важно лишь убедительно подать

      В помещении ужасно душно. Даже Ване, который привык к постоянной духоте и прокуренным местам, в которых обычно находится, кажется, что уже голова пухнет. Это, к слову, совсем не мешает продолжать методично смолить сигареты одну за одной, потому что больше делать нечего. Не зря народ в твиттере шутит, что Рудбой тут сидит, как симпатичная декорация с хорошо прорисованной анимацией эстетичного курения, чтобы разбавить энергичные обсуждения того, кто на какие деньги текст забыл и в каком месте зажрался, не давая интервью всяким сомнительным СМИ, которые себя таковыми не считают. Ваня с удовольствием бы вписался в какой-нибудь спор, но звучащие тут темы его не привлекают, поэтому он задумчиво курит, лениво смотрит на то, как остальные почти пеной брызжут, доказывая что-то, и слушает.       Обсуждают таймер на баттлах. Опять. То ввели его, то убрали, то снова про него что-то говорят, Ваня только вздыхает. Он, конечно, может вставить свои три копейки, но вряд ли они чем-то помогут. Вот переключились на флипы. Джубили пытается доказать Гене, что нельзя завышать оценку, если текст у человека хуёвый, зато он сделал классные флипы. Он так смешно глаза при этом пучит, что Ваня фыркает насмешливо, чуть не подавившись никотиновым дымом, но этого – сюрприз – никто не замечает. – В сезоне куча ребят, которые флипы делают такие, словно они их заранее готовят или им сливают текст оппонента. Помнишь, какую хуйню Фаллен выкинул на последнем баттле, там всех разъебало, – вот тут Ваня как-то автоматически цепляется за разговор, навострив уши. Садится по-другому, больше не растекаясь по столу, подперев подбородок сцепленными в замок пальцами. Кажется, Мирон, сидящий рядом, замечает блеснувший во взгляде интерес к обсуждению и закатывает глаза. – Приводить в пример Фаллена, ты смеёшься? Я вообще не понимаю, почему у него есть победы, – Ваня раздраженно раздувает ноздри и поворачивается почти всем корпусом к другу, который на него как будто с издёвкой пялится; как будто знает, что он среагирует на эти слова. А он и реагирует. – Фаллен охуенно делает, – припечатывает Рудбой, выдохнув порцию дыма к потолку и прищурившись. Сидящий прямо напротив Смоки расплывается в довольной улыбке, а Мирон поджимает губы. – Да где охуенно-то? Флоу надо вытягивать, панчи все какие-то очень абстрактные, то есть, вроде бы и по противнику бьют, но мажут как-то вскользь, рифма местами абсолютно ебанутая, он на глаголы рифмует иногда, давно это у нас признаки охуенности? И какой-то своей фишки, того, чем он бы мог выделяться, у него тоже нет, – Ваня машинально переводит взгляд на Смоки и поджимает подрагивающие губы, чтобы не начать улыбаться так же, как делает он. Мирон, который пытается всем доказать, что Ванечка плохо баттлит, – зрелище, из-за которого Рудбой тут сидит почти час под дулом объективов камер. – А люди его любят. Читаешь, что в интернете пишут? – Ещё одна затяжка, Ваня прижмуривает один глаз и сбивает столбик пепла с сигареты в импровизированную пепельницу в виде замызганного и потерявшего свой вид маленького блюдца со сколом на ободке. – Бесконечные вордплеи Палма уже поднадоели очень многим, а вот Фаллена из раза в раз продолжают купать в хороших отзывах и уважении. А фишка его заключается в том, что он без копания в чужом белье и приёбов к тому, что человек сказал триста лет назад, успев ещё много раз поменять своё мнение, умудряется сделать хорошо. Он берёт что-то в настоящем времени, недавнее, или вообще просто шутит издевательски, и этим цепляет.       Кто-то одобрительно кивает, кто-то смотрит на реакцию Мирона, а у Смоки скоро затрещит лицо от улыбки. Ваня считает, что даже Смоки не понимает того, почему именно Фаллен делает классно. Он вообще уверен, что Саша взял его в сезон одним из первых из-за того, что тот охуительно смешно стебёт Мирона, а тот с этого бесится. Никто не спорит, выглядит и правда забавно, учитывая то, что ни на чью провокацию Мирон так не ведётся, как на провокацию Ванечки, но в баттлах это дело десятое. А вот он, Ваня, понимает и видит, за что Фаллена аудитория любит. Не только за пиздлявость.       Когда съёмка заканчивается, у Вани успевает разболеться голова от духоты, поэтому он одним из первых ретируется на улицу, параллельно с этим доставая телефон из кармана для вызова такси. Погода на улице неприятная, он бы прогулялся до дома пешком, но из-за сырости угроза продрогнуть в лёгких шмотках настоятельно рекомендует добираться на машине, а Ваня внимает этим советам. Пока машина приедет, он всё равно успеет проветриться после душного прокуренного помещения. – Вань, ты заебал, – от неожиданно возникшего под ухом Мирона Ваня вздрагивает чуть заметно, а потом вздыхает, наблюдая чужое недовольство: еле заметная вертикальная складка меж бровей, поджатые губы и напряженно ссутуленные плечи. – Какого хуя ты за соперника топишь больше, чем за свою команду? – Это звучит так обиженно, что Ваня еле улыбку сдерживает. – Вообще-то у меня нет своей команды. Я — независимый наблюдатель, ментор тут ты. – А ты лучший друга ментора, который тут я, – недовольно отзывается Мирон, закутавшись в куртку поплотнее из-за противного порыва ветра, который пробрал почти до костей. – Хватит так нахваливать Фаллена только потому, что он тебе симпатичен. – Хватит так топить Фаллена только потому, что он лучший друг Славы, – не остаётся в долгу Рудбой, улыбнувшись на то, как Мирон открывает было рот, чтобы что-то ответить, но потом молча захлопывает его обратно, ссутулившись ещё больше. Ваня только языком цокает, зная, что попал туда, куда надо, и топает к подъехавшей к обочине дороги машине.       Уже даже непонятно, где было более душно – на съёмках «Стола» или сейчас в семнашке. С одной стороны народ тусит по своим компашкам или у бара ошивается, пока выставляют свет и камеры, с другой стороны кто-то уже потихоньку скапливается к месту съёмки, обступая очерченный круг для эмси. Ваня цедит пиво, усевшись на высокий барный стул, рассматривает подготовку к баттлу, и набиваться в тесную толпу не спешит. Он обязательно посмотрит на баттл, но ему для этого нет необходимости попадать лицом в кадр, он лучше постоит где-нибудь за камерой. И, конечно, со стороны Летая. Не со стороны Фаллена, нет, иначе его загрызут вообще все, да и Мирон обидится совсем. Обижать Ваня никого не хочет, а следить за баттлом и за тем, кто из эмси ему больше интересен, он может из любого места.       Взгляд цепляется за Ванечку, который совсем не выглядит напряженным, стоит себе, лопатками стену подпирая, и о чём-то расслабленно и негромко со Славой переговаривается. Если к Светло тут все привыкли довольно быстро, потому что он всё-таки участник сезона, то Славу воспринимали немножко настороженно. Но его это и не ебало особо, он сюда приходит только друга поддержать, а на остальных внимания не обращает. Задумавшись, Рудбой не сразу замечает, что сидит и пялится на своего тёзку, зачем-то наблюдая за движениями рук, за мимикой, за тем, как он поправляет очки на макушке, которые, как только начнётся баттл, он опустит на нос. Не замечает сразу и того, что тот пялится в ответ, прищурив глаза в хитрой усмешке.       А баттл получается хороший. Рудбою не очень нравится, как Летай делает раунды, но сейчас Даня делает здорово, даже не приходится делать вид, что он заинтересованно слушает текст, потому что в этот раз действительно достойно. Не могу я, блять, понять, почему Рудбой так нахваливает этого поэта. Ванечка, дай же уже ты ему!.. В жопу или хотя бы денег за это.       Строчки заходят на ура, Даня подаёт их с нужной интонацией, расставляя паузы и насмешливо протягивая гласные в имени «Ванечка». Смеются все, даже сам Рудбой прыскает с этого, наблюдая за тем, как Фаллен одобрительно скалится на эти слова, кивает и посмеивается. С точной уверенностью Ваня сказать не может, но ему кажется, ровно в тот момент, когда он поворачивает голову в сторону Фаллена, чтобы посмотреть на его реакцию, на него в ответ ехидно смотрят из-за тёмных очков.       А когда Летай завершает свой раунд, на несколько долгих мгновений повисает тишина – Светло внезапно достаёт телефон. Его, видимо, совсем не волнует то, что в толпе сразу пробегает осуждающий шепоток, а Ресторатор качает головой и губы поджимает. Мирон в этот момент выглядит очень довольным, пока на всю притихшую семнашку из динамика телефона не начинает бодренько играть очень знакомая мелодия. Ваня хмурит брови на секунду, наблюдая за тем, как Фаллен опять улыбается, и плечи у него мелко подрагивают от беззвучного смеха, а потом звучат слова знакомой песни «я не дам, я не дам, я не дам, и не проси», и всех как будто прорывает. Абсолютно ничего особенного, но почему-то смеются все, от Славы, который возвышается широкоплечей скалой прямо за Ванечкой, до Мирона, который до последнего упорно поджимал губы, видимо, не желая показывать, что получилось действительно смешно.       Часа не прошло с того момента, как все «пошумели, блять», выключили камеры и начали расходиться, а Ванечка уже румяный, очень довольный, растекается по барной стойке, подперев щеку кулаком. Он склонился над телефоном, который лежит рядом с почти пустым стаканом, на дне которого волнуются яркие остатки какого-то ядерного коктейля, Ваня так и не вспомнил, какого. Но коктейль сейчас его волнует в меньшей степени. Ванечка не в окружении Славы, Миши, который тоже был на баттле, или ещё кого-нибудь. Он просто расслабленный, довольный тем, как он выступил, сидит, и с глуповатой улыбкой на губах в телефон втыкает. Наверное, отсутствие каких-либо видимых препятствий и заставляет Рудбоя рядом плюхнуться, приветливо улыбнувшись на то, что тёзка поднял голову на источник звука. – Охуенный получился баттл, – делится впечатлениями Евстигнеев, поставив рядом с собой недопитое пиво, которое за время баттла успело потеплеть в руках. Светло неопределённо кивает, поправляет очки в волосах, которые в какой-то момент почти сползают обратно на нос, и, прищурившись опять привычно, рассматривает Ваню с нечитаемой ухмылочкой. – Правда не дашь? – будничным тоном вдруг интересуется Рудбой, делая интонацию вопроса нарочито насмешливой, шутливой. На всякий случай.       Фаллен, несмотря на ожидания, реагирует так, словно он этого вопроса ждал. Расплывается в широкой ухмылке, смотрит на Ваню чуть более осмысленно, давая полюбоваться на непонятный завораживающий танец бесенят в тёмных глазах. Шмыгает носом, сползает со высокого стула на длинной ножке. Ваня видит, как тот изнутри щёку кусает, стараясь не улыбаться так широко. Актёрничает, блять. – Ваня, тебе как никому другому уже пора знать, что, обычно, всё, сказанное на баттле, является пиздежом чистой воды, – он фыркает, хлопает Рудбоя по плечу задержав ладонь на нём чуть дольше нужного, а потом разворачивается и немного нетвёрдой походкой в сторону уборной топает. Только по пути оборачивается через плечо, неоднозначно бровями двинув и улыбнувшись тому, что Ваня ему ожидаемо вслед пялится.       А Ваня улыбается в ответ. Допивает своё не очень вкусное пиво, отставляет стакан в сторону, обводя ленивым взглядом оставшийся в баре народ, почти таким же жестом сползает со стула и направляется следом, ощутив на секундочку в пальцах приятный озноб. Какая правда? Важно лишь убедительно подать.