Твоя Муза (сборник драбблов)

      Сама смерть породила это место, что Бобы называют собственной могилой. Каждый кто когда-либо попадал сюда, больше возвращался в реальный мир, там где его считают мертвым. Бедные клоны заточены там, где нет других людей, лишь бесконечные копии их самих. Музыкант уже привык к такой жизни, среди бесконечной пустоты. Но сердце творца не перестает просится на волю, все еще продолжая жить и надеяться на спасение. Парню помнится что кто-то обещал освободить их, спасти от вечного круга смертей. Ему очень хотелось верить в это, но разум говорит обратное. Ведь, если это его новый дом, то зачем бежать отсюда? Кто его ждет там, в реальном мире, где его и вовсе считают мертвым?        Порой Бобховен задумывается, а был ли у него шанс выжить? Или это его судьбы, быть похороненным среди обломков астероида, некому ненужным и одиноким. Одиночество… Это слово сопровождало его с самого начала пути, и даже после смерти оно его не отпустило. Даже сейчас, он сидит на белом полу. Пусть и полом это было сложно назвать, скорее ничего, что в реальном мире было бы полом. Боб напевал песню, что прекрасно помнил с рождения, ровно год назад. Он не учил ее, не знал ее автора, не помнил слов, лишь мотив крутился в голове парня, как заевшая пластинка. Эта мелодия напоминала ему что-то, что-то, что он вряд ли уже вспомнит. От смертной скуки, он уже начал напевать ее вслух, что привлек внимание такого же как и он сам, клона блуждающего в вечной пустоте. — Хэй! — этот голос, что не похож на другие, что обычно принадлежат клонам. Такой нежный и мягкий, но в тоже время местами задорный. Парень тут же повернулся в сторону «ангела». В один момент Боб замер, оглядывая своего собеседника, что оказался девушкой. Весьма милой, не такой утонченной и яркой, как изображены на обложках модных журналов, вовсе нет. Но такой детский, местами неряшливый образ, гораздо больше нравится парню. Невысокий рост, короткие ножки и узкие плечи. Слегка пухлые щечки, аккуратный носик и пухленькие, маленькие губки. Очаровательные кудряшки по плечи, что разлетались по сторонам, и забавная челочка, что непослушно торчала вверх. Лишь один аксессуар красовался на ней, серая маска летчика, что срывали глазки девчонки. Последнему факту парень был весьма не рад, ведь ему и в правду хотелось увидеть ее глаза — Ты тут новенький, не так ли? — она присела рядом — У тебя красивый голос — усмехнувшись, он приблизилась к нему. Он вздрогнул, но не отодвинулся от новой знакомой — Как тебя зовут? — внезапно спросила он. Лишь парень хотел открыть рот и ответить на вопрос, как его перебили — Стой, Боб, я права? — с усмешкой спросила она. Но клон не растерялся, а лишь с той же усмешкой ответил: — Нет, меня зовут Бобховен! — прозвучало крайне важно, но это лишь рассмешило леди. Клон так же посмеялся от собственных слов, ведь это и в правду звучало немного глупо, и больше похоже на шутку. — Ну привет «Бобховен», а меня Флэшем зовут — девушка протянула руку, чтобы Боб ее пожал. — Флэш? Какое необычное имя — приняв руку знакомства сказал он. — Хаха, посмотри на свое — со смехом сказала она, симулируя обиду. В этот момент сердце музыканта словно что-то заполнило. Неописуемый восторг и вдохновение, хотелось написать поэму в честь музы, что появилась неоткуда. Так хотелось чтобы это длилось вечно, хотелось видеть ее постоянно и никогда не терять ее. Их разговор и в правду мог продлиться вечно, но видимо это был тяжелый день для Музы, и через пару часов ее потянуло в сон. Она положила свою голову ему колени, свернулась клубком, подобно кошке, и погрузилась в царство Морфея.       Строчка писалась за строчкой, слово за словом, но чего-то не хватало творцу… — Прости, но это из-за меня ты тут… — Почему это, милая, это не твоя вина, я тебя в первый раз вижу, ты тут не причем! — Тебе и не надо меня видеть, прости, не стоило приходить…        Не стоило ему так сильно радоваться новому другу, ведь она ушла на следующий день после их знакомства. В ту ночь он совсем не спал, охранял сон его музы, и пользовался моментом, чтобы наконец закончить слова к мелодии, что все еще крутилась в голове у творца. Он не понимал причину ее ухода, и даже не желал знать ее. Он просто хотел снова увидеть свою музу, свое вдохновение. Бедняга совсем потерял смысл существование, словно что-то вырвало из сердце, но не убило, оставив мучаться в пустоте. Она забрала его сердце, желая сделать ему лучше, но видимо, она ошиблась. И пусть Бобховен был зол и обижен, он не мог забыть этот лучик света. Его вдохновение ушло со скоростью света, даже не дав ему закончить начатое…