Кокон безумия

Oh, I can feel your madness now Oh, I can feel your fire now (Red — Die for You)

      Аванпост «Берег Хуберта» оказался совсем небольшим. Джина бы даже его назвала самым маленьким из тех, которые ей удалось посетить. Стояло всего каких-то жалких три дома и пять пиратов делили эту небольшую территорию. Была невыносимая жара. Казалось, сегодня жарче, чем обычно. От этой жары хотелось залезть куда-нибудь в холодильник и не вылазить оттуда до лучших времен. Но, к сожалению, так нельзя сделать. Девушка захватила с собой бутылку воды и держала ее в руке. Вода в ней была ледяной, когда Джина ее вытаскивала из мини-холодильника, но теперь от холода не осталось и следа. Рядом стоял задумчивый Ваас. Перед ним на коленях, уронив головы, стояли те самые трое повстанцев. Их руки украшали Татау, которые блестели от капелек пота. Все трое выглядели изможденными и усталыми. У одного из них тонкой багровой струйкой текла кровь из носа. Руки пленников оказались завязаны за спинами, а рядом стояли пираты, также изнывающие от жары. Один из них мечтательно глянул на бутылку, которую держала в руках девушка. Картина, в принципе, мало отличалась от того, что Джина видела раньше. Единственная разница — взгляд Вааса. Он смотрел на своих пленников не с бешеной яростью, а с каким-то предвкушением, ожиданием. Он словно задумал для них что-то эпичное, интересное и теперь думал, как это все провернуть. Пока мужчина размышлял о чем-то своем, один из пленников поднял голову и уверенно посмотрел в глаза Джине. Девушка была готова поклясться, что ничего, кроме жгучей ненависти там не было.       — Вендиго… Надеюсь, Ваас, что эта тварь сожрет тебя раньше, чем ты протянешь свои грязные лапы к священному месту, — произнес он так, будто надеялся, что яд в его словах сразит врагов насмерть. Ваас удивленно взглянул на него, а затем перевел взгляд на Джину. Он смотрел на нее, не понимая, как девушка успела приобрести такое замечательное прозвище. Да еще, видимо, прославилась у Ракьят. Кажется, до племени быстро доходило с кем они вообще имеют дело.       — Вендиго? Нихуево ты прославилась! — восторженно воскликнул он, присвистнув. Джина лениво пожала плечами. Джейсон откуда-то узнал об ее прозвище из Амазонии. И вряд ли он его сам ей придумал. Что-то тут было не так. Жаль, что спросить его самого она не могла. По крайней мере, сейчас точно. Скорее всего, в будущем они вновь пересекутся и тогда Броди ответит на все ее вопросы. Но пока что оставалось лишь догадываться.       — Ладно, хватит мистики, — мужчина повернулся к пленным и сел на корточки, внимательно посмотрев на пораженных. — Итак, блять, братцы-дикари, вы ведь в курсе, что замышляет ваша сука с короной на голове? Я думаю, в курсе. Поэтому, будьте bueno* дикарями и расскажите мне. Окей? Однако, импульсивная речь Вааса нисколько не тронула связанных. Один из них, который как раз говорил про Вендиго, с отвращением сплюнул на землю.       — Я ничего не скажу тебе, предатель! — прошипел мужчина и смело встретился со взглядом испанца.       Монтенегро недовольно цокнул и поднялся на ноги, сложив руки на груди. Злость моментально охватила его тонкими лапками, оплела его разум, словно кокон. И Ваас оказался очень рад этой злости. Лишь гнев давал ему реальную силу и жаль, что он так поздно это понял. Джина внимательно взглянула на него, замечая, как в его глазах мечется ярость. Вааса очень легко вывести из себя и это она уже давно поняла. Стоит сказать что-то не то и на тебя обрушится шквал ругани и матов.       — Traidor*? Я — предатель?! ДА ЧТО ТЫ, БЛЯТЬ, ЗНАЕШЬ О ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ?! Отлизываешь моей сестрички, как верный, сука пес. Думаешь, что она наградит тебя сверхсилой, а? Хуй там, — он вложил в свой голос все ярость, недовольство и нетерпимость. Мужчина быстрым шагом пересек расстояние, которое было между пленным и им. А затем, замахнувшись, с силой ударил ракьятовца в челюсть так, что послышался неприятный хруст. Девушка с равнодушием наблюдала за этой сценой. Если раньше она могла что-то испытывать к жертвам Вааса, то сейчас навряд ли. В обществе испанца девушка становилась более равнодушной и жестокой. Она словно высвобождала своего «внутреннего зверя». Джина поднесла горлышко бутылки ко рту и жадно отхлебнула уже теплую воду. Ей на ум пришло сравнение фильма. Не хватает колы и поп-корна. Ваас отошел от пленников, пытаясь на чем-то сфокусироваться. Однако его безумный взгляд метался в поисках чего-то.       — Ты когда-то был одним из нас, Ваас, — подал голос тот, у кого текла кровь из носа. Мужчина внимательно посмотрел на него, вложив в свой взгляд весь гнев. «Один из нас», — эта фраза ударила по его разуму и чуть ли не выдернула из памяти те злосчастные воспоминания, которые он с удовольствием похоронил. Воспоминания о Цитре, о первом убийстве… О безумной любви к сестре. «Нахуй это все. НАХУЙ!»       — И это… Это что-то меняет, блять? — спросил испанец неожиданно спокойным голосом. — Я должен к вам относится с почтением теперь? Не-не, подожди. Ты говоришь, раз я был в Ракьят, то теперь должен облизывать вам ступни и молить о прощении? На минуту повисло молчание. Казалось, Ваас действительно раздумывал над таким «заманчивым» предложением всерьез, но как оказалось, все обстояло совсем по-другому. Неожиданно он весело рассмеялся, запрокинув голову. Джина опустила руку с бутылкой и с интересом продолжала наблюдать, что будет дальше. Монтенегро, вернув себе гневную гримасу, внимательно посмотрел на пленника.       — Да ты, блять, ПОЛНЫЙ ЕБАНАТ, раз так думаешь! И знаешь, я нихуя не удивлен. Я ценю твою преданность и все такое. Это правда круто. Серьезно. Но понимаешь, ты, блять, поставил не на ту сторону, — заявил мужчина, а затем отвернулся от своих жертв, потирая виски.       Воспоминания, которые он глубоко закопал, рвались наружу, грозясь затопить весь разум. И Ваас старался не дать этой двери открыться. Иначе он вновь впадет в неистовое бешенство. Дабы этого не произошло, надо занять пленников. Ведь дай им лишнюю минуту и они опять откроют свой поганый рот, из которого выльются слова-помои о прошлом Вааса. А он этого очень не хотел.       — Окей, я расслаблен… Спокоен, — со вздохом протянул он, равнодушно взглянув на Джину. — Вытяни из них информацию. Это был приказ. Монтенегро решил сделать из любимой девушки палача. Вообще испанец выдавливал почти из всего пользу. Австрийка взглянула на него с недоумением. Он хотел использовать ее в качестве палача? Она хотела ему возразить, хотела вновь упираться рогами в свои доводы, но…       — Ты че, бля, оглохла?! ЗА ДЕЛО, БЛЯТЬ! — закричал на нее Ваас, испепеляя взглядом. И Джина поняла, что лучше с ним не спорить, иначе он, несмотря на их близость, убьет ее.       Девушка молча поставила бутылку на землю и, под недоуменные взгляды пиратов, не спеша подошла к пленникам. Пытать их не особо хотелось, но выбора не было. Совсем. То, что она проделывала с Рут, могло не оказать никакого влияния на людей из племени. И, несмотря на риск возникновения такой вероятности, человек — существо живое. А это значит, что рано или поздно он все расскажет. Рано или поздно пытки станут невыносимы. Все трое пленников с каким-то страхом взглянули на девушку. Никто не хотел, чтобы его заживо съели. Вероятно, Броди успел им много о ней такого наплести. Но, видимо, про секс с ней он никому не говорил. И лишь в этом Джина могла похвалить своего врага. Их общую тайну никто не узнает.       — Вендиго… Что бы ты не сделала, Джейсон уничтожит тебя вместе с Ваасом! Он достойный воин и сможет противостоять тебе. В его Татау течет истинная сила, — проговорил с каким-то воодушевлением пленник посередине. Джина села на корточки перед ними и только стала обдумывать, что им такого сделать, как ее мысли разом разлетелись о пламенную речь Вааса:       — ДЖЕЙСОН?! — прокричал в недоумении Монтенегро, бросив взгляд, полный ярости и бешенства, на пленника. — Зомби-Белоснежка что ли?! Сестренка, видимо, вас своей мочой тоже поит, раз она у вас вместо мозгов. Но пленник покачал головой. Оскорбление жрицы, конечно, задевало его, но он ничего не мог сделать. И удивительно, что Ваас не верил в выжившего Броди. Хотя, он, вероятно, держался своих иллюзий. И за их рамки не выходил.       — Джейсон жив, Ваас. Он вернулся из мира Мертвых, дабы уничтожить тебя, — твердо заявил пленник. Джина внимательно слушала их диалог. Значит, она оказалось всецело права. Впрочем, не стоит удивляться. Уйдейкхаал мог это вбить ей в голову, ведь с такими вещами у него проблем не было. Но почему он хотел, чтобы она это знала? Чтобы могла готовить атаку или же прятаться? Что ей нужно делать с этой информацией, раз Ваас в нее попросту не верит?       — Да ты еще ебанутей, чем я, salvaje*, — задумчиво произнес мужчина. — Ладно, хватит пустой болтовни. Даю последний, блять, шанс выложить мне все на блюдечке. Повисло неловкое молчание. Все трое потупили взгляды в землю и никто не давал даже намека на то, что скажет желаемое. Девушка с ожиданием взглянула на своего любимого. Сейчас он находился совершенно не в том состоянии, чтобы ворковать с ней. Ее слегка задевало то, как он иногда с ней обращается, но… Он таким стал и этого не изменить. Из наркомана и работорговца вряд ли можно сделать влюбленного романтика.       — Вот значит как? Окей, — разочарованно произнес Ваас и, найдя стул, уселся на него, наблюдая за представлением. — Джина, начинай.       Девушка холодно кивнула и повернулась к пленнику. Ей очень не хотелось прибегать к своим диким методам, но условия просто вынуждали. Сначала Ваас насильно кормит ее человеческой плотью, дабы она не потеряла сноровку хищника, а теперь заставляет причинять незнакомым людям немыслимые страдания. Она не должна терять свою человечность, но, кажется, на Рук это и произойдет. Под таким давлением австрийка вновь может стать диким зверем. И это ее лишь огорчало. Только вот выхода не было. Никакого. Джина облизнула губы, а затем приблизилась лицом к шее пленника. Ее ладонь легла на его грудь, ощущая бешеное сердцебиение. И это лишь забавляло хищника в ней. Девушка, приоткрыв рот, без сомнений вгрызлась в плечо мужчины, разрывая ему майку и кожу. Он издал дикий, пронзительный вопль и задергался. Австрийка уверенно прогрызала ему кожу, проникая в рану языком и шевеля им в разные стороны. Ладонь она чуть подняла вверх и, схватив мужчину за здоровое плечо, сжала его. Вкусная кровь хлынула в рот, только вот голод она не вызвала. Совсем. Джина лишь наслаждалась приятным вкусом и захватывающим ароматом. Она с удовольствием вдыхала его, глотая божественный напиток. Мужчина дергался в разные стороны, будто это могло его спасти. Пираты, стоящие рядом с пленниками, удивленно наблюдали за процессом.       — Во, бля… Пиздец какой-то… — в пол голоса прокомментировал один из них, уверенно сжимая автомат. Где-то через минуту девушка оторвалась от раны и внимательно взглянула в глаза пленника. Джина хотела запугать пленника, дабы ей не пришлось продолжать. Ей очень нравился вкус человеческой плоти и крови, но в ее разуме присутствовал страх потери контроля. Что если она немного ошибается насчет своего голода и приступов? Что если они могут вылезти из-за сильного искушения?       — Я могу это делать очень долго, — ласково прошептала она, улыбнувшись. Девушка пыталась придать себе вид настоящего бесстрастного хищника. — Твои мучения могут прекратиться и ты это прекрасно знаешь. Но ракьятовец упорно молчал. Он изо всех сил сопротивлялся той боли, которая червем с острыми зубами копошилась у него в ране. Его друзья по несчастью с каким-то диким ужасом наблюдали за тем, что творит девушка. Видимо, ее напущенный вид хищника на них сильно подействовал. Поняв, что пленник не скажет ни слова, Джина разочарованно хмыкнула. А затем выставила перед его лицом ладонь и демонстративно облизнула острый коготь указательного пальца. Не дав приготовиться к новой волне боли, вонзила этот коготь прямо в обширную рану в плече. Мужчина вновь взревел, дергаясь. Его крик заставлял девушку морщиться и испытывать острое желание закрыть уши. Он настолько сильно кричал, что Ваас, не выдержав, вскочил со стула. Испанец быстро преодолел расстояние и, подойдя к пленнику, ударил с размаху кулаком в челюсть.       — ЗАТКНИСЬ, СУКА! — повелительным тоном прокричал он, а затем взглянул на Джину. Девушка вытащила палец из раны пленника и поднялась на ноги, поравнявшись с Ваасом. Она выставила перед собой ладонь и, высунув язык, прошлась им по окровавленному пальцу. Кровь будила в ней сильный соблазн снова приникнуть к ране и разорвать тело невинного. Просто растерзать его. И соблазн исходил далеко не из-за голода. Монтенегро завороженно наблюдал за ее жестом. Он неожиданно наклонился и, грубо взяв Джину за запястье, высунул язык и скользнул им с другой стороны окровавленного пальца. Австрийка пораженно взглянула на Вааса, не понимая, зачем он это сделал. Однако это его движение, касание горячего языка, невольно заставило похоть шевельнуться в ней. Джина поспешно перевела взгляд на пленников. Они сидели, потрясенно наблюдая за ситуацией. Страха в их глазах прибавилось. Ваас отпустил руку девушки и взглянул на раненного пленника, а затем на его дружков. Они казались ему такими забитыми и несчастными. Жертвы… Человеческая, как и любая другая, кровь для испанца была достаточно отвратительной. Но сейчас она показалась ему сладковатой на вкус. И это было странно.       — Перед вами мучают вашего же собрата, блять! И у вас что, нет нихуя жалости? — его голос сквозил недовольством. — Посмотрите, блять! ОН ЖЕ СТРАДАЕТ! И в ваших силах прекратить его мучения. Вы же, блять, племя! Один за всех и все такое. Или это нихера не так, а? Испанец давил им на самое больное место — жалость, сострадание и любовь к ближнему. Он отлично знал, что это на них работает. Цитра вбила им в голову, что друг друга надо защищать и помогать. Все строилось на самых нежных и тонких чувствах. И сейчас они играли против них. Девушка решила подыграть Монтенегро. Джина снова присела перед тем, кого она укусила и, протянув руку, осторожно дотронулась подушечкой пальца до раны.       — А может мне начать это делать с остальными? — задумчиво спросила она его, склонив голову. Мужчина замотал головой. Страх и смятение лишили его остатков самообладания. Его затрясло. Несколько раз ракьятовец открыл и закрыл рот, но не смог издать ничего, кроме едва слышного неразборчивого писка. Взгляд его заметался из стороны в сторону, как у загнанного зверя.       — Я… Я все расскажу. Только не мучайте его. Прошу вас, не мучайте! — умоляющим голосом попросил крайний справа ракьятовец. Девушка моментально убрала руку от раненного и посмотрела с ожиданием на короля пиратов. Ваас удивленно присвистнул и подал рукой знак пиратам. Этого мужчину двое пиратов сразу же схватили и поволокли к небольшому дому.       Остальные пленные наблюдали за этим каким-то потерянным и отрешенным взглядом. Они ничего не могли сделать. Совсем ничего.       — Ну, я вас, блять, поздравляю! Вендиго не будет вас больше мучить, — сказал мужчина и отошел от пленных, дав знак девушке пойти с ним. Джина поднялась на ноги и последовала за Ваасом. Как только она оказалась достаточно близко, он развернулся к ней.       — Детка, ты отлично поработала. Можешь немного передохнуть, — испанец с теплой улыбкой взглянул на нее. — Посиди пока здесь, а я разберусь с пленником. Монтенегро пошел прочь в дом, куда только что уволокли ракьятовца. Джина повернулась к пленным и, вытерев со лба капельки пота, отступила в тень. Девушке ужасно хотелось искупаться. Войти в море и смыть с себя все напряжение, поплавать и расслабиться. А самое главное, загнать наслаждение от крови и плоти куда-нибудь глубоко внутрь. Ведь Джина могла начать убивать лишь потому что ей нравится вкус. А это слишком неправильно даже для нее. Девушка прислонилась к кирпичному зданию, прикрыв глаза. Она с нетерпением ждала, пока Ваас выйдет и они вернутся в лагерь. Может быть, мужчина подскажет ей хорошее место для купания. Как только Ваас ушел, пираты слегка отступили в тень, дабы хоть немного передохнуть.       — Блять, че вообще за хуйня творится? — озадаченно спросил пират с красной банданой на голове. — Эта сука и вправду кровь глотала? Она — ебучий вампир? Кажется, пираты не на шутку обсуждали выходку Джины. Впрочем ей было все равно. Его друг равнодушно пожал плечами.       — Хуй знает. Я доверяю боссу, но не его ручной суке, — ответил с недовольством второй.       — Это Вендиго… Она всех сожрет… О, помоги нам, жрица… Помоги нам… Избавь нас от Вендиго, — молился, по-видимому, пленник. Его голос дрожал. Пираты с отвращением взглянули на заговорившего пленника.       — А ну заткнись! Ты смотри, сука, поговорить он мне тут решил! — гневно произнес мужчина и врезал пленнику прикладом по голове.