Кокон безумия

Mental slavery, our dreams destroyed and blurred The rain washed away all of me, all the colors faded fast, I was free (Third Realm — Drowning in Nostalgia)

      Как и ожидалось, Джина нашла Вааса на пляже. Он сидел, слегка сгорбившись, возле воды, пялясь на свое нечеткое отражение. По его нехарактерной поникшей позе Джина поняла насколько все было плохо. Внутри нее все затрепетало от неправильности того, что она наблюдала. Это была всего лишь одна единственная поза, но слишком о многом она могла сказать. «Ваас… Он никогда не был таким… Он никогда…» Девушка прикрыла глаза, вспоминая каким был мужчина до этого дня. Монтенегро всегда казался ей бесстрашным, жестоким и своенравным. Он не мог просто так сесть возле моря с ужасно печальным видом — это являлось чем-то сверхъестественным. Что бы не происходило — Ваас демонстрировал агрессию и храбрость. Даже в его обычных позах просматривался какой-то вызов миру. Но теперь, казалось, все его привычное существо просто уничтожили без намека на возрождение. «Вот что бывает, когда встречаешь настоящего монстра на своем пути.» Джина медленно приблизилась к Ваасу и села на горячий песок рядом с ним, стараясь не обращать внимания на боль.       Ей оказалось ужасно грустно наблюдать то, что сотворил с Ваасом Люк. Она не могла даже себе представить таким того, кто командовал пиратами и противостоял любой системе. Перед ее глазами вмиг пробежало множество воспоминаний, где присутствовал Ваас. В каждом воспоминании его глаза пылали внутренним огнем: он смотрел на любого с какой-то необъяснимой внутренней силой. Некоторые даже не выносили взгляда короля пиратов. Но что было теперь?        — Ваас? — тихо позвала его Джина, желая заглянуть в глаза сломленному. Также она старалась лишний раз его не касаться. Как бы ей не хотелось, а действовать приходилось довольно медленно и обдумано. Неясно, что именно сотворил с его разумом Люк. Мужчина, как ни странно, отреагировал на свое имя. Он медленно повернулся к девушке лицом и та ахнула от того, насколько сильно изменилось его выражение: внутренний огонь, который всегда виднелся глубоко в карих глазах, больше не горел. Его словно по дикарски растоптали. Джина смотрела в глаза Вааса, не в силах поверить насколько тот изменился. Теперь его взгляд не мог повергнуть кого-то в страх или заворожить. Взгляд Вааса выражал лишь полную потерянность и беспомощность. Он выглядел так плохо, что, казалось, из него высосали всю жизнь, душу, эмоции и чувства. Теперь Монтенегро тянул на какую-нибудь куклу, нежели на живого человека. Девушка почувствовала как внутри нее поднимается из костей жертв Люка монстр, полный ненависти и злобы. Он обрастал тьмой, нося под своей шкурой лишь гнев, а его глаза были выкрашены лишь в единственное желание — отомстить. Австрийка сжала челюсть, стараясь сдерживаться. Зверь внутри нее поднялся и теперь кому как не Люку перед ним отвечать. «Я найду тебя, Рассел, и брошу тебе вызов. Ты уничтожаешь тех, кого я люблю. Кажется, нужно уже покончить с тобой.» Зверь, словно услышав ее мысли, пронзительно завыл, заставив девушку слегка дернуться. Ей хотелось сорваться с места и убежать на поиски Рассела. Но бросить Вааса она сейчас не могла.       — Помоги мне… Помоги выбраться из этого бесконечного хаоса тьмы…— тихо прошептал Ваас ужасно потерянным голосом, от чего сердце девушки будто сжали в стальные раскаленные клещи. Джине оказалось тяжело видеть бывшего любовника таким. Она смотрела на Вааса, не понимая, в какой ад его закинули. Но, по видимому, в такой сильный, что он обращался скорее даже не к ней, а к кому-то другому — в своей голове. Она вновь вспомнила Вааса тем, кем он был до этого судного для него дня. Казалось, что Люк сделал Монтенегро инвалидом по части психики.        — Осколки… Здесь повсюду осколки… Будь осторожна, — Монтенегро тем временем продолжал, смотря куда-то сквозь девушку. Даже из его голоса пропали те приятные нотки излишней самоуверенности. Джина вдруг вспомнила как они развлекались впервые в постели. Это было слишком яркое, горячее и приятное воспоминание. И теперь перед ней сидела лишь тень того Вааса, с которым она была. Австрийке становилось все обиднее за жизнь этого человека. И она, без сомнений, собиралась за это отомстить. Джина пыталась связать слова, которые произносил мужчина. К сожалению, у нее не выходило. Она понятие не имела, что именно видит Монтенегро и насколько все у него в голове плохо.       — Ты можешь выбраться из этой тьмы, — прошептала девушка и взяла с особой нежностью Вааса за руку. Кожа его оказалась довольно прохладной. — Внутри тебя полыхает сила. Это чудовище не может сломить тебя полностью. Но Монтенегро продолжал смотреть на нее невидящим взглядом. В его карих глазах не были ни единой искорки понимания. Он находился явно где-то далеко, но не в реальности. Джина закрыла глаза, чувствуя, как внутри все понемногу рушится. Она видела Вааса таким нетипичным, от чего внутри все переворачивалось и становилось на дыбы. Внутренний дух девушки немного пошатнулся от той реальности, которая предстала перед ней. «Почему нельзя вернуться в тот момент, когда все было нормально? Почему нельзя вернуться в тот момент, когда на острове не было Рассела?» Ваас ничего не ответил на ее замечание и, кажется, его вообще не слышал. Он был погружен в какой-то свой мир, явно не самый приятный. Стараясь не разрыдаться от того, что видела, Джина попыталась понять, чем она может помочь Ваасу. Ведь, без сомнений, помочь ему могла только она. Расскажи она Джейсону про эту ситуацию — тот лишь обрадуется. Пираты были слишком тупы, дабы понять, что с их боссом не так. Возможно они скинут все на наркотик и на этом успокоятся. Джина оставалась единственной, кто мог хотя бы попытаться помочь.        — Я ведь еще люблю тебя, Ваас, я не могу позволить этому чудовищу забрать твой разум. Не могу…— тихо проговорила девушка, чувствуя, как глаза начинают жечь слезы. Ей оказалось слишком тяжело воспринимать данную ситуацию. У Джины с Ваасом были и взлеты, и падения. Однако он, вероятно, ее тоже любил, несмотря на то, что она теперь была с его врагом. «Уйдейхкаал почему-то решил, что Джейсон более подходящая для меня кандидатура. Он наделил его частицей себя, как когда-то сделал со мной. Но почему он так решил?» Ваас отвернулся от девушки и вновь уставился на море. Оно словно было единственным, что успокаивало его. Джина, быстро вытерев слезы, тоже взглянула на море. Почему Ваас пришел именно к морю? Ведь он мог спокойно уйти в джунгли. Почему он сидел именно здесь? Ведь тропический лес более подходящее место для умиротворения. Возможно ему было все равно где сидеть и с кем. А возможно даже это имело свой сокровенный смысл. Тихий шум волн довольно сильно успокаивал. Он наводил на душе порядок и не давал мыслям убежать куда-то далеко. Однако для австрийки море значило не только душевный покой.        — Море… У Джейсона в мире оно тоже было…— вспомнила Джина, стараясь взять себя в руки и что-то придумать. Ведь если она сейчас не придумает чем именно помочь, то худший исход обрушится на нее неминуемой лавиной. — Уйдейкхаал пролил в кровавое море каплю своей крови, чтобы владелец мира мог исцеляться. Ваас молчал. Казалось, ничто не могло нарушить его уединение с собственным миром. Джина же продолжала развивать свою мысль, отталкиваясь от того, что она видела и знает.        — Внутри моего мира, должно быть, тоже есть такое. А значит… — в голове Джины сверкнула идея, словно бриллиант. Она увидела все его идеальные грани и моментально поняла, чем именно может помочь пострадавшему королю пиратов.        — И я могу поделиться с тобой частицей крови Уйдейкхаала, — быстро проговорила девушка и коснулась пальцами теплой воды. Она полностью загорелась идеей исцелить Вааса по собственным соображениям. Австрийка осторожно запустила руку в мокрый песок, выискивая хоть что-то острое. Обычно пираты выкидывали мусор прямо в море, не думая о том, что кто-нибудь может об этот мусор пораниться. Джина не знала в правильную ли сторону мыслила. Ведь много кому удавалось ее ранить и даже измазаться ее кровью. Но никто еще не исцелялся. По видимому, это работало как-то по другому. К сожалению, ей приходилось лишь догадываться как именно работает то, что заложено в ней инопланетным созданием. Уйдейкхаал не раскрыл ни один свой козырь и не дал понять, как работает тот или иной механизм. Как наверное и любое другое таинственное существо он держал свои секреты строго при себе. Джина лишь надеялась, что сейчас все пойдет так, как она задумала. Нащупав острый осколок бутылки, она потянула его из песка, а затем и вовсе вытащила из воды. Он игриво сверкнул какой-то глубокой зеленью в свете яркого солнца.       Австрийка мысленно приняла это за знак, хотя вряд ли это можно назвать таковым. Девушка закрыла глаза, призывая все свое темное существо. Она мысленно молилась о своей удачи, призывая на помощь и Уйдекхаала в том числе. Резкое движение руки и ее ладонь отозвалась горячей болью. Джина открыла глаза, наблюдая, как из пореза на ладони выступает темная струя крови. Она вдруг вспомнила, как ее голод заставлял вгрызаться людям в глотки, дабы исцелить собственные тело и душу. Сколько разных оттенков красного ей довелось наблюдать. Джина каждый раз удивлялась какой красивой и разнообразной в цвете может быть кровь. И, по видимому, другие люди этого совсем не замечали или не видели. «Только хищнику дано увидеть насколько может быть прекрасно то, чем он питается» Как некоторые люди могут различать вкусы разных сортов кофе, Джина также отчетливо различала оттенки крови. Только вкус у нее всегда оставался один и тот же — металлический, с нотками какого-то сладкого тропического фрукта. Но для обычных людей он был более, чем отвратителен. «А теперь пусть этот тропический фрукт, который цветет в каждом из нас, мне поможет. Пусть он вновь расцветет в Ваасе, исцеляя в нем все то, что было так жестоко поломано.»        — Помоги мне, Уйдейкхаал, помоги исцелить Вааса, отрубить щупальцы чудовища с другого острова внутри его разума. Просто…помоги мне, — Джина откинула куда-то в сторону окровавленный осколок и, повернув одной рукой голову Вааса, стала размазывать ему кровь прямо по губам. Мужчина приоткрыл рот и стал послушно облизывать губы, словно понимал, к чему именно это приведет. Джина вновь и вновь обмазывала его рот своей кровью, дабы он как можно больше поглотил. Ее уже не интересовала собственная боль.       Вряд ли Ваас осознавал, что делает. Однако почему-то он вовсе не противился девушке и тому, что она с ним творила. Возможно что-то все-таки пришло ей на помощь или Монтенегро просто было все равно. В любом случае, она пыталась затолкать в рот мужчины как можно больше крови, каплю за каплей. Рана на ладони беспощадно горела, однако на это было плевать. Цель у австрийки стояла слишком серьезная, чтобы отвлекаться на какие-то мелочи. Внутри она все также проклинала всей душой Рассела, стараясь не думать о том, что будет, если Ваас не сможет исцелиться. Ей не хотелось думать о чем-то плохом. Она всей душой и телом понадеялась на то, что сможет его исцелить. Ваас же не облизывал губы, но приоткрывал рот, дабы кровь просачивалась внутрь. Он послушно глотал и вряд ли вкус крови хоть немного тревожил его состояние. Как только Джина убедилась в том, что Ваас наглотался достаточно крови, она убрала от его лица руку. Мужчина продолжал смотреть на нее затуманенным взглядом. Девушка слабо улыбнулась ему, словно улыбка могла его хоть как-то ободрить. Она вновь мысленно попросила помощи Уйдейкхаала, а затем медленно встала. Монстр, полный ненависти, никуда не делся. Он затаился в уголках ее души и совсем скоро вырвется на волю. Однако чем это кончится? Джина понимал, что бросить вызов Люку — слишком рискованная и нехорошая затея. Но что еще оставалось, когда он уродовал тех, кого она любит?