Чонни: Хён, во сколько ты сегодня заканчиваешь? Родители просили передать, что приглашают тебя на ужин к шести.
Чан сначала порывается положительно ответить, не пытаясь даже вспомнить запланированные дела, но тут же стирает то, что уже успел написать, глянув на яркий стикер, прилепленный на монитор компьютера. «Вечером встреча!!! Не забудь, дурак, а то уже две недели партнеров динамишь!» — именно эта красноречивая надпись находилась на нём. Чан быстро поник, но до безумия не хотел расстраивать Чонина, ведь тот сразу бы обиделся, узнав, что старший не сможет прийти. Брови Бана, кажется, могли слиться воедино от того, как он их хмурил. Наконец, расслабив мышцы лица, Чан звонит партнёрам и сообщает об очередном переносе встречи, вот только в ответ слышит посыл не в самое удачное место, после которого последовали лишь короткие гудки. Отложив мобильник, Бан выдохнул, откинулся на кресле и принялся потирать виски, чтобы хоть немного снять напряжение, накопившееся за эту неделю. Долго, правда, он этим не занимается и тут же вновь хватает телефон, с целью ответить Яну. Хён~: Конечно я приду, а ещё у меня есть для тебя подарок)Чонни: Я так рад, хён<3
Довольная, кошачья улыбка расползлась по лицу Чана, ведь он уже представлял, как сильно обрадуется его мелкий, когда увидит свой подарок. Бан ещё раз окинул глазами альбом одной из попсовых групп с настоящими росписями участников, на котором в уголке был приклеен милый праздничный бантик. Пусть Чан и работает в музыкальном агентстве, но достать эту вещь было очень сложно, даже для него. Сегодня нет никаких праздников, Бан просто сильно любит, когда Чонин довольно улыбается, а его глаза становятся похожими на полумесяцы. Через пару минут выключается компьютер, блондин оглядывает кабинет, докладывая в сумку нужные документы, а после гасит свет в помещении и закрывает его на ключ. Наступает зима, отчего, выходя на улицу в пять часов, замечаешь на улице ярко горящие фонари и тёмное небо над головой. Проезжая по вечернему Сеулу, Чан любит прослушать пару обожаемых треков, от которых в подобной обстановке мурашки бегут по коже. Дворники во всю работают, сметая с лобового стекла разбивающиеся снежинки. Прежде чем поехать в гости, Бан заходит к себе домой, там переодевается в джинсы и удобный чёрный пуловер, пару раз проводит расчёской по обесцвеченным волосам, после чего, наконец, отправляется к друзьям семьи, из которой, к сожалению, остался только сам Чан. — Хён! — со всей возможной радостью произносит Чонин, когда на пороге квартиры появляется старший. Чан проходит в квартиру и здоровается с родителями Яна, что кажется заменили ему своих собственных. Обсыпав комплиментами миссис Ян, он обменивается рукопожатием с отцом Чонина, а после, помыв руки, отправляется вместе со всеми за стол. — Сегодня у нас вечер европейской кухни, и я подумала, что тебе будет радостно поесть родной еды, — стала пояснять миссис Ян, расставляя на стол запечённую курицу и овощи на гриле. Ведь действительно, Чан, он же Крис, родился в Австралии и до семи лет прожил там, пока не переехал вместе с семьёй в Сеул. — Да, благодарю, я давненько такое не ел. Чонин всегда садился напротив хёна и бесконечно его рассматривал. Ему так нравились эти белые кудряшки и такое, словно, родное лицо. Хотя, наверное так и есть, ведь этого человека Ян видит с самого рождения. Чон заглядывается в очередной раз, пока взрослые оживлённо начинают что-то обсуждать, а Бан громко смеяться. Вечер проходит так быстро, что обратив внимание на часы Чан громко охает и начинает извиняться за столь долгое пребывание в гостях. — Ладно тебе, Крис, — останавливает его мистер Ян. — ты давно у нас не ночевал, останься, как раз завтра я покаж… После этих слов, Чонин резко перестаёт что-либо слышать, он лишь надеется, что хён согласится, и они наконец смогут остаться наедине. — Раз уж вы не против, то я конечно останусь. — Тогда я приготовлю тебе спальное место в гостиной, — любезно произносит миссис Ян, встав из-за стола. — Ну что ты, мама. Я приготовлю футон у себя в комнате! В гостиной сквозняки, — Чонин не стал дожидаться ответа и побежал в свою комнату. — Действительно, так будет лучше. Чанни, поможешь убрать со стола? ________ Сидя на приятно пахнущем постельном белье, Чан наблюдал забавную картину — Ян в тёплом свете одной лишь настольной лампы, усиленно что-то искал, пока старший, улыбнувшись, мягко не прервал его. — Чонни, — почти шёпотом сказал он. — мы ведь с тобой почти неделю не виделись… Что ты там ищешь? — Бан резко меняет тему, не желая продолжать говорить то, что свойственно говорить взрослым занудам, которые интересуются только тонкостями личной жизни. — Хён, я вспомнил кое о чём! Вот только кажется, — Ян достал небольшую картонную коробку, а после неожиданно наткнулся на нужную вещь. — Вот же он. Радостный лисёнок присел рядом с Чаном и протянул тому в руки потрёпанный временем рисунок. — Только на днях про него вспомнил, — начал пояснять Ян, пока Чан с трепетом разглядывал кривые линии, с такими стараниями выведенные детской рукой. — тогда… «Прости, хён, ты ведь тоже хотел пойти в театр…» Родители Чонина и Чана отправились в театр, но маленький Ян и так совсем редко оставался один, а сейчас ещё хуже — он простудился. Единственным вариантом было попросить старшего с ним посидеть. Конечно Бан тоже хотел пойти, но нисколько не расстроился, ведь ему всегда было за счастье повозиться с Чони, которому тогда было всего пять лет. После того замечательного вечера, в качестве извинений, Ян нарисовал благодарственный рисунок, который так и не отдал. Он просто очень постыдился, потому, и не смог этого сделать.» — Для меня это безумно ценно, милый, — шепчет Чан, ощущая, как подкатываются слёзы. — я помню, как ты засмущался тогда и так и не отдал какой-то подарок. Вот что это оказывается было… — Хён, ты сейчас такой милый, — буквально мурчит Ян, глядя в поблёскивающие глаза напротив, взгляд бегает по лицу старшего, а сердечко так колотится… Впрочем, как и всегда, если Чан рядом. Ладонь блондина аккуратно скользит по хрустящему одеялу, сталкиваясь наконец со своей целью. Пальчики Чонина отчего-то холодные, потому, ощутив тепло любимого хёна, Ян переворачивает руку ладонью вверх, призывая всё же взять её в свою — приятно согревающую. Чан методично водит большим пальцем по костяшкам и прислушивается к дыханию младшего, оно кажется сбитым и неровным, но таким успокаивающим одновременно, что сложно связать между собой. Ещё немного насладившись этой тишиной, Бан подзывает Яна указательным пальцем другой руки. Рваный выдох, и Чонин переползает на бёдра старшего, спрятанные под одеялом, медленно, присаживается, будто боится сломать что-то хрупкое. Чан кладёт ладони на поясницу подростка и придвигает того ближе к себе. В меру возраста Ян весьма стройный, потому от объятий ощущаются его рёбра и, всё также неровно вздымающаяся грудь. Чон кладёт голову на плечо старшего, а после и руки на рельефную спину. Они сидят так по меньшей мере минуту — по большей вечность. Просто вдыхая аромат друг друга, просто расслабившись и вспомнив все эти прекрасные моменты, когда они остаются одни, и никто не задаёт множество вопросов, ведь их вправду очень много, но не для них сейчас момент… — Хён, — шепчет Ян. — я так хочу, чтобы ты меня поцеловал. Чан чувствует, как ладонь Чонина стискивает его футболку, а по телу проходит лёгкая волна дрожи. Он продолжает улыбаться и, наверное, пока этот лисёнок рядом, никогда не прекратит. — Хорошо, — уверенно и даже слишком громко для всей атмосферы вокруг, произносит Бан. Он берёт подбородок подростка, скорее, еле касается и приближает его лицо на уровень своего. Чонин хочет отвести взгляд, только вот зачем? Разве то, что происходит сейчас — в первой… Нет, но каждый раз ощущается всё острее и острее. Ян прикрывает глаза, подавая Чану знак готовности, а тот не собирается растягивать ожидание младшего. Бан легонько касается губ напротив, не пытаясь углубить поцелуй, он методично сминает губы Чона, ощущая, как подросток расслабляется и становится податливее.Чан отстраняется от него ненадолго, а после, напоследок, ещё раз касается раскрасневшихся губ. — Давай ложиться, — нежно сказал старший и потушил лампочку, что наполняла комнату таким приятным светом. ________ Вечером, в будние дни, в местных барах всегда полно людей. Все пытаются таким образом расслабиться, пригубив чего-то крепкого в компании коллег по работе или друзей. Чану крайне редко это удаётся, но сегодня выдался удачный день. Потому, получив смс с приглашением в паб от своего хорошего приятеля, Бан без особых раздумий положительно ответил. Они не виделись уже достаточно долго, да и дать себе немного свободы не помешает. Чан приходит немного раньше, чем было запланировано и занимает неплохой столик на двоих около окна, что открывало вид на прекрасное свечение вечерних огней города и его кипящей жизни. Бан уж было загляделся на всю эту красоту, погрузившись в свои мысли, но лёгкий кашель со стороны быстро его отвлёк. Напротив стоял парень с ухмылкой, который наверное, всё то время, что они знакомы одевается в тёмную одежду. Довольный Чан быстро подскочил с места, чтобы поприветствовать друга, пожав ему руку и похлопав по спине. — Чанбин, сто лет, сто зим, — Бан жестом указывает на стул напротив него, куда благополучно усаживается Со. Они заказывают по бокалу пива и самозабвенно обсуждают накопившееся. На самом деле у этих двоих долгая история знакомства и бурной молодости, когда им было ещё по семнадцать. Чан, Чанбин и третий парень по имени Хан. Всё это трио раньше было настоящей группой, что активно писали рэп и участвовали в любом сходняке, будь то сборище андерграундщиков в подворотне или настоящее выступление в клубах, эти отчаянные парни не упускали возможности проявить себя. Вот только время шло, о Хане сейчас мало что известно, Чан бросил это дело, частично конечно, ведь теперь он работает в одной музыкальной студии, а Чанбин всё ещё живёт рэпом, выступлениями и этой, порой грузящей музыкой, что просто уже въелась в кровь. Только вот речь наконец заходит о Чонине… а секретов и стеснения общения между этими двумя нет. — Что, на подростка встаёт? — усмехнувшись произносит Со, отпив немного пива, что только принесла любезная официантка. Чан же этим пивом слегка давится, хоть и ожидал этого от друга. Ему стыдно, если уж говорить честно, несмотря на то, что недавно стукнуло тридцать четыре. Хотя вот тебе и главная причина стыда и порочности — эта самая разница возраста, подходящая к выражению «в два раза». — Ты проницателен, каким и был всегда, — наконец отвечает Бан, покосив взгляд в окно. — Да ладно, ты сам знаешь, я не на много лучше, — от этих слов Чан ощущает неладное. Тон Со меняется, а лёгкий огонёк в глазах на мгновение пропадает. Тогда блондин считает важным узнать. — Что там с Феликсом? — немного тише выдаёт он, уже глядя в глаза оппоненту. — Опять заистерил, — как-то хрипловато говорит Бин. — на этот раз только уехал к матери в Австралию. Он, если честно, ещё не возвращался домой, вот так — от своих же выдумок. В очередной раз начал отговаривать меня от выступлений, высказался, как ему не нравится моя деятельность, как он переживает и ревнует. А я что?! — Со, не замечая, повысил голос. — Я и сказал ему, что это дело моей жизни, только болтнул лишка, — вновь понизил тон. — Сказал, что он, возможно, в силу возраста не принимает всё это. Чан тогда лишь понимающе посмотрел на друга, ведь вот он его главный страх… ________Чонни: Хён, могу я после учёбы зайти к тебе? Ты кажется говорил, что сегодня не работаешь?
Чан любит получать такие смс от младшего, они греют ему душу и дают чувства нужности, важности. Хён~: Как обычно в четыре?Чонни: Конечно!
Время близится к двум, потому Бан решает приготовить что-нибудь, что безусловно любит Ян, а он тот ещё сладкоежка. Чан когда-то увлекался готовкой, совсем недолго, но успел научиться одному рецепту торта, от которого младший без ума. Включив любимый плейлист на телефоне, блондин принялся за тесто, попутно вспоминая рецепт для крема. Он напевал плавные мотивы спокойных песен, тем самым совершенно потерялся во времени и пространстве, потому, глядя на готовый торт и гору грязной посуды, Чан немного расстроился, ведь он слегка не уложился во время. Его раздумья быстро прерывает звонок в дверь, и милейший лисёнок за ней. — Привет, Хён, — он лучезарно улыбнулся и обнял старшего. В этот момент оба, кажется, растворяются, но оторвавшись друг от друга, вновь возвращаются в реальность. Чонин закрывает дверь, кладёт рюкзак у входа и проходит в ванную чтобы помыть руки. — Как дела в школе? — интересуется Чан, пытаясь привести кухню в маломальский порядок, что, честно говоря, выходит не очень. — Всё как всегда, — отвечает младший, приластившийся со спины. — У тебя же руки мокрые! — смеясь, отрывает от себя Чонина. — Садись давай. Торт как всегда вкусный, а время — безжалостно незаметно. Вот, казалось, далёкий вечер уже наступил и лакомство доедено. Оба не замечают ни одного из перечисленных аспектов, пока. — Разве родители не будут волноваться? — интересуется Бан, у лежащего на его коленях Яна. Они удобно разместились на крупном подоконнике, заваленном подушками. Чану действительно повезло, ведь по планировке его квартира была единственной обладательницей такого прекрасного окна и «ложе» перед ним. На фоне же играла приятная музыка с какой-то известной радиостанции. — Кстати об этом… — Чонин поднимается и садится рядом, слегка виновато глядя в глаза старшего. — Можно остаться сегодня у тебя? Молчит недолго, но вздохнув издаёт вердикт, что томился в его голове, лично для Чонина, слишком долго. — Опять сказал, что у друга останешься? — а в ответ лишь отведённый взгляд, от которого Чан сразу понимает даже больше, чем следует. — Оставайся, конечно, главное не волнуй этим родителей, — Бан ласково улыбнулся, отчего Чонин вновь расслабился и очень обрадовался одновременно. Когда Ян остаётся ночевать у старшего, Чан всегда расправляет большой диван, стоящий посреди студии и накидывает на него необъятное количество подушек, вместе с которыми туда же летит огромное пуховое одеяло. В такие ночи они просто засыпают под нейтральный фильм, идущий по телевизору, но сегодня Чонин был особенно разговорчивым. — Хён, а… — он берёт паузу — ты много с кем встречался раньше? — Хм, — такие вопросы несколько не смущают ни того, ни другого. — наверное достаточно. — А с девушками? — вот здесь уже другое дело, тут Чан чувствует себя слегка не по себе, но всё же находит слова и отвечает. — Было дело. — Понятно… — К чему все эти вопросы? Момент тишины и, лежащий на плече старшего Чонин вздыхает. — Я так люблю тебя, хён… — А я тебя. На экране телефона младшего ещё долго мелькают сообщения от матери и пропущенные звонки, но это всё ровно до того момента, пока смартфон спасительно не разряжается. Именно тогда наступает полное умиротворение. ________ Одним утром Бана любезно встречает его любимое, малюсенькое кафе, неподалёку от офиса. Место тихое и почти безлюдное, потому не особо важные встречи Чан назначает именно здесь. Меньше зорких глаз — больше спокойствия. Наверное странно, но самый лучший в жизни блондина кофе, подают именно здесь — в заведении, что абсолютно на нём не специализируется. Незамысловатое мокко источает приятнейший запах тёмного шоколада, а бесплатно прилагающиеся к нему печеньки отлично пахнут апельсиновой корочкой. Говорят, это самое печенье, со всей любовью готовит сам шеф-повар. Достав папку с документами из сумки, Чан немного замешкался, почувствовал себя не очень хорошо. Потому отложив её, а после расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, отправился в уборную. Умывшись прохладной водой, он почувствовал себя легче, только ненадолго. Кабинка позади открывается, а следом он… Как всегда статный, с прекрасно уложенными волосами и этим сволочным взглядом. Брюнет переводит взор в зеркало, встречаясь им с Баном, у того кадык забегал от вязкой слюны и, кажется, один капилляр на правом глазу лопнул. — Чанни, — он подходит к раковине и моет руки, ухмыляется, проговаривая так, как это обычно делает Чонин, отчего блондину хочется пройтись по идеальному лицу. — Минхо, — зачем-то шепчет старший и продолжает смотреть на Ли. Тот воспользовался парой салфеток, а после подошёл к Чану ближе. — Как жизнь, милый, — его взгляд цепляется за заманчиво расстёгнутые пуговицы, куда быстро тянется рука. Он кладёт свою аккуратную ладонь на грудь напротив и продолжает. — как Чонин? Кажется Бан вот-вот взорвётся и разлетится на множество мелких частиц от одного этого «Чонин», прозвучавшего из уст Ли. Но он лишь скидывает руку, после чего максимально спокойно произносит. — Мы, кажется, мирно расстались, так что прошу прощение, я намерен прекратить данный разговор, ведь он не имеет никакого смысла, кроме того, меня ждёт коллега по работе. Сдержав себя, Чан почти покидает помещение, но слышит позади. — А если я скажу, что всё ещё люблю тебя? Вот только Бан не отвечает, а лишь теряет пару секунд и всё же уходит от этой, не самой приятной встречи. __________ Он наверное никогда не задумывался о том, что восемнадцать лет способны пролететь так незаметно. Вот, казалось, ещё совсем малыш агукает в пелёнках, пока ты ещё сам не видел толком мир, а вот уже этот самый малыш вырос и стал прекрасным юношей. Его скулы теперь очень заметны, да и остальные черты лица так изменились… его взгляд стал таким осознанным, его видение мира, мнение, характер — всё стало меняться. Ты же вырос и вошёл в стадию «наверное я прошёл почти через всё, что мог». Ведь правда, бурная молодость, множество увлечений, влюблённостей, сменённых работ. Перечислить абсолютно всё невозможно — число слишком эфемерно. И вот сейчас, глядя на него — такого красивого, с широкой улыбкой… Смеётся. Оно и правильно — день рождения как-никак. Вокруг родственники, друзья, множество людей и ты. Бан задумался, наверное даже слишком. Покручивая в руке стакан шампанского, Чан обводил взглядом младшего с головы до ног. Нужен ли он, Бан, в его жизни? Наверняка стоит уйти, но так не хочется, так не хочется оставить его спустя всё то время, что они провели вместе. Слова Чонина. Разве они могут быть правдой? Его мнение изменится, он увидит всё как есть. Может не сейчас, может немного позже. А вот Чан — вряд ли. Да, ужасно, да неправильно, но он так сильно его любит и, словно только сейчас, наконец осознаёт это на все сто процентов. Всем весело — Бану нет. Он продолжает смотреть со стороны на весёлый народ во главе с именинником. Он хочет плакать… Именно, пустить пару скупых слёз и закурить. Чан пробовал когда-то подростком, но так и не увлёкся. Правда во внутреннем кармане пиджака всегда есть сигарета и зажигалка. Сейчас то время, думает Бан, чтоб выкурить её. Загородный дом это удобно, дело близится к ночи, и вряд ли кто-то обратит особое внимание, потому он поднимается на второй этаж, чтобы выйти на небольшой балкон. Вид, честно говоря, так себе, деревья и несколько соседних домов. От сигареты, спустя столько лет, колет лёгкие, но чувствуется лёгкость, да, мимолётная, разве это так важно? Мысли ненадолго утихают, и проклятые порывы тоже. На выдохе, отводя сигарету в сторону, Чан не может удержать лёгкую дрожь в руке. Почему вдруг стало так тяжело, почему нахлынуло? — Хён? Бана тряхануло, только в этот раз сильно, такое тихое и, ныне низкое, только главное — родное. Чан затушил сигарету, после оставил тлеть в небольшой пепельнице на столике. Он развернулся в сторону Чонина, а посмотреть в глаза не смог, что-то не даёт. Только волю в кулак быстро собирает и наконец отвечает. — Да, Чонин-а, — улыбка наигранная до жути. Хочешь не хочешь, но распознаешь. — Тебя что-то беспокоит? — всё также тихо, он бросает взгляд на сигарету, а затем подходит к старшему. Ян слегка вытягивает руку навстречу трясущейся чановской, будто боится спугнуть. Он лишь аккуратно цепляет указательным пальцем пальцы хёна. Руки у обоих холодные. — Ты просто рассказывал мне когда-то, что только в крайних случаях куришь… — Ты меня беспокоишь. Он буквально шепчет это, пока Чонин договаривает. — Что? Хён, я не расслышал. — Ты. Понимаешь, ты меня беспокоишь, и я… чертовски люблю тебя, что держаться сложно. — Так зачем держишься? Чонин подошёл ещё ближе, глядя прямо в глаза. Он таким смелым не был ещё никогда. Рука его отпускает руку старшего и плавно оседает на плечо. Кто целует первым — совсем не ясно, но ещё никогда их поцелуй не был таким откровенным. Они сминают губы друг друга так, будто в последний раз. Чонин как может, а Чан вкладывая все свои чувства. Им хорошо, пока есть этот самый момент. Целуются всё смелее, руки у обоих мечутся по телам. Ян ощущает напор хёна и, кажется отдаётся в его руки. Они целуются с языком, так напористо, так, словно металлический голос вот-вот начнёт отсчёт с трёх, а после произойдёт взрыв, и погибнет всё человечество. Бан оплетает руками талию младшего под пиджаком, тем самым, как можно ближе притягивая того к себе. Он кажется улыбается в поцелуй, ощущая, что Чонин возбудился. Ян же и сам того не скрывает — тянет хёна назад за собой. Они заходят в комнату, где раньше, будучи совсем маленьким, брюнет любил проводить время, играя в обожаемых роботов, что лежат под кроватью, на которую сейчас Чан обронил Чонина. Младший лежит и прерывисто дышит, так томно глядя на блондина, что стоя по обе стороны от него на коленях, снова хочет заплакать, глядя в эти глаза — всё те же, что у того мелкого мальчишки, пинающего мячик на заднем дворе, те же, что и десять лет назад, но ровно до одного момента. — Не останавливайся, хён. А голову от этого, кажется, срывает. Чан вновь целует младшего, прикладывая все, все свои чувства. Бан ощущает, как робкая, юношеская рука ведёт по его бедру с внутренней стороны. Выше и выше, пока до цели не доходит, а у Чана звёзды в глазах появляются, целое созвездие. Он не может оставить на имениннике яркие следы, но так хочется. Потому Бан лишь освобождает их обоих от мешающихся пиджаков, а после расстёгивает ремень младшего. Тот же, в ответ, следует примеру старшего — бряцает пряжкой брюк хёна. Они касаются возбуждённой плоти друг друга, оперевшись лбами и тяжело дыша. Так много вложено в это — весь порыв, все чувства и многое, что копилось так долго. Да, где-то внизу множество народа, безусловно их могут увидеть, но им так плевать, так не хочется принимать реальность, по крайней мере сейчас. Они любят. Чан — точно. _________ Буквально через полгода Чонин уезжает учиться в Японию, а у Бана сердце разрывается, когда он, будто в последний раз обнимает своего мелкого. Они стояли так в аэропорту, наверное, целую вечность, растворяясь… А вот ещё через несколько лет Бан получит приглашение. Приглашение на свадьбу… на фотке в конверте будет счастливая, на первый взгляд, пара. «Милая она» — проносится в голове Чана, только на деле захочется выть от того, как плохо вдруг стало. Но, всё же приехав на торжество, к нему прильнёт младший и заплачет, наверное за двоих, ведь они так давно не виделись, только дело не в том. Чонин скажет: — Хён, это было не моё решение… Чан промолчит. Но Чонин добавит: — Забери меня, прошу. И тогда Чан бесповоротно для себя всё решит.