Никто никогда не звал

Что-то колет в груди, там, где должно качать насосом по телу кровь сердце. Привычно колет, правильно. Как будто было на что рассчитывать. Как будто в его жизни хотя бы раз что-то могло случиться... иначе. Сделав над собой усилие, До Хён выдыхает. Мир снова окрашивается серым, боль в груди становится почти невыносимой. Сегодня он впервые за много лет почувствовал, как ледяной кокон, куда его почти насильно заточила чертовка-судьба, начинает таять. На губах невольно расцветает горькая усмешка. Только глупец мог бы поверить, что такой личный, его Ад, можно было бы растопить вовсе. Хотя бы однажды. Глаза щипет, мир мутнеет и будто бы отдаляется. Не так, как обычно бывает при приступе, о нет, пока нет. Это совсем не страдания, он покорен своей судьбе. Просто на короткий миг, одно краткое мгновение, показалось, что, быть может... Его никто никогда не звал - так почему сейчас всё должно было измениться? О Ри Джин собиралась уезжать и позвонила лишь из вежливости. Всё, никаких чудес, никакого покоя, никакой болезненной, неправильной нежности, откуда только ей взяться! Его никто никогда не звал - а потому До Хён и представить не мог, каким упоительным окажется это ощущение. Нужности, тепла. Никто никогда не кричал в отчаянье, пока голос не сорвётся на хрип, просто никому никогда не приходит даже в голову это - что можно дозваться, можно разбудить, вернуть ему его мир. Просто все принимают данностью - если личность изменилась, то и искать в ней кого-то другого бессмысленно. Он и сам в это верил, сам так думал. До этого момента. До Хён слышит голос доктора откуда-то издали, шум в ушах мешает сосредоточиться. "не будешь... вовлекать доктора О в свою борьбу с Сэ Ги" - казалось бы, что такого в этих словах? Да только душу они кромсают не хуже других - фальшивка, ненастоящий... Порой, До Хён, приходя в себя после очередного кошмара, спрашивает - а с чего вообще он решил, будто является настоящим? Может, это сам он крадёт чужое время, может, стоило просто покориться Сэ Ги, просто раствориться. Может, тогда уйдёт боль... Кисти рук сводит в судороге, До Хён и сам не замечает, с какой силой впился ногтями в ладони. Точно это одно может удержать его сознание в теле. Нестерпимо хочется откашляться, голос подводит хрипотцой. И всё же, в конце концов, получается сказать - болезненно откровенно, чересчур честно: - Всегда, когда я терял своё время и сознание, мне хотелось... чтобы кто-то звал меня, как она... - До Хён ощущает на языке странную горечь. Самому почти противно слушать, как жалобно, как по-детски звучат эти слова. И как-то сразу вспоминается, что давно ведь уже не ребёнок, что его проблемы - только его. Будто когда-то было иначе... - Я слишком жадный? Горло схватывает тисками, так что дышать уже попросту не получается, а от боли перед глазами прыгают мушки. Или, может, дело в слезах, которые уже не получается сдерживать. Сердце в груди сбивается в последний раз. Глупец, как можно быть настолько наивным? Настолько эгоистичным, неправильным... монстром, место которому подальше от людей. Нет, больше такого он не допустит. До Хён старается дышать чаще, успокаивает себя. Может, О Ри Джин и пробила его стену, столь кропотливо возводимую вокруг, может, и вытащила наружу отчаянное, больное желание оказаться вдруг кому-то нужным просто так, потому что он - До Хён, потому что ему тоже хочется заботы и тепла. Может быть, у неё даже получилось бы скрасить его безумие. Может. Вот только не хочется знать, какую цену за это ей придётся заплатить. Вот так просто. И сколько угодно пусть внутри бьётся обида, ничего уже не изменить.

***

До Хён не может сдержать улыбку, когда видит своего нового "секретного врача" перед собой. Где-то между рёбрами сворачивается теплом какое-то незнакомое игривое чувство. Он не спешит пожать предложенную руку - сначала совладать бы с собственным дыханием, с прыгать от радости или, хотя бы, расхохотаться. Он всё ещё не уверен, что заслуживает... Слова срываются с губ сбивчиво, то слишком быстро, то с ненужными паузами. До Хён не привык ощущать смущение, не привык к робкому, неуверенно охватывающему его чувству удовольствия. - Если... я возьму твою руку... назад пути не будет, - удивительно, как игриво могут звучать даже самые серьёзные слова, если губы сами растягивает в улыбке. Никто не предупреждал, что этому будет так сложно сопротивляться! Никто не предупредил, что не получится возвести все стены снова, если их кто-то пробьёт. И, кажется, До Хён отдаст всё на свете, лишь бы видеть эту озорную улыбку напротив. Лишь бы О Ри Джин не переставала его звать.