Последствия.

      Ветра гоняли песчаные массы по ночной пустыне. Песок поднимался и начинал кружиться в воздухе в каком-то подобии танца. Ветер играл роль музыки, заставляя песчинки кружиться всё сильнее и сильнее под сиянием лунного диска. Песок всё ускорялся и ускорялся, подгоняемый остывающими ветрами пустыни, и когда танец достигал своей высочайшей точки, когда песок вертелся с бешеной скоростью, всё затихало. Ветер переставал "играть", и "уставший" песок вновь падал на землю до следующего танца. Но после небольшой передышки, ветер вновь раздувался, продолжая бесконечный песчаный танец. Это зрелище завораживало.       Местные фанатики говорили, что каждый видит в этих вихрях что-то своё. Кто-то видит своих близких, кто-то картины прошлого, а кто-то собственную смерть. Долина Танцующих Песков странное место, привлекающее столь же странных зверей. Вот и сейчас в руинах старого порта сидел зверь, идеально подходящий для этого места. Дэвид думал, думал о разном. Думал о своей жизни, о своих друзьях и врагах, о своих ошибках и искал ту, с которой всё начало катиться в ад. Порой, в этом потоке мыслей попадались мысли о том, как бы было хорошо, если бы вышка взяла и упала на палубу. Не надо было бы думать, делать выборы, а затем корить себя за совершенные ошибки. Такой простой выход…       Но Волкас быстро избавлялся от этих мыслей и снова погружался в свои раздумья. Ситуация была, откровенно, дерьмовой. За ними гонится армия наёмников, а впереди пустыня. Большая часть припасов осталась в Рэтвиле, отчего соваться в пустыню было нельзя. Пытаться отбиться — не вариант, числом задавят. Уезжать сейчас, пока они достаточно далеко — загнемся в пустыне без припасов. Надеяться на то, что рейдеры смогут их задержать — в Рэтвиле же не смогли, а их там было больше. Дэвид продолжал перебирать варианты, в его мозгу стала зарождаться одна страшная мысль: придётся кого-то бросить. И чем дольше он сидел, тем сильнее эта мысль пускала корни. Pov Фин.       Я хотел вернуться в каюту, но передумал и продолжил шататься по кораблю. На корабле было тихо, рейдеры занимались чем-то своим. Даже и не скажешь, что это отпетые убийцы. Как-то не так я себе представлял базу преступников. Все вполне себе аккуратненько, цивильненько. Я бесцельно шатался по кораблям, периодически выглядывая в окна. Стены некоторых коридоров были расписаны порядком потрескавшейся краской. Я решил присмотреться к ним повнимательнее, всё равно делать нечего. Это были различные картины, начиная от не самых удачных копий известных картин, заканчивая "оригинальным творчеством из подъездов". Дальше по коридорам начали появляться религиозные образы, и затем был изображён момент "падения мира". Посланцы господа, металлические ангелы, сбрасывали бомбы, готовя мир к "перерождению". Никогда бы этого не понял, если бы не мимо проходящий пожилой медведь.       Дальше были нарисованы сцены нахождения кораблей, названных новыми ковчегами. Посмотрел бы я, как эти два гроба поплыли бы по "волнам перерождения". Здесь было ещё несколько картин, изображающих уход моря и приход долины Танцующих Песков, но я уже потерял свой интерес и продолжал идти вперёд чисто машинально. Вдруг я увидел три очень необычные картины. Они были явно новее предыдущих и были нарисованы не на стенах, а на холстах. Старых, потрепанных, но холстах!       Первая картина изображала караван из машин, и одна из этих машин принадлежала Дэвиду. На ней он спас меня в Лондоне. Конвой спешно уезжал, а за ними следовали ещё машины. Над преследователями были видны раскаты грома, а вот над машиной Дэвида было изображено что-то наподобие пара. Как мне пояснил всё тот же медведь, все время следующий за мной по пятам, это "божественный щит", защищающий "посланца господа нашего и его спутников". На следующем была изображена та рысь из Рэтвиля, тащащая на себе Дэвида. Перед ними склонилась группа зверей. Дэвид был в лохмотьях, пропитанных кровью, как и часть одежды рыси. Над его головой был изображён нимб. Конечно, я понимал что он не обычный зверь, но не настолько же, чтобы построить возле себя целый культ! На третей же картине был изображён один Дэвид. Картина больше напоминала икону, а свечки, стоявшие подле неё, лишь закрепляли ощущение иконы.       — Красиво нарисовали, верно? — пока я разглядывал картину, ко мне со спины подошёл Брайан.       — Мда уж, неплохо. Ты знал об этом?       — Да, говорил по пьяне. — Он поравнялся со мной, и мы уже вдвоем стали рассматривали "икону".       — Где Эмили?       — Сказала, что вернется в каюту. — Он снова закурил, достав пачку из кармана брюк. — Она оказалась неплохой собеседницей.       — Этим она в папу пошла.       — Я уж заметил. — Его взгляд стал задумчивым, и он перевел взгляд с картины на меня, потерев переносицу. — Мы ведь не к её маме едем, верно?       — Отчасти верно, — я понял, что вся правда всплыла наружу. — А ты всё также догадлив, в чём твой секрет?       — Само как-то выходит. — Он сделал последнюю затяжку и бросил сигарету на пол, раздавив её остатки своим ботинком и серьезно посмотрел на меня. — Она ведь его дочь, верно?       — Да, ты прав. Уже понял, кто её мать?       — Тут так много вариантов, аж путаюсь в догадках. — Он хотел было достать ещё одну сигарету, но передумал и убрал пачку обратно в карман штанов. — Я вот только одного понять не могу: почему ты не рассказал ему этого?       — Это не входило в контракт. — Я тоже отвел взгляд от картины и теперь смотрел прямо в глаза своему другу. — Пускай сама ему всё объясняет, а я заберу оплату и свалю в счастливое далеко.       — Знаешь, хотя раньше ты был более слабым и менее хитрым, или что там тебе ещё подкручивали эти ученые, но тогда ты был лучше. — Он презрительно посмотрел на меня и, развернувшись, пошел вглубь корабля, но вдруг остановился и немного повысил голос, чтобы я его услышал: — я ничего ему не скажу, сам разгребай всё это дерьмо. — Затем он продолжил свой путь, закурив новую сигару, а я так и остался стоять у иконы Дэвида.       Вот умею же я всё испортить. Молодец, Фин! Просто охуеть насколько молодец. Конец Pov Фин Pov Брайан.       Мне стало откровенно жалко Дэвида. Везти собственную дочь хер знает куда и при этом даже не догадываться об этом. Вот настоящее обозначение фразы "жизнь зла". Да и матушка её тоже хороша, хотя… Надеюсь, она всё продумала, ей следовало бы поторопиться со своим планом. В любом случае — они очень специфическая семья.       Я шел к себе в каюту, мимо разных картин. Обвинять Фина было не совсем верно, но сейчас мне плевать. Он поступил как сволочь, кем он собственно и является. Кажется теперь я начинаю понимать Дэйва, глядишь скоро тоже начну пить от безысходности и ловить "Вьетнамские" флешбеки.       Открыв дверь, я сел в небольшое кресло и облокотился на спинку. Так бы и просидел до завтрашнего вечера, но мысли не давали мне покоя. Не думал, что столкнусь с подобной проблемой, но да чёрт с ним. Я мельком взглянул на сумку и тут же вспомнил о её содержимом. Вытащив из сумки бутылку бренди, плотно обернутую различными тряпками и даже пупырчатой хренью из коробок, я откупорил её и отхлебнул из горла. Крепкий. Приятно для разнообразия выпить что-то нормальное. Сделав ещё один глоток, я почти полностью отогнал неприятные мысли, оставив лишь вкус алкоголя.       Не хватает только маленького столика с пепельницей, сигары, да вида на океан с балкона дорогущей вилы. Как же мне не хватает старой жизни. Иногда мне кажется, что стоит просто закрыть глаза и досчитать до двенадцати, и тогда этот кошмар закончится, а я снова проснусь на своей кровати в своей комнате, одетый в свою любимую пижамку с динозавриками. На кухне будет мирно посапывать отец, проведший всю ночь над очередной статьей. Что он проснется от скрипа досок в коридоре, которые уже третий год собирается заменить и, потрепя меня по голове, примется готовить яичницу. Снова расскажет, как его коллега пролил кофе прямо на аппаратуру. Яичница снова получится с частичками скорлупы, но я буду её есть и запивать апельсиновым соком, дабы не обидеть отца.       Славная жизнь, но потом я понимаю, что всё это лишь сон и, что отец давно умер от минометного обстрела, оставив меня одного в этом мире. Что дом давно сгорел в пожаре войны, и что я больше не тот маленький лисенок в миленькой пижамке. Но я всё равно был рад таким снам, позволяющим вспомнить о днях минувших, и каждый раз пускал слезу при воспоминаниях о доме. Так было и сейчас. Слезы сами потекли из моих глаз, и я ничего не мог с этим поделать или же просто не хотел? Вопрос, на который я до сих пор не могу дать ответ.       Новый глоток алкоголя немного развеивает грусть, но слезы продолжают течь. Поняв, что новый глоток лишь усугубит ситуацию, я снова закупорил бутылку и, обернув её в те же самые тряпки, убрал обратно в сумку. Вот так вот я и сидел на кресле, пока дверь в каюту не открылась.       — Нужно поговорить, — из-за двери выглянул Дэвид.       — Что-то случилось?       — Нет, просто хочу обсудить наши планы на будущее. Жди у машины.       Он развернулся и исчез в переплетении коридоров, а я встал и пошёл в трюм соседнего корабля. Спустившись, я потянулся к заветному карману и снова закурил. В пачке осталось ещё две сигареты, придётся искать новую. Вскоре сюда пришли Дэвид и Фин.       — Ну, вот мы все и собрались, господа товарищи. — Фин сел на пол, облокотившись на ящик, Дэвид — на капот мустанга, а я продолжал стоял.       — Так что ты хотел сказать?       — Давайте взглянем на ситуацию: нас преследует армия наёмников, большинство припасов осталось в Рэтвиле, а нам ещё пустыню пересечь нужно. Какой мы можем сделать вывод? — Дэйв замолчал, переводя взгляд с меня на Фина и обратно.       — Мы в дерьме?       — В точку, Брай. — Он потёр виски и продолжил: — мы по-любому столкнемся с наемниками, как бы нам не хотелось обратного.       — Может просто пополним припасы и свалим в пустыню?       — Слишком долго, тогда они подберутся к нам слишком близко и навяжут бой либо здесь, либо где-то в пустыне.       — Тогда просто укрепим позиции и отобьемся, чем не вариант? — кажется Фин сам понимал почему это тоже не вариант и сказал это чисто из-за паники, но всё же он сказал, а значит Дэвиду и это придётся разжевывать.       — Брай, что случилось с носорогами?       — Еле отбились и с потерями отступили в Риверсайд.       — А тогда это был только передовой отряд, — он взял фляжку из салона и, отхлебнув, продолжил: — здесь же их будет куда больше и вооружены они тоже будут лучше. Мы в лучшем случае просто задержим их, но не более.       — Что же ты тогда предлагаешь?       — Как бы печально это не было, но кого-то придётся оставить здесь, тогда у нас появятся шансы добраться до границ Анималии, а там уже и у нас будет поддержка, — Дэвид помолчал, но мой немой вопрос всё же заставил его снова заговорить. — Я ведь правильно понял, что у них там есть регулярная армия?       — Прав, прав. — Фин тоже задумался, по-видимому пытаясь найти альтернативу. — А может скрыться на континенте, а когда мы точно сбросим хвост, то рвануть до Анималии?       — Во-первых, они не настолько придурки чтобы рвануть за нами: это последний жилой пункт перед Пустыней. Во-вторых, ты тогда со мной по гроб жизни не рассчитаешься. Либо сейчас, либо никогда.       — А если мы поедем через Берингов пролив?       — Пункт номер два.       — Чёрт.       — И тем более ехать через эти чёртовы джунгли я не хочу.       — Что ж, братцы давайте думать кто останется.       — Давайте жребий тянуть, кто короткую вытянет, тот и останется. — Мы переглянулись и посчитали эту идею, действительно, нормальной.        Первым вытянул Фин, ему попалась длинная. Он плюнул на пол и кинул палочку туда же. Теперь настала моя очередь, я тоже вытянул длинную.       — Ну, значит судьба у меня такая. Идите выспитесь, завтра вечером поедете.       — Дэвид… — Фин встал с пола и уже собирался приводить доводы в пользу того, что оставаться здесь не выход, но Дэйв его перебил своим рыком.        — Не начинай Фин, иного выхода нет.       — Как скажешь… — Фин насупился, вытащил сигарету из моих лап и, не обращая внимания на мой возмущенный взгляд, ушел в каюту.       — Мне жаль Дэвид.        Я достал новую сигарету и тоже закурил.       — Сказал же, судьба у меня такая, а от судьбы бегать смысла нету. Ладно, иди уже в каюту, отоспись. Вам завтра предстоит долгий путь.       — Как скажешь, — я затушил сигарету и пошел в каюту. Завтра будет долгий день.

***

      Когда все разошлись, Дэвид остался один сидеть на капоте своей машины, держа в лапе ту самую палочку. Сделав ещё один глоток, он разжал кулак, и длинная палочка упала на пол, рядом с остальными. Затем Дэвид убрал фляжку в салон, раздавил ботинком палочки и тоже собрался в свою каюту.