Палач

Мне надоело болтать. Скоро мозоль на языке появится. А ещё я хочу есть и сигареты на исходе. Нужно выбраться в город и купить. К тому же моя рация просто до красна раскалилась от постоянных просьб, приказов, жалоб и пустопорожней болтовни. Хочешь-не хочешь, а придется выбраться и заняться делами. У меня есть ещё что поделать, кроме рассказов о себе. Иоанн смотрит на меня ненавидящим взглядом и только и ждёт, когда я отвернусь. В том, что стоит мне уйти и этот парень постарается смыться, я даже на секунду не сомневаюсь. Конечно, он совершенно никакой боец, иначе не получил бы пулю от сопротивления. Но он умен и хитер, как всякий адвокат. И использовать против меня мои же методы для него не составит труда. Проблема лишь в том, что я не хочу его выпускать. Мне нравятся наши разговоры и его ирония быстро сменяющаяся на попытку уговорить меня сложить оружие и увидеть грядущий апокалипсис. Не смешите меня, кучка психов. Свои рассказы приберегите для кого другого. Я знаю о вас все, вплоть до размера обуви и марки хлопьев которые вы едите на завтрак. У меня было много времени, чтобы узнать всех лидеров секты. Кроме этой девчонки Веры. Она вроде как не из их семейки. Просто одурманенная дурочка. Я убила её за компанию. И потому что это весело драться под кайфом. - Я пойду прогуляюсь.-Пристегнув к бедру ремень кобуры и засунув в неё пистолет, сказала я с милой улыбкой. Мой пленник лишь презрительно фыркнул: - Продолжишь сеять боль и страдания? Объясни мне вот что: зачем тебе понадобилось убивать свою напарницу? - Затем, что никогда и никто больше не назовёт меня Салагой. А если попытается, я отправлю его на небеса. Видишь ли, в детстве я слышала эту кличку тысячу раз. Хойт звал меня Салагой, когда вышвырнул в джунглях с одним ножом, когда бил, когда морил голодом и запирал в тёмной комнате. Я всегда была для него Салагой. И теперь, стоит кому-то произнести это слово, меня триггерит, я прихожу в дикую ярость и становлюсь опасна.- Усмехнулась я, набирая в шприц мутноватую жидкость, и обернувшись к Иоанну. Он мою идею воспринял спокойно, без энтузиазма, спросив лишь: - Что это? - Снотворное. Понимаешь, дорогой мой, я не могу отвлекаться от дел и следить за тобой. Этот бункер ненадёжен, ты знаешь его как свои пять пальцев и сбежишь. Я этого не хочу. Так что несколько часов сна пойдут тебе на пользу. - Джек, что тебе от меня надо? Ты десять раз уже могла меня убить. Вместо этого мы болтаем. Ты тянешь кота за яйца и не объясняешь своих мотивов. Ты выросла в аду, допустим. При чем здесь моя семья?- Довольно резко спросил Иоанн, когда я неторопливо вколола ему препарат. Я иронично улыбнулась и ответила уклончиво: - Терпение есть добродетель. Ты все узнаешь, когда придёт время. Но сейчас я занята. Приятных снов. Я вышла прочь. Закрыла все двери, и забрала ключи. Паранойя с которой сектанты создавали свои бункеры была мне на руку. Никто не войдёт и не выйдет без ключа. Система вентиляции не ведёт наружу, поскольку они планируют переждать некий коллапс. Зная ситуацию в мире, я бы поставила на ядерный апокалипсис. Мне нет дела до того, кто первым сбросит бомбу на головы несчастных жителей земли. Решаем проблемы только по мере их поступления. Я добралась до вертолетной площадки и выбрала себе вертушку с парой пулемётов и ракет. Чего только люди не придумают, чтобы уничтожать друг друга максимально быстро и эффективно. Мой путь лежал в горы. Пора поздороваться с Иаковом. Полагаю, он достаточно сильно на меня злится. И снова возьмёт в плен, чтобы промыть мозги. Техника зомбирования у него неплохая, но на меня не действует. Я играю по его правилам, просто потому что мне так хочется. Когда всю свою жизнь живёшь среди наркоторговцев, помешанных на контроле над другими поневоле учишься разным вещам. В том числе как блокировать разум от вмешательства других. Для этого существуют разные препараты, отключающие мозги, туманящие сознание, чтобы его не захватили. Невозможно зомбировать то, чего нет. Ну или почти невозможно. Я лечу над Долиной Холланд, высматривая что ещё не взорвала и не разнесла в клочья. Надо же. У меня остался аванпост, наполненный сектантами. Идти по земле и тихо зачищать его я не собираюсь. Чем больше смертей, тем лучше. Поэтому я снижаюсь и палю без разбора по всем, кого вижу. Прибывает подкрепление, затем ещё и ещё несколько волн противника. Не страшно. Сила на моей стороне. У меня много оружия, потому что всегда было и есть много денег, которые не жаль потратить. Как это по-американски. Ты должна спасти всех нас, но мы не дадим тебе даже обойму на халяву. Хочешь оружие? Купи его. Хочешь вертолёт или машину? Купи их. Заплати за свою одежду, еду и выпивку. Ты можешь быть героем, но не получишь даже скидок. Война хорошее время для того, чтобы набивать свои карманы. Подумать только. Аренда вертолёта семь тысяч долларов в неделю, штука за день. Многим здесь такие деньги и не снились, есть люди которые в год зарабатывают меньше чем я трачу на аренду техники и новое оружие. Местные реднеки слишком жадные сукины дети. Что ж, спасибо за твои миллионы Хойт Волкер. Гори в аду с миром. Жди меня. Рано или поздно меня кто-нибудь грохнет. Не сектанты, так озлобленные фермеры. Всего один неверный шаг. Помню какая заварушка была в тюрьме после смерти Веры. Эта сучка Трейси назвала меня Салагой. Я же говорила, что не выношу это прозвище. И если шерифа я просто предупредила, потому что старик в общем-то неплохой парень, то эта стерва меня бесит. Слишком до хера на себя взяла. Кто ты, мать твою такая?! Что ты перья распушила, куропатка долбаная?! Ты мой босс?! Ты меня ебешь и кормишь?! Что с тобой не так?! Или это просто твой характер? Слишком деловая на пустом месте. Я не люблю таких людей пиздодельных. Никогда не любила. Много гонора, мало навыков. Ничтожество с огромным самомнением. Вы все здесь живы только потому что я вам позволяю. И не потому что так хочу спасти. Просто вы полезны. Отвлекаете внимание врага на себя, чтобы мне не выпустили кишки раньше времени. С первой нашей встречи Трейси вела себя враждебно. Я спасла её жопу от пули, а эта тупая дрянь даже на секунду не подумала проявить хоть каплю уважения. Взялась командовать и помыкать мной, как своей ручной собачонкой. Совсем не при памяти? Может быть, настоящая Жаклин Кейн и позволяла бы так с собой обращаться, что вряд ли, потому как она была сектанткой во-первых, а во-вторых, всегда бежала от драки и смотала бы удочки ещё в церкви, но только не я. Джек Волкер самовлюбленная, холодная, озлобленная психованная дрянь и очень не любит командиров. Я все и всегда делаю по-своему и требую к себе уважения. Если долго мучить, то напуганный ребёнок однажды превратится в опасную суку* и ответит. Это закон пружины. Ты давишь на неё до упора, а затем она начинает давить на тебя. И дело не в силе и умениях, весь вопрос в том, кто круче, кто быстрее и кто злее. Так вот, Трейси хотела похвалить меня. Сказала свое богомерзкое:"Спасибо, Салага". Я рассмеялась, отвернулась на секунду, пытаясь понять свои чувства. Решение созрело само собой. Мы стояли на стене и я просто пнула её в грудь. Трейси потеряла равновесие и полетела вниз. Высота здесь достаточная для того чтобы хорошенько отбить себе весь организм. Она была все ещё жива, когда я взяла пистолет-пулемёт и высадила всю обойму с радостным безумным смехом. Привлечённые выстрелами, ко мне бросились все обитатели тюрьмы. Орали, что я дрянь, что переметнулась на сторону врага. В меня палили из всех орудий, но я просто не собиралась сдаваться или бежать. Я заняла укрытие и стреляла в каждого, у кого хватило дурости со мной связаться. Меня ранили в плечо и только так смогли угомонить. Вопреки ожиданиям меня не убили, хотя и стоило бы. Я же предала их, обернулась против своих. Меня спасло то, что на телефоне играла эта отвратная песня "Only you". Шериф связался с Датчем и упомянул это обстоятельство. Все дружно решили, что это не я сумасшедшая маньячка, а просто мой мозг запрограмирован убивать. Меня отвезли в логово и заставили смотреть кассету с новым витком пропаганды, якобы очищающую мой мозг. Забавно, правда? Мы не убиваем своих, но ставим над ними эксперименты. Это нормально. Все так гордятся и восхищаются выживальщиками. Нашли кого рядить в героев. Вы только гляньте на их лидеров. Парень с косами до самой жопы, которого я иначе как тряпка и не называю про себя. Пухлая домохозяйка со скверным характером, замашками Гиммлера и одной извилиной. И наконец самый главный. Илай. Парень, который спас меня из плена Иакова, потому что такой добренький и готов поверить мне. Ага, конечно. С первой же его просьбы все встало на свои места. Он не хочет рисковать своими людьми, поэтому я должна подставлять голову под пулю. Какая же чудная компашка. Тряпка, сволота и пиздабол. Не самое приятное соседство. Я сажаю вертолёт на аванпосте, передергиваю затвор винтовки и шагаю по коридорам здания, всаживая пули в каждого встречного. Когда все кончено, Иаков по рации честно предупреждает, что меня возьмут за жопу и бросят в камеру. Я уже бывала там не один раз. В первый слушала его нуднейшие проповеди, затем встретилась с Иосифом лицом к лицу. Он рассказал мне потрясающую историю о том, как убил свою новорожденную дочь. Даже Хойт не был настолько больным уродом. Впрочем, для меня убийство малышки Сид всегда было секретом Полишенеля. Лидер секты рассказывал эту же историю ещё в тот раз, когда я кинулась на него с ножом, намереваясь перерезать глотку. Это было в Чикаго пять лет назад. Пока в Монтане вовсю шло строительство бункеров и покупка ферм и заводов, Иосиф набирал себе новых адептов. Я бы удивилась почему он так далеко забрался, но я знаю, что он много лет жил там в ранней юности. Сентиментальность, не иначе. Я заскочила на проповедь, потому что мне хотелось посмотреть на него и его отбитую паству. Спокойствие, с которым Иосиф говорил об убийстве хренова младенца меня взбесило. Ярость плохой советчик. Я просто поднялась, шагнула к нему и со всей дури ударила ножом в грудь, но даже не ранила. Рыжий спецназовец Иаков меня оттащил, вроде даже пару раз врезал. А потом меня приволокли в тюрьму. Я встречалась с адвокатом несостоявшейся жертвы. Иоанн представился Джоном, собственно так его и зовут, просто коверкает свое имя на библейский манер. Он спросил меня о мотивах, а в ответ получил короткое: "Пошёл нахуй". Джон усмехнулся, взял меня за горло и яростно прошипел: "Ты сгниешь за решёткой, сучка. А если я ещё хоть раз увижу тебя рядом с моей семьёй, клянусь Богом, я убью тебя". По идее я должна была получить пару лет колонии общего режима, в конце концов никто же не пострадал. Пришить мне могли только умысел на причинение вреда. Однако меня осудили за попытку убийства. Прибавьте сюда сомнительную репутацию, наркотики в крови, хотя я не употребляю, видимо Джон посодействовал, и получилось бы пожизненное. Меня спасло вмешательство Уиллиса Хантли. Он к тому моменту вернулся из очередной командировки. Надо же, сдержал свое слово, позаботился. Мне дали четыре года в самой адской женской тюрьме. Первые дни я сидела тише воды ниже травы, пока одна из сестёр местной банды не обратила на меня внимание. Ночью меня приволокли в душевую и собирались оттрахать по первое число. Я не сдалась без боя. Заточка всегда была при мне. Нательный крестик с секретом. Нажимаешь на центр и получаешь острейшее лезвие. Я вывернулась из рук сестёр и перерезала глотку этой слишком уж активной мужиковатой лесбиянке. Я не против однополого секса, когда я этого хочу. Но никто и никогда не возьмёт меня силой, пока я жива. Потом была только боль. Меня нещадно били ногами и носками с батарейками, вышибая дух. Охранники забрали меня в карцер. А потом я очутилась в психиатрическом отделении. Меня признали невменяемой, поэтому и убийство сошло с рук. В психушке сидеть гораздо проще. Там ты мотаешь срок, пока добрый доктор не решит, что ты больше не опасна. Меня выпустили. Я снова пошла по следу секты. Узнала, что они окопались в Монтане. Пробовала заехать, но не смогла. Мой приятель в полиции рассказал, что скоро в Монтану переведут некую девчонку. Помощник шерифа уехал или подал в отставку. Черт меня дери это была фортуна. Если бы я верила в Бога сочла бы благословением. Я нашла её. Жаклин Кейн. Следила за каждым её шагом, шла по следу подобно охотнику. Хреновый из неё оказался полицейский, она даже не заметила слежку, равно как и тот факт, что я специально врезалась в такси, чтобы она опоздала на последний автобус. В белом парике и с сиськами наружу меня сложно узнать. Я сижу на крыльце, поставив ноги на труп эдемщика, жду группу захвата и размышляю о предыдущих своих визитах к Иакову. Мне запомнился тот, когда я неделю просидела в клетке без воды и еды. Он накормил меня собачьим кормом и рассказывал сказки о пустыне. Больной урод по ходу схарчил своего товарища, чтобы выжить. Война меняет и калечит людей, но мне всегда казалось, что не настолько. Я слушала его молча. Меня мало волновал рассказ. Я смотрела на помощника Пратта. Смело было дать ему нож и позволить подравнивать рыжую бороду. Я думала о том, почему этот кретин тянет? Твой враг сидит перед тобой. Просто нажми посильнее и нарисуй ему вторую улыбку от уха до уха. Ну, или если достаточно силен, повяжи "Колумбийский галстук". Я бы так и сделала. Возможно поэтому в плену моё оружие всегда забирали. У меня на лбу большими буквами написано, что я не остановлюсь и не сдамся. Пока я жива, буду гасить вас, сволочей за все, что вы сделали в своей жизни. Я ваш ангел возмездия, и я приду за каждым из вас. А все эти помощники, которые с таким упорством зовут меня Салагой на самом деле трусливые и жалкие. Что Хадсон с её криками, воплями и мольбами, что Пратт, который даже имея оружие не способен положить конец жалкой жизни бывшего солдата. Что шериф, который только и думает о том, как бы возобновить сделку с Иосифом и бежать, поджав хвост. Меня привезли на базу и снова швырнули в клетку. Я сидела и смотрела по сторонам, гадая чего же Иаков медлит. Он единственный из всех, кто честно признал, что хочет моей смерти. Только он страшно боится разозлить своего большого папочку. Который на поверку его брат, к тому же младший. Я замечаю эту паршивую музыкальную шкатулку. Говорила же, со мной эта херня не работает на полную мощность, я могу себя контролировать и отдаю отчёт в своих действиях, просто песня ужасно раздражает. Я тянусь к ней, чтобы разбить и никогда больше не слышать это пение. Лучше бы уж был какой-нибудь хард-рок, или метал. "Мы пьём твою кровь и призываем кровавых святых"* отлично бы подошла. Звучит зловеще и полностью описывает все действия эдемщиков. Иаков наступает ботинком на мои пальцы. Я морщусь от боли и думаю о том с какой радостью и удовлетворением всажу в него пулю или перережу горло. - Не волнуйся, ты скоро выберешься отсюда. Я же говорил, ты не герой. Ты орудие. - Задумчиво говорит Иаков, поворачивая ключ и раскрыв шкатулку. Я смотрю на него с презрительной ухмылкой. Ты прав, я никакой не герой и никогда им не была. Я убийца и заберу твою жизнь. Очень и очень скоро. Меня выпускают из клетки, дают в руки оружие и голос в моей голове ведёт меня по длинному пути из трупов случайных людей. Я думала, что меня невозможно зомбировать. Оказалось, что это не совсем так. Пока я расстреливаю безликих повстанцев вдруг вспоминаю, что забыла принять свои стимуляторы, которые бы не пустили рыжего воина в мою голову. Вот же дерьмо. Интересно, куда он ведёт меня? В таком состоянии боевого транса я могла бы быть уже в Белом доме и пытаться вышибить мозги президенту, рискуя умереть на полу в Овальном кабинете, расстрелянная на месте. Как оказалось, когда я очнулась, планы Иакова были мелкими и банальными. Просто убить Илая. Я смотрю на его тело, распростертое на полу и мне решительно наплевать. Тряпка плачет и тычет мне пистолет в лицо. Положи эту штуку, сынок, пока не отстрелил себе яйца. Если они у тебя вообще были, в чем я сильно сомневаюсь. - Что ты натворила? Ах ты тварь поганая! Он верил тебе. Я тебе верил!-Со слезами на глазах вещает мне парень с косами. Как там говорил Ваас? Хочешь, чтобы я нарезала тебя как твоего дружка? Заткнись, бля. Ок? На меня смотри, смотри мне в глаза. Только у меня здесь член. Заткнись или сдохнешь. Конечно, я девчонка, но у меня куда больше внутренней силы чем у всех вас вместе взятых. Будь вы умнее, собрались бы толпой, взяли оружие, вертолёты и расхерачили всю секту по одному. Спалили заживо пока они спят или закидали нахрен бомбами так, чтобы откапывали путь из своих бункеров десять лет. Но нет. Вы слишком заняты спасением своей шкуры, прячетесь в домах, надеясь отсидеться. Прощаете предателей и зарабатываете деньги на оружии. Вы не можете действовать сообща, даже когда попали всем округом в большую мясистую жопу. У вас всех не хватило ума, чтобы понять как Иоанн Сид поимел вас на сделках с недвижимостью. Фигурально выражаясь, купил за тридцать серебренников. А Иаков помочился вам на головы, как любителям золотого дождя, забирая ваши жизни и скармливая лохматым собакам. И за такое ничтожество я должна сражаться? Рисковать жизнью? Терпеть боль и умереть? Да вы вполне заслуживаете всего, что эдемщики с вами делают. Вам повезло, что это не Ваас и Хойт. Эти бы выстроили вас в ряд и сожгли из огнеметов, попивая пивко и истерично хихикая. Именно так я думаю, холодно наблюдая за тряпкой и стервой. Надо же, а в этот раз Тэмми на моей стороне. Думаешь что это Иаков моими руками убил Илая? Да я сама бы это сделала, когда мне надоест корчить из себя героя. Вы слишком хорошо меня знаете. Видели моё лицо, знаете моё имя. Однажды, когда все закончится, сюда прибудут власти. И они узнают всё. Что я не помощник шерифа, что я убила десятки людей, не имея на это никакого права. Что я вне закона. Что я уклоняюсь от уплаты налогов. Что я сбежала из города, хотя после освобождения должна была сидеть на месте и носить отслеживающий браслет. Что я подделала свою смерть. Я презрительно фыркаю и иду наружу. Иаков ждёт меня, сидя на скале со снайперской винтовкой. Добраться до него оказалось несложно. Видишь ли, дружище, не только ты военный снайпер. Мой наставник Мартин Уокер тоже. И сдаётся мне, что он круче тебя. Я поднимаюсь на скалу. Иаков сидит на камне, держась за окровавленный бок. Кровь хлещет как из разбитой бутылки кетчупа,* он никуда уже не сбежит. Рана серьёзная, это не жилец. Посмотрев на меня, воин презрительно и насмешливо говорит об империях и краях пропасти. Я смотрю на него, вскинув брови и снимаю на камеру своего телефона. Иаков продолжает, срываясь на полушепот: - Все случилось так, как он и предсказывал. А ты даже не подозревала. Ты так нихрена и не поняла. Я улыбаюсь и отвечаю вкрадчивым, тихим голосом сестры милосердия: - Каково это, Иаков? Подчиняться младшему брату? Подчищать за ним необрубленные хвосты? Защищать от него самого и от правды, а? Иаков трижды меняется в лице, хватает меня за руку из последних сил, и смотрит как на призрак. Я понимаю, что до него дошло кто перед ним. Осознание застывает в его глазах. Он произносит еле слышно, перед тем как уронить голову на грудь и затихнуть навсегда: - Не может быть... - Может. Ещё как может.