Blackberry pie

      Уже сочельник, а Юнги все сидит за своим рабочим столом и понимает, что домой ему совсем не хочется, рождественского настроения у него нет, да и праздновать ему тоже не с кем. Друзья решили праздновать со своими половинками или семьями. И ему надо было бы с семьей, только вот родители Мина отправились в путешествие, ну, а второй половинки у него нет. Вот так вот, почти тридцатник, но спутника жизни он так себе и не нашел. Близкие говорят, мол слишком завышенные требования. Да, так оно и есть, ведь это же на всю жизнь, как иначе то? Где-то в мире есть тот идеальный кандидат, пусть это может быть и не его истинный, ибо об истинном он даже и мечтать не смеет, так как это такая удача, встретить человека, предназначенного тебе судьбой, а Мин никогда не был из отряда удачливых. Ну, может еще не все потеряно, в рождество ведь чудеса случаются, хоть Юнги уже и не ребенок, но до сих пор верит в подобное.       Парень смотрит на часы и решает, что надо бы закругляться, иначе до дома он вскоре не сможет добраться, пробки, да и многие дороги перекроют. Перспектива справлять такой волшебный праздник в студии его не радовала от слова совсем. Омега поднимается изо стола, выключает светильник и оставляет весь беспорядок нетронутым, все же он творческая личность и беспорядок — его порядок. На лифте спускается на парковку, садится в свой новенький Ford Kuga и выруливает на заснеженную улицу. Юнги обожает такую погоду, когда снег прям хлопьями валит, правда только вести опасно и путь ему предстоит неблизкий, но он постарается. Он останавливается на красный, наблюдает за торопящимися пешеходами, которых, небось, уже дома ждут к праздничному столу. Вздыхает, загорается зеленый, отпускает тормоз, продолжая движение. Все же надо будет ему хотя бы домашнее животное завести, чтобы хоть кто-то дома ждал.       Домой он добирается часам к шести, ставит машину в гараж, какое-то время стоит, подставив лицо хлопьям снега и улыбается, после уже заходит в свой загородный домик. Вешает пальто, проходит в гостиную, разжигает камин, включает все гирлянды, за ними телевизор для фона. Проходит на кухню, начиная готовить рождественский ужин для себя любимого, тихо подпевая популярным сейчас песням из телевизора.       Мин Юнги 27 лет и он работает дизайнером-модельером. Заказы им поступают от разных модельных агенств, а иногда и для айдолов им приходится создавать наряды. Как и многие люди его профессии, Юнги стремится попасть на неделю моды в Париже со своим, хотя бы одним, творением. Ну а пока он закатает губу и будет создавать наряды для корейских моделей. Хотя он сам мог бы быть моделью, ведь ничуть не хуже своих знакомых моделей, его омежьим параметрам позавидует сама Тайра Бэнкс, даже рост у него идеальный. Конфеткой был бы просто в этой сфере, только вот он стесняется пристального внимания, поэтому все же решил создавать, а не демонстрировать. Моду он с детства любил и разбирался в ней, не пропадать же таким знаниям.       На часах уже 22.30. Парень достает из духовки свой любимый черничный пирог, разрезает его и откладывает, чтобы тот остыл немного. Молоко в ковшике уже кипит, Мин выключает газ, заливает какао молоком и добавляет маршмеллоу. Вдыхает запах и прикрывает глаза в наслаждение, кто сказал, что на рождественском столе обязательно должно быть обилие блюд и шампанское? Можно ведь и так, скромненько, да и для кого ему стараться? Себе же он еще пару тройку кружек какао сделает, съесть пирог и в первом часу ночи завалится спать. Да, так он и сделает, ну, а пока берет тарелку с пирогом и кружку какао, перемещается в гостиную, ставит все на небольшой кофейный столик и располагается перед камином, краем уха слушая концерт по телевизору. Казалось бы, ничто не должно нарушить его идиллию, только вот в одиннадцать часов раздается звонок и отрывает парня от созерцания тлеющих бревен в камине. Мин тяжело вздыхает и отрывает свою попу от теплого дивана, плетется в прихожую, чтобы посмотреть кого там принесло. Может соседи просто решили поздравить с рождеством? В окне никого разглядеть из-за снегопада невозможно, поэтому парень накидывает пальто на плечи и выходит на улицу. Подходит к калитке, отворяет ее и сталкивается с безумно красивыми оленьими глазами. — Чем я могу Вам помочь? — первым начинает Юнги и прослеживает за тем, как уезжает такси. — Здравствуйте, а разве вы не уехали на праздники? Мне Чимин сказал, что его семьи не будет, поэтому пригласил к себе, но вы оказывается дома. Вы же брат Чимина, да? — выдает это чудо с оленьими глазами. — Увы, но нет, я единственный ребенок в семье, должно быть ты ошибся домом. —Нет же, я несколько раз проверял, сами посмотрите, — и показывает Юнги бумажку с адресом. — Адрес верный. —Тогда позвони своему другу и выясни в чем дело. — Он не отвечает на мои сообщения и звонки, перед тем как позвонить Вам в звонок, я писал ему и звонил, чтобы сообщить о своем приезде, но так и не получил ответа. Вы точно не брат Чимина? — Точно, и здесь никогда не было никакого Чимина. Поздравляю, тебя продинамили в рождественскую ночь. Ты ведь к омежке в такую даль приехать должен был? — Угу, — и столько сейчас было грусти в опущенных в пол глазах, что Мину стало жаль парнишку, — Простите за беспокойство. Я лучше пойду, чтобы больше Вас не отвлекать от празднования. С Рождеством! — оленеподобный уже развернулся и направился в ту сторону, куда недавно уехало такси. Юнги не совсем еще зачерствел, чтобы оставлять бедных брошенных оленят одних на улице в такую чудную ночь. — Эй, подожди, ну куда вот ты собрался? Мы же за городом, скоро Рождество, здесь автобусной остановки поблизости нет, а такси ты еще очень долго ждать будешь, если оно вообще сейчас к тебе приедет. Заходи, согреешься, попробуешь вызвать от меня такси, ну или отпразднуем Рождество вместе. — Вы серьезно? Ой, нет, у Вас там должно быть гости, я вам помешаю. — Я один, поэтому не помешаешь, заходи.       Более молодой альфа не отнекивался и они с Юнги зашли в дом. — Будешь какао или тебе заварить чай, кофе, могу предложить шампанское или вино? — Юнги забирает у парня куртку и сам вешает на вешалку. — Какао, если можно. — Молодежь такая воспитанная нынче пошла, иди за мной, — они вместе проходят на кухню и Юнги делает вторую кружку какао с маршмеллоу, протягивает ее парню. Тот его благодарит, обхватывает кружку холодными руками и делает глоток сладкого напитка. — Меня, кстати, Юнги зовут, Мин Юнги, а тебя? — Чон Чонгук. Юнги-хён..? — Мин одобрительно кивает на такое обращение, ибо да, парнишка явно помладше будет, должно быть еще студент. — Юнги-хён, почему Вы один в Рождество? — Потому что в свои годы я динамил альф, ну, как тебя сегодня, вот я и один теперь, моя карма меня настигла, — Юнги тихо смеется. — Эй, чего такой грустный вид сразу? Этот твой Чимин еще потом локти кусать будет, что такого альфу как ты упустил, просто он у тебя еще молоденький и глупенький. И Чонгук после его слов немного повеселел. — Ты правда так думаешь, хён? — Да, думаю. И когда это мы успели перейти на «ты»? — Прости, Юнги-хён, но вот общаюсь я сейчас с тобой, вроде бы ты абсолютно чужой и незнакомый мне человек, только вот я никакого дискомфорта и смущения от нашего общения не чувствую, будто ты мой старый друг. Банально, да? — Да нет, в самый раз, сейчас ведь Рождество, всякие невероятные вещи случаются. Пойдем в гостиную, у меня там свежеиспеченный черничный пирог. — Черничный? Мой любимый, — Чон тепло улыбнулся и проследовал за хёном.       Так за приятной беседой перед камином и кружками какао, они и не заметили, что наступило Рождество. Только вот Чонгук все же вскоре опомнился. — Я же вроде бы такси должен был вызвать. — Да забудь уже, оставайся у меня сегодня, завтра поедешь. — Тогда, с Рождеством тебя, Юнги-хён! — И тебя с Рождеством, Гуки ~       Мин поднялся и отправился на кухню, чтобы заварить им еще по кружке какао. Он знает этого альфу чуть больше часа, а уже ловит себя на мысли, что этого бы он не смог продинамить, улыбается и возвращается в гостиную. — Хён, ты был прав, Рождество чудеса творит. — О каких чудесах ты говоришь? , — ставит чашки на стол и садится рядышком на диван. — Юнги-хён, ты же чувствуешь запах черничного пирога? — Конечно, вот же он, — кивает на стол, где находится почти пригубленный пирог. — Нет, хён, я о другом пироге. — В духовке у меня больше нет пирога, если ты об этом. — Хён, ну же, ты мне показался очень сообразительным, не разочаровывай меня. Ты пахнешь черникой, а я выпечкой, ну? — Ну? — у омеги что-то голова совсем отключена последний час. Чонгук вздохнул. — Ладно, объясню на пальцах. В сочетание наши запахи превращаются в чернильный пирог, в наш с тобой любимый черничный пирог, теперь понимаешь? Мы можем оказаться с тобой истинными.Ты же тоже чувствуешь это тепло в груди и необъяснимую тягу?       А ведь так и есть, почему же Юнги не обратил на это внимания, может он слишком был поглощен глубиной этих глаз? — Гуки, так не бывает. — Но ты же сам говорил, что в Рождество возможны всякие чудеса. — Да, говорил, но я никогда не был из удачливых.. Боже, я уже и не надеялся встретиться с тобой... Ты на самом деле чудо. — Я рад нашей встрече, Юнги.       Альфа подсел ближе к омеге и осторожно обнял, чтобы не спугнуть этого глупенького хёна. — Чонгук, я тоже безумно рад нашей встрече, только я все еще в небольшом шоке, — Юнги обнял своего альфу, а он теперь его альфа, никому не отдаст этого нереально привлекательного парня. Именно его он и искал во всех тех, которые когда-то предлагали Мину вступить с ними в отношения. — Хён, по сравнению с тобой я еще совсем ребенок по поведению, но отныне я повзрослею, обещаю тебе, ты обязательно влюбишься в меня. — Да я уже. Когда только увидел тебя у своих ворот влюбился. — Прости, но мне же ты понравился чуть позднее и уже в доме. — Ну и дурак ты, Чонгук. — Этот дурак был уготован тебе судьбой, поэтому просто смирись, хён, — и тихо смеется. — Уже смирился. Чонгук, теперь я больше не один? Я больше не буду возвращаться в пустой дом? Так ведь? — неверяще смотрит в родные глаза, будто это все окажется лишь его сладким, но таким жестоким сном. — Отныне будем "мы" и ты не пожалеешь, что открыл мне дверь и впустил в свой дом.        Да, отныне Юнги не тишина и холод пустого дома встречает, его встречает любящий муж и две собаки, а через пару лет к этому добавляется топот маленьких босых ножек по полу и звонкий детский смех. Теперь каждое Рождество Юнги готовит грандиозный ужин, пока Чонгук старается контролировать детей и собак, чтобы эти негодники не разнесли дом в пух и прах. Их семейная жизнь наполнена любовью, теплотой и гармонией, конечно, без небольших перепалок и битой посуды тут не обходится, но после они вместе все убирают, смеются и всей семьей едут в магазин за новым сервиз. Чонгук должно быть до конца своих дней будет благодарить Чимина за то, что тот дал ему адрес Чоновой будущей семьи. Все же Гук слукавил, когда сказал, что влюбился в Мина в доме, ибо он влюбился в него тогда, когда тот только отворил калитку, уже тогда ему не нужен был никакой Чимин и все омеги мира.       Верьте в чудеса, они любят нас приятно удивлять.