Airplane

Хосок был счастлив увидеть что-то новое. Из-за того, что они с мамой жили в маленькой деревушке, он не много видел. Им пришлось ехать несколько часов по пыльной дороге, прежде чем дома начали появляться на дороге. Он заснул в какой-то момент, сидя на маминых коленях. А когда она растормошила его тихим "Хосок, просыпайся", было уже слишком шумно вокруг. Ездили машины, толпы людей переходили дороги туда-сюда, высокие здания, яркие витрины магазинов. — Всё такое большое, мам, — сказал он, пока пытался разглядеть всё вокруг себя. На лице девушки расплылась улыбка, а затем она крепче сжала ручку мальчика в своей. Спустя недолгую поездку в метро они вышли на станции главного парка. Глаза Хосока в удивлении распахнулись, когда он увидел огромную карусель. — Мам, я смогу покататься на ней? — спросил мальчик, глядя на маму молящим взглядом. — Да, только позже, — чуть замявшись, ответила она. — Хочешь поиграть сначала? — Во что? — спросил он, а глаза наполнялись счастьем всё больше с приближением к аттракциону. — Можем в прятки, да? Только я прячусь первой. Мальчик кивнул, поднимая взгляд на девушку, чтобы улыбнуться ей своей широкой улыбкой. Она оставила его прямо перед каруселью, когда Хосок закрыл глаза и начал считать до 10, положив на полы конструкции шоколадный батончик, и исчезнула так быстро, будто её никогда там и не было. Он обошёл карусель по кругу, наблюдая как другие люди смеются, сидя на разноцветных лошадях, но ему не хватило смелости отойти дальше, чтобы поискать лучше из-за страха потеряться. Хосок вернулся на место, где его оставила мама, спрятал батончик в карман своих шорт и сжал его покрепче, чтобы подождать маму и разделить напополам, как они делали это всегда. Чимин нашёл его продрогшим до костей от холода уже на закате. Солнце медленно опускалось, а небо переходило из желто-оранжевого в розово-фиолетовый. Пак пытался спрятаться в рукавах своего кардигана от холода, но это мало что дало. И черт бы его побрал, когда он подумал, что пешая прогулка по городу поможет ему разобраться в своих мыслях. Они снова не поделили что-то с Юнги, но спустя пару часов Чимин уже и не помнил что именно. Холод пробрался к его мозгу и он уже ни о чём не мог думать. Но светлым воспоминаниям удалось пробраться в его голову, когда он увидел перед собой карусель. Чимин так давно здесь не был; наверное, последний раз был, когда они пришли сюда с Юнги и ещё парочкой их друзей, после учебного дня в колледже. Он обошёл полукруг, чтобы присесть на первые ступеньки, как делал это раньше. Юнги обычно сидел прямо перед ним, позволяя ладоням Чимина сжимать свои плечи. Мужчина закатил глаза, мягко улыбнувшись, а затем его взгляд наткнулся на мальчика, рядом с теми самыми ступеньками. Он наблюдал за ним в течении 5 минут, чтобы понять, что никто из окружающих не имеет с ним связь. — Хей, ты в порядке? — спросил мужчина, наклоняясь к мальчику. Тот слишком быстро поднял голову и так же быстро что-то потухло в его глазах, когда он кивнул и снова взглянул куда-то перед собой. Его кожа казалась слишком бледной, и Пак даже не смог прикинуть сколько он уже тут стоял. — Где твои родители, малыш? — мягко спросил Чимин, снимая свой кардиган и сразу же набросил его на плечи мальчика, соединяя впереди ткань. — Я жду маму, — едва слышно сказал он, а я его зубы начали стучать друг об друга. — Как долго ты ждёшь? Чимин взял его руки в свои, садясь перед мальчиком и начиная дышать на них, чтобы согреть их хоть немного. Ребёнок пожал плечами. — Мы просто играли в прятки и я не смог найти её. Мужчину передёрнуло, но он продолжил потирать руки мальчика, мягко улыбаясь ему и пытаясь придумать, что же делать дальше. — Давай я посижу с тобой тут и мы подождём вместе, да? Ты так замёрз, — сказал Чимин, заглядывая ребёнку в глаза, тот кивнул. — Спасибо, — ответил мальчик, смотря на его волосы, как мог предположить Чимин. — Что думаешь насчёт объятий? Мы сможем согреть друг друга, а? — ребёнок недоверчиво взглянул на Чимина. — Я мылся сегодня утром, честно! Мальчик засмеялся, когда Пак начал обнюхивать свою футболку, а затем и сам наклонился к шее мужчины, чтобы убедить в этом. Чимин пах хорошо, любимым парфюмом, и уже через несколько секунд обнимал продрогшего мальчика в своих руках, сидя на первых ступеньках карусели. Он знал, что никто не придёт, но так и не мог придумать, что сказать или что сделать. Так что Чимин набрал Юнги. Он ответил лишь после того, как мужчина набрал в третий раз, а мальчик в его руках немного расслабился. — Я все ещё не настроен на разговор с тобой, Пак. — Это о другом, — его зубы тоже начали стучать. — Я сижу в парке около карусели с мальчиком. Мы ждём его маму уже минут 10, а он ещё дольше. Что я могу сделать? На линии повисла тишина и Чимин взглянул на экран телефона, чтобы проверить, не отбил ли звонок Юнги сразу после своей фразы, но затем он заговорил. — Чимин, за ним не вернутся. — Я знаю, — ответил он сквозь зубы, потому что все это было несправедливо. Этот мальчик лишь ребёнок. — Что я могу сделать? — Просто отведи его в полицейский участок, а там они сами уже будут разбираться с ним. Если он потерялся, то найдут его семью, — сказал Юнги, после выдоха. — Есть другой вариант? — Закон не на твоей стороне, Чимин, если ты заберёшь его к себе домой, — он выдохнул снова. — Просто сделай так, как я сказал. Он отвёл мальчика в полицейский участок. Им дали тёплый плед и чай, пока Чимин заполнял показания. Полицейский сказал ему, что за мальчиком не вернуться, после того, как трёхлетний Хосок расказал, что они с мамой очень долго добирались до аттракциона, и он даже успел вздремнуть, и о том как ждал рядом со ступеньками чуть ли не с полудня. В голове Чимина билась одна и та же мысль, и он не мог её отогнать, пока смотрел как мальчик сжимал что-то поверх кармана своих маленьких шорт. Пак улыбнулся ему, когда Хосок поднял на него голову, и подошёл ближе, садясь перед мальчиком. — Что там у тебя? Мальчик одарил его ещё одним недоверчивым взглядом, а затем достал начатый батончик. — Ты ведь голоден, — прошептал он, закрывая глаза из-за своей глупости. — Я не должен был начинать, — признался ему мальчик. — Мы обычно делим его с мамой на двоих. Но я не сдержался. — Всё в порядке, Хосок-и. Просто доешь его, я куплю ещё один для тебя, — пообещал он, направляясь к автомату. Его сердце казалось разбитым из-за несправедливости. И та единственная мысль, что покоилась в его голове, засела там слишком крепко с тех пор, как он сказал это вслух Юнги. — Я хочу усыновить его. — Не глупи, Чимин, — мужчина на том конце казалось уже молил его. Пак снова обернулся на мальчика, чтобы увидеть какой именно батончик он уже доедал. Он бросил монетки и нажал на кнопку. — Я хочу усыновить его, Юнги. Что мне нужно сделать? — Чимин, подумай ещё раз. Зачем тебе это нужно? — как можно спокойней попросил Мин. — Ты слишком молод для такой ответственности. Мы не играем в кто совершит самый ангельский поступок. Очнись, прошу. Пак протянул мальчику батончик, улыбнувшись на его "Спасибо большое", а затем снова отошёл в сторону. — Я плачу тебе как своему адвокату. Приезжай сюда и помоги мне, Юнги, — твёрдо сказал он, слушая тяжёлое дыхание. — И привези что-то съедобные и горячее. Мы с Хосоком голодны. Пожалуйста, Юнги. Мужчине ничего не оставалось делать, как исполнить все прихоти Чимина. Но ребёнок не был прихотью. Его нельзя было считать чем-то таким. Юнги надеялся, что сможет облагоразумить Пака, стоя лицом к лицу с ним. Он нёс в руках пакет с едой из ресторана неподалёку его дома и небольшую игрушку-обезьянку. Юнги знал как работать с детьми по опыту, но что-то было не так как всегда. Мужчина почувствовал это, когда увидел Чимина ютящегося на жёстких стульях в полицейском участке с маленьким мальчиком в его руках. Он прижимал его ближе к себе, укутывая в выданный плед, и шептал что-то, как казалось Юнги, несносное. Чимин всегда был таким. — Привет, — протянул он с улыбкой на губах, когда подошёл к ним в плотную. — Меня зовут Юнги, а это – для тебя. Он протянул игрушку мальчику, который растерянно смотрел на него. Пак спас ситуацию, забирая игрушку, тем самым приближая её к мальчику. — Вау, Хосок-и, смотри! Мне так нравятся мягкие обезьянки. А тебе? — Спасибо большое, — тихо ответил мальчик, поднимая взгляд на Юнги всего на миг, а затем взял из рук Чимина игрушку. — Мне очень нравится. — Я рад. Как тебя зовут? — Хосок. — Хосок, ты пожимаешь руки людям, когда знакомишься с ними? — ему пришлось присесть, чтобы быть с мальчиком на одном уровне глаз. Тот неуверенно кивнул и протянул руку Юнги первым. Его рука всё ещё была холодной. — Рад познакомиться с тобой, Хосок, — он искренне улыбнулся мальчику. — Я принёс для вас еды и немного одежды. Брошенная Чимину толстовка сразу же оказалась натянутой на мальчика. Хосок сказал, что она приятно-мягкая. Ворот второй Юнги сам натянул на голову Пака, взлохматив его волосы. — Просто одень. Страшно на тебя смотреть. — Спасибо, — тихо ответил мужчина, надевая рукава. — Ты приехал. — Ты мой клиент, — сразу же прочертил границы Мин, кидая взгляд на мальчика, что пытался не спеша есть свой суп. — Ты точно взвесил все за и против? — Тут даже думать не нужно.. — Нужно, Чимин. Потому что на кону его жизнь, а не твоя. — Так будет правильно, Юнги. Он должен остаться со мной. Мужчине осталось лишь кивнуть и пойти навстречу женщине из отдела работы с детьми. — Я – Мин Юнги, адвокат Пака Чимина, который нашёл мальчика. Можем обговорить кое-что? Чимин наблюдал как они оба зашли в кабинет, а затем вернулся к Хосоку, чтобы составить ему компанию за едой. Он выяснил, что мальчику очень нравится рис, а затем тот спросил: — Я вернусь к маме? Чимин не мог оторвать взгляда от своей лапши, чувствуя взгляд мальчика на своём лице. Что он должен был сказать ему? Правду? Но это ведь тоже жестоко. Разве он заслужил это? — Я не знаю, Хосок-и, — признался он, поднимая голову и смотря на мальчика. Тот кивнул и положил свою ложку в коробку с едой. Его руки опустились на коленки. — Но если нет, то я могу присмотреть за тобой. Знай это, — ком застрял в его горле. Чимин готов сделать что угодно, чтобы семья мальчика вернулась к нему. Но он ничего не мог сделать. Мамы не оставляют своих мальчиков у карусели в центральном парке. — Доедай свой суп, пожалуйста. Тебе нужно много сил сейчас. Мальчик неохотно потянулся за ложкой снова, не отрывая взгляда от своих рук. Юнги вышел в этот момент и сразу же потянулся к руке Чимина. — Хосок, нам нужно поговорить с Чимином. Ты не против? Он отвёл его достаточно далеко в сторону. Сердце в груди забилось слишком быстро. — Ты не можешь его усыновить. А затем остановилось в одно мгновенье. — Но почему? — Чимин не мог быть расстроен или злым сейчас. Он должен был сохранять спокойствие, чтобы выйти из этой ситуации. — Есть много причин, Чимин-и. Одна из них твой недавний развод. Я ничем не могу помочь, — Пак слышал мягкость в голосе мужчины. Так было всегда когда он сожалел. — Просто попрощайся с ним и я отвезу тебя домой. — Но что будет с ним?! — он повысил голос и сам же отшатнулся, испуганно оборачиваясь на ребёнка. — Юнги, я пообещал ему. Он слишком мал. Мы должны что-то придумать. Ему всего три. — Чимин-и, мы не можем играть в супергероев, — пробормотал Юнги, притягивает мужчину к себе. — Органы опеки пристроят его. Он отличный мальчик. Всё с ним будет хорошо. — Ты же знаешь, что в детских домах нет ничего хорошего, Юнги-хён, — отчаянно и сипло произнёс он. — Я не хочу спасать всех. Но я уже взялся за него. Я должен довести это до конца. Помоги, Юнги-хён. Прошу. Он отчаянно схватился за свитер Юнги на спине. Мин не мог ничего сделать, лишь потереть спину мужчине в знак поддержки. Или мог? — Что если ты усыновишь его? — надежда появилась в глазах Чимина. — Я не могу, Чимин. Ты же.. — Прошу. Ты же женат. С этим нет проблем. Просто стань его опекуном на бумагах. Я заберу его и сделаю всё сам. Прошу. — Чимин, это большая ответственность.. Его взгляд опустился в пол. Это бессмыслица. Он не мог делать такие вещи. Кто так вообще поступает? Ему 27, он женат на девушке, с которой разговаривает один раз в две недели, он хорош в своей работе, живёт один в своей однокомнатной квартире, потому что ему больше не надо. И он не может поступать вот так необдуманно, идя на поводу у Чимина, которым управляют его же эмоции. — Сделай это для меня, Юнги. Прошу. Он услышал голос у своего уха, а затем встретился с этим диким взглядом своим. Чимин сумасшедший, как и он сам. Юнги, потирая лицо руками, отходит на пару шагов назад, а затем снова возвращается в кабинет. — Хей, всё будет хорошо, да? — спрашивает Чимин у Хосока. Он снова сидит перед ним и они вместе жмакают обезьянку. Чимин ждёт полчаса, чтобы увидеть "всё возможно" в глазах Юнги, когда тот выходит из кабинета. Ждёт три дня, чтобы Хосока зачислили в один из детских домов Сеула. Ждёт две недели, чтобы собрать все документы и подать заявление. Ждёт месяц, чтобы начался суд. Ждёт два месяца, чтобы открыть входную дверь своей квартиры и увидеть на пороге Хосока с Юнги и небольшой багаж сзади, потому что "я его отец".