***
— Химавари не придёт? — спросил Боруто, садясь за стол. На улице уже было темно, вся семья собралась за ужином, кроме самой младшей и старшего, который задерживался на работе. И только Каваки знал, почему девушка отказалась выйти из комнаты. — Химавари нездоровится, милый, я отнесу ей ужин наверх, — Хината сочувственно посмотрела в сторону лестницы. Палочки сжались в крепких пальцах. Ему стало обидно, что она отказывается выходить и, если крупно не повезёт, в будущем будет его избегать. Он никогда не слышал от неё дурного слова до этого дня, значит теперь можно ожидать чего угодно. «Что на неё нашло? — парень размышлял про себя. — Я же разговаривал как обычно, так почему она обиделась?» Еда на тарелке не вызывала аппетита. Вежливо сказав, что его клонит в сон, он вышел из-за стола. Каваки подошёл к комнате Химы и занёс руку, чтобы постучаться, но так и завис. Внутри его головы велась борьба: зайти или не зайти. Он знал, что не выдержит, если она продолжит его игнорировать, возможно, тогда придётся покинуть дом, чтобы лишний раз не травмировать своё сердце. Каваки давно собирался уйти, а девушка служила запретным аргументом в голове, который пресекал на корню попытки начать жизнь вне стен семейства Удзумаки. Тряхнув головой, он развернулся и побрёл в свою комнату — бывший чердак. Ему очень не хотелось показывать свою слабость ей, будто должен испытывать вину и извиняться, а не наоборот — покорно ждать извинений. Каваки никогда не будет заниматься такими глупостями. Сон не шёл, парень ворочался, а потом встал, включил настольную лампу и сел читать. Но чтение не придало той сонливости, как того хотелось. Каваки продолжил читать книгу по тайдзюцу, больше разглядывая картинки с разными стойками, пока не прошёл час. Вся семья уже спала, только сверчки за окном нарушали тишину в доме. В его комнату скромно постучались. Каваки настороженно посмотрел на дверь. «Боруто что ли пришёл?» — Входи, — сказал и отложил книгу в сторону, вставая со стула. В его комнату зашёл крайне редкий гость — Хима в смешной нежно-голубой коротенькой пижаме. Маечка не скрывала красивых ключиц и тонких рук, а пижамные шортики открывали вид на острые коленки. Каваки сглотнул комок, образовавшийся в горле. Она держала руки в замке за спиной, что было её привычкой, и смущённо смотрела в пол. — П-прости меня, Каваки-кун. Я не должна была о тебе так плохо отзываться, — перемнулась с ноги на ногу. Хима подняла на него взгляд, полный сожаления. Её словно ударили током, прошедшим через каждую клеточку тела. Каваки был красавцем, который нравился многим девушкам. Волевые черты лица, всегда строгий и колючий взгляд, широкие плечи, высокий рост, складное спортивное телосложение — мечта. За исключением колючести, конечно же. Хима забыла, что они уже не дети, Каваки вырос и стал молодым мужчиной, а она в его глазах так и осталась маленькой бесполезной девочкой. Она сдержала слёзы. Когда смотрела на него, то всё остальное вокруг теряло своё значение, и даже подсолнухи меркли на его фоне. — Это я должен извиниться за свои слова, а не ты. — Нет, я. Не ты же назвал меня жестокой. — Я сделал нечто похуже. — Нет, Каваки-кун, ты меня ничем не обидел, — девушка замотала головой. — Я тебе нагрубил и недостойно с тобой общался. А твоё замечание было верным, я жестокий. Химавари уставилась на него, не мигая. Почему-то Каваки даже не переоделся, а так и остался в форме шиноби. Подумав об этом, она вспомнила, что сейчас стоит в одной пижаме. Щёки вспыхнули румянцем. Хима прошлась к фотографии их семьи, которая удобно разместилась на полке, поворачиваясь к тому, кого нет на ней, спиной. — Знаешь, почему я заплакала, Каваки-кун? Он не мог отвести от неё взгляд. Её светлая кожа так и манила, чтобы к ней прикоснулись. — Почему? — Я вспомнила тот случай с вазой, — с сожалением отметив про себя, что Каваки нет ни на одной совместной фотографии семейного архива, Хима вздохнула и повернулась к нему, влага блестела на её глазах. — Как ты упорно склеивал осколки, хоть и не хотел этого. Тебя принудил Боруто. Мне этот момент особенно дорог. Каваки не мог найти слов, а просто смотрел в эти лучистые глаза цвета голубой волны и чувствовал, что ему сильно не хватает её, вот именно сейчас, здесь, рядом, в его руках. Сердце совершало кульбиты в грудной клетке от одной только мысли, что их скудные совместные воспоминания для неё имели такую важность, что заставляли плакать. Каваки одним шагом преодолел расстояние между ними и остановился в паре сантиметров от мягких губ, с надеждой и любовью смотря ей в глаза. У Химавари спёрло дыхание, а к горлу подпрыгнул нервный комок. Он никогда на неё так не смотрел, никогда с такой любовью и без строгости. Они осторожно потянулись друг к другу, будто боялись спугнуть момент, и нежно соприкоснулись губами. Почва ушла из-под ног, а вместо внятных мыслей образовался вакуум, пустотой выбивший всё разумное. Каваки чувствовал её отвечающие губы и приятный цветочный аромат, который источала её кожа. Как он был рад, что спустя столько времени смог прикоснуться к той, что не давала покоя по ночам. Поцелуй прервался, их сердца бились быстро-быстро, как после забега с резким скачком вниз. Молодые люди не понимали, что только что произошло. Не известно, сколько прошло секунд, прежде чем Каваки взял девушку за плечи и накрыл её губы своими вновь, Хима обвила его шею руками, уже окончательно принимая реальность происходящего. Поцелуи были лёгкими, лишёнными сильной страсти, зато преисполненные любви и нежности. Они разомкнули губы, смотря друг другу в глаза. — Кажется, я нашёл последний осколок. — То есть, Каваки-кун? — Хима непонимающе улыбнулась. — Тебя.Нежность
13 января 2019 г. в 23:51
Тёплый летний ветерок колыхал поле подсолнухов под жарким летним солнцем. В такую пору они цвели, заставляя радоваться жителей окрестной деревни, среди которых можно встретить самого ярого любителя этих растений — Химавари Удзумаки. Это не удивительно — подсолнух такой же солнечный, как и сама девочка, которая, казалось, источала лучи добра. Они были словно яркими жёлтыми лепестками, обрамлявшими сердцевину. Ничто не могло сделать её жестокой. Химавари родилась поцелованной солнцем, чтобы дарить окружающим улыбки и любовь. Девушка жила в гармонии с собой и природой, она обожала заботиться и создавать дома уют. Достигнув семнадцати лет, Хима уже морально была готова стать воплощением идеальной невесты, любящей матери и просто светлого человечка. Многие ровесники её искренне не понимали, настолько сильная разница существовала между ними, но она это откровенно не замечала. И не сказать, что в этом заключался какой-то секрет, что доброте обязательно стоит долго и упорно учиться. К ней умение любить пришло так же естественно, как и дышать.
Химавари прогуливалась по полю и не ощущала жару, которая безжалостно сжигала лёгкие, она не могла нарадоваться на подсолнухи, остальное — сплошное недоразумение. Солнце освещало прекрасные прямые сизо-фиолетовые волосы, они слегка развевались на ветру. Голубые глаза выглядели ярче под прямыми лучами, даря схожесть с морскими водами, овальное лицо было щедро награждено природой тонкими чертами. Одним словом — красавица. Ветер мягко шелестел лёгким платьем, подчёркивая худенькую фигуру. Химавари не хотелось уходить с поля, здесь она чувствовала себя свободной и окрылённой, как ни в одном другом месте. Но, к сожалению, ей пришлось уйти, так как ещё ждали домашние дела. Нарвав четыре подсолнуха, она покинула оплот мечты.
Привычно сказав: Я дома, — девушка прошла на кухню. Никто ей не ответил, поэтому вывод напросился сам собой, что никого нет. Хима достала пузатую вазу для цветов, налила воду и поставила в неё три подсолнуха. Одинокий цветок остался лежать на столе. Девушка планировала завтра с мамой отнести его к дяде Неджи, но сегодня ему придётся побыть здесь. Ей не хотелось ставить его вместе с остальными, поэтому Хима принялась искать другую вазу. Когда девушка заглянула на полку, то первое, что ей попалось на глаза, — это подарок Каваки.
Песочная прямоугольная ваза с простыми полосами по бокам. Ваза смотрелась слишком чопорной в тонких и нежных руках, несмотря на это, Хима любила её больше остальных. Тёплые воспоминания из детства пришли ей в голову, и чувство ностальгии охватило её, отчего на глазах выступили слёзы. Тогда они были детьми, и Каваки разбил её подарок маме. Не самый лучший поступок, когда ты приходишь в чужой дом. Химавари никогда не злилась на Каваки, она, возможно, не умела испытывать яркие негативные эмоции. И даже тогда в детстве не обиделась на мальчика, а лишь сказала: Ничего страшного. Своим поведением Каваки часто провоцировал других людей на конфликт, но она почему-то никогда не поддавалась на провокации. Сегодня же девятнадцатилетний парень так и не научился быть вежливым.
— Химавари, — чей-то голос заставил очнуться от раздумий. — Ты почему так странно смотришь на подсолнух?
Каваки застал её за разглядыванием цветка, который стоял в его уродливой вазе. Сердце томно кольнуло, когда он увидел девушку со спины. Короткие волосы открывали ему вид на тоненькую длинную шею и точёные плечики. Он мог долго любоваться ею, но всё же с нежеланием подал голос, показывая, что она в доме не одна. Химавари повернулась к нему, на веках блестели слёзы.
— Что случилось? — требовательно спросил Каваки. Злоба забурлила в груди, как только он представил, что кто-то мог её обидеть.
— Ничего, Каваки-кун, — смахнула слезинку пальцем. — В глаз что-то попало, — она искренне ему улыбнулась, как только умела эта девочка.
Сердце его сжалось, разливая тепло по телу.
«Что она со мной делает?»
Парень не совсем понимал, что с ним происходило в последнее время. Он стал ловить себя на мыслях о ней, Хима часто ему снилась, отчего-то хотелось прийти домой пораньше. Каваки сильно расстраивался, когда не обнаруживал её дома, как, например, сегодня. Он старался быстрее выполнить все дела, чтобы увидеться с ней хотя бы случайно. А ещё ему не спалось. Он слишком явно представлял бирюзовые очи, отчего еле сдерживался, чтобы не сорваться под покровом ночи и не побежать за ними, словно собачонка, но со стыдом разворачивался к стенке и заставлял себя уснуть.
— Это неправда, — говорило за него беспокойство.
Химавари всегда казался взгляд Каваки немного жестоким, она не могла понять, что так сильно омрачает его душу, что беспокоит его ум. Всегда закрытый, всегда один, всегда не любит никого. Именно всегда и именно не любит. Сколько бы её семья ни сделала ему добра, он всё равно не воспринимал их родными. Он был сам по себе и никто ему не ровня. Несколько лет жизни вместе и семейного тепла не сделали душу мальчонки и на чуть-чуть мягче. Химавари считала, что он до сих пор воспринимает её с Боруто баловнями судьбы и капризными детьми. А ей хотелось его внимания, чтобы её заметили, похвалили, но пока что молодой человек лишь тенью проходил мимо, изредка здороваясь.
«Чем я заслужила такого равнодушия?» — Химе стало себя жаль, она не могла до него достучаться. Он не воспринимал её ни как девушку, в романтическом плане, ни как равную себе, а лишь как жалкий придаток к этому дому. Скупая слеза скатилась по девичьей щеке. Химавари впервые осуждающе посмотрела на Каваки.
— Кто тебя обидел? — неправильно истолковав реакцию, требовательно вопросил он и уже в мыслях сворачивал шеи обидчикам, не подозревая себя.
— Никто меня не обижал. Каваки-кун, я достаточно владею тайдзюцу, чтобы постоять за себя, — она горделиво вскинула подбородок, шмыгнув носом.
— Ты плачешь из-за своих бабских заморочек? — Каваки опешил, когда с губ сорвались слова, которых не должно было быть, однако остановиться уже не представлялось возможным. Враньё подстёгивало говорить грубо и бесцеремонно.
— Неужели ты и вправду такой жестокий, Каваки-кун?
Девушка взывала к его чувствам, каких он ей не мог дать. Его сердце разрывало на куски, когда он смотрел на её расстроенное лицо. Исправить впечатление о себе в её глазах — это сложнее, чем склеить вазу, разбившуюся на миллион осколков.
— Я… — в этот момент стоило позавидовать болтливости Боруто, так как он отдавал предпочтение молчанию, поэтому не знал, какие слова должен сейчас сказать Химе, чтобы та не расстраивалась.
— Не говори ничего, — не дожидаясь ответа, Хима быстро прошла мимо него, и взглядом не удостоила.
Через пару секунд Каваки услышал, как на втором этаже хлопнула дверь.
Примечания:
Как и обещала )