1.
13 января 2019 г. в 20:16
Вздохнув, Чонин сметает в совок обрывки цветочных стеблей, поврежденные лепестки и смятые листья. Вообще-то, это работа Бэкхёна – заботиться об уборке, но он выбежал за дверь за двадцать минут до закрытия, выкрикивая извинения и торжественные обещания. Я заглажу свою вину, Чонин-и, клянусь, выпалил он как раз перед тем, как за ним захлопнулась дверь. Чонин снова вздохнул, выбрасывая мусор в ведро. Иногда, сотрудники, которые также являются твоими родственниками, приносят больше проблем, чем пользы.
Он смотрит на часы. Пять минут до закрытия, когда он сможет запереть магазин и пойти домой. В витрине стоят большие ведра с водой, заполненные пионами с высокими стеблями, тюльпанами и розами. Чонин замер, закрыв глаза и вдыхая легкий аромат. Каждый день он работает с цветами, но не часто у него находится время, вдохнуть их смешанные запахи. Чудесно, когда все же выдается такая минутка.
За пределами магазина предзакатное небо пронизано мягкими кораллово-розовым, туманно-сиреневым и светло-синим цветами. Он всегда с нетерпением ждет пятнадцатиминутной прогулки до своей квартиры, когда есть возможность насладиться таким пастельным фоном.
Чонин любит такие тихие моменты, когда в магазине нет никого кроме него самого. Когда Бекхён рядом, он любит поболтать или петь. а также бубнить себе под нос тесты песен, которые ему нравятся. Так или иначе, но все время есть какой-то шум. Чонин же предпочитает тишину и приятно иногда, когда он и цветы остаются наедине.
Так тихо и спокойно...
бах!
Чонин вздрагивает, когда раздается грохот. Дверь распахивается настежь, и слышен раздраженный звук чьих-то шагов, приближающихся к кассе. Конечно же, обязательно должен быть проблемный клиент за несколько минут до закрытия. И, естественно, Бекхёна нет на месте, чтобы вмешаться. Бек гораздо лучше справляется с трудными клиентами, а этот определенно точно выглядит таковым. Напрягшись, Чонин заставляет свое лицо принять нейтральное выражение, прежде чем повернуться к клиенту.
— Чем могу быть поле-? — начинает Чонин.
Клиент чем-то хлопает по прилавку. Это что-то сделано из бумаги и подозрительно похоже на пятидесятидолларовую купюру. Нахмурившись, мужчина спрашивает: "Есть ли на языке цветов способ пассивно-агрессивно сказать Иди нахуй?"
Чонин слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то более красноречивое, чем: Прошу прощения?"
Мистер Иди нахуй не очень высокий, может быть, на три-четыре дюйма ниже Чонина. Густые брови и бледный цвет его лица привлекают внимание. Чонин знает, что злость клиента вызвал не он, но все равно не может не чувствовать себя немного запуганным.
— Иди нахуй, — повторяет мужчина. Его голос груб и нетерпелив, и Чонину почти жаль того бедолагу, настолько сильно разозлившего его, что он получит подобный подарок.
— Ну... — Чонин пытается потянуть время, мысленно пробегаясь по цветам и их символическим значениям. Он потратил годы, создавая свою базу данных, и обычно у него сразу есть ответ для клиента. Но сегодня ему нужно чуть больше времени, потому что просьба этого человека чертовски необычна. Выражение любви или восхищения — это то, к чему привык Чонин. Не гнев и ненависть.
—Было бы неплохо получить ответ до того, как наступит Рождество. — Слова этого человека пропитаны сарказмом, но Чонин игнорирует их, мысленно выбирая нужную комбинацию цветов. Он довольно медлительный, когда речь идет о большинстве вещей, но когда дело доходит до цветочного дизайна, всё его внимание сосредоточено на этом. Никакой спешки. Он ни от кого не потерпит поторапливания.
—Тише... просто дайте мне подумать. — Чонин говорит это тихо, и он почти уверен, что клиент будет протестовать, но, к его облегчению, нет никакого взволнованного потока слов, и так что он может продолжить сочинение цветочной композиций у себя в уме. Наконец, после еще пятнадцати секунд размышлений, у него есть ответ. — Что ж, я придумал.
—Это должно быть действительно четкое заявление о ненависти. Я не хочу, чтобы была какая-то путаница, что я говорю что-то, кроме как Иди нахуй.
—Да, я уловил это, - говорит Чонин, стараясь не закатывать глаза. — Не беспокойтесь, сэр. Я вас понял. Правда. И вот, что я бы посоветовал. Вам понадобиться герань, чтобы выразить глупость, наперстянка для неискренности и таволга для бесполезности. И, если вы хотите усилить впечатление, можно добавить желтые гвоздики, означающие разочарование, и оранжевые лилии, выражающие ненависть. Цветы будут выглядеть довольно поразительно вместе, в то же время, передавать глубокое отвращение.
—Это... это действительно впечатляет. — Лицо клиента теперь выглядит не такими напряженным, и он смотрит на Чонина со смесью любопытства и невольного уважения.
—Я предан своей профессии, — деловито пожимает плечами Чонин.
—Так вы можете это сделать? Иди нахуй-букет?
—Ну, все возможно. Но мы закрываемся — Чонин смотрит на часы, — уже примерно три с половиной минуты как. И я не собираюсь лгать, таволгу почти невозможно найти, и у меня нет наперстянки и герани в магазине прямо сейчас. Как скоро вам нужно бросить цветы этому человеку в лицо?
Мужчина коротко, удивленно смеется над его вопросом, и его лицо расслабляется впервые с тех пор, как вошел в магазин. Можно даже сказать, что он довольно привлекательный, когда не выглядит как хладнокровный убийца.
—В ближайшие три минуты было бы идеально. Но, честно говоря, я не бы стал утруждать себя поездкой через город в час пик, чтобы добраться до квартиры этого мудоёба, просто чтобы иметь удовольствие постучать в его дверь и швырнуть букет ему в лицо.
—Значит, завтра подойдёт? — Чонин интересуется наиболее естественными тоном.
—Я могу подождать до завтра, — глубоко вздыхает мужчина.
—Хотите выбрать вазу? — Чонин показывает заламинированное меню на прилавке.
Мужчина разочарованно вздыхает: "Господи, мне все равно. Просто выбери самую безобразную." Первый инстинкт Чонина — возмутиться, ведь они не продают ничего подобного, но держит язык за зубами. Он знает, что спор все равно останется без внимания.
—Вы заберете заказ или хотите, чтобы мы его доставили?”
—Я заберу его. Мое офисное здание прямо через дорогу.
Чонин кивает и делает пометку в книге заказов, прежде чем посмотреть на мужчину. "Мы открываемся в 9 утра, но мне, вероятно, понадобиться по крайней мере двадцать минут, чтобы составить цветочную композицию. В 9.30 нормально?"
"9.30 — это нормально."
Впервые в жизни Чонин не уверен насчет того, что должно было быть самым простым и рутинным в торговле цветами. Он колеблется, но в конце концов спрашивает: "...сообщение? Будете его добавлять или это будут только цветы и никакой открытки?"
Мужчина нахмурился, выглядя так, будто его мозги вскипели. Затем он направляет жесткий, непреклонный взгляд на Чонина, прежде чем сказать кислым тоном: “Джулиану, мои поздравления с тем, что тебя вознаградили после того как выдал мой труд за свой. С уважением, ДК."
В этот момент Чонину стало понятно, почему мужчина выглядел таким злым, когда вошел в магазин. Его мягкое сердце затоплено сочувствием. В этом мире нет ничего, что он ненавидел бы больше, чем кражу, так что он решает добавить в букет парочку лилий совершенно бесплатно.
— Хорошо. Итак, у вас смешанный заказ. Собранный букет, без доставки. Какого размера?
— Я возьму XXL, если он у вас есть. Чем больше цветов будет брошено в его блядское самодовольное лицо, тем лучше.
— У нас нет такого размера. Но я постараюсь сделать все возможное.
В ответ на короткий кивок мужчины Чонин записывает последние несколько деталей в бланке заказа, прежде чем спросить, кому должен быть выписан счет, и может ли он указать контактный номер.
— До Кёнсу. Мой номер 860-518-2284.
— Хорошо. Ваш заказ будет готов завтра в 9.30.
— Я буду здесь, — говорит он с холодной решимостью в голосе. — И благодарю вас.
— За-?
— За то, что не вышвырнул меня, когда я пришел с этой странной просьбой. — Честно говоря, До Кёнсу не выглядит смущенным или благодарным хоть на немного. Но Чонин подозревает, что сказать спасибо для этого человека не так-то просто. Он ценит усилия, поэтому он искренне отвечает Без проблем.
До Кёнсу вежливо склоняет голову. — До завтра.
— До завтра, — кивает Чонин, и на его лице расцветает приятная улыбка.
Когда дверь за клиентом закрылась, Чонин понял, что на какое-то время задержал дыхание. Чувствуя себя невероятно вымотанным, он оседает на стул за кассой.
Упаси его Господь, когда-нибудь попасть в список тех, кто разозлил До Кёнсу.