Агентство "Инициатива".

Женский туалет кафе отличался от мужского только большой буквой «Ж», намалёванной синей краской на грязной двери; Дана забежала внутрь, заперла дверь на щеколду, зажимая нос, и взглянула в зеркало. С той стороны стекла на неё смотрела испуганная бледная рыжая девочка, аккуратно одетая, в блузке, закапанной кровью. В свете мутных плафонов, полных издохших за лето мух, загадочно поблёскивал на шее маленький золотой крестик. Дана включила воду и начала спешно умываться. Её даром было Зрение, и всё чаще в последнее время, когда она видела призрака, у неё начиналось носовое кровотечение. Надо было бы сходить ко врачу, но она чувствовала себя в достаточной степени подкованной в медицине (и в достаточной степени испуганной), чтобы обращаться к специалисту. Обычно она носила с собой носовой платок, но сегодня было такое суматошное утро, и всё пошло не так. И этот призрак в заброшенном боулинге, девушка с разрезанным горлом… Она открывала рот и словно хотела что-то сказать. К сожалению, Дана не обладала Слухом. Обычно они кооперировались с Гончей и Собачником, а то и брали с собой Кожника, но в этот раз дело казалось простым, и они отправились вдвоём с Малдером. Малдер показался ей таким странным, когда они впервые встретились два года назад. Нескладный долговязый подросток, еврейский мальчик со странным именем, чем-то выражением лица похожий на брошенную колли. Он жил в квартире, полностью заклеенной вырезками из газет, распечатанными документами. Когда Дана услышала впервые, что он замахнулся на решение Проблемы, считает, что это происки правительства, и им просто выгодно держать народ в страхе с помощью призраков, ей хотелось просто развернуться и уйти. Но что-то заставило её остаться. Господи, как будто это было миллиард лет назад. Кровь остановилась; Дана посмотрела на испорченную блузку и стала копаться в рюкзаке. Кажется, у неё был с собой лёгкий зелёный джемпер из тонкой шерсти. Эти два года её жизнь напоминала гонки на выживание, танцы на краю чёрной дыры, засасывающей всё лишнее, всё несущественное — и всё любимое. Когда Дана работала на крупную корпорацию, она приходила домой, принимала душ и смывала с себя работу, а потом могла заниматься своими делами. Теперь она никогда не знала, что её ждёт дома. Они как будто бежали, бежали, бежали со смертью наперегонки, иногда отвоёвывая у неё клочок тишины и покоя. И в этой тишине и покое, покормив золотых рыбок в аквариуме, убравшись на кухне, куда они практически не заходили, заказав пиццу, они с Малдером сидели на чёрном диване, в молчании допивая ледяной утренний кофе, и чувствовали себя смятыми и грязными бумажными корабликами, выброшенными на время течением из ручья. А потом новый звонок, новый вызов, новый клиент — и ручей снова подхватывал их, по жилам текла энергия, они начинали работать, гореть на пределе своих сил. Агентство «Секрет» специализировалось на необычных призраках. Любые призраки, которые вели себя атипично: пытались выйти на контакт, оставляли надписи, передвигались на большие расстояния, далеко отходя от своего Источника. Некоторые из них были безобидны — вроде этой несчастной девушки в боулинге сегодня. А некоторые проявляли редкостную агрессию, как, например, та тварь в канализации, у которой вместо рта как будто взрывалась кровавая роза среди белоснежного грибка. Малдер считал, что призраки, которые идут на контакт, помогут им понять суть Проблемы. Все дела он тщательно каталогизировал и подшивал одно к другому, и этот огромный шкаф с делами был единственным в его доме (кроме комнаты Даны) чистым и организованным пространством. В дверь заколотили в тот самый момент, когда она складывала блузку в рюкзак. - Секунду, пожалуйста! - крикнула Дана. Лицо было совсем бледным; девушка подвела губы помадой - и немного помады, поколебавшись, растушевала на щёки. - Ты в порядке? Чёрт. Дана до сих пор не понимала, каким образом Малдер отсекает настоящие проблемы от ерунды, но за эти два года она научилась абсолютно доверять его интуиции. Малдер мог хлебнуть из холодильника просроченный сок, забыть о её дне рождении, не причесаться, не чувствовать, что он ранен, но если где-то рядом что-то по-настоящему шло не так, то он моментально вставал в боевую стойку. Фактически он не замечал вещи, пока те функционировали правильно. Мусор мог лежать у него под ногами годами. Но если один листочек сдвинулся, потому что они случайно принесли Источник, не обезвредив его до конца, Малдер моментально вскакивал, хватался за рапиру и откидывал Дану к стенке за секунду до нападения призрака. Не потому что он в этот момент использовал свой дар — чувствовать призраков. А потому что листочек в мусоре лежал не так, как всегда, и он это увидел. Малдер как будто всегда был настроен на свою частоту в эфире. Хотя и дар его тоже был феноменальным. Фактически парень чувствовал не только присутствие призрака, но и фрагменты его прижизненных ощущений. Им очень нужен был слухач, и даже был кандидат на эту роль, Лёша, но они с Малдером не сработались. Но Дана тут могла согласиться — сработаться было тяжело, у Малдера было специфическое чувство юмора, никакого понятия о личной жизни; он был требователен, иногда до истеричности, а ещё чем-то напоминал потоки воды из прорвавшегося крана: как ни пытайся её отключить, она будет течь, обтекая преграды, стремясь к своей цели. И оставаться вместе иногда было мучительно, как оставаться постоянно подключённым к розетке. Но Дану всё устраивало. - Всё в порядке, - она ещё раз оглядела себя в зеркале и вышла. Малдер всё ещё ждал её в тёмном коридоре, переминаясь с ноги на ногу. - Что-то не так? - Ты была в блузке, когда заходила сюда. У тебя опять шла носом кровь? Вот, опять. Она могла бы станцевать перед ним в сарафане и кокошнике, и он даже не заметил бы, что что-то не так, потому что вовсе не обращал внимание на её одежду, но только не сегодня. В эфире передавали, что произошло что-то не то. Боевая стойка. - Всё в порядке. - Ты не хочешь обратиться ко врачу? - У многих людей идёт носом кровь, - сказала она, скорее успокаивая себя, чем его. Она уже знала, что предвещает боевая стойка Малдера. Только то, что это необычно, и её ждут большие неприятности. - Это нормально. Скорее всего, из-за давления. - Может быть, тебе немного отдохнуть? - Малдер, я в порядке. Они накинули плащи, вышли из кафе и отправились домой. Светало. Серый рассвет превращал Ильинку в совсем древнюю улицу; казалось, из этих старинных домов сейчас покажется девушка с коромыслом. Вместо этого тишину и лёгкий осенний туман разрезали дребезжание и свист утреннего трамвая, громыхающего по своей стальной колее. Заморосил колкий ледяной дождь, и они прибавили шагу. Обычно Дана брала с собой зонт, но сегодня… Дома было тихо и мирно, от аквариума с рыбками шли волны света и спокойствия, а окно всё так же перечерчивал косой крест из малярного скотча. Дана замочила блузку, тщательно вымыла из волос въевшуюся соль и отправилась спать, но долго не могла заснуть. Когда, наконец, она забылась тревожным сном, полных полувсплывших из самой глубины сознания образов, ей приснилось, что она пытается крикнуть что-то очень важное стоящей перед ней девушке, но вдруг понимает, что горло разрезано, и она не может сказать ни слова. Но всё продолжает кричать и кричать. И даже сквозь сон она слышала, как Малдер в гостиной колотит мячом о стол — как он делал всегда, когда не мог успокоиться. Этот равномерный шум и вернул её в спокойный сон. Равномерный и надёжный, как тиканье часов. Бум. Бум. Бум. Бум...