ах, не думал, что это будет так тяжело, — грустно рассмеялся юноша. — Что? — она недоумевала. — Акико-тян, ты помнишь, когда мой день рождения? — Эдогава повернулся к Йосано спиной, смотря вниз с края скалы.        Вопрос поставил ее в тупик. Но всего на мгновение. Как же она так могла?.. Настолько забыться в делах?! — Нет, — тихо прошептала она, отказываясь принимать ответ. В сердце что-то глухо стукнуло.        Сегодня.        Губы Ранпо искривились в подобие улыбки. — А теперь, Акико-тян не задумывалась о том, почему Величайший детектив в мире не искал свою родную душу?        Йосано категорически не понимала происходящего. Дождь усиливался. Догадка подкралась к краю сознания.        Юноша повернулся к ней. Сделал шаг-второй и медленно осел на землю. — Ранпо-сан!        Она подбежала к нему, упав на колени. — Акико-тян… Прости меня… — в глазах его сверкнули слезы. — Я такой дурак оказывается.        Она все поняла. Поняла и причины. — Еще какой дурак, идиот! — она схватила его за лицо, прильнув к губам.        Поздно. Металл уже покрыл щеки детектива. Ранпо взял ее за запястия. — Прости, ради бога, прости, я просто… Просто боялся… Тебе же нужны сильные, верно? Ахах… — словно в бреде шептал он.        А Йосано плакала. Слезы смешивались с дождем, ручьями скатываясь по лицу, пропитывая плащ. Она не винила его. Она винила себя за то, что была так слепа.        Как? Как она не заметила?! Он был так близко.        Тупица, Йосано, ты тупица!        Ранпо застыл. Металлическая статуя.       Акико обхватила его за плечи и силы разом покинули ее тело. Изнутри прорвались рыдания. Ее трясло, крупная дрожь сотрясала ее грудь. Хотелось кричать, но горло словно сдавили колючей проволокой. Захлебываясь дождем и слезами, Йосано покорно ждала своего часа.        Внезапно стало все равно, резко затихли рыдания. Женщина коснулась холодных губ того, во что превратилась ее родственная душа. Тело перестало ей повиноваться, становясь металлоломом. Теперь, они вместе.        Почему Величайший детектив в мире не искал свою родную душу?        Потому что он давно ее нашел.