О сказках

      — Почему принцессы обязательно должны бояться драконов? — спросила девочка своего, по правде говоря, единственного друга.       — Потому что так сказали сказочники, — улыбнулся он. — их героям нужен предлог для зрелищных битв. Битвы человека с человеком уже всем надоели.       Он помолчал. Вообще объяснять сложные или даже жуткие вещи тем, кто не знает зла как такового, сложно. Безумно сложно — ведь нет права на ошибку. Не омрачённое реалиями мировоззрение разбить не труднее старенькой фарфоровой кружки.       — Как ты думаешь, меня когда-нибудь заберут?       Чистый, полный наивности голосок вернул его к реальности.       — Нет… конечно нет, это полная глупость!       — Но ведь в сказках всегда говорится, что счастливый конец наступает, когда дракон побеждён, а принцесса выходит замуж за принца и они живут долго и счастливо.       — А ты не думала о том, что это сказки пишут для людей, которые боятся всего непривычно большого, волшебного? Я слышал, у них нет ни магии, ни чудес.       — Хм… а ты можешь быть прав.       Девочка встала и подошла к зеркалу — такому же древнему, как замок, в котором они жили, — и принялась расчёсываться. С лица её не сходила задумчивость.       В длинных вьющихся волосах образовался узел, в котором девочка и запуталась расчёской.       — Ай, больно!..       — Давай лучше я.       Расчёска для него была слишком маленькой и неудобной, но ему всё же удалось распутать светло-русые от природы волосы принцессы.       — Спасибо! — воскликнула та, кинувшись с объятиями к нему в знак благодарности.       Так они и жили — одни, в старом и забытом злым людьми замке с башнями и подземельями, не ведая никакого горя.       Беседовать они могли часами буквально обо всём на свете, начиная с ночных облаков, которые прячут луну и звёзды, и заканчивая числом солнечных зайчиков во всём мире. Друг девочки любил говорить: «Если эти зайчики кто-то пускает, то они, я думаю, убегают. Но куда? И от кого им убегать.?»       Они были единственные друг у друга. И принцессу всегда беспокоили слова друга о том, что он — ошибка этого мира. Вот и в этот раз после долгого молчания он заговорил об этом.       — А что, если меня не должно быть вообще? Ты могла бы сейчас жить среди таких же людей, быть по-настоящему счастливой…       Она никогда не знала, чем же его можно утешить. Порой в аккуратно причёсанной головке его слова обретали смысл. Вдруг всё, что они имеют, всё, чем живут — всё это лишь ошибка, которую рано или поздно исправят?       — Ну ты посмотри на меня. Я — тот, кого боятся. Я огромный и ужасный дракон, понимаешь?       — Нет! Ты не…       — Всё это богатство, — он обвёл когтистой лапой зал, захламлённый золотом и драгоценностями, — результат, остаток от тех времён, когда я жёг города и грабил царей. Разве так делают добрые люди?       Принцесса нерешительно покачала головой.       — Вот именно. А драконы — огромные и ужасные, — делают.       — Но они же похищают против воли принцесс и убивают их, а у тебя есть я… Знаешь, — погрустнев, улыбнулась принцесса. — я тебя и при первой встрече не испугалась. Хоть ты и похож на тех, кого принято бояться, глаза у тебя добрые.       — Правда?       — Конечно.       Она говорила это каждый подобный разговор. Что самое удивительное — дракон после услышанного отпускал всё злое прочь из мыслей. Отпускал с таким лёгким сердцем, с каким стоит отпускать людей, общение с которыми себя изжило.       Принцессе очень хотелось помочь другу, но она не могла сделать больше, чем уже делала. Она искренне желала рассказать хоть в одном маленьком королевстве, что драконы бывают не только страшно жадными и ужасно злыми, но и другими — добрыми. И вот уже пятнадцать лет подряд принцесса, раз в год задувая свечи на торте, загадывает, чтобы её лучшего друга люди однажды поприветствовали не с вилами и факелами, а с добрыми улыбками на лицах…