***
У меня есть сияние. Оно было довольно ярким, во всяком случае на фоне других. Я часто встречал людей с сиянием, но большинство о нем и не знало, потому что горело как маленькая спичка из последних сил. Я долгое время думал, даже гордился тем, что у меня самое яркое сияние. Пока не встретил тебя. Это был 4 курс. Начало года. Ты, чуть не опоздав, зашла в аудиторию и села на первых рядах. Я сидел довольно далеко от тебя. Раньше я тебя не видел, поэтому сразу понял, что ты здесь новенькая. Потом я узнал, что ты перевелась сюда из другого города. Ты привлекла мое внимание, и я нашел забавным посиять тебе стихотворение, которое я написал, будучи школьником в состоянии романтического опьянения. «Тебя увидев однажды, Я понял: хочу видеть всегда Приключений полные жажды Твои глаза цвета льда, Что не были так холодны И когда на меня смотрели, Теплотою были полны, Теплотою просто горели.» Ты обернулась, но не заметила, кто это был. Я увидел, как ты улыбнулась. Ты заинтересованно осматривала аудиторию, а потом по моей же «ниточке» назад посияла мне. Я был очень удивлен. «Кто это? Покажись.» Это было самое яркое сияние, что я увидел за всю свою жизнь. Яркое и теплое. Как лучи солнца в жаркий июльский день. Мне все еще было весело, и я немного неуклюже показал пальцем на себя. Ты тихонько засмеялась, я понял это по подрагивающимся плечам, а потом посияла мне еще. «Красивые стихи» На этом наш диалог в тот день закончился. Я хотел тебя поблагодарить, но почему-то не стал. Я бы хотел продолжить разговор, но почему-то не стал… Может, застеснялся, может, мне стало обидно, потому что я считал, что мое сияние самое яркое. Но потом до конца дня я жалел об этом очень сильно. На следующий день мы снова сияли друг другу. И еще раз на следующий день, а потом еще и еще. Мы болтали с тобой обо всем на свете, время летело несправедливо быстро. Я начал в тебя влюбляться. По началу это было легкое увлечение и интерес. Однако, в живую мы с тобой не виделись и не разговаривали. Только через расстояние в половину аудитории. Мы с тобой не переписывались в соц сетях и не созванивались по телефону. У нас было особое общение, сияющее. Но мне было этого мало. И с каждым днем мне хотелось услышать твой настоящий голос все больше и больше. Через какое-то время мы наконец-то встретились в коридоре. Ты о чем-то говорила с преподом и не упустила возможности пошутить у себя в голове насчет того, как смешно он шепелявил. Я это услышал и засмеялся, а препод смерил меня презрительным взглядом и спросил: «Што шмешного?». Тогда я засмеялся еще громче, и ты хихикнула вслед за мной. В тот день состоялся наш первый разговор и, к моему счастью, не последний. В тот момент ты посмотрела на меня, и я понял: у тебя глаза цвета льда. Как в том моем старом, дурацком стишке. Знаешь, я написал его своей девушке, когда только учился писать стихи. Она на меня обиделась, потому что у нее были зеленые глаза, а я не мог рифмовать все подряд. Я хотел сделать метафору, потому что ничего больше в голову не шло. Но сейчас я понял: этот стих, на самом деле, я написал для тебя. С тех пор мы проводили вместе много времени. Чаще всего мы ходили на каток, который находился рядом с нашим институтом. Тебе там очень нравилось. Я не знаю почему, ты мне не давала читать свои мысли, но я был рад видеть тебя счастливой. Мы с тобой часто болтали за чашечкой кофе, не раскрывая рта. А еще, нам с тобой нравилось проводить время в беседке на набережной. Там мы с тобой в тишине читали книги. Мы «сияли их по ролям», как ты говорила. Тебе это очень нравилось. Как-будто маленький театр, предназначенный только для нас. Нам с тобой было так хорошо вместе. Мы понимали друг друга с полуслова, с «полусияния». Мне часто казалось, что я знаю тебя всю жизнь. И может быть даже не одну… В то время меня снова посещала муза. Я опять писал стихи. О тебе. Я вновь начал рисовать. Только тебя. Это чудесное забвение продолжалось полгода. Потом я стал замечать, что твое сияние гаснет. Как свеча, фитиль которой медленно подходит к концу. Меня это очень тревожило, но я решил пока не спрашивать. Хотя, я думаю ты меня прочитала. Тогда ты еще могла запросто меня читать. Спустя какое-то время мы стали реже видеться. Да и те прогулки, которые редко разбавляли мою студенческую жизнь, не приносили прежней радости. Как-будто в тебе что-то изменилось. Конечно, я понял, что в тебе изменилось. Я не был глуп. И в тоже время я был такой дурак… Дело было в том парне. Он был к тебе равнодушен, но ведь именно это привлекает девушек, не так ли? Он не мог предложить тебе того, что я предлагал каждый день… Любовь, заботу, поддержку — все то, что может дать любящее сердце. Он был эгоистом. Безмозглым наглецом. «Плохим парнем», которые во вкусе всех хороших девчонок. Я его знал раньше, мы даже какое-то время были приятелями. Но такой расхлябанный образ жизни, который он вел, испортил его. Более с ним было невозможно общаться. Но тебе он нравился. А он, когда увидел твои знаки внимания, подумал лишь: «Почему бы и нет». Я знаю, я прочитал. Но я не стал тебе говорить. Ты была счастлива. Я, видимо, не хотел рушить твое счастье. Мысленно возвращаясь в то время, я понимаю, что все равно бы ничего не сказал. Наверное, потому что я трус. Наверное, потому что я трус… Я не думал, что ваши отношения могут продлиться долго. Я, можно даже сказать, надеялся на то, что они не продлятся долго. Я все ждал и ждал, пока ему надоест. Представлял это у себя в голове. Считал, что это будет моим шансом на первый шаг, который я так никогда и не совершил. Наверное, потому что я трус… Ждал я до тех пор, пока не увидел тебя в свадебном платье. Ты была такая счастливая. Я хотел бы почувствовать радость за тебя, за то, что ты наконец-то нашла свое счастье. Но я не мог. Я хотел, чтобы это счастье ты разделила вместе со мной. Мы все еще поддерживали хорошие отношения. Но я не хотел компрометировать тебя. Это было странно: вышла замуж за одного, а гуляет с другим. К тому же… Я чувствовал, что твое сияние угасло. Угасло насовсем. Это был последний мостик, соединяющий наши души, и он прогорел как маленькая свечка. Я не был в тебе разочарован. Каждый выбирает свой путь сам. Я просто понял, что мы с тобой вовсе не родственные души, как я считал изначально. Но как бы то ни было, я все равно тебя люблю. Любил, люблю, и буду любить.***
Парень стоял посреди невзрачной белой беседки, расположенной на красивой набережной. Посередине был стол. На этот стол он положил сложенную записку и прижал ее ручкой. Она хранила воспоминания. Приятные и теплые. Определенно. Это был лучший период в его жизни. Несомненно. Парень знал, что эта записка ничего не изменит. Навряд ли вообще ее кто-то прочитает. Но если бы это случилось, та, которой предназначена записка, возможно, ничего бы и не почувствовала. Может быть, она была бы огорчена. Вполне вероятно, вообще приняла бы эту бумажку за предсмертную записку, а потом бы ее мучила вина. Но это все не так. И вообще, она ее не прочитает. У парня в руках была канистра с бензином. Она была уже пуста. Парень аккуратно опустил ее рядом с беседкой и поднял с земли свой рюкзак. В нем было только нужное: паспорт, деньги и пачка сигарет. Он нащупал в кармане спички, достал одну сигарету и закурил. Да. Это был лучший период в его жизни. Несомненно. Спичка все еще горела в его руках. Он наблюдал, как она медленно чернеет под маленьким огоньком. Точно как ее сияние… Парень бросил спичку на пол беседки, развернулся и ушел.